И будь что будет! Книга I: Повелитель моря – 1

– При всём уважении к мудрости вашего превосходительства, я всё равно не смог бы исполнить настоятельную рекомендацию дона Педро, поскольку мои корабли нуждаются в ремонте.

– О, это вполне разрешимо. Меня обязали отправить в форт Кагуэй древесину и камень. Дон Педро остро нуждается в них, так как начал строительство двух новых фортов для защиты Сантьяго-де-ла-Вега. Да и сам город до сих пор ещё не восстановлен. Но, поскольку часть леса я уже пообещал вам за призовые корабли, а часть я вынужден отдать на ремонт вашей армады, дабы ускорить его, я буду должен сообщить генерал-капитану Ямайки что обстоятельства вынуждают меня задержать поставку на неопределённое время, – губернатор сделал паузу и посмотрел на Анри. Увидев на его лице смесь недоумения и удивления, удовлетворённо хмыкнул и продолжил:

– Однако я могу упомянуть в своём письме что, например, сеньор Анри Верн любезно согласен не только продать на Ямайку нужное количество материалов, но и лично доставит их в форт Кагуэй сразу же, как его повреждённые последними боями корабли будут должным образом восстановлены.

Сеньор Альварес, как только лицо Анри посерьёзнело, словно настоящий заговорщик наклонился как можно ближе и зашептал: – Учитывая, в каком плачевном состоянии до сих пор находится город, восстановление которого было отложено ради укрепления форта Кагуэй и строительства двух новых фортов, дон Педро вряд ли откажется от такого предложения. Я хорошо осведомлён о происходящем на Ямайке, и уверен, что у генерал-капитана нет выбора, – губернатор откинулся на спинку дивана и сделал многозначительную паузу.

Анри был восхищён: «Ну и ну! Так вот как коварны бывают обиженные дворяне, искушённые в политике! Да-а, заставить обидчика заплатить не кровью, а серебром – это куда изощрённее, чем просто дуэль», – не удержавшись, он украдкой взглянул на графа.

Сеньор Альварес был явно доволен собой: большие пальцы рук, сцепленных в замок на животе, весело описывали круги, а лицо сияло, как золотой эскудо. Тем не менее, глаза зорко следили за собеседником, и попытка Анри оценить настроение губернатора не осталась незамеченной:

– Стоит полагать, что вы согласны, сеньор Анри?

– Ваше превосходительство умеет уговаривать. Разве я могу ему отказать? – Эль Альмиранте развёл руками, словно хотел показать всю силу обрушившегося на него убеждения.

– Вот и славно! – хлопнул себя по коленям губернатор. – Когда вы будете готовы выйти в море?

– Двадцать третьего, если, конечно, удастся поторопить плотников.

– О-о-о, сеньор Анри, об этом не беспокойтесь! Ответственность за отправку груза на Ямайку я возложил на алькальда. Он был уведомлён о распоряжении генерал-капитана Юкатана посодействовать дону Педро нашими ресурсами. Я немедля извещу сеньора Рикардо что именно ваша армада отправится в форт Кагуэй, так что алькальд будет заинтересован в скорейшем ремонте кораблей не менее вас, – сеньор Альварес поймал скептическое выражение Анри и едва заметно улыбнулся: – Похоже, вы недооценивайте чиновника, желающего выслужиться, друг мой! Пожалуй, открою вам один административный нюанс: сеньор Рикардо может лелеять надежды на то, что его старания однажды будут замечены и должным образом оценены, но вот то, что именно на его голову прежде всего падёт вина даже за наименьшую задержку – он знает.

«Особенно, если у вас в Мадриде более влиятельные приятели, чем у него», – домыслил за губернатора Анри и перекрестился:

– Я благодарен Господу, что ваше превосходительство не видит во мне недруга!

От глаз губернатора разбежались лучики.

– Господь справедлив и в гневе своём, и в великодушии. Ибо открыты ему все деяния человеческие.

Благочестивый тон сеньора Альвареса напомнил Анри проповедь падре Игнасио, но через мгновение он вспомнил слова графини о больной дочери, и его обдало жаром. Чтобы скрыть замешательство, Анри разложил на колене письмо дона Педро и стал аккуратно складывать. Он надеялся, что губернатор поймёт это как желание завершить беседу и окончит аудиенцию. Надежда не оправдалась.

Не меняя добродушного выражения лица, граф внимательно наблюдал за действиями Анри. От его карих глаз не укрылось смущение гостя. Выдержав паузу, он нарочито весело произнёс:

– Кстати, сеньор Анри, я давно хотел спросить вас – правдивы ли разговоры о том, что вы никогда не лжёте и всегда говорите только правду?

– Пусть ваше превосходительство простит меня за уклончивый ответ, но я стараюсь избегать слова «никогда», – Анри накрыло горячей волной, в висках застучало. До него дошло, что сеньор Альварес не мог не заметить выбежавшую из салона дочь. «Странно. Почему он не отреагировал сразу же после беседы с графиней? Он же наверняка сопоставил события?».

