Огненное сердце вампира

– Тебе необходимо лучше стараться, Кристина. Ты сегодня ленилась, по тому и рисунок твой вышел очень плохим. Мне стало стыдно показывать его другим детям.

Ребята тут же весело засмеялись, чувствуя своё превосходство. Высунутые язычки, тоненькие пальчики, указывающие в мою сторону, насмешливые гримаски. Кто сказал, что дети добры? Только тот, кто, не встречал на своём пути ни одного ребёнка. Дети неопытны, доверчивы и глупы, и, от того, жестоки.

Сквозь завесу набухших слёз, я смотрела на работы других ребят, с ясностью понимая, что они, эти работы уродливы. Шары, насаженные на разноцветные треугольники, кривые линии вместо рук и ног, точки вместо глаз. Плоско, блекло, сухо, словно они, эти нарисованные люди, вовсе не испытывали эмоций. Но ведь так не бывает. О! Если бы недалёкая тётка, по какой– то глупой случайности выбравшая профессию воспитателя, промолчала, всё бы могло обойтись. Но нет же! Ей, скудоумной, захотелось добить, раздавить ещё сильнее шестилетнего ребёнка, и она задала вопрос:

– Какой рисунок тебе нравится больше всего?

– Никакой! – закричала я, так как дети, по своей природе, не только жестоки, но ещё и честны. – В них нет жизни! Они пустые!

Вечером об этом происшествии доложили отцу. Тот, долго и нудно расспрашивал меня об эмоциях других людей:

– Какого цвета тётя Люба? А баба Тома? А Пётр Степанович?

Мне нужно было запомнить точную дату, ведь в этот день папа впервые поднял на меня руку.

Огромная ладонь отца хлёстко ударила меня по губам. Я ощутила солёный вкус собственной крови. От боли и неожиданности упала на пол и громко разревелась, что привело родителя в ещё большую ярость. Удары посыпались отовсюду. Я, сжавшись в комочек, старалась защитить голову и лицо, не в силах понять, в чём моя вина, за какой проступок меня наказывают? Ведь папочка, до этого дня так меня любил, играл со мной, водил в парк на аттракционы, в цирк и кинотеатр. Когда я успела стать такой плохой настолько, что он – мой милый добрый папа стал причинять мне боль? Вскоре не осталось никаких мыслей, лишь клубящееся багровое марево гнева, да фонтаны огня, то и дело вспыхивающие на моём теле. Рука, тогда он бил меня только ею, опускалась и опускалась. Спина, попа, ноги, щека. Меня трясли, валяли по полу, швыряли, то на диван, то с него. Я, больше не узнавая комнаты, в которой находилась, потерявшись во времени и пространстве, слышала слова отца, его рёв, но не понимала, что он говорит.

– Ты виновата! Ты, ты, ты! Она умерла из за тебя! Ты выпила, высушила её, тварь!

Затем, всё резко прекратилось. Папочка вновь стал прежним. Поднял моё безвольное тело на руки, прижал к своей вспотевшей, голой волосатой груди. Волосы неприятно кололись, даже сквозь ткань футболки, но я терпела, боясь вызвать новую вспышку ярости.

– Доченька моя, – шептал он, дыша мне в макушку. – Больше так не делай.

Никогда и никому не говори о разноцветных облаках. Иначе, за тобой придут вампиры и заберут к себе. Они будут пить твою кровь, тебе будет очень больно, и ты умрёшь.

От его зловеще– ласковых слов стало страшно, и я ещё теснее прижалась к отцу, ища поддержки и защиты. Я была готова сделать что угодно для него, лишь бы он не вздумал отдать меня ужасным вампирам. Психика ребёнка, податлива, как глина, хрупка, словно фарфор, плодородна, будто почва. Вылепи тонкие, неустойчивые ножки, кривые неумелые ручки и короткий язычок. Сломи волю, раскроши зачатки характера. Посади и взрасти зёрна страха, вины и нелюбви к себе. И вот тебе – готовый раб, которому не нужна свобода, так как пугает его необходимостью принимать решения и делать выбор.

– Ты должна слушаться своего папочку, – говорил отец, смазывая мои синяки прохладной мазью.

И я кивала, как болванчик, радуясь тому, что папа вновь добрый, что не разлюбил меня, а значит– всё хорошо.

– Не надо, – справляясь с собственным дыханием, произнесла Дашка. – Волков бояться – в лес не ходить. На Далерских островах тоже вампиров, как грязи было, ничего, пережила.

