Хиромантия

Древние говорили: Jupiter est quodcumque vides, quodcumque movetur. (Юпитер есть все, что ты видишь, все, что движется).

Имя Иеговы, боготворимое евреями, имеет следующее толкование.

Это имя, которое читается от правой руки к левой, состоит из четырех букв, причем одна из них повторяется два раза. Эти буквы: job, he, vau, he. Первая означает деятельное начало (phallus); вторая – пассивное начало, женственное (cteis); третья буква (lingham) – союз, соединение phallus и cteis, или соединение деятельного и пассивного (страдательного) начала, последняя повторенная буква – окончательный результат, зрелый плод, бросающий свои семена – рождение, творение. Имя еврейского бога означает всемирное творение, душу, жизнь природы, ту же силу, которой поклонялись Аристотель, Платон, Вергилий. Наш меркантильный век поймет ли все величие этих образов?

Древние каббалисты шли далее: готовые все поэтизировать и придавать личную жизнь всей природе, они предполагали, что земля и небо связаны взаимной любовью.

«Небо, – говорит Плутарх, – исполняет в отношении людей обязанности отца, а земля – обязанности матери. Небо – отец, потому что оно изливает дождь и оплодотворяет почву; земля, принимающая влагу, зарождающая и взращивающая семя, играет роль матери»[11 - Dupuis. Origine des cuites. P. 71, 1821.].

«Земля, – говорит Вергилий в Георгиках, – раскрывается весной для принятия плодотворной влаги, изливаемой небом. И вот нисходит эфир на грудь своей супруги, радующейся его появлению, И как только польются семена на землю вместе с дождем, – союз двух великих тел дает жизнь и пищу всему существующему. Так древние предполагали брачный союз между землей и небом, и это дало начало итафаллическим празднествам.

Таково же происхождение обряда lingham у индейцев, которые выставляли в своих храмах детородные органы обоих полов, чтобы выразить этим эмблему вечного, всеобщего оплодотворения.

Эфир

Итак, для посвященных, эфир есть душа мира, планетные лучи – двигатель природы, а природа – отражение Божьего всемогущества.

Бог присутствовал при них постоянно; Бог давал вращательную силу огромным мирам, без числа наполняющим свод небесный, и, изливая на солнце потоки пламени, он в то же время давал жизнь насекомому, скрытому в траве, и силу прозябания былинке. Бог – в звуке, в тумане, в лазури. Открывая глаза после сна, они видели Бога; в лучах света и в воздухе они ощущали Бога. Бог был везде. Бог наполнял их самих. Ни одно движение их, ни одна мысль не отделялась от мысли о Нем. Пифагор, Платон, Сократ изучали сами себя, чтоб сделаться чистыми и достойными перед глазами этого свидетеля, невидимого, но познаваемого; и душа их, бессмертная искра божества, сливалась в гармоничном согласии с божественным током, разлитым во всей природе, и придавала им красоту добродетели, напечатанная на челе их: вот избранник Божий!

И одно приближение их к людям материальным успокаивало земные страсти этих последних и усыпляло их недостойные стремления. По мнению каббалистов, душа дышит так же, как и тело. Близость болот, стоячих вод, миазмов заражает тело болезнями; так и чистая душа развращается от близости душ нечистых, которые живут в пороке и разврате, и если она не удалится от них, то теряет свою чистоту. Будьте чисты, чтоб не затмить туманом страстей святой огонь, блистающий в вас.

«Свет, – говорит Беркли, – есть язык божества, который мы едва можем разбирать в миллионах форм и цветов». Бальзак парафразирует эту идею в Серафите и Луи Ламбере. Он говорит в первой:

«Вы знаете состав воздуха: азот, кислород и угольная кислота. Вы не можете произвести звука в пустоте; из этого ясно, что музыка и голос человеческий – результат химических соединений под влиянием вашей мысли, через посредство света, великого источника жизни земного шара. Во всех великих явлениях природы заметно влияние солнечного света».

Он утверждает в Луи Ламбере: «На земле все происходит при посредстве эфирного вещества, дающего начало различным феноменам, известным под именем электричества, теплоты, света, гальванизма, магнетизма и т. д. Различные превращения этого вещества дают то, что мы называем материей.

Мозг есть резервуар, в котором скапливаются все силы животного, из которого он черпает необходимые для него элементы этого вещества, получающего характер воли.

Воля есть необходимый атрибут всякого существа, одаренного движением.

В человеке воля превосходит своей силой волю всех других существ.

От большего или меньшего совершенства человеческого мозгового вещества зависят разнообразные формы, которые принимает мысль.

Воля выражается различными органами, обыкновенно называемыми пятью чувствами, которые в сущности составляют только одно – способность видеть.

Все явления, доступные нашим чувствам, сводятся к нескольким элементарным телам, как например: воздух, свет или взаимное их действие. Звук есть изменение состояния воздуха; цвета – видоизменения световых лучей; запах – сложное действие воздуха и света. Итак: звук, цвет, запах и форма имеют одно происхождение; наступит время, когда это будет несомненно доказано. Мысль, соединяющаяся со светом, выражается в слове, которое принадлежит к сфере звука».

В магии уже известно, что звук, цвет, запах и форма имеют одно начало и сливаются в одно в планетном эфире.

Сны и предсказания

«То, что мы называем в себе воображением, есть не что иное, как внутренняя способность души удерживать образы и отражения, производимые лучами света.

Форма предметов, призрак их, остается в лучах света как возвратное отражение. Планетный ток, который мы называем великим магическим деятелем, также насыщает образами, которые сообщаются с нашей душой[12 - Dogme et rituel de la haute magie. P. 110.], или она сама вызывает их пред свои внутренние очи».

«Ничто не утрачивается в природе, все умершее возрождается в новых формах, чтобы снова жить; но прежние оставленные формы тоже не уничтожаются. Разве мы не можем по желанию вызвать в нашем воображении образ ребенка, которого мы когда-то знали и который теперь уже стал стариком? Черты эти уже не существуют, но они живут еще в нашем воспоминании и при случае мгновенно рисуются в душе нашей. Но каким образом, где видим мы их? В токе планетных лучей, как мы уже говорили, который передает их нашему мозгу через посредство нервной системы»[13 - Там же. P. 28.].

Всякая наука, существовавшая некогда и потом забытая, непременно опять выйдет на свет, потому что ее принципы остались начертанными в лучах планетного тока и ждут только вызывающего сочувствия какого-нибудь ученого ума, который займется забытой наукой и поведет ее дальше.

Звук падающего дождя, ропот ветра, движение волнующейся нивы, вид моря, звук колокола возбуждают нервы человека и мгновенно воскрешают в нем идеи, связанные с этими явлениями.

Чтобы понимать голос Бога, человек должен выйти из нормального состоянии; его охватит лихорадочная дрожь вдохновения, энтузиазма, пульс его бьется сильнее: он болен – и вот тогда-то возвышается душа его выше сферы человеческой жизни и перед ним открывается одна из страниц великой книги природы.

Общие, врожденные идеи, говорит Фенелон, вечны, неизменны, необходимы. Это не наши собственные идеи, это само божество.

Когда мы бодрствуем, вещественные предметы мешают нам видеть образы, окружающие нас в лучах планетных токов; душа и тело господствуют над существом интеллектуальным и сковывают его способности; но когда мы спим, душа отдыхает и существо интеллектуальное вступает в сношение с этими образами, которые приносит нам иногда смутными и лишенными связи, но часто передает их очень верно и ясно, когда сон овладевает нами после сильного беспокойства или желания.

Бальзак рассказывает, что он находился в 1812 году в лицее Вандома, где Луи Ламбер был его другом. Оба они с восторгом мечтали о прогулке в знаменитый замок Рошамбо, прогулке, обещанной только старшим ученикам по причине отдаленности Вандома от лицея.

«В конце весны мы собирались туда в первый раз. Желание видеть знаменитый замок, владелец которого часто угощал учеников молоком, заставило нас вести себя безукоризненно, и таким образом ничто не помешало нашей прогулке.

Ни я, ни Ламбер не видали прекрасной долины Луары, где возвышается этот замок; поэтому мы сильно интересовались этой прогулкой и воображение наше было сильно возбуждено.

Когда мы пришли в долину и стали любоваться на прекрасный замок и извилистую долину с блистающей на зелени лугов речкой, Луи сказал мне: «Я видел все это нынче во сне». Он узнал группу деревьев, в тени которых мы сидели, расположение их листвы, цвет воды, башни замка, вид дали, и все подробности местности, виденной им в первый раз. Мы оба были детьми, мы неспособны были ко лжи ни в одном действии нашей жизни, наполненной взаимной дружбой!

Мы сели около старого дуба. После некоторого молчания Луи мне сказал: «Если весь этот пейзаж не перенесся ко мне нынче ночью, то стало быть, я сам к нему переносился. Если я был здесь и в то же время спал в своей постели, не доказывает ли этот факт совершенную раздельность и самостоятельность моей души и моего тела?..

Если же мой дух и мое тело могли разлучиться во время сна, почему же это не может повториться и во время моего бодрствования?

Эти факты совершились силой какой-то способности, приводящей в действие мое второе я, которому тело служит только оболочкой, или это происходит в таком нервном центре, имя которого нам неизвестно, но который есть вместилище ощущений, или в мозгу, который есть центр идей».

Луи Ламбер или сам Бальзак видел пейзаж в планетном токе, с помощью своей воли и желания, дошедшего до такой степени возбуждения, что воля, так сказать, проникла собой существо интеллектуальное во время сна тела.

Он видел, силой своей воли, как сомнамбулы видят, повинуясь чужой посторонней воле, образы и картины в планетном токе.

Одним словом, можно сказать, что силой своей возбужденной воли он вызвал в воображении своем фотографию пейзажа.

Придет время, когда, не входя в область метафизики, сумеют объяснить эти непонятные загадки, разгадку которых знали, как они утверждают, каббалисты.

Электричество есть одна из вероятных причин возбуждения нервов, устремляющихся к головному мозгу. Сомнамбулы могут видеть изображение местности, куда магнетизм направляет их деятельность; они видят, не теряя сознания, как во сне, видят наяву с помощью скрытого электрического тока, направленного на них волей магнетизера; пространства не существует для электричества. Это внутреннее зрение может быть приведено в действие и во время бодрствования, когда мысль сосредотачивается на одном пункте; для этого необходимо отвлечь чувства от всего окружающего, и в этом случае употребляют в помощь какого-нибудь постороннего деятеля, воду, огонь или кофейную гущу. Стакан воды, кофейная гуща, куда человек устремляет все свое внимание, совершенно отвлекают его от всего окружающего.

Мы видели Генриха Делажа, который первым серьезно увлекся в Париже мистицизмом; он возобновил эти забытые опыты; с помощью своей воли он ясно видел в стакане воды пейзажи, дома, внутренность жилищ, даже в странах, самых отдаленных, и приводил в такое же состояние особ нервной конституции, на которых он для этого только устремлял свой взгляд, и они получали способность видеть в воде отдаленные вещи.

Сосредотачивая все их внимание, он приводил их в состояние сомнамбулизма.