Стреляю на счет три

Антон слушал капитана в пол-уха. Он уже понял, что им будет поставлена задача освободить судно. Пока дежурный монотонно бубнил в трубку, он мечтал об одном – чтобы высадка проходила шаблонно. Спустя десять минут группа бесшумно ушла к месту, куда должен был сесть вертолет.

Дальше все прошло штатно. Как Антон и предполагал, под занавес их решили сильно не мучить. Находившийся на борту подполковник, отвечающий за последний этап учений, быстро провел инструктаж. Прапорщик из группы обеспечения выдал снаряженные боевыми патронами магазины и гранаты. Конструкция корабля спецназовцам была известна – не один раз отрабатывали похожие задачи. Чтобы отвлечь внимание находившихся на «Инженере Попове» людей, одновременно подготовку к высадке должны были имитировать еще два вертолета.

Спустя пятнадцать минут полета вышли в район порта. Штурман сразу поднялся с откидной скамейки в проходе кабины, протиснулся в салон и похлопал Антона по плечу:

– Заходим на «точку»!

Антон кивнул. Вертолетчик уже открыл дверь и отошел в сторону. Командир поднялся со скамейки, привинченной вдоль левого борта, пробрался к выходу и, придерживаясь за кронштейны и стенки, посмотрел вниз. В лицо ударил упругий влажный воздух. До судна оставалось около полукилометра. Это был давно списанный сухогруз, который отбуксировали от берега и поставили на якорь. На палубу, мостик, в проходы и каюты установили кассеты с мишенями. Их принцип был схож с работой подушек безопасности. Только срабатывали они не от удара, а от разного рода контактов и светодиодов. Стоило кому-то пройти по коридору, и цепь замыкалась, открыть двери – и, наоборот, цепь размыкалась. Для нескольких минут скоротечного «боя» специальная мишенная команда колдует над такой начинкой не один день, укладывая сотни метров проводов и пряча десятки датчиков.

Палуба стремительно приближалась. Антон прижался спиной к переборке, отделявшей кабину пилотов от пассажирского салона, и увидел, как над кормой завис еще один вертолет. На палубу полетели дымовые шашки.

Спецназовцы уже образовали живую «гусеницу» от дверей к концу салона, придерживаясь друг за друга и упираясь лбами в поясницу впереди стоящего. Вертолет словно налетел брюхом на невидимую резиновую подушку. Его слегка подбросило. Сработал один из принципов аэродинамики.

– Палуба! – рявкнул штурман.

– Вперед! – скомандовал Антон и для верности ударил Дрона в плечо.

Майор шагнул. За ним полетел Шаман, потом Джин. Антон отпустил руку, присел на корточки и оттолкнулся. Удар о палубу был ощутимым. Колени едва не встретились с челюстью. Перекатился в сторону, освобождая место следующему, и, пригибаясь, побежал вдоль правого борта. Слева раздался хлопок «Вала». Это работал Джин. Из-за свернутого троса и наваленных в кучу металлических ящиков выскочил манекен человека. Антон выстрелил машинально, не целясь. Мишень сникла. Почти сразу бегущий впереди Дрон опустился на колено и послал подряд две пули куда-то вперед. Сзади нагоняли Вишняков и Гайнуллин.

Эфир заполнили отрывистые команды и фразы.

– Стропа, прими левее.

– Джин, прямо…

– Это Дрон, минус один.

Антон не вмешивался в действия своих бойцов. На этот раз их действительно пожалели. Даже цели располагались практически в тех же местах, что и на недавней тренировке.

Быстро вбежали по трапу на мостик, по пути «свалив» выскочившего из люка еще одного «пирата». В открытое окно командирского мостика Дрон метнул гранату. Раздался взрыв. На голову полетели стекла. Антон пригнулся и рванул вперед. Вот Дрон влетел в распахнутые настежь двери. Антон шагнул следом. Навстречу двигались Джин и Шаман, проникшие в помещение через смежный вход. У штурвала сник посеченный осколками гранат муляж человека. Еще два, просто выпиленные из фанеры, превращенные в щепки, валялись на полу. Отсюда по трапу вниз и направо каюта капитана. Дальше по коридору четыре помещения, одно из которых – радиорубка.

