Стреляю на счет три

– Пока надо отсюда убраться. «Пленных» сюда, – подполковник показал рукой на микроавтобус, – остальные – в БТР.

Туман забрался в пассажирский салон. Здесь было душно. Он стянул с себя косынку, снял гарнитуру переговорного устройства и сунул ее в нагрудный карман. Вместе с ними в салон залез подполковник и еще трое спецназовцев в масках. Двое сели сзади, один у выхода. Микроавтобус развернулся и выехал на дорогу. Следом пристроился БТР. За ним двинулись остальные машины. По корпусу застучали ветки деревьев. Туман с тоской уставился в окно. На душе скребли кошки. Конечно, вины в том, что почти половина группы оказалась в плену, за ним не было. Вся ответственность лежала на Филиппове. То, что проглядели засаду и прошли мимо присыпанных землей контрразведчиков, так это уже никакой роли в дальнейшей судьбе группы не играло. Провалом поисковой операции был сам факт принятого решения идти на голоса.

Неожиданно микроавтобус резко вильнул в сторону. Туман полетел в проход, в последний момент успев схватиться за вертикальный поручень. Снаружи раздался грохот светошумовой гранаты. Судя по всему, она рванула на корпусе БТР.

– Это еще что?! – испуганно озираясь, удивленно протянул подполковник.

Послышались хлопки выстрелов. Подполковник развернулся на сиденье и посмотрел вперед. Автобус встал. Дверь с шумом отъехала в сторону, и в салон ворвался Дрон:

– Спецназ ГРУ «красных»! Майор Дорофеев. Вы объявляетесь попавшими в плен.

Следом в салон протиснулся Антон. Он весело подмигнул Туману и уселся рядом с подполковником.

– Ну что, не ждали? Тебя хоть как звать-то?

– Кузнецов Сергей Валерьевич, – растерянно пробормотал подполковник.

– Вот что, Сергей Валерьевич, правила я тебе напоминать не буду, потому как ты их знаешь…

– Ничего не знаю, – подполковник скрестил на груди руки и отвернулся в окно.

– Дверь закройте! – послышался крик из кабины.

Туман узнал голос Шамана. Тот уселся рядом с водителем.

– Минута тебя не спасет, – Антон похлопал Кузнецова по колену. – Так что не валяй комедию, а показывай дорогу к штабу. Кстати, мои люди не знали моего решения.

Туман в очередной раз отдал должное прозорливости Филиппова. Отправляя часть группы на шум, командир уже понял, что это ловушка, и умудрился переиграть «противника». Причем сделал это так, что даже он, Туманов, ничего не понял.

– Ваш коллега поступил нечестно, – проговорил с металлом в голосе Кузнецов. – Он сказал неправду. По информации, которую мы получили от майора Туманова, вы направляетесь в район встречи. Это совсем в другом месте.

– Я предполагал, что здесь организована засада, и решил организовать охоту на живца. – Антон насмешливо посмотрел на Тумана. – Мои люди не знали плана и были использованы вслепую.

– В боевой обстановке я бы их уничтожил, – вступил в разговор Трофимов.

– Знаю, – согласился с ним Антон. – Война, ничего не поделаешь.

Несмотря на то, что Туман был полностью согласен с командиром, на душе остался легкий осадок. По сути, Антон отправил его на верную гибель.

* * *

Казим сидел на диване перед телевизионной панелью с надписью «Panasonic» и смотрел записанные три дня назад на лазерный диск «Новости». Речь шла о положении в Чеченской Республике и Ингушетии. После кадров сожженной милицейской машины в Магасе диктор сообщил, что в собственном кабинете средь бела дня был расстрелян прокурор одного из районов Чечни. Удалось установить, что, используя документы на имя Асламбека Магомадова, в здание прокуратуры проник неизвестный, который убил из пистолета Виктора Сарпова, его помощницу и двух милиционеров. Еще двое сотрудников тяжело ранены. Со слов очевидцев, террористов было несколько. Кроме того, киллер застрелил одного из сообщников, который, по версии следствия, и пронес в прокуратуру оружие.

Услышав о мерах, которые правоохранительные органы и военные приняли для поимки преступников, Казим довольно улыбнулся. Как человек, не раз принимавший участие в осуществлении террористических актов, он знал: если не смогли поймать сразу, значит, не поймают никогда. Конечно, если по каким-то причинам не проболтаются Назыф или Икрам. Он с подозрением покосился на сидящего за столом Назыфа. Уронив на грудь голову, тот дремал. «Нет, – отогнал от себя непрошеные мысли Казим, – мои моджахеды знают, какую цену можно заплатить за болтливость».

