Этнокультурная история казаков. Часть IV. Разрушение дома. Книга 5

Уже во время работы этого совещания 13 августа произошла короткая встреча Верховного главнокомандующего генерала Л. Г. Корнилова и атамана А. М. Каледина. Они обсудили положение в стране, ситуацию на фронте и в тылу, пути выхода из неё, содержание докладов, с которыми планировали выступить. После этой встречи Каледин внёс дополнения в текст своей речи. На вопрос, зачем он это сделал, последний ответил, что в пункте об ограничении деятельности армейских комитетов он хочет изложить более радикальные требования с тем, чтобы на их фоне предложения Корнилова по данному вопросу показались «умеренными и относительно приемлемыми».

Каледин, выступая 14 августа 1917 года с речью на Совещании от имени 12 казачьих Войск, обметил центробежное стремление групп и национальностей в стране. Призвав к укреплению «демократического республиканского строя», он заявил: «Россия должна быть единой. Всяким сепаратным стремлением должен быть поставлен предел в самом зародыше».

Декларация, прочитанная Калединым от имени всего казачества, произвела очень сильное впечатление. Но его несколько ослабило последовавшее на другой день выступление есаула 7-го Оренбургского казачьего полка, председателя Казачьей секции ВЦИКа Советов рабочих и солдатских депутатов А. Г. Нагаева. Он заявил, что трудовое казачество не разделяет изложенные Калединым положения, к тому же последний не имел права якобы выступать от имени всего казачества. Налицо был вполне определённый политический раскол, правда, не столько среди казачества как такового, сколько между казачьими лидерами и выразителями мнений небольшой части радикально настроенных казаков. Но на свидетелей данного инцидента это произвело весьма значительное впечатление, поскольку противоречило их устоявшимся воззрениям на казачество как единую и прочно сплочённую массу.

По мнению казаков-фронтовиков программа действий, оглашённая атаманом Калединым на Московском государственном совещании, совсем не отвечала требованиям дня, понятиям о демократии и желаниям рядовых казачьих масс. Они хотели более радикальных перемен.

* * *

Вооружённое выступление генерала Корнилова, в значительной степени ускоренное и отчасти даже спровоцированное некоторыми политическими авантюристами, началось в ночь с 26 на 27 августа. Корнилов объявил, что берёт власть в свои руки. В планах мятежного генерала одно из ведущих мест отводилось казачьим полкам, шедшим в авангарде брошенных на Петроград войск. Он рассчитывал привлечь казаков к активному участию в выступлении, помня поддержку, которую ему оказывали ответственные казачьи организации. Незадолго до мятежа Совет Союза казачьих Войск, войсковые атаманы, правление казаков Юго-Западного фронта и другие казачьи организации открыто поддержали действия главковерха по наведению порядка на фронте и в тылу. К тому же казачьи части продолжали оставаться верными командованию, сохраняя порядок и дисциплину в своих рядах. Корнилов не без основания надеялся на их поддержку и беспрекословное исполнение любых приказов.

В такой ситуации Совет Союза казачьих Войск счёл за лучшее не выступать с каким-либо заявлением, а, приняв озабоченный вид и соблюдая внешний нейтралитет, дожидаться итогов развёртывающихся событий. Но занятая им позиция не являлась пассивной. Пресса отмечала стремление членов Совета Союза «перекинуть мост» между Временным правительством и генералом Корниловым. На все вопросы журналистов, на чьей же стороне Совет Союза, его представители не давали чёткого ответа.

В ходе движения корниловских войск к Петрограду отмечалась значительная неорганизованность. По свидетельству генерала П. Н. Краснова, «не только начальники дивизий, но даже командиры полков не знали точно, где находятся их эскадроны и сотни». 29 августа к казакам 1-й Донской дивизии прибыли новые группы агитаторов от ВЦИКа Советов, местных Советов рабочих и солдатских депутатов. В настроениях казаков, и без того обуреваемых сомнениями, начал обозначаться перелом. Он произошёл на следующий день, когда казаки 9-го и 13-го Донских полков этой дивизии заявили о категорическом отказе продолжать движение на Петроград. В этот же день, 30 августа, общее собрание комитетов, частей и подразделений Уссурийской конной дивизии приняло постановление о подчинении Временному правительству и осуждении корниловского выступления. Казаки отказались участвовать в выступлении. Поход на столицу полностью провалился. Не были выполнены также и приказы Корнилова о направлении к Петрограду 5-й Кавказской казачьей дивизии из Финляндии и 5-й Донской казачьей дивизии с фронта.