Новый преподаватель вошёл в аудиторию минута в минуту, как говорится, со звонком. Статный, широкоплечий, в светло– оранжевой рубашке свободного кроя. Вампиры вообще не любят стесняющей одежды. Даже на своей пижонской рубашечке верхние пуговицы расстегнул, вызвав тем самым выплеск прогестерона в кровь у женской половины группы. Смешки, шепотки и возня, присущая всем студентам, тут же смолкли. На мгновение показалось, что аудитория стала меньше. Вампир, подобно огромной скале в час заката, такой же непреступный, рыжий и суровый, подавлял своим присутствием, заставляя нас ощутить собственную ничтожность.

– Солнечного дня вам, студенты, – прогудел он, вытягивая руки вперёд, раскрытыми ладонями вверх.

– Солнечного дня, – ответили мы, следуя его примеру.

Кивком головы преподаватель позволил нам сесть.

– С этого года во всех человеческих институтах вводится новая дисциплина « Энергоотдача и энерговостановление». По этому предмету будут как зачёты, так и экзамены, как на втором, так и на всех последующих курсах. Предупреждаю сразу, что это, не тот предмет, который можно будет прогулять, а потом списать конспект у товарища. Работа с аурой и энергиями внутренних органов– процесс довольно сложный, по сему, советую посещать каждую лекцию, и не спать на партах, а внимательно слушать и конспектировать каждое моё слово. Меня зовут Хальвар, а ваши имена я надеюсь узнать по ходу урока. Итак, записываем

– Он? – толкнула я локтем Дашку, кивая в сторону преподавателя.

– Он, – подтвердила подруга, нервно прикусывая нижнюю губу.– Его что, из Центра выгнали, раз сюда припёрся?

Преподаватель повернулся к нам спиной, демонстрируя медный хвост на затылке, и вывел мелом на доске:

« Аура и здоровье человека».

– А для чего нам это знать? – выкрикнул со своего места Женька Лебедев, повеса, балбес и покоритель женских сердец. – Ведь есть лекарства, инструментарий. К чему нам, современным людям, дикарские методы?

Группа вздохнула, восхищаясь Женькиной смелостью и, одновременно, пугаясь её. В конце– концов, вампир– не старушка Софья Ивановна, преподающая фармакологию, и не грубоватый физрук. Да, Женька любил пытать учителей вопросами, загоняя их в тупик, заставляя нервничать, оставаясь весёлым и спокойным. Именно за чувство юмора, бесшабашность, лёгкую придурковатость, ну, и конечно, привлекательную внешность героя-любовника, его и любили. Добрая половина института, кроме меня, разумеется, вздыхала по нему, мечтая пройти по краешку его бурной студенческой жизни, пролететь на его рычащем байке, обнимая парня за талию. Ведь потом, останутся воспоминания, яркие, полные Женькиной нежности, страсти и веселья.

– Представьтесь, пожалуйста, – вампир чуть заметно улыбнулся. – И встаньте.

– Лебедев Евгений, – с нарочитой небрежностью произнёс Женя, хотя я чувствовала, на каком– то, непонятном мне, ментальном уровне его страх. И, даже, на короткое мгновение, смогла увидеть тёмно– синее облако, ощутить его холодное дыхание.

– Ну, так ответь мне, Евгений, чем вы сможете помочь человеку, если у вас под рукой не будет лекарств, инструментов и оборудования? Представь, что ты с друзьями отправился в лес, или в Эвильские горы на лыжах с девушкой, или на дачу с родителями.

– Окажу первую помощь и вызову скорую, – Женька не желал сдаваться. Переспорить препода либо вывести его из себя, было для него дело принципа. А принципы, когда тебе девятнадцать, как известно, сильнее страха.

– Отлично, – вампир медленно шагал между рядами парт, останавливая взгляд то на одном, то на другом лице, плотоядно улыбаясь. – Вот только, порой, счёт идёт на минуты, и скорая может не успеть. А потом, не забывай, твоим пациентом может оказаться не только незнакомая бабулька, но и друг, мама или любимая девочка. Им больно, они ждут твоей помощи.

– Небось, идёт и размышляет: « Кого бы сожрать», – ткнула я локтем, сидящую рядом Дашку. Подругу уже отпустило, и теперь ей требовалась шутка, любая, пусть даже дурацкая.

