Город Бездны

Разговор происходил в одном из пустых помещений вивария. Мы были одни.

– Таннер, у меня есть враги. Ты молодчина, и твои люди тоже, но они не идеальны. Убийцу-одиночку вы не остановите.

– Да, – согласился я. – Если это профи, он сумеет прикончить любого из вас, прежде чем вы поймете, что происходит.

– Профи вроде тебя, Таннер?

Я представил себе защитную систему Дома Рептилий – внутреннюю и наружную. Делом своих рук я мог гордиться.

– Нет, Кагуэлла. Для этой задачи нужен спец на голову выше меня.

– А что, такие есть?

– Всегда найдется кто-то лучше тебя. Вопрос в том, сколько стоят его услуги.

Он положил ладонь на пустой контейнер для амфибий:

– Тем более ей это необходимо. Один шанс лучше, чем ни одного.

Спору нет, в его словах присутствовала логика.

– Я научу ее кое-чему, раз вы настаиваете.

– Почему так неохотно?

– Огнестрельное оружие небезопасно в обращении.

Кагуэлла улыбнулся. Люминесцентные лампы, вмонтированные в пустые контейнеры, источали тусклый желтый свет.

– Что ж, это неплохая идея.

Вскоре мы начали упражняться. Гитта являла собой образец прилежания, но училась далеко не так быстро, как хотел Кагуэлла. Не то чтобы ей не хватало сообразительности, скорее, дело было в отсутствии моторных навыков и в слабой от природы связи между рукой и глазом. Если бы не настойчивость Кагуэллы, эти дефекты никогда бы не проявились. Нельзя сказать, что она была безнадежна. Но самые примитивные вещи, которые Амелия осваивала за час, требовали от Гитты целого дня мучительного труда. Будь она новобранцем в моей части, я нипочем бы не взялся за подобную задачу. Куда целесообразнее было бы подобрать ей какое-нибудь задание по способностям – скажем, разведку.

Но Кагуэлла захотел, чтобы Гитта научилась пользоваться оружием.

Впрочем, имелась достаточно веская причина, чтобы усердно исполнить распоряжение. Он хозяин, он в своем праве, а мое дело подчиняться. И нельзя пожаловаться на то, что времяпрепровождение было неприятным. Жена Кагуэлле досталась просто идеальная: настоящая красавица, северянка по происхождению, гибкая и подвижная, с мускулатурой танцовщицы и лепными высокими скулами. До этих занятий я не то что не дотрагивался до нее – у меня не было даже повода заговорить с ней. Хотя смелые фантазии я себе позволял частенько.

Каждый раз, когда мне приходилось поправлять ей стойку, мягко надавливая то на предплечье, то на затылок или плечи, мое сердце принималось колотиться. Я старался выдерживать мягкий, спокойный тон, какого требовала ситуация, но в голосе сквозило напряжение и смущение. Впрочем, если Гитта и заметила что-либо в моем поведении, она не подала виду. А может быть, она действительно была сосредоточена исключительно на учебе.

Неподалеку на террасе я установил высокочастотный полевой генератор. Гитта щеголяла в очках-термовизорах, их процессор воспринимал излучение генератора. Это было стандартное учебное оснащение из арсенала, собранного Кагуэллой за многие годы. Самая различная экипировка – краденая или приобретенная на черном рынке… Мне было из чего выбирать. Перед глазами Гитты, как на экране, появляются виртуальные «призраки», которые якобы движутся по террасе. Среди них есть враги и свои, но у нее будет лишь доля секунды, чтобы решить, в кого стрелять.

Вообще-то, это просто игра. Как я уже говорил, надо быть настоящим профи, чтобы иметь некоторый шанс проникнуть в Дом Рептилий. И ни один из убийц не даст Гитте драгоценных мгновений на раздумье.

Уже к пятому уроку прогресс был налицо. По крайней мере, девять из десяти мишеней она выбрала правильно – вполне допустимый уровень ошибок, с которым можно смириться. Я мог надеяться, что не окажусь тем десятым и не паду от рук своей ученицы.

Но до необходимого уровня было еще очень далеко.

Мы работали с огнестрельным оружием не потому, что лучевики были недоступны, а по той причине, что они слишком громоздки и тяжелы для отработки приемов самообороны. Ради безопасности я мог бы поколдовать, чтобы пистолет не срабатывал, когда на линии огня нахожусь я, или Гитта, или статуя гамадриады, – этими золочеными истуканами Кагуэлла очень дорожил. Но я понимал, что в ситуации, когда оружие не действует, урок теряет свою ценность. Поэтому я заряжал пистолет «умными» патронами. В пуле сидит крошечный процессор, который получает информацию со стрельбища, как и термовизоры Гитты. Процессор управляет микровыбросами газа, заставляющими пулю свернуть, когда траектория становится опасной. Если этого недостаточно, пуля самоуничтожается, превращаясь в облачко металлического «пара». Это, конечно, не самая безопасная процедура, но лучше получить ожог, чем дырку.

– Ну как мои успехи? – спросила Гитта, когда мы перезаряжали оружие.

– Вы научились метко стрелять. Но все же старайтесь целиться ниже – лучше в грудь, чем в голову.

– Почему в грудь? Муж сказал, что вы можете убить человека одним выстрелом в голову.

– У меня большой опыт.

– Это верно, однако… Правда ли, что вы, когда стреляете в человека…

– Ну да, поражаю зону мозга с определенной функцией. Не всем слухам следует верить. Пожалуй, выбрать одно из двух полушарий я еще могу, но относительно прочего…

– И все же у вас хорошая репутация.

– Да, неплохая. Но не более того.

– Если бы такое говорили о моем муже, он бы из своей репутации выдоил всю выгоду до капли. – Гитта бросила опасливый взгляд на окна верхнего этажа. – Но вы, Таннер, всегда стараетесь держаться в тени. Мне это больше по нраву.

– В тени я держусь по одной лишь причине: чтобы вы не приняли меня за того, кем я не являюсь.

Она посмотрела на меня:

– Не думаю, Таннер, что существует такая опасность. Похоже, я точно знаю, кто вы. Человек с чистой совестью, волею обстоятельств работающий на того, кому плохо спится по ночам.

– Моя совесть не так уж чиста, к сожалению.

– А у Кагуэллы ее, по-моему, нет вовсе…

Наши взгляды на миг встретились. Потом я занялся пистолетом.

– А вот и он! – повысила голос Гитта. – Помяни черта…

– Ну что, перемываете мне косточки? – Кагуэлла спустился на террасу с верхнего этажа. Что-то блестело у него в руке… просто бокал с «Писко». – Впрочем, разве можно обижаться на это?.. Как продвигается учеба?

– По-моему, вполне сносно, – сказал я.

– Не верь ни единому его слову, – вмешалась Гитта. – Я просто безнадежна, но Таннер слишком вежлив, чтобы это подтвердить.

– Успех даром не дается, – заметил я и добавил, обращаясь к Кагуэлле: – Теперь Гитта не только умеет стрелять, но и почти всегда знает в кого. Никаких чудес – она добилась этого усердным трудом и заслуживает похвалы. Но если вам нужно нечто большее, то этого будет нелегко достичь.

– Пусть продолжает, ей это не повредит. Разумеется, под твоим чутким руководством. – Он кивнул на пистолет, только что перезаряженный мною. – Ну-ка, покажи ей свой фокус.

– Который именно? – осведомился я, стараясь не раздражаться.

Обычно Кагуэлла остерегался называть мои нажитые тяжким трудом навыки фокусами.

Кагуэлла сделал глоток.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я.