ХХL училка для (не) Послушника

– Всё готово, Богдан Викторович, – распахивает она двери, и три китаянки в национальных шёлковых кимоно вносят на фарфоровых старинных подносах всё для чая.

– Надеюсь, господа, вам понравится мой скромный выбор, – растягиваю я губы в сдержанной улыбке, и добавляю, как бы невзначай название чая: Дуюнь Маоцзянь.

Который я купил, отстегнув три ляма за сраную пачку. Точнее, я распорядился купить его на аукционе для таких же придурков-любителей изысканных чаёв, как этот самый президент Гунь-всунь-хрень Лимитед, который сейчас изумлённо дёрнул бровью, когда переводчик объявил ему, что именно им подают.

А я ведь изучил его привычки заранее. Я не жалею денег на пыль в глаза. Потому что они мне все вернутся в тысячекратном размере. И это второе правило ведения бизнеса.

Китаяночки изящными пальчиками разливают напиток по фарфоровым чашечкам, и я вижу, какие пылкие взгляды искоса бросают на них мои партнёры. И их президент Гунь-всунь-хрень Лимитед. Знаю, как он любит таких девочек. Которых я нанял в лучшем эскорт-агентстве. Которые сейчас все сплошь переименовали в модельные, но от этого их суть не изменилась. Любая красотка – за разумную цену.

Всё в этом мире можно купить. Абсолютно всё. Главное, назвать правильную цену.

И это третье правило ведения бизнеса от Богдана Преображенского.

– Ну что же, мои дорогие друзья, – пылко произношу я спустя всего лишь какой-то час, когда контракт, по которому я стану богаче ещё на полмиллиарда долларов, подписан. – А теперь предлагаю немного отметить нашу с вами сделку и будущую плодотворную работу, – широким жестом обвожу я весь этот пылающий в лучах закатного солнца город за своей спиной.

Весь мир за собой.

И я раскошелился. Тем более, они же мне эти деньги и принесли на блюдечке с золотой каёмочкой.

Мою дорогую делегацию прямо на вертолёте везут в загородную резиденцию, бывший особняк графа Трубецкого, где их ждут уже девочки, вино и ледяная водка. Пусть отдохнут по-нашему, по-русски.

И пока мои дорогие гости напиваются до поросячьего визга и вытворяют разные непотребства, я спокойно попиваю в уголке тот самый чай за три ляма, и моя рука сама тянется к мобильному.

И я сам себя ненавижу, когда в очередной миллиардный раз захожу на её страничку. Смотрю на улыбающееся, такое любимое и родное лицо из юности, которое сейчас счастливо смотрит на кого-то, но не на меня. Стоит с двумя детишками в обнимку, и я понимаю, что за кадром – он. На кого она меня променяла когда-то. На кого похожи её дети.

Повелась на его богатство и власть. Она же не верила, что я стану ещё богаче и могущественнее.

И я с горечью понимаю, что всё, чего я достиг в этой жизни, я делал ради неё. Ради той, которая в меня так и не поверила. Лишь бы доказать ей, что я всё могу.

И я в очередной раз нажимаю кнопку «заблокировать пользователя», хотя знаю, что снова зайду в её профиль через месяц. После очередной судьбоносной сделки, от которой я стану ещё круче и богаче.

Но скоро выборы. И я не сомневаюсь, что когда я стану губернатором, тогда она точно поймёт, что потеряла. Потому что я потерял её давно. Навсегда.

И не собираюсь возвращать.

И я оставляю своих дорогих нажравшихся в стельку гостей на попечение самых элитных девочек, а сам отправляюсь на свидание.

Кто там у меня сегодня по расписанию? Елена… Прекрасно. Елена Прекрасная.

Отель «Шервуд».

2

Богдан, за три месяца до этого

– Ты вообще каким местом думал?! – орёт на меня мой пиар-директор и по совместительству лучший друг Миша. – Хотя нет, не отвечай, я прекрасно знаю, каким именно. Ты вообще о чём-то ещё можешь думать? – нависает он надо мной.

– А зачем? – криво усмехаюсь я, но он так грозно сверкает на меня своими глазами, что я вовремя затыкаюсь.

Мишаня в гневе страшен. Со школы с ним вместе. И всё, что касается связей с общественностью и пиара он – уровень «Бог». Это он ходил и договаривался на стрелки. Ещё тогда у него начал проявляться талант. Молоток.