– Это Вишня, мы на полубаке, чисто, – раздался в наушнике голос лейтенанта.

– Джин, машинное, – приказал Антон, а сам скатился вниз по трапу вслед за Дроном.

Антон встал напротив дверей капитанской каюты и кивком головы дал понять, что готов. Дрон распахнул дверь. Антон шагнул внутрь. Цель прямо. Он надавил на спуск. Свинец разорвал фанерную мишень на уровне груди и врезался в установленный у стены сколоченный из толстых досок деревянный щит. Не будь его, неизвестно, куда могла бы срикошетить пуля. Переборки кают железные, а помещения тесные. Стрельба в замкнутых пространствах сама по себе опасна. Силуэт справа, у стола. За ним еще один… Антон развернулся. И вдруг шестое чувство ему подсказало, что тут кто-то есть живой. Из-за стальной переборки раздался знакомый голос:

– Все, Антон! Задача выполнена. Молодцы!

– Уф-ф! – в тот же момент кто-то толкает его сзади. Он делает шаг вперед, все еще не веря своим глазам. Генерал Родимов со спокойным видом надавил на кнопку секундомера и посмотрел на Филиппова:

– Привет!

– Ни хрена себе! – протянул Дрон.

– Ну, Федор Павлович! – Антон покачал головой и стянул с головы косынку. – Спасибо!

– Что такое? – строго спросил Родимов.

– Ничего, – пробурчал Антон, утирая с лица пот. – Пуля – она ведь дура. Мало ли куда полетит. – Его вдруг затрясло.

В системе подготовки спецназа целый комплекс упражнений рассчитан на развитие внимания и управление эмоциями. Это, например, движение навстречу друг другу с одновременным ведением огня по целям, установленным позади напарника. Пули в таком случае проходят практически рядом с головой. Но это – необходимый элемент тренировки. А Федор Павлович-то здесь зачем? Плохое освещение через грязные стекла иллюминаторов, наконец, накопившаяся за время напряженных учений усталость могли сыграть злую шутку.

Невысокий, абсолютно седой генерал, с живым взглядом и слегка заостренным носом иронично улыбнулся:

– Не рад меня видеть?

– Было бы глупо вам говорить, что вы только что находились в опасной зоне. Чуть что, и…

– Чуть не считается, – парировал генерал.

– Так заикой можно остаться, – проворчал Дрон.

– Я был уверен, каждый из вас с легкостью идентифицирует цель, – Родимов направился к выходу. – Построение на верхней палубе через четыре минуты.

* * *

Сидя за столом, установленным под навесом из маскировочной сетки, прапорщик Рашид Алиахметов рассеянно слушал рассказ сержанта Грымова о проделанной до обеда на складе работе и ковырял вилкой салат из помидоров. Сержант и еще несколько человек до обеда разгружали «КамАЗы». Бригада готовилась к зиме, и у начальника склада вещевого имущества Алиахметова настали напряженные дни. Все это совпало с известием о скором упразднении института прапорщиков. Новый министр обороны, по словам командира батальона материального обеспечения, где Алиахметов проходил службу, особо не разбираясь, резал при сокращении армии буквально по живому. Рашид при этом испытывал двоякое чувство. С одной стороны, его родина – Азербайджан, и по большому счету ему абсолютно безразлично, что будет с Россией и ее армией. С другой, он давно получил российское гражданство и возвращаться на родину не собирался, потому что там таких денег не заработать.

Рашид прекрасно знал, что его республика давно ведет закулисные переговоры с Турцией вопреки интересам северного соседа. Власти не первый год закрывали глаза на существование лагерей подготовки боевиков практически рядом с Баку, разрешали им транзит через свою территорию в страны Ближнего Востока и сквозь пальцы смотрели на то, что они лечатся в местных медучреждениях. В России делали вид, будто об этом ничего не знают. Так было выгодно обеим странам. Что там двигало власть имущими – высокая политика или огромные деньги, маленькому человеку, у которого большая семья и многочисленные родственники, все равно. Для него государство – это его дом и родные, которым он должен помочь выжить.

