Солнце Алабамы

Оправдывающийся голос был безумно похож на голос миссис Керри. Том не хотел подслушивать, но что-то заставило его остаться на месте, в тени абрикосового дерева, где его бы не смогли увидеть из окна.

– Ты здесь самая старшая! Ты должна была следить…

– Простите, мадам, я не знаю…

– Теперь твои оправдания не помогут.

– Потише, Сесилия, дорогая, – встрял наконец голос отца, который властностью и в то же время спокойствием заставил женщин замолчать. – Криками теперь точно не поможешь.

– Извините, миссис Мельбурн, я не думала, что так получится.

Четвёртый голос. Да что там происходит? За что отчитывают бедную миссис Керри, которая за всю жизнь и мухи не обидела. А этот новый голос принадлежит, наверное, Джессике, одной из их горничных и прислуг.

– Ясное дело, что не думала. – Уже спокойнее, но с нотками осуждения и злости проговорила мать Томаса. – И что же нам теперь делать, Гарри? По округе пойдут слухи. Мы окажемся в центре самого что ни на есть скандала!

– Ты права. – Ответил отец. – Лишняя молва нам не нужна. Пускай и горничная, но ты лицо этого дома, Джессика. – И после небольшой паузы добавил. – Была его лицом.

Томас как будто увидел, как глаза бедной, молоденькой горничной взметнулись на хозяев, моля их передумать и пощадить её.

– Отныне ты не сможешь у нас работать. Рано или поздно всё станет известно. Лучше не допустить этого как можно раньше.

По тону слышалось, что отец был непреклонен. Спокоен, как всегда. И как всегда непоколебим.

– Миссис Керри, никому не слова, – приказал он, – ни одна живая душа, как в доме, так и за его пределами, не должна знать этих отвратительных подробностей.

– Вот именно. – Поддакнула Сесилия.

– После завтрака, – продолжал отец, – вы поможете собрать все вещи Джессики и уведёте её отсюда навсегда. После этого необходимо будет найти Джессике замену, но достойную замену, миссис Керри. Если такое повторится снова, вещи собирать придётся уже нескольким…

– Я всё поняла, мистер Мельбурн. Я проконтролирую. – Печально и смиренно ответила кухарка.

Том не понимал, что же такого натворила Джессика, что её выгоняют из дома. Постирала белое с цветным, начистила столовое серебро во вторник, а не понедельник? Что же? Самое страшное, что могло случиться, это кража. Воров не любил никто, тем более среди прислуги.

В порыве любопытства, с колотящимся от волнения, что его заметят, сердцем, Томас выглянул из-за дерева, пытаясь заглянуть в окно. Может он сумеет лучше понять, что происходит. Дожидаться окончания этой сцены и потом спросить у родителей, что произошло, Томасу не хотелось. Наверняка, разразится скандал, что он подслушивал под окнами, а теперь ещё втянут в какую-то тайну.

И Томас увидел всех четверых. Отец сидел за дубовым столом, мать стояла рядом и гневно взирала на провинившихся темнокожих женщин, Джессика жалась поближе к миссис Керри и то и дело опускала голову, рыдая над своей печальной участью.

– Всё, разговор окончен. – Властно сказала Сесилия.

– Пойдём, Джессика, – начало было миссис Керри, беря свою подчинённую за локоть, но та вырвалась, сделала шаг навстречу хозяевам и на повышенном тоне начала возмущаться:

– Но это ведь несправедливо! Куда я теперь пойду! Где мне взять деньги, мы же умрём с голода! Я не виновата, я не хотела, но мистер…

– Довольно! – Отрезал Гарри наконец, не дав ей договорить имя мистера, который во всём виноват. – Поскольку ты хорошо работала у нас на протяжении двух лет, – отец поднялся со стула, обогнул стол и встал к ней лицом, слишком пристально вглядываясь в красные от слёз глаза горничной, – я готов оплатить тебе несколько месяцев, чтобы ты продержалась на плаву…

– Но, Гарри, – начала миссис Мельбурн, – зачем ты…

– Хватит, Сесилия. – Спокойно сказал отец.