Поэтому я не мог не нанять его своим пиар-директором, как только моя империя начала набирать обороты.

И вот теперь я, по всей видимости, всё просрал.

– Ты вообще можешь баб выбирать нормально? – снова кипятится он. – У тебя столько возможностей, выбирай любую. Так нет, тебя ведь почему-то на замужних тянет! У них что там, мёдом намазано? – выкрикивает он, и я с непониманием смотрю на него.

Мёдом… Хм… Надо подумать.

– Да у тебя проблемы! Тебе не-то что к психологу, к психиатру надо! – снова начинает заводиться Мишаня.

– Да я что, виноват, – начинаю оправдываться я перед ним, как пятнадцатилетний пацан. – Я их и не выбираю-то особо. Они сами на меня прыгают. Что мне теперь, отмахиваться что ли от них? Отбиваться? Я же мужчина, – объясняю я Михе, и он понемногу начинает успокаиваться.

Вижу, как в голове у него заработали шестерёнки. Начал обдумывать свою очередную многоходовочку.

С ним точно не пропаду, сейчас родит что-нибудь гениальное.

– Послушай, мне на самом деле плевать, кто они, – уже примирительно объясняет мой кореш. – Просто кто знал, что муж у этой самой Елены Задворской…

– Никак волшебник? – криво усмехаюсь я, но снова затыкаюсь под грозным взглядом Михи.

– Он действующий министр, понимаешь ли. Не последнее лицо, сам должен соображать. Приближённый. Ты думаешь, ему понравилось, что ты наставил ему рога?

– Да если бы я знал, – хмыкаю я. – Она же мне паспорт не показывала. А я и не спрашивал, – снова начинаю я оправдываться. – Вижу, что не против. Нравится ей всё. Устраивает. Ну я и хотел просто сделать женщине приятное, ничего плохого.

– Молодец. Доставил удовольствие. Если этот материал уйдёт дальше, то можешь ставить крест на всех своих планах на губернаторское кресло. И кстати, на развитие бизнеса тоже. Никаких крупных контрактов. Уж тем более правительственных. Будешь сидеть пельмешки свои замороженные продавать, и хватит с тебя, – аж покрылся испариной Мишаня. – Единственное, что пока тебя спасает от мегаскандала, так это то, что мужу, как ты понимаешь, тоже свои рога светить не хочется. Но наказать он тебя сильно сможет. Очень сильно…

– И что теперь нам делать предлагаешь? – смотрю я на своего друга с надеждой.

Я в него верю. И не из таких ситуаций выпутывались.

– Слушай, а как там наш отец Дмитрий поживает? – вдруг озаряет его нахмуренное лицо свет мысли.

– Да как всегда. Философствует да занудствует. Всё в гости к себе зазывает. Свежим воздухом подышать…

– Ну так это же просто прекрасно! – вдруг расплывается Мишанино лицо в лучезарной улыбке.

– Чего прекрасного? – он меня пугает.

– Вот и поедешь в его как там… – открывает он уже свой рабочий планшет и уточнят, – о, Спасо-Успенский монастырь Сергия Радонежского. Чудненько. Благостно. Лепота.

– Эээ, ты чего! – я уже беспокоюсь не на шутку. – Я тебе что, благородная девица? Царевна Марфа, чтобы меня в монастырь заточать?!

– Успокойся, – подходит к моему столу Мишаня и нажимает на кнопочку на телефоне: – Ниночка, принесите чаю, пожалуйста, Богдану Викторовичу. Да, с мелиссой. И с молочком. Да. – Ну так вот, – снова оборачивается он ко мне. – Прекрасный пиар-повод. Я сейчас подготовлю пресс-релиз. Медиамагнат и олигарх Преображенский решил удалиться от мирской суеты, приобщиться к церкви, Богу, подумать о вечном. Грехи свои отмолить. Да тебя потом ещё больше любить станут. Воцерковленного-то, – усмехается он мне. – Ничего с тобой не случится, поживёшь там полгодика…

– Полгода?! – не верю я свои ушам. – Какие, на хрен, полгода?! Да без меня тут всё развалится!

– Да ничего тут не развалится, – усмехается Мишаня, поглядывая на Ниночку, которая, пятясь своим аппетитным задом вперёд, чтобы мы сумели получше разглядеть его, завозит в кабинет столик на колёсиках.