Точка возврата

Итоги осмотра превзошли все ожидания. По всему выходило, что здесь тренировались какие-то неведомые бойцы, причем очень долго и с большим размахом.

* * *

Элиходжаев Амирхан, высокий, хорошо сложенный чеченец, сидел в жестком, похожем на огромный стул, кресле и слушал Нусона. Его веки были слегка прикрыты. Он будто дремал. Прямой нос, слегка заостренный, отливающий синевой подбородок, высокий лоб и густые, нависшие над глазами брови. Несмотря на подернутые сединой виски, Амирхан был еще молод, но мудр и имел большое влияние в мусульманском мире. У него были обширные связи, во многих странах он мог быстро поднять и поставить под ружье сотни воинов. По-другому и быть не могло. Именно поэтому сейчас перед ним сидит этот рыжеволосый очкарик.

Сорокалетний, с нескладной фигурой англичанин мало походил на сотрудника спецслужб. Но Амирхан знал: люди, работающие в секретных организациях, – полная противоположность своим киношным прототипам с мускулистой фигурой и волевыми лицами.

Амирхан второй день находился в Берлине. Квартира в доме на Хохмейстер-штрассе принадлежала турку Сембилу, который работает в Германии уже пятнадцатый год. Амирхан впервые оказался в этом городе и был несказанно удивлен огромным количеством живших здесь мусульман. Оказалось, что столица страны, которая чуть больше полувека назад была примером самого ярого борца за чистоту расы, занимает третье место по количеству турок, после Анкары и Стамбула! До этого он был в Париже. Там тоже много единоверцев. Есть среди них и чернокожие. Амирхан был чеченцем, совершил хадж, но у него не укладывалось в голове, что негры могут быть мусульманами. Он закончил школу давно, в начавшем разваливаться Союзе, и чернокожие казались ему чем-то невероятно далеким. Амирхан ассоциировал их то с прыгающими вокруг костров дикарями, которые охотятся копьями и разрисовывают лица, то с угнетенными темнокожими жителями США. Оказывается, что среди них тоже есть приверженцы всемогущего Аллаха! Они вовсю диктуют властям европейских стран, где проживают, свои условия. Эти братья по вере – мощь, с которой считаются зажравшиеся европейцы! Попробуй в Париже оскорбить мусульманина! Они добились для себя субсидий, хороших пособий, бесплатного жилья! Они без боя завоевывают жизненное пространство. Вот что увидел в Париже, Берлине и Югославии Амирхан и совершенно по-другому стал понимать свое предназначение. Он частица огромной силы, благословленной небесами. Скоро весь мир окажется у их ног! Радость переполняла его. Здесь более благоприятный климат. Разве Эмираты станут процветающими государствами, когда там закончится нефть? Аллах дал арабам богатства, чтобы набраться сил для завоевания всемирного господства. Неверные, предавшиеся всем смертным грехам, недостойны хорошей жизни. Их удел – рабство. Они построят для мусульман города, создадут инфраструктуру, облагородят землю и вымрут как мамонты. Пройдет еще немного времени, и мусульман в большинстве европейских стран станет больше, чем коренных жителей. Повторится сербская история. Америка и Англия, которые отделены от основного мира морями, помогут в этом исламскому миру. Ведь, по сути, США боятся сильной Европы. Да, они делают вид, будто эти страны – их союзники по НАТО. Но они в первую очередь конкуренты. Совсем недавно Европа стала объединенной, а ее валюта уже стабильнее доллара! Как только развалится Россия, Евросоюз повторит историю великой Римской империи. Сейчас эти глупые люди помогают мусульманам в священной войне против русских, а потом будут кусать локти!

«Интересно, понимает ли это Нусон?» – Амирхан перевел на него отрешенный взгляд.

– В Москве большое количество мусульман, – продолжал между тем англичанин. – Миграционная служба даже примерно не может сказать, какое количество там проживает азербайджанцев, таджиков, узбеков. Надо активней делать из этих людей притесняемых. Благодаря твоим усилиям из России идут гробы с убитыми якобы на почве национальной неприязни, но этого мало.

– Я так думаю, что вы приехали сюда не для этого. – Амирхан уперся взглядом в продолжавшего стоять англичанина. Он почему-то подумал, что тот попросту еще только подбирается к основной теме, делая это постепенно, с целью изучить его реакцию.

– Ты, как всегда, проницателен. – Нусон вернулся на свое место. – Настало время снова всколыхнуть Кавказ.

– А чем, по-вашему, я занимаюсь? – фыркнул Амирхан, ожидавший чего угодно, только не этого. – С наступлением лета и по сей день мы активизировали свои действия на всех направлениях. Разве вы не видите, с экранов новостей не сходят репортажи из Ингушетии, Дагестана, Осетии...

– Не горячись, – перебил его Нусон. – Это все так. Но согласись, стреляют лишь те, кому платят. Нужно сделать так, чтобы за оружие взялись все. Для этого необходимо разбудить народ. На Кавказе много факторов, которые делают решение этого вопроса не очень трудным. Кровная месть, родство, память о депортации, традиции...

