Выжить Книга вторая

Не нужна людям правда. Только полет мысли. И они поверят во что угодно – экстрасенсов, гадалок, эзотерику, Судьбу, эльфов и вампиров.

Любка рассказывала о себе небылицы, составляя свой портрет. И слушатели верили ей. Фанатично. Слепо. Без оглядки.

Она из дворовой матершинницы превратилась в богатую женщину, объегоривая простаков. И с помощью одного из любовников создала огромный бизнес.

Обычная тетка вдруг стала бизнес-вумэн Любавой. С особняками, миллионами, заводами и пароходами.

Когда я уже с рынка ушла, поняв, что медленно превращаюсь в обычную квакающую жабу, слава о той самой Любке-Любаве гремела уже чуть ли не на весь округ и не на всю страну.

Моя напарница открывала магазины и жила на широкую ногу. Хвасталась тем, что она ест ложками черную икру и выносит мешками брендовые тряпки на помойку.

Однажды я увидела ее даже по телевизору. Она учила неудачников, как жить, как добиться успеха, стать богатой.

И выглядела уже с претензией на шик. Но за внешними атрибутами лоска и новой красоты так и выглядывала невуеренная детдомовская Любка, которую бесконечно били и унижали. Маленькая, голодная, всегда вонючая и никому ненужная.

Про офис

Попав в ту атмосферу офиса, в которую я стремилась, я в первые же дни начала трудиться. Этого не нужно было делать, потому что есть только два варианта развития вашей карьеры – стать лошадью или начальником.

С детства меня приучили к труду. И сейчас, глядя на свои руки, которые всегда много работали, я стараюсь сказать им спасибо. И себе в целом тоже.

Среди всех этих людей я была чужой, лишней, не такой, с ужасным южным акцентом, от которого даже сейчас не смогла избавиться. Легкой, доверчивой, провинциальной. В бессменной белой блузке. Опрятной. Но бедной до ужаса.

Люди в мундирах или в хороших офисных костюмах смотрели на меня свысока. И давали понять мне, почти простолюдинке, что я им не ровня. И что они сделают все, чтобы меня выжить из того коллектива, в котором я оказалась каким-то чудесным образом. Отправив свое резюме и приняв участие в конкурсе на замещение вакантной должности как статист.

Меня сразу предупредили, что ничего мне не светит. Поскольку госслужба считалась престижной, и в моем отделе работали только жены влиятельных мужей или их дочки и любовницы. Я пришла с улицы. Уверенная в том, что если стучать в двери, то они обязательно откроются.

И все-таки, мне предложили самый низший разряд без районного коэффицента и званий. Но и этому я была рада. Первого моего жалования хватило только на то, чтобы оплатить койку-место и купить самый дешевый шампунь.

Спасал как раз рынок, на который я выходила по выходным. И на выручку могла покупать себе еду и продолжать жить. Утром я выпивала свой чай или кофе с простеньким бутербродом или съедала тарелку горячей каши, которая давала мне сил на целый день.

В обед заходила в бюджетную столовую, чтобы купить себе полпорции первого и булочку. Или второе без гарнира. Вечером я уже ничего не ела. Выпивала йогурт или кефир. Очень редко я покупала себе яблоки или другие фрукты, которых на Севере тогда не было.

Если мне хотелось купить колготки, то я переходила на дошираки. Приобретала банку баклажановой икры и намазывала ее на хлеб. Это было невероятно вкусно. Даже сейчас я никогда не выбрасываю остатки еды. С тех пор у меня сохранилась привычка покупать столько продуктов, сколько я могу съесть. То есть разумно тратить деньги.

Впрочем, никаких капроновых колготок носить не нужно было, поскольку всегда стоял холод. Наш офис занимал первый этаж обычного здания с очень плохими коммуникациями. Мой стол распологался у самого окна, и там всегда дуло. Поэтому я укутывалась в палантин, чтобы окончательно не замерзнуть.

Но это было лучше, чем целый день простоять на морозе, ожидая покупателей и согреваясь только горячим чаем.

