Крутая глиссада

– Ты не так меня понял, – скрывая раздражение, проговорил Скрипач. – Мне не нужны числящиеся в угоне машины и «мокрые» стволы. Только деньги, а остальное – не ваша забота.

– Хорошо, – взгляд Якуба сделался настороженным. – Сколько?

Скрипач назвал сумму. Как он и предполагал, даже двадцать тысяч долларов произвели впечатление. Договорившись через час созвониться, они расстались.

На следующее утро Карасев с одной из своих пассий снял для любовных утех номер на втором этаже «Спутника», что в этом заведении было обычным делом. Под вечер вместе с длинноногой брюнеткой они спустились в небольшой, расположенный в полуподвале ресторан. Вид у обоих был утомленный, но счастливый. Молодая женщина даже не предполагала, что стала невольным участником преступления.

В оформленном под катакомбы старинного замка зале со сводчатыми потолками, колоннами и деревянными столами, у которых стояли массивные, с высокими спинками стулья, за рюмкой коньяка уже скучал Скрипач. Узнать его было непросто, хотя на лице появились лишь модные очки в золоченой оправе да усики.

Карась со своей подружкой устроился за соседним столом и с ходу заказал шампанское.

Играла тихая музыка. Посетителей было не так уж много. В основном здесь собирались приехавшие из провинции в командировку клерки, мелкие бизнесмены и гости из ближнего зарубежья. Никто не сорил деньгами, не шумел и не напивался.

Скрипач потягивал коньяк и с отсутствующим видом наблюдал за посетителями. Вскоре к нему за столик подсела смазливая блондинка. С делано скучающим взглядом она стала ковырять вилкой в салате и томно вздыхать. Завязалась скучная беседа. Скрипач пригласил официанта и заказал еще коньяк, уже для нее. Он догадался, что это обыкновенная проститутка, подыскивающая себе в этом заведении очередного клиента на ночь. На всякий случай он познакомился с ней, представившись Михаилом.

Вскоре завибрировал лежащий на столике телефон. Позвонил Утюг и сообщил, что Фазыл прошел с автостоянки через черный ход. Чеченец не расставался с толстой, потертой на боках кожаной берсеткой. По утверждению Якуба, в ней, кроме документов и денег, были ключи от квартиры.

Проговорив еще с полчаса, Скрипач посмотрел в сторону Карася и потер правую бровь. Это был сигнал к началу действий.

Дружок тут же окликнул официанта и попросил счет. Метнувшийся к нему парень в белой сорочке достал записную книжку и назвал сумму. Карась протянул деньги, две пятитысячные купюры. На минуту исчезнув, парень принес сдачу.

Пора. Сейчас Карась, пересчитывая деньги, подменит сотенную купюру фальшивкой, устроит скандал и потребует управляющего. Скрипач встал и прошел в туалетную комнату, оставив дверь приоткрытой. Как он и ожидал, скоро по коридору, упирающемуся в служебный вход, пронесся уже знакомый официант. Не прошла и минута, как уже в компании полного мужчины в белой рубашке и галстуке он промелькнул в обратном направлении. Стоявший все это время перед расположенным над раковиной зеркалом Скрипач выскользнул из туалетной комнаты. В зале кто-то громко говорил. Времени разбираться не было. Что бы ни случилось, Карась ни за что не согласится пройти для разбирательств в кабинет. Теперь главное, чтобы там не оказалось посторонних. Закрывать его в суматохе Фазыл наверняка не стал.

Скрипач миновал двери и оказался в другом коридоре. С одного конца доносился звон посуды, голоса поваров и запах кухни. Он повернул в противоположном направлении. Якуб подробно описал расположение комнат. Вот и дверь с табличкой «Управляющий». Надавил на золоченую ручку и вошел внутрь. Так и есть – сумочка стояла на краю письменного стола. Взял ее, проворно расстегнул. Связка ключей оказалась в боковом кармашке. Скрипач вынул пластиковый, размером с ладошку пенал, быстро сделал оттиски четырех ключей. Два из них от квартиры. Спустя пару минут как ни в чем не бывало он вернулся на свое место.

