Скорее счастлив, чем нет

– А помнишь, ты лежал у меня в кровати полуголый? – Женевьев смотрит на меня снизу вверх.

Я снимаю с нее майку, остается только лифчик.

Она расстегивает мои джинсы, я натужно и неловко из них вылезаю под ее смех. Если бы я мог хотя бы предположить, что Женевьев будет смеяться, глядя на мои трусы, я бы как-нибудь отмазался. Но я не помню, чтобы хоть раз в жизни чувствовал себя таким открытым и таким счастливым. Женевьев безумно дорога мне – неважно, что сказал бы об этом папа, – я счастлив, она счастлива, и это всегда будет главным.

4

«Дикая охота» в день семьи

Наступил День семьи. Все готовятся праздновать, а я стою на кассе «Лавочки вкусной еды»: Мохад, владелец, поехал в аэропорт встречать старшего брата. Работа мне не в тягость, особенно после вчерашнего. Я лихо разобрался с утренним завозом. Даже все булочки с корицей, которые завтра просрочатся, распродал, и не придется ничего выбрасывать. Все утро ко мне заваливались друзья – желали узнать подробности. Наверно, рассказывать все парням на следующий же день – дурной тон, но как можно не рассказать?

Брендан пытался выбить из меня очень интимные подробности о Женевьев – она обещала зайти попозже, – но, когда за ним собралась очередь, наконец отстал. Дэйв Тощий спросил, сколько раз у нас было (два!) и надолго ли меня хватило (нет, но я наврал). Малявка Фредди хотел померяться, у кого первый раз был лучше. Но он про свой рассказывает какую-то дичь, а Тиффани до сих пор отрицает, что у них вообще что-то было. И наконец, Нолан спросил, не слился ли я. Зашел он, кстати, купить детских влажных салфеток. У него две дочки. Он утверждает, что всегда надевает презерватив, но, видимо, задом наперед. Хотя Колин вот с Николь вообще не заморачивался.

В нашем квартале живут Большие Дети – так мы всегда называли ребят, которым сейчас под тридцать. На наших глазах они дрались, встречались и спали со всеми бывшими друг друга. Некоторые из них смогли поступить в колледжи и свалить, другие так тут и живут. Например, Девон Ортиц. Он заходит купить компрессионные колготки для матери и поздравляет меня. Это немного напрягает: слухи ползут слишком быстро. И все же мне немного лестно, как будто я сам вошел в число Больших Детей.

Наконец возвращается Мохад; Брендан уже тоже вернулся, и они с Ноланом и Дэйвом Тощим заняли всю стойку.

– Когда освободишься? Сыграем в «Дикую охоту».

– Мохад попросил поработать до часу, – отвечаю я.

Мохад с ужасным арабским акцентом орет с другого конца магазина:

– Сото! Вали немедленно, только друзей-вонючек забери!

Друзья улюлюкают, и мы валим.

Я выходил на смену в восемь утра, и на улице все уже совсем иначе. У магазина режется в карты мой брат с другими геймерами. С ним Ронни – любит обосрать кого-нибудь в сети, а в жизни ни в одной драке не победил; Стиви – познакомился со своей девушкой Трисией на сайте знакомств для чокнутых геймеров (в жизни они пока ни разу не виделись); и Китаец Саймон – вообще-то он японец, но сказал он об этом, когда кликуха уже год как прилипла.

Мама как раз дает Дэйву Толстому и его младшему брату (нормального телосложения) хот-доги. Она жарила их в духовке нашей соседки Кэрри. Надеюсь, в этот раз они не отсырели. На мое двенадцатилетие так уже было; мы с Бренданом украдкой отплевались и взяли в «Джои» саб с фрикадельками. Кэйси, мать Дэйва Тощего, толкает к нам тележку с голубыми футболками. Футболки надо было заказывать за несколько месяцев, и я помню, что в этом году маме было не по карману взять их нам с братом, так что на всех фотографиях мы будем смотреться белыми воронами. Кэйси вручает футболку размера XL Дэйву Толстому: вовремя – свою, белую, он уже измазал горчицей. Потом дает футболку сыну и подходит к нам с Бренданом:

– У вас же «М», да?

– Ага, но вряд ли моя мама в этом году заказывала, – отвечаю я.

– Я себе тоже не брал, – подхватывает Брендан.

Кэйси дает нам по футболке:

– Мальчики, ваша семья о вас заботится. Развлекайтесь и не бойтесь, если что, попросить о помощи.

Мы благодарим и надеваем футболки поверх наших. Вообще, они ни о чем, и после праздника их почти никто не носит – разве только когда все остальные в стирке или ты неожиданно ночуешь у друга. Но мне типа как бы очень нравится чувство единения. Когда все их надевают, наши родные четыре дома начинают казаться не богом забытой дырой, а почти настоящим домом.