Он замолчал, словно давая возможность продолжить перечисление Амирхану. А может, почувствовал вину, что неожиданно резко прервал его.

– Для этого надо столкнуть русских военных и чеченцев, а это уже было, – воспользовался паузой Амирхан. – Мало кто верит в особые группы спецназа, ликвидирующие религиозных и общественных деятелей. Устарела, даже смешно выглядит, месть родственников за погибших.

– Почему ты сразу начинаешь перебирать варианты с Чечней? – неожиданно спросил Нусон. – Разве на Кавказе мало других народов?

– Мы всюду проводим свои акции! – Амирхан удивленно вскинул брови.

– Ваша республика быстро восстанавливается. Мало у кого поднимется рука снова превращать города в руины, – вздохнул Нусон. – А если попытаться столкнуть лбами ингушей и чеченцев?

– Пробовали, – покачал головой Амирхан. – Ты ведь знаешь, скольких мы уже отправили в ад? И что толку?

– Вы ограничиваетесь покушением на отдельных людей. Часто русских, которые живут там. А если взять и напасть на целое село? Потом сделать так, чтобы ингуши ответили тем же?

– Кто пойдет на это? – Амирхан посмотрел на Нусона как на несмышленого ребенка. – Ноги потом не унесешь.

– Подумай над моим предложением. Сейчас у тебя много дел.

– Как бы ни критиковали милицию и ФСБ, они хорошо работают, – предпринял вялую попытку оправдаться Амирхан. – Тяжело организовать акцию с убийствами. Мало кто на такое решается. Но мы работаем, – заверил он, стараясь приблизить конец беспредметного обсуждения этой темы.

Он знал: Даниэль Нусон не для этого назначил ему встречу. До сих пор он не спросил, как продвигаются дела с боевыми группами, которые созданы прямо в сердце России. На носу выборы. Нужен хаос, а это деньги, которые Амирхан любит не меньше родины.

– Мы имеем возможность оказывать влияние на большое количество политиков, от которых зависит ситуация в России. – Нусон слегка подался вперед. – За деньги они с радостью бросаются претворять в жизнь даже самые ущербные законопроекты. А те, у кого монополия на продукты питания, лекарства, услуги и социальные блага, и вовсе не нуждаются в наших подсказках. В России сложилась парадоксальная ситуация. Безумно разбогатев или получив власть, люди начинают ненавидеть свою родину и в прямом смысле уничтожать ее. Я серьезно задумываюсь над научным обоснованием этого феномена. Мне кажется, что у этой нации самой природой запущен механизм самоуничтожения. Вкладывают огромные деньги в чужую экономику, презирая свой народ. Такого нет ни в одной стране. Англия сквозь пальцы смотрит, как новые русские миллиардеры за фантастические цены скупают в центре Лондона дворцы. Ты не задумывался почему?

– Думал, – подтвердил Амирхан.

Он действительно удивлялся спокойствию населяющих туманный Альбион людей. Самые дорогие дома в исторической части Лондона принадлежат олигархам, женам, детям и содержанкам из России. В его понимании продать дворец, в котором когда-то жил английский король, человеку из другой страны – почти то же самое, как если бы в мусульманских странах продавали мечети американцам.

– Они постепенно выводят свой народ из себя, – стал пояснять Нусон. – Мало того, что основная часть русских травится водкой, наркотиками, недоедает и вымирает от болезней, которые давно побеждены в других странах. Ты посмотри, что показывает их телевидение! Во времена железного занавеса мы и мечтать не могли о такой пропаганде и разложении. Я не говорю, что развратом и насилием они оскорбляют мусульман, которых в России очень много. На фоне повальной нищеты горстка обезумевших от шальных денег людей кривляются и дразнят русского медведя. А голодный медведь злой и страшный зверь! Чего стоят эти шоу! Даже в богатой Америке многие вещи считаются не этичными. Но есть люди, в которых эти полуголодные и спившиеся твари верят. Они кость в горле.

– Президент, – то ли спросил, то ли констатировал Амирхан.

– Он тоже, – уклончиво ответил Нусон. – Сейчас тебе придется сконцентрироваться на Москве. Там у нас большие планы. У тебя все готово?

– Почти да. – Амирхан едва заметно кивнул. – Нет конкретной задачи. К тому же мне обещали возместить часть расходов.

– Об этом не беспокойся, – заверил Нусон. – Мы перечислим всю оговоренную сумму.

Амирхану надоел затянувшийся диалог, и он задал вопрос в лоб:

– Так кто основная цель?

– На ближайшее время не только «кто», но и «что», – не сводя взгляда с чеченца, Нусон встал, зашел за кресло и поставил на его спинку локти: – Посольство и президент Грузии.

По мере того как смысл сказанного доходил до сознания, цвет лица Амирхана менялся со смуглого на бледно-серый. Некоторое время он молчал, глядя на Нусона. Потом перевел взгляд в окно:

– Ваша страна желает использовать моих людей сугубо в своих целях? Какой я имею в этом интерес?

