Колдуны

– Арчи!

Грейси вынимает из коляски Уоддлса. Его большие голубые глаза выглядят такими же испуганными, как и ее собственные. Грейси успокаивает своего пингвина.

– Ворота открыты. Нас нельзя запереть снаружи, Уоддлс.

Она делает несколько шагов по тропинке между гигантскими деревьями, которые пристально смотрят на нее. Возможно, они затаили дыхание и вот-вот заговорят. Когда Грейси представляет, как оказывается на верхних ветках, ей становится нехорошо.

Она не видит пса, но слышит, как тот рыщет впереди.

– Арчи! Арчи!

Щенок лает, но не возвращается. Грейси волнуется, что ей достанется за открытые ворота и потерю собаки. И торопливо идет вперед.

Запах холодной земли туманит разум, окрашивая мысли в темный цвет, словно ее голова – это банка с водой, в которую бросили отмокать кисть. Между деревьями во всех направлениях прорыты туннели. Грейси думает, что этими маршрутами кролики скачут друг к другу в гости, чтобы повидаться, поделиться едой и поглядеть на соседских детенышей. Ее так и подмывает найти норку и заглянуть внутрь, чтобы оценить, насколько зверьки ручные. Но как бы ни было здорово, чтобы они свободно приходили в сад, пачкать ладони и коленки ей не хочется.

Над головой Грейси раздается шорох и клац-клац-клац. Она поднимает взгляд и смотрит на блестящий плющ, который обвивает белые стволы и ветви, одевая деревья в зеленые брючины и рукава. Там, где плющ заканчивается, костлявые ветви паучьими лапками тянутся к облакам. Верхушки деревьев пушистые и торчат, будто растрепанные ветром волосы. Новых листьев столько, сколько звезд на небе, они разрастаются и шумят, точно морской прибой. Тусклый свет застилает мир сумерками.

Грейси оглядывается через плечо на сад и сквозь переплетение веток видит дом. Пока папа его не отремонтирует, там будет страшнее, чем в лесу. Она все еще слышит голос мамы, а значит, ушла недалеко. И теперь, когда Грейси по-настоящему в лесу, она не так сильно нервничает. Рядом никто не крадется и не хлопает крыльями. Все по-прежнему. Прохладный воздух приятен до дрожи, а запах леса напоминает о фейерверках, жареной свинине на булочке и о том, как она помогала дедушке собирать в тачку скользкие листья.

В Англии нет ни волков, ни медведей, да и Арчи заметит любое существо больше мыши. Ночь не за горами, но тут лишь одна дорога и по ней легко вернуться. Нужно только заглянуть за поворот, а если Арчи там не окажется, то сходить и привести папочку, чтобы Арчи не заблудился.

Грейси видит снег, и у нее перехватывает дыхание.

По обе стороны дорожки кустарник и крапива редеют, уступая место восковым листьям цвета лайма и белым пятнам, которых больше, чем она успеет сосчитать до своего десятого дня рождения. Белые пятна устилают землю до самой темной дали. Косматые стволы деревьев тянутся к небу из этого зелено-белого пенистого моря и наклоняются, как ноги людей, которые переходили брод и потеряли равновесие.

Пока Грейси приближается к этому белому чуду, снежные пятна превращаются в великое множество цветов. Она склоняется, и ее голова наполняется чистым ароматом репчатого лука и лука-порея. Когда кружево крошечных лепестков становится четче, каждый цветок оказывается прекраснее всего, что Грейси когда-либо видела.

Она собирает цветы, пока не отвлекается на голубой туман, висящий там, где упало дерево. Тропинка приводит ее ближе к этой странной сине-фиолетовой дымке.

Это оказывается не туман, а еще больше цветов. Синих. Среди их волн все еще встречаются белые. Увитые плющом древесные ноги теперь шагают по океану крошечных голубых и белых цветов, таких поразительных, что у Грейси кружится голова. Она представляет себе огромную толпу крохотных человечков в белых или синих шляпках. Человечки обступили ноги гигантов, а те стараются их не раздавить.

Каждый маленький голубой цветок – это шляпка феи. Грейси срывает несколько для своей мамочки. Затем вспоминает про Арчи, но вокруг так странно и незнакомо, что не хочется громко кричать.

Когда синие цветы редеют и превращаются в россыпи странных пучков тут и там, тропинку вновь преграждают низко висящие ветви, а вместе с ними заросли крапивы и терновника. Некоторые сочные красные ягоды чудесно смотрятся на покрытых заостренными «рождественскими» листьями кустах, но они, наверное, ядовитые, ведь их не едят птицы. Которые в глубине леса ведут себя более шумно. Распевают песни тревоги на верхушках деревьев, сообщая друг другу, что к ним забралась девочка с собакой.

Грейси уже не видит дом, из-за чего в животе у нее бурлит, как в банке с газировкой. И попу покалывает, как от желания сходить по-большому. Ей действительно хочется в туалет. Но она пройдет чуть-чуть дальше. Еще за один поворот.

За ним Грейси видит светлое и открытое пространство. А вот и Арчи! Кружит по свободной от деревьев поляне, которая появилась до того внезапно, что Грейси опешила и даже подумала: не кончился ли лес совсем? Но нет, за поляной тот делается еще гуще, а здесь прерывается лишь ради ровной лужайки, окружающей идеально круглый купол зеленого холма размером с трейлер. Закатное солнце проливает на него последние лучи.

Грейси бежит вперед, затем останавливается. Перекладывает Уоддлса с одной руки на другую и с изумлением смотрит на то, что находится на этой странной, окруженной деревьями поляне. Кажется, что она видела это место раньше. Но ведь такого не может быть.

Еще ее одолевает вопрос: не живет ли кто-нибудь под холмом? Это, наверное, сад с оградой из деревьев. Поросший травой холмик напоминает ровные зеленые круги с флажками на поле для гольфа, где ей не разрешали ходить на руках. А еще он точно такой же, как «курган» в сказке, что читал ей папа, – про фей и мальчика, который отправился к ним жить. Мальчик не рос, а когда вернулся, вся его семья была уже в могилах.

Подножие холма окружает протоптанная в траве тропинка. Арчи с громким фырканьем обнюхивает ее, будто там разбросаны собачьи лакомства.

Пораженная тишиной, напоминающей о церкви, в которую они ходили на похороны дедушки, Грейси заходит в круг.

По его краю стоят замшелые каменные столбы, они будто люди, обратившиеся в камень прямо в лесу. Один, два, три, четыре, пять… десять!

Грейси с Арчи обходят поляну, словно стрелки на циферблате странных старых часов из земли и камней. Круг за кругом. Маленький холм будто заставляет так поступать, непонятно почему.

После трех полных оборотов Грейси кладет Уоддлса на ближайший камень. Затем садится на соседний, самый низенький.

– Здесь наша избушка. А это наши стулья.

Между камнями в блестящих горшочках растут красные цветы. Грейси заглядывает внутрь ближайшего горшка и замечает маленький череп. Она достает его и засовывает в карман.

Один камень больше остальных и стоит в центре открытой небесам тихой поляны. Он напоминает Грейси стол, за которым стоит священник в церкви. Алтарь. Срезанные цветы разноцветным париком покрывают его поверхность.

Привлеченная их обилием, Грейси подходит ближе.

Камень сверху плоский и, должно быть, стоит здесь в память о ком-то.

– Уоддлс, тут кто-то умер.

Арчи скулит и не идет за ней к камню.

Грейси смахивает цветочные стебли и обнаруживает, что на валуне есть углубление. Внутри него, будто объевшиеся слизни, ползают шумные мухи. Они возятся в черных пятнах внутри «чаши».

Грейси морщит нос, а когда отходит, слышит голос и подпрыгивает, словно кто-то подкрался к ней сзади и крикнул: «Бу!»

«Голос. Или это у тебя в голове? Голос или просто твои мысли?»

Ей словно протерли лицо изнутри холодной фланелью. Грейси чувствует, как отливает кровь, а голова кружится, точно она резко встала после того, как долго сидела со скрещенными ногами.

Некоторое время она вся дрожит, затем шок проходит. Теперь ей кажется, что голос звучал скорее внутри ее головы, а не снаружи. Постепенно страх сменяется любопытством и желанием узнать, кто же это говорил, ведь голос не был злым.

Вот он снова, и звучит так, будто какая-то леди шепчет за деревьями. Или, может быть, за камнями, или даже внутри холма. В нем может оказаться окошко или дверь.

Грейси отвечает на вопрос леди. Или, возможно, это всего лишь навязчивое ощущение, что ей следует представиться.

– Грейси, – говорит девочка и привычно выдает информацию, которая, по ее мнению, интересна всем незнакомым людям. Называет свой адрес. А дальше: – Я учусь в школе. Мой класс называется «Пескарики». Мою учительницу зовут мисс Коллинз.

Вокруг никого. Грейси снова сомневается, что слышала голос леди за деревьями. Возможно, все было только в голове и она сама вообразила чьи-то слова? Пока она пытается понять, могут ли голоса просто возникать в голове, леди удаляется все дальше, но не исчезает за деревьями, а проникает глубже в уши Грейси.

Вопросы обрушиваются на нее журчащим фонтаном, и появляется ощущение, будто кто-то смотрит на ее лицо изнутри. Она точно знает, что сказать, потому что чувствует этот взгляд, даже не видя глаз.

«Ты потерялась?»

– Нет. Мы сюда переехали. Я живу внизу в доме с мамой и папой.

«Может ли маленькая собачка укусить?»

– Он нормальный. И никого не кусает.

«В твоем доме есть братья или сестры?»

– Нет, только мама, папа и я.