Его не могло не радовать, что обстановка на Северном Кавказе вновь накалилась. В отличие от конца девяностых прошлого века – начала нынешнего, когда за вспышками экстремизма стояли в основном внешние силы, сейчас лодку раскачивают местные криминальные группировки. Несколько мощных преступных кланов борются в регионе за контроль над денежными потоками из федерального центра и доходами от теневых отраслей экономики. Теперь любая попытка наведения порядка воспринималась в штыки не только боевиками, но и продажным чиновничеством. Не прекращаются покушения на высших должностных лиц северо-кавказских республик. Совсем недавно в результате теракта едва не погиб глава Ингушетии. Выйдя из госпиталя, где врачи в буквальном смысле слова собрали его по частям, президент заявил, что будет продолжать борьбу со взяточничеством и казнокрадством, чем лишь разозлил своих врагов, присосавшихся к федеральным деньгам, которые щедро лились в регион. Криминал не дает дремать и чиновникам, периодически устраивая их показательные отстрелы и требуя в обмен на безопасность беспрекословного подчинения. Да еще строительство олимпийских объектов в Сочи, где крутятся бешеные деньги.

На этом фоне Казим чувствовал себя вполне уютно. Вот и убийство Сарпова, как он и надеялся, связали с местью местного криминалитета принципиальному прокурорскому работнику.

Вчера вечером Казим вместе со своими помощниками прилетел в Баку и поселился в гостинице «12 Инн Бульвар». Расположенный в самом центре столицы Азербайджана четырехзвездный отель имел всего двенадцать номеров. Он занял один из них. Назыф устроился у знакомых, на окраине города.

Здесь, в Азербайджане, Казим должен был заключить контракт с одним из турецких издательств на издание своих дневников. Никакой литературной ценности его опус не имел. Отсутствие мало-мальски сносного образования делало его записи похожими на весьма посредственное школьное сочинение. Но это не беда. Казим прекрасно знал, после литературной обработки его откровения станут бомбой. Дальнейшая судьба дневников его интересовала мало. В большей степени контракт был лишь предлогом для поездки в Азербайджан. На самом деле за представителя издательства будет себя выдавать Муджав Аким. Невысокого роста, с азиатским разрезом глаз, наполовину облысевший мужчина был представителем турецкой разведки. По крайней мере, так считал Казим. Сам турок никогда не называл ни организацию, в которой работал, ни свою должность. Он отыскал Казима еще десять лет назад в Стамбуле, где тот находился на лечении после ранения. Выражаясь пространно «мы», турок предложил сотрудничать, заверив, что «они» уже имеют достаточно информации о Казиме, чтобы доверять. С тех пор Казим по меньшей мере два раза в год получал задачи непосредственно от этого человека. Как правило, это были заказы на проведение крупномасштабных террористических акций, приуроченных к каким-либо датам, организацию покушений на высокопоставленных чиновников.

Занимался он и сколачиванием подполья в соседних с Чечней республиках, организовывал взаимодействие и обмен информацией. Восемь лет назад Казим принимал участие в теракте на территории Северной Осетии. У одного из рынков Владикавказа был взорван автомобиль. Когда возвращались в Чечню, попали в организованную милицией засаду. Тогда-то Казим и получил четырнадцать лет колонии строгого режима. И то только потому, что его прежние злодеяния не были известны ФСБ. Однако вышел намного раньше. Так что, по большому счету, прокурор Сарпов, хотя ему и очень хорошо заплатили, мало что мог сделать. Просто настало время, когда пути-дороги этих «заклятых друзей» окончательно разошлись. Кто-то должен был умереть. А первым умирает тот, кто стреляет последним. Кроме того, Казим не был бы Казимом, если бы одновременно не преследовал несколько целей. Замышляя убийство Сарпова, он собирался продемонстрировать всем, что возмездие неизбежно настигнет отступников и рано или поздно коснется любого, кто свернет с истинно исламского пути борьбы с неверными.