Из дверей летней кухни появилась Хаят. Чеченка поставила на стол разнос, с которого подала тарелки с первым.

– Спасибо! – поблагодарил Грымов, невольно засмотревшись на гибкую фигуру девушки.

Хаят была в черном платке, застегнутом под подбородком, и такого же цвета платье. Лишь оборку по кромкам украшал скромный рисунок. Устроенное хозяином дома во дворе кафе пользовалось у военных расположенной за забором части большой популярностью. Как ни противились командиры, ни настаивали ходить в столовую, многие контрактники предпочитали обедать здесь. За год сосуществования заведения и воинской части тут не произошло ни одного эксцесса, и постепенно командование смирилось. Правда, ходили слухи, что до сих пор здесь не случилось ни одной заварушки только потому, что хозяин исправно платит боевикам.

Чеченка застенчиво улыбнулась и ушла.

– Новенькая? – Грымов проводил ее взглядом и посмотрел на Алиахметова.

– Нравится? – усмехнулся азербайджанец и кивнул. – Приютил ее Аслан. Она из Гудермеса. Училась в институте в Ростове. Там у нее любовь случилась с русским. Она против воли родителей замуж вышла. А тот пьяницей оказался, на машине разбился. Вернулась. Дома ее не приняли. Так и живет…

В глазах Грымова появился интерес.

– Значит, Аслан ей не родственник?

– Конечно, нет. – Рашид налег на суп. – А что?

– Так, – протянул Грымов, уже не сводя взгляда с летней кухни.

Рашид украдкой следил за сержантом.

Грымова звали Вячеславом. Родом с Поволжья. Среднего роста, с болотного цвета глазами на широком, загорелом лице, молодой мужчина пошел служить от безысходности – найти нормальную работу в их небольшом городке было практически невозможно. К тому же достали судебные приставы, которые требовали начать платить алименты брошенному вместе с женой ребенку.

Алиахметов не случайно оказался с ним за одним столиком. Даже работать на складе он сегодня специально взял человека из роты связи бригады. Уж кто как не Грымов, который был особо приближен к начальнику связи полка, может пригодиться для выполнения придуманного боевиками плана. Пару недель назад к нему в этом кафе подсел чеченец, который представился Назыфом и сообщил, что совсем недавно он был в Баку у своих друзей. Новый знакомый недвусмысленно намекнул, что имеет возможность в любое время навестить родных и близких Алиахметова. Он напомнил, что Рашид такой же, как и он, мусульманин, и дал понять, что ничего не имеет против того, что прапорщик приторговывает налево излишками муки с военного хлебозавода, находящегося в ведении батальона материального обеспечения. Чеченец умело прижал Рашида к стенке. Когда прапорщик это понял, Назыф объяснил, для чего он собрал эту информацию. Ему нужен был свой человек для несложных и не особо рискованных поручений. К тому же за приличную плату. И Рашид дрогнул. Уже на следующий день он пришел в назначенное место, где Назыф поджидал его в машине. Немея от страха, Рашид сел в старенькую «Ниву». Вопреки самым страшным предположениям, его не стали убивать или похищать. Просто-напросто рассказали о сути проблемы.

Как выяснилось, в разведывательной роте проходил службу лейтенант, отец которого был большой «шишкой» в Москве. Для начала требовалось узнать, как офицер характеризуется по службе, имеет ли замечания от командиров, установить круг его знакомых, выяснить наклонности, уровень подготовки, слабости. Это не составило труда. За неделю Рашид собрал максимум информации и передал ее по назначению. Назыф был доволен. Особенно его заинтересовало то, что лейтенант тайно сох по жене начальника связи бригады майора Авдеева. В остальном воздыхатель оказался положительным во всех отношениях офицером. Он никогда не распространялся о своем отце, не брезговал никакой работой, наравне со всеми нес службу и участвовал во всех боевых операциях. Несколько дней назад Назыф снова отыскал Рашида. Теперь от азербайджанца требовалось найти человека, который хорошо знает Авдеева, и привести того сюда. Прапорщик наивно полагал, что после этого боевики от него отстанут, но не тут-то было.