Меня подзывает мама. Она давно уже не выглядела радостной, но сейчас у нее особенно недовольный вид. Не знаю, о чем они сейчас говорили с мамой Малявки Фредди – дома мама на испанском почти не говорит, и я его так и не выучил, – но мама прерывается посреди фразы и бросает мне:

– Как я только держалась, чтобы не устроить тебе разнос прямо в магазине… Ты же не у Брендана ночевал!

Что здесь делает мама Малявки Фредди? Кому нужны сплетни, если все и так всё знают?

– Кто тебе сказал?

– Твой брат.

А я-то надеялся, это просто слухи.

– Вот Иуда.

– Аарон, мы следим за тобой. Когда-то мы с отцом позволяли тебе делать что хочешь, но с этим покончено. Теперь ты никуда не пойдешь без моего разрешения, без присмотра взрослых и не раньше, чем я с этими взрослыми поговорю!

– Ладно, ладно, понял, я пойду?

– Ты хоть предохранялся?

– Конечно, мам.

Убейте меня кто-нибудь… К счастью, мама подрывается на запах подгорающих хот-догов, и я возвращаюсь к друзьям. Брендан, Дэйв Тощий и Малявка Фредди смотрят на меня с одинаковым выражением лица: нашего маленького мальчика отругала мама.

– Эрик, говнюк, настучал маме, где я ночевал. – Я показываю ему в спину средний палец. – Давайте уже сыграем?

Как играть в «Дикую охоту»

Один игрок становится охотником, у остальных две минуты, чтобы спрятаться где-нибудь в пределах квартала. Если охотник тебя поймал, ты переходишь на его сторону и помогаешь ловить остальных. Игра длится час или пока всех не найдут. Напоминает догонялки, только движухи больше.

Малявка Фредди спрашивает, кто хочет быть охотником. Он сам отпадает: в прошлый раз мама загнала его домой в девять вечера, а мы целый час сидели в укрытиях, пока не поняли, что он давно уже свалил. Оба Дэйва терпеть не могут охотиться. Наконец бросается на амбразуру Деон и начинает обратный отсчет.

Мы с Бренданом стараемся не отставать от А-Я-Психа. Он бежит в гараж. Мы наверняка наткнемся там на Дэйва Тощего, он всегда прячется под машинами (это могло плохо кончиться… минимум раза два). А-Я-Псих – главный фанат «Дикой охоты». Когда ему в очередной раз станет скучно, он, пожалуй, кого-нибудь покалечит, зато он всегда придумывает самые классные укрытия. Например, он первый обнаружил, что через окно в коридоре третьего этажа сто тридцать пятого дома можно выйти на крышу, куда мы закидываем сдувшиеся мячи, бутылки и банки от газировки. А еще он однажды додумался вскочить на крышу едущего мимо «ниссана», чтобы не попасться сразу шести охотникам. Этот подвиг никто так и не рискнул повторить. И – я не шучу! – его тоже зовут Дэйв. Кличку А-Я-Псих он дал себе сам, потому что постоянно творит всякую безумную дичь, а однажды по приколу обрезал раненой птице крылья. Нам повезло, что он наш друг.

Тимберленды А-Я-Психа не мешают ему бежать, но громко стучат; не понимаю, как они его ни разу не выдали.

– Не бежать за Психом, – кричит на бегу А-Я-Псих. – А то Психа поймают.

– Можно всем вместе спрятаться, – задыхаясь, выдавливаю я. Брендан отстает.

А-Я-Псих тормозит, но не для того, чтобы показать нам место для укрытия. Он закатывает глаза – видно только белки, – стучит себя кулаками в лицо и бежит на месте.

Попали. Он включил режим максимального разрушения. В таком состоянии он может спокойно взвалить кого-нибудь на плечо и шмякнуть о стену, о машину и что там еще под руку попадется.

– Да не идем мы за тобой, не идем! – успокаиваю его я.

Мы обегаем его и уносим ноги. Он стоит не оборачиваясь. Знает, что нам еще жить хочется.

– Психопат хренов, – выдыхает Брендан. Мы обежали гараж и влетели в сто пятьдесят пятый дом. Там мы забиваемся в бесхозную кладовку и наконец переводим дух. Пахнет грязной мокрой шваброй и резиновым вантузом. Брендан сплевывает в раковину, до краев наполненную желтоватой водой. – А теперь рассказывай, какие у Женевьев сиськи.

– Хрен тебе.

Шаги; мы скрючиваемся, прижавшись спинами к сломанному столу.

– Слабак, – шепчет Брендан, высовываясь из-за стола: не идет ли Деон или охранники? – Вот так и знал, Эй, что ты зассышь и сольешься.