Ты меня (не) спасешь

– Зачем тебе это? – убедил Ник, и я согласилась с его доводами.

Муж любил строить из себя понимающего и заботливого, хотел соответствовать картинке из журнала с прилагающейся к ней статьёй об идеальном мужчине. Вот и тогда заявил, прикидываясь лоббированием моих  интересов, что лучше работать на одном поле, а не горбатиться на дядю, зарабатывая капитал конкурентам.

– Ты сможешь работать, когда тебе удобно, – это был решающий аргумент. Я всегда зависала на фрилансе, испытывая стойкое отвращение к офису –  месту засилья белых воротничков и юбок-карандашей.

Нет, конечно, я понимала, что в случае чего останусь без работы. Но, во-первых, отец оставил мне кое-что помимо квартиры, во-вторых, никогда не поздно вернуться к удалённой работе и заполнению деклараций или прочей бухгалтерской отчётности. Заработать на хлеб всегда смогу, да и на масло, если что, тоже.

Мой идеал – это как раз работа по контракту. Выполнил – свободен. И не надо ни перед кем выслуживаться или наступать себе на горло.

И в моей берлоге больше нет места мужчине. Разве что ребёнку, если получится. Забавно, именно Ник убедил меня на ЭКО и суррогатное материнство.

В какой-то момент, что было ожидаемо, муж захотел детей. Морально я была готова расстаться, как бы больно ни было от осознания собственной неполноценности, но Ник уверил, что мы сможем иметь своих, родных по крови наследников. Сам нашёл Полину, её предложило агентство по подбору вот таких женщин, готовых за деньги выносить ребёнка бездетной паре.

А теперь всё рухнуло. Забавно, но я испытывала чувство вины. Ник писал, что если я не пришла бы, всё было как раньше. И что я сама виновата, и даже умудрился позвонить и заявить, что не имею морального права требовать доли в бизнесе, потому что это Ник – пострадавшая сторона.

Муж нёс такую чушь, что уши завяли. Я отвечала ему насмешливо, довольно уверенно, но в его голосе продолжала звучать обида, как у пятилетнего ребёнка, у которого злая тётя забрала игрушку.

– Где ты этого выхолощенного мужлана нашла? – спросил он под конец, и я сразу поняла, что Ник уже имел беседу с Олегом. Оставалось пожать плечами и улыбнуться.

– Слушай, Зоя, может, мы встретимся в кафе и поговорим? Или приезжай ко мне. Я хочу тебя видеть прямо сейчас. Во всех смыслах хочу, – голос мужа стал завораживающе – приятным, что мурашки поползли по спине.

Будь я обычной слабой женщиной, согласилась бы. Плюнула на всё и приехала бы. Так хотелось оказаться в одной постели с тем, от кого планировала воспитывать детей. У нас есть всё: брак, деньги, квартира, приятный секс. Нет главного, и это не дети, а взаимопонимание.

Ник за все годы семейной жизни так и не дошёл до того секрета, который сразу интуитивно разгадал Олег. Я хотела быть слабой женщиной, которую мужчины жаждут взять под крыло. И никогда ей не была.

Как-то с детства повелось, что рано стала самостоятельной. Отец не сильно меня контролировал, занимаясь работой и личной жизнью, мачехе было и вовсе плевать, но, спасибо ей за это, она никогда не гнобила меня.

И я росла, предоставленная сама себе. Как-то попросила отца оплатить уроки в студии рисования, и влипла, уделяя пейзажам больше времени, чем учёбе и дому.

Никто не учил меня быть мягкой, ожидаемо, что я выросла диковатым зверьком. Встречалась с парнями, но всё это нагоняло тоску. Не запал не один из них мне в душу, пока на горизонте не появился Олег.

***

– Поедем ко мне! – произнёс он с нажимом, когда мы целовались в машине рядом с моим домом, никак не решаясь расстаться. – Отцу скажешь, что ночуешь у подруги.

Я усмехнулась.

– Он только обрадуется, если на меня позарится какой-то парень, – произнесла я, глядя мужчине в глаза. – Его больше беспокоит, что я не пользуюсь популярностью у противоположного пола.  Боится, что останусь одна или обзаведусь девушкой вместо мужика.

– Пусть не опасается, не останешься, – Олег притянул меня к себе, насколько позволял салон машины.

Мы встречались от силы два месяца, но оба понимали, что не хотим больше ждать.

– Не останусь, – повторила я в перерыве между поцелуями. – Сегодня – нет.

Я слабо запомнила, как мы домчались до его квартиры и завались в спальню, не разуваясь, рухнули на кровать.