Достав из кармана идеально отглаженного светлого пиджака портмоне, Гарри младший отсчитал десять каких-то купюр и вложил их в руки Джессики.

– Гарри, я всё же считаю, что ты не должен…

– Сесилия, замолчи. Это меньшее, что мы можем сделать за её труды.

Миссис Мельбурн всё же не стала больше препираться, так как прекрасно знала, что слово мужа – закон. Если он что-то решил, то так тому и быть.

Вновь пристально взглянув в глаза Джессики и задержав свою руку с деньгами в её руках на долю секунды дольше, чем предполагает приличие, но секундой меньше, чем это могло бы вызвать какие-то подозрения, Гарри младший вернулся за свой стол и махнул головой миссис Керри, чтобы та наконец увела Джессику из их кабинета, а после и из дома.

– И я надеюсь, Джессика, – отозвался напоследок отец, – вся эта ситуация останется между нами.

– Да, мистер Мельбурн.

Джессика ещё с секунду постояла, глядя на отца, а затем, поймав недовольный взгляд покорно молчащей миссис Мельбурн, сделала последний книксен в этом доме и удалилась, подталкиваемая сзади массивными руками миссис Керри.

Когда дверь за ними закрылась, мать заговорила:

– Что мы будем делать, если всё вскроется? С нашей репутацией будет покончено…

– Не сей панику, дорогая, – ответил отец, – даже если об этом неприятном инциденте и узнают, то мы здесь не при чём. Просто молодая девушка оступилась. Все мы совершаем ошибки…

– Ошибки? – Вновь повысила тон миссис Мельбурн. – Да её жизнь испорчена! Смотри, чтобы не испорчена была и наша…

– Всё будет в порядке, Сесилия.

Как всегда, само спокойствие.

– А теперь, когда всё это улажено, думаю, пора уже идти завтракать. Наверняка, дети заждались…

Мать только кивнула в ответ, приосанилась, как всегда делала, чтобы не показаться сломленной каким-то происшествием, и они вышли из кабинета.

Постояв ещё некоторое время под абрикосом, Том ничего не мог понять. В их семье всё всегда шло размеренно и спокойно, никаких конфликтов, никаких ссор. Если и были какие-то тайны, то все сдержанно хранили их за закрытыми дверями.

Хитрая жара Алабамы. Помогла раскрыть не только окна, но и чужие секреты.

Впрочем, раскрыты они были не до конца, так как до сих пор было не понятно, что послужило таким серьёзным поводом для того, чтобы выставить порядочную горничную вон.

Путаясь в мыслях, Том всё же вернулся в дом через парадное крыльцо. В столовой уже все собрались. Отец и мать как всегда по-королевски восседали во главе стола напротив друг друга, накладывая себе тосты и оладьи, плечом к плечу сидели всегда не разлучные Кетрин и Уилли. Брат обильно поливал свои оладьи кленовым сиропом и посыпал свежими ягодами. Удивительно, как он умудрялся оставаться в такой прекрасной форме, поглощая столько сладкого. Его друзья даже иногда называли его «сладкий Уилли», потому что его карманы всегда были полны конфет, а в чай он сыпал столько сахара, что хватило бы на пять чашек.

– О, наконец-то, сынок, – жуя кусок пышной оладьи, проговорил отец.

Как ни в чём не бывало. Будто сцены в кабинете и не было.

– Опять встал ни свет, ни заря, чтобы побродить по садам? – Спросила мать.

– Я просто читал на крыльце… – начал Томас, глядя на двух молодых горничных, стоящих у стены с опущенными головами. Они всегда были рядом во время трапезы, чтобы подать всё необходимое, подлить кофе или унести тарелки. Джессика тоже была здесь, рядом с Минни.

Все вели себя так, будто ничего не случилось, даже миссис Керри напевала себе под нос, занося свежий нарезанный хлеб на подносе. Вот что называется настоящая южная выдержка. Вопреки бытующему мнению, держаться как подобает в этом доме умели не только Мельбурны.