Карась все еще о чем-то говорил с чеченцем. Тот нервно теребил носовой платок и разводил руками:

– Машинкой не проверили, кто бы знал? Клиент разный бывает.

– Ладно, – отмахнулся Карась. – Бывает. Но вы смотрите. Дело такое, – он встал из-за стола.

Чеченец утер платком пот со лба и отправился обратно.

– Извини, – Скрипач посмотрел на свою новую знакомую, – мне надо сделать один звонок.

Выйдя на улицу, он перешел на другую сторону. Здесь, в машине, его поджидал Утюг. Скрипач передал ему слепки и вернулся обратно. Дело оставалось за малым – изготовить дубликаты и навестить ночью Фазыла.

Глава 3

Получив распоряжение обследовать район развалин, Дрон отправил вперед Лече Истрапилова, а сам вместе с Шахом двинул следом. До места, откуда предположительно обстреляли вертолеты с дагестанским СОБРом, было около двух километров. Задача осложнялась тем, что бандиты после обстрела наверняка ушли. Только неизвестно, в каком направлении. Не исключено, что спецназовцы сейчас двигаются навстречу этой группе. Василий не допускал, что она и есть та самая банда, которая накануне была рассеяна в районе Новолакского. По всем расчетам, бандиты уходили в направлении реки Акташ, то есть совсем в другую сторону. Как вариант, могли раньше повернуть на юг, подняться по хребту выше и где-то там уйти в Чечню. Отход в северном направлении, к равнине, навстречу преследованию, маловероятен. К тому же зачем уносящим ноги бандитам обнаруживать себя? Не исключено, что это отвлекающий маневр, и сейчас Дрон может надеяться только на то, что найдет максимум парочку боевиков либо оставленные ими стреляные гильзы да несколько упаковок от «Сникерсов».

– Это Стропа, – проговорил наушник голосом Истрапилова. – Вижу развалины.

– Понял, – Дрон вынул из-за отворота разгрузки карту и развернул ее на нужном месте. За двадцать минут они прошли почти полтора километра. До брошенного селения, которое располагалось несколько ниже, не больше пятисот метров. Вполне вероятно, что чеченец не ошибся.

Дрон убрал карту и посмотрел в сторону зарослей молодых берез, где минутой раньше исчез старший лейтенант.

– Обозначь себя.

Над кустарником поднялась рука в беспалой перчатке.

– Вижу, – подтвердил Дрон и сделал знак Шаху следовать за ним.

Однако едва он шагнул вперед, как позади и левее послышался странный металлический звук.

– Противник на восемь часов! – проговорил Дрон, еще сомневаясь, что это действительно так и есть. Однако дальнейшие события подтвердили самые худшие предположения. Треск автоматных очередей, которыми взорвался со всех сторон окружавший их кустарник, заставил броситься на землю. Перевернувшись на спину, майор снял с предохранителя «винторез» и дважды выстрелил в сторону своего сектора, одновременно пытаясь определить, с какого расстояния и сколько стволов молотят по ним. Однако грохот стоял такой, что с ходу понять, на каком удалении нападающие и сколько их, было невозможно. Сзади отвечал огнем Шах. Огрызался короткими очередями Стропа. Сгустки черного дыма взметнулись над россыпями камней чуть правее того места, где чеченец был полминуты назад. В воздухе кружились сбитые ошметки сухой коры и ветки. Беззвучно матерясь, Дрон отполз за ствол огромного граба.

– Засада! – выкрикнул Шах и стал стрелять по густому кустарнику, мимо которого они только что прошли.

Сектора наблюдения и огня в случае внезапного нападения были распределены заранее. Дрон посмотрел в том направлении, откуда его обстреляли, и сразу увидел высунувшегося из-за валуна бородача в кожаной, сшитой по форме тюбетейки шапочке. Не целясь, дважды выстрелил, поднялся и, пригнувшись, перебежал за следующее дерево. Выглянув из-за него, заметил еще одного. Этот был в камуфляже и такой же кепке, что и первый. Василий прицелился и надавил на спусковой крючок. Расстояние было небольшим, и он отчетливо увидел, как девятимиллиметровая пуля, образовав на виске отверстие, словно взорвалась с другой стороны головы бордовыми брызгами.

