Жена башмачника

Взобравшись на самый верх, она увидела, как братья и сестры бегут по зеленому лугу к водопаду. Баттиста остановился, чтобы закатать брюки. Витторио сделал то же самое, а затем вслед за братом шагнул в неглубокий пруд – вода стояла там чуть выше лодыжек. Они начали плескаться, потом бороться в воде, хохоча, когда оступались и падали.

Элиана поодаль карабкалась на дерево. Хватаясь длинными руками за ветки, она поднималась все выше и выше. Стоявшие на земле Альма и Стелла подбадривали ее, хлопая в ладоши.

Энца опустила корзину на землю рядом с диким апельсиновым деревцем в цвету, откинула крышку, вытащила муслиновую скатерть, развернула ее и, расстелив на земле, расправила углы. Посматривая на сестер и братьев, нырнула в корзину за книгой. Убедившись, что дети играют и с ними все в порядке, она устроилась на краешке скатерти – легла и приготовилась читать.

Книгу она держала так, чтобы защитить лицо от яркого солнца. Вскоре Энца уже была во Франции тех времен, когда под ударами гильотины летели головы, плелись дворцовые интриги, а таинственный человек оставлял вместо подписи контур красного цветка.

Энца прочла первую главу, потом вторую. Положив книгу на грудь, закрыла глаза. Она видела себя в красном платье из чесучи, волосы подняты наверх и припудрены – вылитые меренги, а щеки пламенеют ярко-розовыми румянами. Энца гадала, каково это – жить в другом месте, в другом времени, с другой семьей, с другой, непохожей судьбой. Кем бы она тогда была? Кем бы могла стать?

– Мы проголодались, – сказала Альма.

– Думаешь, уже пора? – спросила Энца.

Альма взглянула на солнце:

– Почти час дня.

– Молодец, правильно определила. Время обеда. Зови братьев и сестер.

Альма побежала выполнять поручение, а Энца начала распаковывать корзину. Мама сделала сэндвичи с моцареллой, помидорами и молодыми листьями одуванчика, обрызганными медом, и завернула их в чистые льняные салфетки. В корзине было по два сэндвича на каждого и еще по одному для мальчиков. А также кувшин со свежим лимонадом и золотистые ломтики круглого кекса.

Энца устроила настоящее пиршество для сестер и братьев. Мальчики, мокрые после беготни по воде, осторожно опустились на колени у дальнего края скатерти. Стеллу Энца посадила к себе на колени.

– Она уже не маленькая, – сказала Альма.

– Я всегда буду относиться к ней как к маленькой, – ответила Энца. – В каждой семье должен быть свой малыш.

– Мне пять! – Стелла растопырила пять пальцев.

– Для белых грибов плохой будет год, – сказал Баттиста с набитым ртом. – Земля совсем сырая.

– Еще слишком рано, – ответила ему Энца. – И не тебе теперь беспокоиться о грибах. Этим летом ты будешь помогать папе.

– Я бы лучше на трюфели охотился.

– Одно другому не мешает.

– Хочу заработать много-много денег. Продам трюфели французам. Они простофили, – сказал Баттиста.

– Ну и грандиозные у тебя планы, – с издевкой откликнулась Элиана.

– А я буду помогать папе, – сказал Витторио.

– Мы все будем помогать папе. Он собирается этим летом много выручить с пассажиров, – сказала Энца.

– Ну, удачи. Чипи не дотянет до лета, – сказал Баттиста.

– Не говори так! – Глаза Альмы наполнились слезами.

– Не расстраивай сестру, – укорила Энца Баттисту. – Никто не знает, сколько Чипи еще будет с нами. Оставим это Господу и святому Франциску.

– Чипи отправится на небеса? – спросила Стелла.

– Когда-нибудь, – тихо ответила Энца.

Альма поднялась:

– Я хочу походить по воде!

Солнце, стоявшее в самом зените, сильно припекало. Даже Энце стало жарко, когда она подвела детей к мелкому пруду. Она тоже сняла обувь и длинные вязаные шерстяные носки. Приподняла юбку, завязала ее почти под самой блузкой с длинными рукавами и вошла в пруд. Лодыжки обжег холод.

– Давайте танцевать! – воскликнула Стелла.

Вскоре дети плескались на прохладном мелководье. Стелла упала и расхохоталась. Энца подняла ее, прижала к себе, а Элиана, Альма, Баттиста и Витторио пошли вброд к водопаду, чтобы встать под его холодные струи.

Сквозь чистую воду пруда Энца заметила нечто странное. Она нагнулась. Тонкие ножки Стеллы словно припухли. Целая сеть кровоподтеков протянулась от лодыжек к бедрам.

– Стелла, встань-ка.

Стелла поднялась, и в ярком солнечном свете Энца внимательно осмотрела тыльную сторону ног и увидела еще синяки, доходившие до верхней части бедер. В панике она проверила спину и руки сестры. Там тоже были синяки – как голубые камни, виднеющиеся на мелководье.

– Эли, иди сюда! – позвала Энца сестру.

Тринадцатилетняя Элиана, высокая, гибкая и сильная, медленно подошла к ним.

– Что?

– Видишь?

Элиана посмотрела на Энцу, отбросив с лица волосы, потом повернулась к младшей сестре.

– Кто ее бил? – резко спросила Энца.

– Никто Стеллу не бил.

– Она падала?

– Я не знаю.

– Баттиста! – закричала Энца.

Баттиста и Витторио были на дальнем конце водопада, очищали камни от лишайника. Энца помахала им, чтобы подошли. Она подняла Стеллу, поднесла к расстеленной на земле скатерти и вытерла своим фартуком. Зубы у девочки стучали, напуганная суетливыми движениями Энцы, она заплакала.

– Что я сделала? – всхлипнула Стелла.

Энца притянула ее к себе.

– Ничего, bella[21 - Красавица (ит.).], ничего. – Она подняла взгляд на Элиану: – Нужно домой. – И прикрикнула: – Сейчас же!