Дашка улыбнулась краешком губ.

– Ага, или : «Кого бы сжечь?». Прикольно, магия, которой они обладают, определяет их внешность. Водники – блондины, маги земли– брюнеты, воздушники– шатены, а этот вот – маг огня. Нас на экскурсию по вампирским храмам возили. Я в шоке! Знаешь, как у них свадьбы проходят?

– Ну и как? – спросила я, по тому, что Дашка ждала этого вопроса. На самом же деле, на мои плечи вновь навалилась тоска, серая, вязкая, словно жидкий, ещё не застывший бетон. Моя лучшая подруга всё лето отдыхала, купалась в море, ездила на экскурсии, узнавая что-то новое, в то время, как я сидела под замком, в душной комнате, за учебниками. А молодость проходит, ускользает песком сквозь пальцы. Девчонки встречаются с парнями, учатся строить отношения, гуляют по вечернему городу, танцуют в клубах, посещают спортивные залы и бассейн. Они живут! А я? Я, всего-навсего, существую, чтобы воплотить амбиции своего папочки. А вдруг Дашке надоест унылая подружка –домоседка, с которой и выйти то никуда нельзя? И как мне жить без Дашки?

– Они занимаются сексом в храме своей стихии. У водников есть водопад, у магов земли– пещера, у воздушников– гора, обдуваемая со всех сторон ветром, а у огневиков– вулкан.

– Вулкан? – я старалась смеяться беззвучно. – У них там, наверное, задницы в уголь превращаются. «Ой, милый!» «Тебе так хорошо?» « Да нет же, просто жопа загорелась». Вот кто, действительно, сгорает в пламени страсти.

Мне хотелось говорить пошлости, хотелось оскорблять вампиров, пусть тихонечко, неслышно, но всё же в их присутствии. Я испытывала непреодолимое желание хулиганить, нарушать правила, чтобы прогнать тоску, почувствовать себя молодой, беспечной, бесстрашной, свободной, живой. И пусть о моём демарше будем знать только я, Дашка и гиена, живущая в моей башке, но это лучше, чем кукольное существование в тесной коробке приличий. Меня знобило, воздух казался горьким и густым, а сердце колотилось, словно я только что совершила марш– бросок по пересечённой местности. Не хочу домой, не хочу, не хочу! Плотные бордовые шторы, настольная лампа, стопка учебников, стул без спинки, духота, от которой ломит виски, тиканье часов, и тёмная фигура отца, развалившегося в кресле. Мочевой пузырь переполнен, но встать со стула я не имею права, пока не расскажу всё, что написано в главе, всё, без единой запинки, наизусть.

– Шашлык из вампирских задниц! – смех Дашки вырвался наружу, и она тут же зажала рот ладонью.

Не успела я порадоваться, тому, что смогла рассмешить подругу, как горло перехватил страх, даже не страх, а ужас. Горячая ладонь препода легла мне на затылок. Да он своей лопатой мне, если захочет, череп сомнёт и в пыль раскрошит, вместе с обоими полушариями, мозжечком, мостом и продолговатым мозгом. Кстати, мой любимый питомец тоже сдохнет.

– Довыпендривалась, – тут же заулюлюкала гиена. – Ох мало тебя батя ремнём по голому заду порол.

– И не стыдно тебе всякие пошлости говорить? – шепнул вампир, одними губами, чтобы слышать могла лишь я. Нажим усилился, а по телу побежала горячая волна. Ну где справедливость? Ржала Дашка, а голова в его огромной лапище моя?

– Представьтесь, пожалуйста, – эта фраза была уже произнесена для всех.

– Алёшина Кристина, – проблеяла я.

– Вот скажите мне, Кристина, вам стало лучше?

Я прислушалась к себе. Тоска действительно отпустила, дурацкое желание заплевать весь мир и выброситься с крыши тоже. Горячая волна, от чего -то кажущаяся мне ярко-рыжей, обволокла, успокоила, согрела.

– Обратите внимание, коллеги, – вампир вернулся за кафедру. – Сейчас на ваших глазах, только что, чуть было не произошёл нервный срыв. Умея воздействовать на ауру, мне удалось его предупредить. По сему, уважаемые коллеги, позвольте мне продолжить лекцию.

Впервые, за всё время своей студенческой жизни, Женька потерпел поражение. А прекрасная половина нашей группы, скорее всего, переметнулась к другому объекту обожания.