Впрочем, Казим не был религиозным фанатиком, хотя исповедовал идеи ваххабизма. По-другому нельзя. Это именно то знамя, под которым он снова соберет людей. В сущности, большинству чеченцев сейчас, так же, как и ему, безразличны идеи мусульманского фундаментализма и шариата. Основная цель, ради которой они идут в моджахеды, – заработать деньги. Казим давно понял, что главной причиной тлеющей войны является низкий уровень жизни на Кавказе. Чем заниматься главе семейства или молодому мужчине в той же Ингушетии, если из десяти человек в республике восемь не могут найти работу? Ингуш – это не русский из глухой уральской деревни, который просто беспробудно пьет, постепенно сводя себя в могилу. На Кавказе традиционно мужчины несут ответственность за свои семьи. Это воспитывается с раннего детства. В противном случае такой народ обречен на вымирание.

Казим не сомневался, что алкоголизм и наркомания в России стимулируются из-за океана. Кроме этого, за годы войны в Чечне значительно выросло количество неграмотных людей. Как следствие, отсутствие образования. Молодежь, в отличие от своих сверстников в России, не может поступить в институты. Казим был уверен: сейчас, как никогда, можно не только хорошо заработать на оболванивании нищих, безграмотных людей, особенно молодежи, но и занять достаточно высокое положение среди лидеров сопротивления.

Казим посмотрел на часы и встал. Услышав шум, Назыф встрепенулся. Он откинулся на спинку стула, потер руками лицо, потянулся:

– Пора?

– Да, – подтвердил Казим, вынул диск из проигрывателя и уложил его в пластиковую коробку. – Иди, умойся.

Несмотря на то, что турок жил в той же гостинице, что и Казим, местом для встречи они выбрали нейтральную территорию.

Спустя полчаса Казим в сопровождении Назыфа вышел из такси на тихой улочке на окраине Баку. Пройдя по глухому переулку, они оказались перед утопающим в зелени двухэтажным домом. Назыф надавил на кнопку звонка, закрепленного на одном из столбов невысокой ограды из кованых прутьев. Между подстриженными в форме шаров кустами появился мужчина славянской вешности. В руке была портативная станция. Без лишних вопросов он подошел к калитке.

– Здравствуйте. Вас уже ждут.

По дорожке, выложенной тротуарной плиткой, Казим направился к дому. Они миновали просторную веранду и оказались в фойе. Снаружи дом выглядел скромнее, чем внутри. Мрамор, огромные диковинные растения и позолоченные перила впечатлили Назыфа, который был здесь впервые. Он споткнулся о ступеньку и едва не упал. Они прошли на второй этаж. Сопровождавший их мужчина любезно открыл высокие двери и посторонился, пропуская вперед.

В просторной комнате было прохладно. На украшенных коврами стенах было развешано инкрустированное серебром и золотом оружие. Полупрозрачные зеленые шторы прикрывали два огромных окна. Интерьер дополняли несколько шкафов с книгами и телевизионная панель.

Муджав сидел за столом, уткнувшись в ноутбук. За восемь лет турок сильно изменился. Залысины превратились в огромную, шоколадного цвета плешь, остатки волос поседели. Глаза опутала густая сетка мелких морщин. При появлении гостей лицо турка оживилось. Он опустил крышку и поднялся из-за стола:

– Здравствуй, Казим! Как я рад видеть тебя!

Казим ответил на рукопожатие и указал рукой на стоявшего позади Назыфа:

– Это мой новый помощник.

Турок сдержанно поздоровался и посмотрел за спину гостей.

Казим обернулся. На месте сопровождавшего их мужчины стоял уже другой. Он тоже был европейцем, но намного выше ростом и уже в плечах. Взгляд маленьких, болотного цвета глаз казался уставшим. Через загар на узком лице проступали веснушки, но волосы были русыми.

– Знакомьтесь, Джимми Ширрер, – представил Муджав.

Турок больше ничего не сказал. Однако, пожимая холодную и узкую ладонь Джимми, Казим сделал вывод, что он англичанин. Не имело смысла ломать голову и над тем, какое ведомство представляет этот человек.

Они расселись вокруг невысокого круглого стола.

– Господин Ширрер представляет в Баку международную организацию по правам человека, – турок посмотрел на англичанина, словно давая ему возможность поправить себя, и продолжил знакомство. – Мы давно сотрудничаем и уже хорошо знаем друг друга.

Ширрер кивнул, натянуто улыбнулся и с едва заметным акцентом заговорил на русском языке.

– Мне сорок лет. Моя работа всегда была связана с Россией. Этим могу объяснить свое знание языка. Готов ответить на ваши вопросы.