Но губернатор в ответ лишь покачал головой:

– Вы умеете пользоваться словами, друг мой. Понимаю это так: иногда вы делаете исключения. Позвольте тогда узнать, в каких же случаях вы позволяете себе слова лживые?

Тон сеньора Альвареса оставался добродушно-игривым, но Анри чувствовал на себе прожигавший насквозь взгляд:

– Да будет известно вашему превосходительству, я не лгу сознательно. Но, поскольку я допускаю возможность, что, будучи сам введён в заблуждение или обманут, могу повторить чужую ложь в уверенности, что это правда. А посему я не могу утверждать, что никогда не лгу.

Это было сказано с такой искренностью, что губернатор даже всплеснул руками:

– О-о-о! А как же быть с разными щекотливыми ситуациями, когда правдою вы можете задеть чью-то честь или же выдать важную тайну?

– В таком случае я молчу. Сокрытие правды не есть ложь, – Анри ещё не был уверен, правильно ли он понял, куда клонит граф, но ощущение неотвратимости рока уже перестало довлеть над ним.

– То есть, вы просто молчите? – в голосе сеньора Альвареса появилась многозначительность.

– А зачем говорить лишнее? Разве предки не учили нас, что молчание дороже золота?

Анри лишь на мгновение поднял на губернатора глаза, но тот перехватил его взгляд и … подмигнул.

– Стало быть, вы человек, умеющий хранить тайны, – сделал вывод губернатор, выделив при этом слово «умеющий».

Анри промолчал, склонив голову ещё ниже.

В голове роились мысли о том, правильно ли он понял, что граф, зная о его встрече с сеньоритой Исабель, не желая ему смерти, а дочери бесчестия, приказывает хранить произошедшее в тайне?

Повисшую тишину нарушил сеньор Альварес:

– А как же быть при допросе с пристрастием? Когда, ну, скажем, … враги начнут терзать вас, дабы узнать правду, способную привести их к победе, а ваших соратников к неминуемой гибели?

Анри задумался. Ему приходилось добывать у пленных нужные сведения с помощью «мастера заплечных дел». На «Победоносце» таковым был Грегорио Ромеро – кабо[58 - Кабо (El cabo) – капрал, старший солдат. Назначался из солдат-ветеранов.] пехотинцев-абордажников, получивший за свой огромный рост прозвище Верзила. Никто ещё не устоял перед ним, хотя некоторые сопротивлялись долго и даже очень долго. Не раз, глядя на искажённые гримасами боли лица и слыша крики и стоны, Анри задавался вопросом – как долго он сам смог бы выдержать такое? «Разве можно что-либо утверждать, не познав этого?»

Но вслух сказал:

– Надеюсь, Господь избавит меня от возможности узнать ответ на вопрос вашего превосходительства, – и перекрестился.

Сеньор Альварес также наложил крестное знамение и, приложившись к большому пальцу, кивнул:

– Да будет так!

В салоне снова повисла тишина.

И опять её прервал губернатор:

– Друг мой, откуда у вас такая приверженность правде? Насколько я помню Писание, даже в заповедях своих народу израильскому Господь не запретил ложь, лишь кривые обвинения[59 - «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» – 9-я заповедь, книга Второзаконие, глава 5.] ближнего своего?

– Это заповедь моего отца. Я поклялся ему, что никогда не буду лгать.

– Я уверен, что он был достойным человеком, – губернатор вновь перекрестился. Он был одним из тех немногих, кто знал о трагической судьбе родителей Анри. – Вы помните мою старшую дочь, Исабель? – вдруг сменил тему граф.

– Ваше превосходительство однажды рассказывал мне о ней, – Анри мгновенно сосредоточился.

– Она сегодня подверглась допросу с пристрастием от своей матери. Но Исабель и не пыталась сопротивляться. Напротив, она сообщила и такие подробности, о которых её не спрашивали, – голос губернатора снова стал доброжелательно-шутливым.

– Полагаю, именно наличие этих подробностей и привели её светлость графиню в гнев? – Анри старался сохранить невозмутимость. Он уже уверовал в то, что правильно понял намёки графа и расслабился, но тот опять заговорил о дочери и это заставило вновь насторожиться.

Торс сеньора Альвареса затрясся от беззвучного смеха, а из глаз выкатились слёзы. Он утёр их пышной кружевной манжетой рубашки и постепенно успокоился.

– Эта плутовка с ангельским личиком, усыпив бдительность дуэньи, заперла её в покоях якобы для того, чтобы прокрасться в кухню за сладостями. Однако в последний момент испугалась и, чтобы оказаться в своей комнате до того, как дуэнья поднимет шум, побежала так стремительно, что умудрилась налететь на дверь лбом! – Сеньор Альварес испытующе посмотрел на Анри: – Ну как, поверили бы вы ей, друг мой?

Анри пожал плечами: