Краудсайд

Краудсайд
Александр Уайт

Неожиданно космос сотрясся и наполнился шумом. Все человечество с трепетом наблюдает за ночным небом, на чьем черном полотне разлетаются миллиона разноцветных огней. Это были планеты и звезды ближайшей Галактики, в которой произошел мощнейший взрыв, навсегда стерев ее с лица Вселенной… а так же уничтожив Ад. Что же теперь ждет людей после смерти? И почему человечество перестало видеть сны?

Пролог

1

Перевалило за полночь, а пожилой мужчина еще продолжал исследования в своей лаборатории. Она не находилась в его личной собственности, а считал он её своей по другой причине – уже несколько дней как он живёт и спит тут, изучая эту проклятую штуку, свалившуюся с неба.

Когда профессор не был занят мыслями о воспоминаниях, закрыл ли он дверь, уходя из дома, (что было не продуктивно, учитывая надвигающийся конец света) профессор задумчиво что-то чертил и высчитывал. И если сложить воедино километры всей этой писанины, то их вполне хватило бы выстелить тропу к дому, откуда его так нагло подняли с дивана, когда он смотрел передачу «Шоу Эллен Дедженерес» с пивом в руках.

Зато путь был незабываем. Лететь на вертолёте без пробок просто шикарно! Линия горизонта, чей окрас в сумерках всегда нежен и приятен глазу был вдвойне великолепен с высоты птичьего полёта, и подвыпившего сознания. Но рано или поздно даже хорошее заканчивается, и панорамный вид ночного города сменили четыре стены, астрономическое оборудование и президент, пожимающий потную старческую ладонь, и толкующий о каком-то долге перед страной. Видимо за семьдесят лет они у старика еще остались.

Сам профессор не помнил, что он ответил верховному. Охранники быстро увели президента, и ученый остался один, окружённый молчаливым оборудованием. Которое, кстати говоря, было куда полезнее юного помощника, приставленного к нему на днях, и который где-то шлялся, когда у них уже через час начинается конференция, где они должны дать ответ, что же все-таки произошло.

Будь профессор на двадцать лет моложе, то учёный отдался бы процессу даже с удовольствием. Но будучи отдавшимся лишь стране за «долги», мужчина пригубил содержимое стакана, затем, склонившись над своей писаниной, глубоко ушел в раздумья искать ответ, что же, черт возьми, он здесь делает.

«И зачем мне вообще химик, – с досадой думал профессор о своём помощнике, – они только и умеют, что пробовать свои смеси».

Старик с раздражением то и дело переводил взгляд с мерзких настенных часов на виновника перемены своего места жительства и недосыпа. Красный камень с баскетбольный мяч, о котором профессор уже отчаялся понять что это, был на удивление легким, крепким, и при ударе с предметами имел огромную отталкивающую силу. Профессор запустил его об стену. «А что ему будет? – подумал старик, яростно глядя на оставшуюся вмятину в стене. – Этот камень не разрушился, когда он и пара десятков тысяч его собратьев уничтожили Уайтхэвен, когда они попадали на Землю. Куда там дряхлой старой руке».

Тем не менее, кофе на столе говорил о серьезности намерений, а разбросанный по комнате хлам о холостяцкой жизни. И вначале первого ночи пожилой мужчина решил поместить метеорит под открытый огонь газовой горелки. Как говорил юный химик, доставая пальцем осадки из колбы: – главные открытия приходят, когда их не ждешь, – а затем этот палец облизывал. Потому учёный надеялся, авось, может что-то подобное произойдёт, но облизывать камень он так и не отважился.

Пока ассистент отсутствовал, астрофизик, не в самой удобной позе разглядывал свои записи, затем перечеркивал, скамкивал и раздраженно бросал листок в урну. Как успешный специалист своего дела, он попадал четко мимо, а неудача за неудачей, бывает, вредят мозгу. И не только…

– Да что б её! – сказал пожилой мужчина, и через секунду красная штуковина на столе, на которой он периодически тренировал свой бранный запас, пустила ему в лицо чёрный пар.

– Да чтоб тебя! – повторил он, чтобы уже наверняка, и смахнул распыляющийся предмет на пол. Пришлось воспользоваться огнетушителем.

Распахнулась дверь, и в комнату, как всегда забыв постучать, вбежал молодой юноша.

– Извините, профессор… там… там…

– Спокойнее, отдышись дружище.

– Там все собрались и ждут, – на одном дыхании вымолвил парень и сложился пополам, подперев колени руками.

Несмотря на недолгое знакомство, (хотя он его и так редко видел) профессор уже успел свыкнуться со странным поведением юноши. Что его больше беспокоило так это внеземная субстанция, покрывающая его лицо. Столько бессонных ночей, и только сейчас метеорит приоткрыл ученому часть своей тайны. Профессор искренне понадеялся, что он еще вернется к этому вопросу, если с ним ничего не произойдет, как бывает то в фильмах. Например, превратится в зомби, и начнет высасывать мозги, как это делала его бывшая.

– Да, сейчас, иду, – спокойно отозвался старик, не веря в то, что этот час так быстро пролетел. Как и вся прошедшая неделя, как и все семьдесят лет, с момента, когда он впервые сказал «кака».

Учёный подошёл к умывальнику и посмотрелся в зеркало.

– Все собрались?