– Во-первых, – Нусон выпрямился, провел по спинке кресла ладонью, – мы тоже вкладывали в них деньги, поэтому они скорее наши. Во-вторых, резонанс от акции должен, прежде всего, сыграть негативную роль для России.

– У меня в московской группе почти все мусульмане. Стоит кому-то оказаться в руках ФСБ – и все станет явным.

– А ты сделай так, чтобы либо твои люди не попались, либо акцию провели славяне. Заплати любой молодежной организации и спи спокойно. Они не только обстреляют посольства или закидают его бутылками с зажигательной смесью, перенесут, куда скажешь. Это страна, где за деньги можно сделать все.

– Я имею в виду президента, – уточнил Амирхан.

– Это намного проще, чем ты думаешь. Надо устроить все таким образом, будто покушение организовано силами грузинской оппозиции. Параллельно займись прессой и телевидением. Раздуй ажиотаж, будто Москва финансирует деятельность неподконтрольных руководству Грузии партий, а на территории России готовят боевиков для переворота в этой стране. Нужно наращивать усилия на всех направлениях. А эта работа очень тонкая и требует много сил.

– Хорошо, – выдавил Амирхан. – Посольство Грузии и его сотрудники с этого дня перестанут спать спокойно. Пощекочем и обычных, рядовых грузин, которые живут в Москве.

– Смотри, не перестарайся. – Нусон едва удержался, чтобы не пригрозить чеченцу пальцем.

Этот вопрос был самым деликатным. Вся его пикантность заключалась в том, что сами грузины и заказывали эту музыку, естественно, с подачи США, но кто об этом говорит вслух? Ставшая филиалом ЦРУ по работе с Россией, страна имела полностью управляемого, а главное, одиозного президента. Раболепство этого человека перед заокеанскими спонсорами уже вызывало тошноту у тех, кто его вскормил и посадил на трон. Теперь настало время сместить его. Грузинский лидер до того рьяно взялся за исполнение приказов своих хозяев, что по всем параметрам перегнул палку, включая отношения с Россией. Это было необходимо делать, но не так активно и глупо. Выход нашли быстро. Было принято решение извлечь из этой ситуации двойную пользу, сделав главу этого государства мучеником в глазах цивилизованного мира, а заодно освободить занимаемое им место. В октябре планировался неформальный саммит глав стран – участниц СНГ в Москве. В кулуарах западных спецслужб на этот случай был разработан план, который должны были претворить в жизнь подконтрольные Амирхану люди.

Спустя два часа после этого разговора Нусон уже стоял у огромной стеклянной секции, отделявшей второй этаж аэропорта Шенефельд от посадочных терминалов. Здание имело идеальную звукоизоляцию, и все, что происходило на летном поле, напоминало немое кино.

– Я буду в Москве вечером. – Стоявший рядом высокий мужчина, со слегка волнистыми, черными волосами и широким, похожим на картофелину носом, посмотрел на часы. – Сегодня уже не смогу ни с кем переговорить.

– А зачем торопиться, Ладо? – провожая взглядом беззвучно поднимающийся в небо «Боинг», пожал плечами Нусон. – Люди Амирхана получат от него инструкции не раньше чем через два-три дня. А пока этого не случится, тебе нет смысла пытаться налаживать с ними контакт. Они и не знают, что ты в курсе всего. Я устроил все таким образом, будто инициатива взаимного сотрудничества с вами будет исходить от чеченцев.

– Мы тоже вкладываем в них деньги. – В голосе человека, которого назвали Ладо, появились нотки обиды и недовольства. – Причем немалые. – Он огляделся по сторонам и заговорил тише: – Уже почти полгода мой человек работает с представителем Амирхана в России Паду Абдуразаковым. Моего человека зовут Бидзин Казалишвили. Когда-то он служил в Советской армии. Был прапорщиком. Именно по его совету сейчас чеченцы тренируются на территории одной из брошенных частей. Почему я всегда должен работать с оглядкой?

– Неужели ты хочешь взвалить на себя подготовку к акции? – Нусон удивленно посмотрел на Ладо. – Зачем тебе это надо? Разве тебя не устраивает роль стороннего наблюдателя? В случае неудачи основная ответственность за теракт ляжет на чеченцев. Они граждане России, пусть с ними там и разбираются. Это будет выглядеть как внутренние дела.

– Не мое дело. – Ладо слегка смутился и опустил взгляд. – Но все-таки хотелось бы знать: как повел себя Амирхан, когда вы попросили его помочь грузинам?

– Без особого энтузиазма, – не стал скрывать Нусон. – Хотя, по сути, разве это помощь? Он просто зарабатывает деньги. Пройдет еще немного времени, и с этого человека слетит вся идеологическая мишура. Он как страшный сон забудет про то, как скитался по горам Чечни, потом прятался в московских коммуналках, бежал на Запад. Сколотит состояние и для вида станет иногда напоминать о себе негромкими и глупыми заявлениями, которые будут стряпать не очень умные люди. – Англичанин выдержал паузу, пристально глядя в глаза Ладо, и неожиданно добавил: – Если, конечно, останется в живых.