Я всегда задерживалась допоздна, поскольку объем работы, который на меня сваливали, был просто огромным. Дома, то есть на квартире, пропустив большую очередь в душ, я, приведя себя в порядок, засыпала, чтобы проснуться раньше всех, занять ванную комнату первой.

В то время на Севере было очень сложно найти квартиру с более-менее нормальными условиями. К тому же, я экономила и искала жилье возле офиса, чтобы не ждать автобуса на морозе, замерзая на остановке.

В центре города отыскать комфортные условия было невозможно. И я ютилась среди толпы квартирантов разных социальных слоев, национальностей, религий и возрастов. Некоторые оказались вполне хорошими людьми, которых жизнь загнала в ловушку.

Другие – сволочами, пытающимися меня использовать.

Я приходила в офис раньше всех, а уходила одной из последних, потому что не имела привелегий и поддержки. Когда у меня выдавалась свободная минутка, я слушала, о чем разговаривают мои коллеги.

Они хвалились дорогими подарками от любовников и мужей, показывая друг другу золото и бриллианты. Рассказывали о поездках в другие страны. В то время я даже и не мечтала о том, что тоже буду путешествовать. И, сидя среди всех этих уверенных и хорошо одетых людей, слушала их с открытым ртом, внимала им и мечтала когда-то о такой же сытой и комфортной жизни, как у них.

Могла ли я завести богатого покровителя? Могла, наверное. Ведь, несмотря на свою бедность, внешне в то время я выглядела, как настоящая принцесса – миниатюрная, с хорошей фигурой и волосами. С приятным лицом. Хотя мне было уже около тридцати и за плечами у меня был жуткий развод.

А еще один жених бросил меня прямо накануне свадьбы. Именно поэтому я уехала на Север, чтобы начать все сначала.

Ведь тогда, проживая в маленьком провинциальном городке, я столкнулась с домогательствами своего шефа и жуткой травлей коллег из-за того, что написала на него заявление в прокуратуру. Никто меня не поддержал и не понял. Наоборот, считали, что я зря все это затеяла. Могла бы потерпеть и пойти потом на повышение.

Тогда я была убеждена, что госслужба – это временное мое решение. Поскольку никаких перспектив роста для себя не видела. Повторюсь, я не была ничьей протеже.Но задержалась там почти на двадцать лет!

На одной из служб в Храме, когда шла проповедь, молодой священник сказал, что те, кто стояли последними, будут первыми.

Униженные, да возвысятся.

Про душу кукол

Однажды я попала к женщине, которая имела малороссийский говор, была громогласной и почти вышла на пенсию и одновременно еще раз замуж, очень удачно, кстати.

Я же тогда только пришла в себя после выкидыша и токсичных отношений. Эта Вера Михайловна появилась в моей жизни вовремя.

Она сдала мне чистую большую комнату со свежим ремонтом, что мне импонировало. Во всей квартире соблюдалась стерильная чистота, так как хозяйка квартиры была врачом.

К слову, о комнате. В ней стоял старенький, но добротный диван, письменный стол и громадный шифоньер, который был забит чужими вещами – мне была выделена лишь одна полка, на которой уместились все мои вещи. Остальные висели на вешалках.

Единственной ценностью моего временного жилища был шикарный вид из окна на светящийся миллионами огней город, которым я всегда любовалась, когда пила по вечерам чай или кофе по утрам.

На стене же висела большая игрушка типа марионетки на ниточках. Это был арлекин с лицом клоуна. Печальный и зловещий, производивший на меня удручающее впечатление.

Я несколько раз пыталась снять со стены эту странную вещь, но Вера Михайловна, которая днем, пока я была на работе, хозяйничала в моей комнате, снова вешала его на прежнее место.

Как-то ночью я проснулась от того, что надо мной кто-то завизжал. В темноте я сразу не поняла, что это за мерзкий пронизывающий звук. А потом, подскочив с дивана, осознала, что это тот самый арлекин завелся – он был, оказывается, на батарейках, которые я потом обнаружила и не смогла вытащить из этой куклы. Просто постучала несколько раз по ней, и она выключилась.