Начинающий лидер движения «спорт и наука» согнулся ещё ниже, и, глотая воздух, пробормотал что-то нечленораздельное. Похоже, все на месте.

Профессор открыл кран и ещё 10 минут молодой человек ждал, пока его наставник полностью смоет чёрный окрас с лица, а тот, в свою очередь, дал помощнику передохнуть с пути, занимающий всего пару минут спокойным шагом в этом же здании. «Хотя вряд ли он проверил все ли готово, – хмуро подумал профессор, – видать опять только вернулся из бара»

Не тратя время на поиски полотенца, которое в самый нужный момент уходит, видимо по своим делам, (а куда оно еще может деваться??) пожилой мужчина вытер лицо подолом халата и сообщил, что он готов. Затем они вышли в коридор и две пары туфель за 40 баксов оскверняя дорогущий красный ковер, пошаркали в лекторий.

В эту комнату можно было попасть двумя способами, а проникнуть незамеченным всего одним. За кулисами невысокого подиума находился проход, и что бы не ковылять через весь зал, воспользовавшись проходом можно было сразу выйти на сцену.

Профессор немного отодвинул занавеску и нисколько не удивился, увидев битком набитую аудиторию. «Ещё бы! После такого-то и не прийти, – подумал он. – Теперь только у репортеров и останется работа».

Вспышки фотокамер ещё не обеляли зал, но беспредельная суматоха производила впечатление Иерусалимского рынка в пятницу.

– Они такие же люди как я, не нервничай, – сказал себе профессор и вышел на сцену. Он подошёл к столу похожий на тот, за которым писатели обычно раздают автографы, сел на стул, и, похлопав по карману халата, убедиться, что его лекарство на месте, придвинул к себе микрофон. Игрой гортани он дал присутствующим понять, что можно начинать. Помощник сел рядом и задремал. Видимо, многолетний опыт путешественника по ночным клубам помог, иначе профессор не мог объяснить себе, как этот тип смог уснуть при таком-то шуме.

На них посыпались крики, отдалено напоминающие вопросы, и профессору потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что это были именно они, а не угрозы. У него было достаточно времени разобраться в причинах произошедшего, но ком застрял у него в горле, и глупо озираясь по сторонам, он пытался понять в какую направленную на него камеру полагается смотреть.

Ученый забыл обо всем, что хотел сказать, и вместо подготовленной речи из динамиков донеслось:

– Эм, хм… что ж, с чего бы начать…

2

Профессор мямлил и запинался, что было неестественно, учитывая его превосходящий от обычного человека словарный запас. К экранам телевизоров было приковано все население Земли, но взволнован он был скорее присутствием живых людей в зале. Агрессивных людей.

– Эм… с чего бы начать…

– Пожалуй, чтобы отринуть ненужные вопросы, – шаблонно проговорил старик, – опишу картину в целом. Недавно, человечество стало свидетелем грандиозного события – взрыва Галактики. За всю историю человечества, пожалуй, такого ещё не было. В результате земля подверглась небольшому обстрелу космическим мусором и камнями. Но и этого хватило, чтобы многие страны пострадали. К счастью катастрофических всемирных последствий нет, и по нашим прогнозам ничего подобного произойти больше не должно.

Ученый решил остановить свой взгляд на бутылочке с водой, стоявшей на столе.

– Треть нашей Галактики так же стёрта с лица… – профессор задумался, – с лица Вселенной. Несмотря на свою близость к нам, спешу вас успокоить, что траектории разлетающихся планет проходят мимо Земли, но вот Нептун и Плутон примерно через два года придется стереть с астрономических карт.

…повезло же, – обратился он шёпотом к помощнику, но в отличии от присутствующих тот его не услышал.

– Мы не смогли установить причину столь неожиданного взрыва, – продолжал он, – видимо в ядре галактики происходили активные процессы и исчерпав себя, в какой-то момент извергла всю находившуюся в ней энергию.

Учёный старался говорить доступным языком, словно выступал перед школьниками, с интеллектом ниже среднего.

– Андромеда – единственная галактика во Вселенной, которая летела к нашему Млечному Пути. По расчетам она должна была столкнуться с нами примерно через 4 миллиарда лет, но взрыв оказался настолько сильным, что это расстояние сократилось в считанные годы. Кстати, интересно, что наша Галактика статична, когда все остальные словно разбегаются. Из этого мы сделали вывод, что эпицентр первоначального взрыва возникновения Вселенной произошёл именно в этом месте…

– Это все весьма занимательно, но что это за красная дрянь летит там? – не выдержав, крикнул кто-то из зала.

«Дрянь!» Профессор мысленно согласился с журналистом. Он и сам не раз так называл тот камень в лаборатории, как и всех своих подруг молодости. По сути это было его вторым любимым словом после слова «стерва».

– Прошу всех успокоиться, – затараторил проснувшийся помощник и его взгляд жадно упал на ту же бутылку спасительной жидкости.

– Тишина!

– Нет, он прав! – поддержал кто-то из массы. – Манчестерский астрономический Университет опубликовал вчера снимки из космоса. Некая красная планета держит курс прямо к Солнцу.

Когда зал умолк профессор продолжил.

– Траекторию этой планеты, – сказал он серьезно, – вы можете рассчитать, просто взглянув на небо, без какого либо Манчестерского Университета.