Алька. Вольные хлеба

– Тоже бином Ньютона, алкаш в любой пивной Загорска знает.

– Так что же?

– Патроны охотничьи да РПО «Шмель».

– Откуда вы знаете, кто вас информировал?

– Я ж говорю: по пивным поболтайтесь, вам там всё в стихах и прозе расскажут. А если денег не пожалеете, вам и шайтан-трубу из-под полы продадут.

Договор мы подписали, Бабин стал рулить цехом. Руководителем он оказался малопригодным, что-то не получалось у него. Да и купить древесины оказалось непросто. Сашка Чертов предложил своего брата, якобы он мог достать, договорились с ним обсудить, он приехал на переговоры.

– Здорово, Илья, откуда дровишки?

– Здоров, из зоны, вестимо.

– В смысле?

– В прямом смысле. Знакомый есть на зоне в Коми, работает там каким-то начальником на производстве.

– Хорошо, а с кем заключаем договор?

– Два договора: на поставку древесины с зоны и субдоговор – комиссионное вознаграждение за организацию поставки.

– И сколько ты хочешь за такие пустячные хлопоты?

– Ни хрена себе пустячные, да одна поездка на зону чего стоит, это ж рыск, они по рассеянности могут дверку-то сзади защёлкнуть. Опять же дорога, а сопровождение сделки? И самое главное: в мою комиссию входит наша благодарность руководству колонии.

– Хорошо, сколько это будет?

– Пятьдесят процентов.

Торговались мы полчаса, Илья не отступал. Цифра комиссии была абсолютно непотребной, но вдруг я понял, что говорим мы ни о чём – нет отпускной цены и стоимости доставки. Позвонили на завод, узнали, по какой цене они берут кругляк, разобрались с изменением цены в точке приёма, оказалось, что безумная комиссия Ильи вполне укладывалась в нужную цену. Под это дело я отбил, что оплата будет осуществлена наложенным платежом после приёмки леса в Краснозаводске.

Дело закрутилось, составили и подписали договор с нашей стороны. Илья съездил в колонию, подписал договор, ждали первую поставку. Через пару недель из цеха деревообработки позвонил Бабин:

– Алик, мы это говно сгружать не будем.

– Почему не будем и почему говно?

– Деловой древесины нет вообще, ни одного бревна. Только горбыль и мусор – кора, ветки, палки, хвоя. Оно даже на дрова не годится. Руководство приказало не сгружать – потом больше времени на уборку территории уйдёт.

– А по документам что?

– По документам всё в порядке: деловая древесина, кубатура, всё как надо.

– Скажи, что я прошу два часа на разбор, пусть пока не трогают.

Я позвонил Илье:

– Илья! Ты кого нам подсунул?! Прислали мусора вагон. Сейчас составим акт и запердолим вагон назад, на зону.

– Не может быть, нормальные мужики, я с ними давно работаю. Дайте час, я подскочу, гляну.

– Ты что, думаешь, я пошутить решил? Подскочишь, не вопрос. Но сначала позвони в колонию, скажи, что если они хотят сами убедиться в том, что они вагон говна прислали, то пусть дадут телеграмму-молнию с просьбой задержать вагон для осмотра груза представителем отправителя. А потом на самолёт – и в Москву.

На следующий день мы всем кагалом: представитель колонии, Илья, Коля Бабин, человек пять заводских и я – осматривали лежащие в вагоне щепки и прочую мутоту. Вохровец, он же начальник лесобиржи колонии, невысокий плотный мужик, матерился не переставая, нарезал круги вокруг вагона, остальные курили, ждали, когда он придёт в себя.

Договорились, насколько я помню, вагон всё же разгрузить, палки пустить на топку печки в сторожке, стоящей на площадке, и на костры зимой, у которых грелись работяги, занимающиеся сортировкой и разгрузкой-погрузкой лесоматериалов.

Колонист клялся на крови, что следующий вагон будет с отборной древесиной и будет отгружен через пару дней. Поехали в офис.

На Каширке наш лагерный партнёр стал выгружать из объёмистой сумки продукцию, производимую сидельцами: массажные коврики для автомобилистов под спину, под зад и массажёры для ног и ступней, был ещё какой-то хлам. Разговорились, в ходе беседы Сашка Чертов пошутил:

– Ну а случись чего – как-то можно рассчитывать на хорошее отношение?

Гость наш расцвёл.

– Тут вам, главное, подсуетиться и к нам попасть, а там не сомневайтесь. – Он подвинулся поближе. – Камера на солнечную сторону, витаминные уколы.

На душе у меня стало спокойнее.

***

Весной Илья Чертов предложил мне поменяться машинами – мою Ниву на его новую шестёрку. Идея не вызвала у меня отторжения – зимой по бездорожью нива здорово выручала, но ездить на ней летом – это мука мученическая. При скорости девяносто камней в час она выла как истребитель на взлёте. Поменялись, шестёрка мне понравилась больше пятёрки – была поприемистее. Нива была нужна его брату, он купил дом в Завидово, и добраться туда на обычных жигулях было нереально.

***

Санька Чертов пришёл с идеей – купить нам с ним по гаражу, у него в Медведково строился гаражный комплекс. Почему не купить? Стоил один гараж тысяч десятку грина. Вошли мы в строительство на завершающей стадии, так что ждать нам долго не пришлось. Рулил всем делом Сашка, нам отдали два гаража на последнем этаже, в тупиковом пандусе, расположенном над пандусом нижнего этажа, по которому машины поднимались снизу. Из-за этой особенности часть пола была с наклоном и машины парковались так же, что было изрядным минусом, но так как с противоположной стороны от въезда была не стена соседнего гаража, а крыша, нам отдали всё помещение. Там одна за одной можно было ставить две машины, всего получалось четыре, а под самой кровлей была горизонтальная площадка с высотой ппотолка чуть больше полутора метров. На этой площадке Санёк поставил старый диван, натащил кучу какого-то хлама из дома. Диваном, надо полагать, активно пользовалась наша молодёжь, которая периодически проводила там свободное время. Сашка отдал гараж в свободное место местным автослесарям, в качестве арендной платы они там делали ТО нашим машинкам, пока мы ездили на отечественных авто. Я бывал там редко, не люблю бардака вообще, тем более там, к чему я имею какое-то отношение.

***

Дорогу до Загорска тогда привели в порядок, и можно было летать, не опасаясь, но перед въездом в город был высокий холм, внизу за ним прятался гаишный пост, на котором меня регулярно на скорости ловил один и тот же мент. Меня это допекло, и как-то, подъехав к холму, я затормозил и въехал на мост строго на скорости шестьдесят километров, радуясь в душе – хрен ты меня сегодня подловишь. Мент уже радостно бежал ко мне наперевес с радаром. Я в недоумении остановился.

– Какие проблемы? У меня было шестьдесят.

Гаишник крутил головой, ржал, ничего не отвечая, и стучал пальцем по окошечку радара, в котором краснели цифры 107.

Я возмутился, денег мне не было жаль, но это же дикий развод.

– Да я перед холмом сбросил, въезжал на шестидесяти, у тебя радар неисправен.

Он молча стучал пальцем по окошку. Поняв, что ничего я доказать не смогу, я плюнул на возможность оспорить несправедливость наказания, заплатил штраф и укатил.

Вечером рассказал про эту историю сыну, он, выслушав, сказал:

– А тебе надо было попросить его время указать, радар фиксирует время каждого замера скорости.

А я и не знал, что ж, дети умнее нас – закон жизни.