Конькобежцы

Конькобежцы
Аэгис

Рита едет в академию "Заслона", чтобы стать "конькобежцем" и защищать человечество от истребления. Сергей – чтобы найти смысл жизни. А Искандер мечтает опозорить отца. Но в планы героев вмешается сама судьба.

Аэгис

Конькобежцы

Рита

– Сказать, что я расстроена – ничего не сказать. Мама! Я очень тебя люблю. Ты мне веришь? – продекламировала Рита, прохаживаясь по комнате. Но уже через секунду велела Алисе удалить аудиосообщение.

Господи, как тяжело! Как гадко и противно на душе от самой себя. Так противно, что нет сил, чтобы радоваться исполнению мечты. Что в итоге сложнее – предать себя или все мамины планы?

Подходящих слов просто не существует – в голове вакуум.

– Хорошо, – выдохнула Рита. – Скажу все, как есть. Алиса, начать запись:

“Мамочка! Когда ты придешь домой, я буду уже далеко. Ты все поймешь без каких-либо объяснений. Наверное, ты разозлишься, решишь, что больше не хочешь меня знать. Что после долгих лет, которые ты меня готовила, после успешных экзаменов, стажировки…

Я знаю, ты всегда мечтала, что однажды мы войдем в лабораторию не как мать и дочь, а как два научных сотрудника. Прости, но твоим мечтам не суждено сбыться. Вчера пришло письмо. Представляешь, бумажное! С гербовой печатью в виде красного треугольника – как и пятьсот лет назад – замечательная традиция. Там написано, что я подхожу. Что мой нейрокод обладает феноменальной пропускной способностью.

Мама, это судьба! Я стану “коньком”, ты не представляешь, что это для меня значит. Сейчас я говорю это, и у меня мурашки по коже. Какой смешной атавизм. Я знаю, ты всю жизнь занимаешься очень важным делом. Исследуешь то, что могло бы убить нас изнутри. А я… Я встану теперь между человечеством и внешней угрозой. Теперь я – это “Заслон”!”

Завершить запись, сохранить сообщение.

Слишком пафосно и многословно, подумала Рита. Маме не понравится. Но времени и сил на еще одну попытку не оставалось. За окном уже замигал ярко-салатовый маячок аэротакси. По дороге в космопорт она успеет немного поспать. Жаль, конечно, сбегать вот так, даже не попрощавшись. Но она прекрасно знала, что если посмотрит в глаза матери, то точно никуда не поедет, и “Заслон” останется лишь мечтой.

Сергей 

Сергей собрал вещи с вечера, чтобы в пять утра не шуршать и не будить соседа по комнате. Но Семен все равно проснулся и теперь сидел на кровати с угрюмым лицом.

– Ты точно решил, Серег?

Юноша ничего не ответил, лишь коротко кивнул и окинул взглядом комнату. Ничего не забыл.

Трудно что-либо забыть, если из личных вещей только форма, дневник и зубная щетка. Ах, да! Ботинки. Ботинки казенные, но их разрешили забрать – не босиком же ехать в “Заслон”. Там, конечно, выдадут все новое уже по их форме.

– Бывай, Сень. Не поминай лихом.

Сосед хотел встать и броситься обниматься, но не решился. Холодный и слегка отстраненный взгляд Сергея не располагал к проявлению дружеских чувств. Поэтому он крепко пожал ему руку и потом еще долго смотрел на закрытую дверь.

А Сергей, выйдя из кадетского корпуса, сдал на КПП свой пропуск и направился к ожидавшей его машине. На полпути не удержался и обернулся.

Серое здание под массивными свинцовыми тучами, обещавшими скорый дождь. Не такой ли была и вся его жизнь? Неподвижный монолит абсолютно одинаковых дней, а впереди – тревожная моросящая неизвестность.

Сергей часто задавался вопросом, каким могло стать его существование, будь у него родители? Если бы жил в семье, ходил в обычную школу, по выходным гонял с друзьями в кибер-хоккей? Или в настоящий хоккей, какая разница? Может, у него даже была бы девушка.

От мыслей о девушке сделалось совсем неловко, он передернул плечами, выдохнул и сел в машину. Теперь его ждет другая судьба. Неизвестно какая, но точно другая, а это самое главное.

Искандер

– Папа, пожалуйста не начинай! Мы обсуждали это уже сто раз! – юноша с раздражением отмахнулся и уже собирался выйти из дома, но мужчина встал в дверном проеме и загородил путь.

– На этот раз я ничего не собираюсь с тобой обсуждать, – твердо заявил отец. – Машина приедет через пятнадцать минут.

– Ты серьезно что ли? Мама в курсе?

– В курсе.

– Она ни за что тебе этого не простит. Хотя бы ее мнение для тебя еще важно?

– Ты поедешь на стажировку в “Заслон” через пятнадцать минут. Это решено и не обсуждается. Это лучшее учреждение.

– С чего ты взял, что оно лучшее для меня? Я же сто раз тебе говорил, что буду поступать в художку. А не туда, где место стоит дороже.

– Вот пройдешь стажировку и решишь, куда будешь поступать.

– Но там же, кажется, нет художников, – язвительно заметил юноша.

– Карты рисовать будешь.

Искандер криво ухмыльнулся и мрачно ответил:

– Ну, как хочешь. Сам напросился.

Он достал из кармана большую старинную монету, подбросил ее и, ловко поймав, положил на тыльную сторону ладони.

– Орел! Так уж и быть, поеду. Но меня выгонят через три дня.

– Посмотрим, – строго ответил отец. – Твои вещи собраны.

– А разве не я должен их собирать?

– Мама положила все необходимое.

– А кстати, где она сама? Ни за что не поверю, что она меня отпустит не попрощавшись.

– У нее срочные дела на работе.

Искандер понимал, что отец лжет, но также понимал, что больше ничего от него не добьется, даже монетка не пробила броню. А потому обреченно вздохнул и вышел из дома.

Академия

Утро выдалось холодным и туманным. В воздухе повисло напряженное ожидание. Тишину нарушал только звук шагов юноши, который опоздал и теперь торопился занять место в конце шеренги. На него недовольно поглядывали другие адъюнкты – юноши и девушки семнадцати или восемнадцати лет. По рядам пробежал тихий ропот.

Когда все собрались согласно списку, высокий мужчина в светло-серой парадной форме с медалями на груди вышел из здания центрального корпуса и поднялся на небольшую левитирующую платформу. С минуту он молчал, а затем заговорил громко и напористо, чеканя каждое слово:

– То, что вы здесь находитесь, многое о вас говорит и многое значит.