– Минус один, – ни к кому не обращаясь, процедил он сквозь зубы, прошел вперед и присел за торчащим из земли камнем. В тот же момент в него шлепнула пуля. Крошки гранита больно ударили по лицу. Жмурясь, Василий упал на землю и переполз в сторону. Прислушался. Где-то впереди затрещали кусты и послышался топот. Вынув из нагрудного кармана гранату, Дрон выдернул кольцо и метнул ее на раздавшийся звук. Вжался в землю. Едва рвануло, вскочил и бросился вперед, прямо в клубы взметнувшегося в воздух сора, пыли и дыма. В нос ударил запах сгоревшего тротила. Добежав до трухлявого поваленного дерева, опустился на одно колено и огляделся. Кто-то тихо скулил. Приподнялся и тут же увидел лежащего на боку бандита. Густая растрепанная борода была в крови. Вместо нижней челюсти месиво. Левый глаз вывалился из орбиты. Правого не было совсем.

Он подскочил к нему и ткнул удлиненным глушителем в бок:

– Сколько вас?

Вместо ответа боевик издал гортанный, булькающий звук и забился в конвульсиях. В тот же момент сзади хрустнула ветка, а в основание черепа майора словно влетел лом. На долю секунды он успел разглядеть промелькнувшее внизу обезображенное лицо бандита, а через мгновение почувствовал себя так, словно разлетелся на мелкие брызги. Потом все они как будто собрались вместе, в один большой, пульсирующий болью шар.

Василий не знал, сколько времени находился без сознания. Очнувшись, он некоторое время не понимал, где он и что происходит. Под ним, на покрывале из пожухлой травы и листьев, сквозь которое местами пробивалась зеленая трава, мелькали пятки чьих-то ботинок с высоким берцем. В голове звенело. Звук был такой, словно кто-то сыпет на металл хрустальную крошку. В затылке кололо, дышать было тяжело. Руки, связанные веревкой, болтались. Наконец до него дошло, что его несут, взвалив на плечо. Голова свисает со стороны спины. Кто его тащит? Филин? Но ведь он пошел к развалинам вместе со Стропой и Шахом. Стоп! А почему у этого человека такая обувь? Подобную носили в спецназе очень давно. Что случилось?

В это время несший его человек оступился. Шаг болью отозвался во всем теле, и Дрон застонал.

– Ожил кафир! – раздался чей-то голос.

– А ху бох? (что ты сказал? – Прим. авт.),– спросил кто-то, и ноги стали мелькать медленнее.

Дрон понял: он в руках чеченцев. Сейчас один из них заметил, что пленник очнулся.

Неожиданно земля унеслась, мелькнул кусок синего неба между верхушками деревьев, одевшихся в молодую, нежно-зеленую листву. Его свалили на землю. Зажмурившись, он вскрикнул.

– Что, шакал, думал, с тобой нянчиться будут?

– Далеко еще? – спросил кто-то по-чеченски.

– Не близко. Надо заставить эту свинью идти ногами, – прохрипел на русском боевик, который нес Василия.

– Вставай! – прогнусавили рядом. И в бок больно ударили. Дрон охнул и открыл глаза. Над ним стояли четверо бандитов. Трое бородачей, с головы до ног обвешанных оружием, с нескрываемой злостью разглядывали Дрона. Четвертый, по виду самый молодой и чисто выбритый, присел перед ним на корточки и пошлепал грязной ладонью по щеке:

– Ты что, шакал, думаешь, мы тебя все время нести будем?!

– А что, тяжело? – с трудом выдавил из себя Василий. – Не надо было по голове бить. Тогда бы сам шел. А теперь мучайтесь.

– Ты сейчас впереди нас побежишь! – сквозь зубы процедил выглядевший старше всех чеченец и взялся за рукоять висевшего на кожаном поясе кинжала.

– Я ног не чувствую, – Дрон изобразил на лице испуг. – Что вы сделали?

Бородач ударил носком тяжелого армейского ботинка по щиколотке майора: