Орфей неприкаянный

Практически всё пространство гостиной занимал длинный раскладной стол, притащенный от соседей. На голубоватой скатерти уже расставили пустые, жадные бокалы, тарелки с голодно поблёскивающими приборами, пузатые бутылки с шампанским, вином и водкой, коробки с соком, минералку, дымчатые стопки, хрупкие вигвамы салфеток. Для выхода на балкон между креслами и стульями сохранили узкий проходик.

Свадебный наряд на Лине я уже видывал, но внезапно избранница показалась мне сущим идеалом. В белых миниатюрных туфельках она, порхая от меня к маме и обратно, лучилась счастьем, улыбка не сходила с её личика. В то же время, девушка тревожилась, видимо, не меньше моего, а то и больше. Хваталась то за часики, то, оставив их, за цепочку.

– Как твой ядовитый зуб? – спросил я, помня, что накануне боль у неё обострилась.

– 

Чуточку лучше, – поморщилась Лина.

Котлова находилась на балконе и примеривалась к съёмке.

– О, наконец—то, и свидетели подъехали, – громко произнесла она, появляясь в гостиной. – Ну—ка, жених, давай—ка, с вещами на выход, и руки за спину. Я снимать стану, а ты уж не ударь в грязь лицом. Да и остальным тоже. Ничего не забыл? Цветы не потерял?

– Не забыл, – похлопал я себя по карманам пиджака, наполненным мелкими трескучими монетками. – Букет внизу пока.

Сбежав на первый этаж, я поздоровался с Ложкиными и Свистюшкиными, чьей машине предстояло стать второй в автопарке нашего брачного кортежа.

– Готов, герой дня? – улыбнулся Веня.

– Всегда готов! – решительно ответил я.

Веня тут же перехватил руководство процессом. Он, Свистюшкина и Филатова встали на крыльце подъезда, раскрыли папочку с текстом сценария и принялись его обсуждать, тыча пальцами в строчки.

Тётя Люба Котлова прицеливалась, а Инесса Васильевна и вся моя родня ожидали начала клоунады.

– Внимание! Запускаем Серёгу! Камера! Мотор! – крикнул Вениамин, отходя в сторону, и Котлова указала, где мне полагалось протиснуться на сцену.

Слово взяла Филатова, выглядевшая не лучшим образом из—за обильно подведённых глаз и чрезмерно нарумяненной мордашки. Свистюшкина оделась неброско, скромненько, но со вкусом, в длинное серебристое обтягивающее платье с боковым разрезом до бедра.

Филатова: Ох, вы гости, господа! Вы откуда и куда? Есть у нас одна девица. За дверьми она таится. Чтоб её заполучить, нас должны вы подкупить.

Свистюшкина: Здравствуй, молодец, прекрасный! Что ты тих, как день ненастный? Где ты был и что нашёл?

Я: За невестой я пришёл!

«Не зря репетировали! Ох, не зря!»

Филатова: Посмотри невест у нас. Тебе будут в самый раз! Вот – красива! Вот – бела! Вот – румяна! Вот – скромна! Выбирай! Какая?

Я: Мне нужна другая!

Свистюшкина: А другая у нас – дорогая. Чтоб её забрать нужно испытание пройти и выкуп заплатить.

Филатова: У нас есть листочек с загадкой несложной. Найдёшь ли ты губки своей наречённой?

Сзади засмеялись.

«Ну—ка, ну—ка! Что за фигня? Не прописывали же номер!»

Передо мной расстелили внушительных размеров кусок ватмана, усеянный следами помадных поцелуев. Из десятка требовалось выбрать одни губки. Линины. Я склонился над бумагой, и многозначительно промычав «Угу, тэээк! Ага…», задумался, теребя ус.

Котлова: Ну, примерься усищами—то!

Все снова расхохотались. А я тянул кота за хвост, да почёсывал тыковку. Ибо к подобному повороту оказался совершенно не готов. Не предупредили заранее, злыдни!

Решившись, наугад показываю в крайний справа отпечаток.

Свистюшкина(изумлённо): Нет! Неправильно.

Котлова: О—о—о! Он не померился, он ошибся! Давай, примерь, примерь!

Свистюшкина: Пять рублей плати, штрафа! Каждая ошибка пять рублей!

Гогот позади не прекращался.

Делаю второй заход и на этот раз указываю верно.

Свистюшкина (с облегчением): Правильно!

Путь открыт, и народ вслед за мной устремляется в подъезд. Алика Мингазовича я не разглядел.

Обшарпанные стены, отбитая штукатурка, висящая зелёная краска, под ногами что-то хрустит.

Свистюшкина (держа вместительную тарелку с, хм! голубой каёмкой): Положи сюда столько денежек, сколько с женой проживёшь лет!

Передав кому—то из родни букет, я залез в карман и на блюдце забрякали кругляшики. Горсть, вторая.

«Пожалуй, достаточно. Вечно не живут…»

Филатова (с улыбкой): Долго будете жить! А теперь наполни нам бокалы. В одном, чтоб сверкало, в другом, чтоб звенело, а в третьем, чтоб бурная пена шипела.

Для меня это не сюрприз, всё предварительно обговаривали с Ложкиным.

Щёлкнув пальцами, потребовал:

– Гарсон, стаканы?!

Ведущие, замешкавшись, не смогли сразу найти нужное, и сзади кто—то поторопил:

– Ну, куда стопари—то задевали?

Наконец, Свистюшкина, изящно изогнувшись, подняла их с пола, из угла.

Я: Что там? В одном, чтоб звенело?

Свистюшкина: Да.

Колчина И. В.: Что ж вы стаканчики такие маленькие взяли?