Большинство армейского казачества не поддержало корниловское движение. Во многих полках корниловски настроенные офицеры отстранялись от командования, часть из них арестовывалась. По некоторым данным, корниловское выступление осудили 40 полков разных казачьих Войск страны. Многие казаки не без оснований отождествили его с попыткой возврата к старым дореволюционным порядкам, когда казаки были не вольными людьми, а царскими военными слугами. Некоторая часть казаков отнеслась к выступлению Корнилова нейтрально-выжидательно. Тем самым казачьими народными массами был сделан вполне осознанный и определённый политический выбор в пользу буржуазной демократии, в рамках которой они надеялись на восстановление своей, казачьей демократической традиции. Однако этого не увидели большевистские вожди.

Доктор исторических наук Олег Щёлоков в статье ««Подлежат беспощадному истреблению…» Cудьба уральского казачества (1919 – 1920 г.г.)», указывал, в частности: «Лидеры советской власти на первых порах понятия не имели, что такое казачество. Например, в произведениях В. И. Ленина дореволюционной поры казаки почти исключительно упоминаются как карательная сила царизма. Даже в экономических трудах Ленин не исследовал казачество. Ещё в 1906 году он относил казачество к отсталым воинским частям. А в 1917 году для Ленина казачество – ничто иное, как «реакционная сила».

А вот и более длинный пассаж. В статье «Русская революция и гражданская война» (сентябрь 1917 года) Ленин, анализируя причины провала Корнилова, писал: «Вся сила богатства встала за Корнилова, а какой жалкий и быстрый провал! Общественные силы, кроме богачей, можно усмотреть у корниловцев лишь двоякие: „дикая дивизия“ и казачество […]. Что касается до казачества, то здесь мы имеем слой населения из богатых, мелких или средних земледельцев (среднее землевладение около 50 десятин) одной из окраин России, сохранивших особенно много средневековых черт жизни, хозяйства, быта. Здесь можно усмотреть социально-экономическую основу для русской Вандеи…».

Чувствуете, ещё до Октябрьского переворота Ленин видит в казачьих землях всего лишь Средневековье и русскую Вандею. Никогда не бывавший в казачьих землях, никогда всерьёз не изучавший казачество, Ленин ещё до прихода к власти относился к казачеству с ненавистью. Скоро большевики возьмут власть и не будут скрывать, что о существе казачества они понятия не имеют и что с ним делать, ещё не решили».

VI. КАЗАЧЬИ ВОЙСКА – ЗА ФЕДЕРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО СТРАНЫ

Объявление России республикой, сделанное Временным правительством 1 сентября, вызвало большую обеспокоенность представителей высших органов казачьего самоуправления. В экстренном порядке созывается конференция представителей войсковых правительств Войск, которые вели подготовку к объединению в рамках Юго-Восточного Союза. Она проходила 4 – 5 сентября в городе Екатеринодаре. Обсудив политическое положение, участники встречи приняли резолюцию относительно вопроса об объявлении России республикой. В ней представители казачьих Войск заявили о своём протесте против данного решения Временного правительства. Одновременно в резолюции говорилось о стремлении казачества к провозглашению России республикой демократической и федеративной. Тем самым представители казачьих правительств ещё раз заявили о своём стремлении к отстаиванию принципов федерализма.

В сентябре состоялись войсковые Круги и Съезды во многих казачьих Войсках страны. Временное правительство, обвинив Каледина в сепаратизме и попытке оторвать от России Дон, потребовало его явки в суд. В ответ, по настоянию М. П. Богаевского, донской войсковой Круг восстановил старый казачий закон «С Дона выдачи нет».

Только М. П. Богаевский один мог провести «Митрофанов Сполох» в защиту атамана Каледина; именно по его внушению донской Круг и атаман Каледин провозгласили независимость Дона от новой русской власти. Богаевский, единственный из всего сонма казачьих руководителей того времени, показал себя политическим и культурным деятелям такого уровня, до которого никто из казаков ещё не поднялся. И если в его время Донское правительство потерпело ряд роковых неудач, то в этом виновна была только царившая тогда эпоха идеологической сумятицы, надломленность казачьего народного духа.

* * *

В сентябре 1917 года существенно активизировалась практическая работа организаторов «Юго-Восточного Союза казачьих Войск», которая вступала в свою завершающую фазу. Целью Союза по-прежнему провозглашалось объединение казачества региона и отстаивание общеказачьих интересов.

Проблема политической и организационно-практической деятельности казачьих лидеров в направлении развития федеративных отношений казачьих Областей с центральной властью и их вполне отчётливое стремление к созданию на территориях казачьих Войск федеративных образований со значительными правами рассматривалась и на заседаниях проходившего в сентябре в столице Всероссийского Демократического совещания. Причём на первом плане были не сложности национально-государственного устройства страны, а аспекты сугубо политические. Как заявил в своём выступлении на одном из заседаний есаул А. Г. Нагаев, «за федерацией часто цепляется реакция». Поэтому, по его мнению, данный вопрос должно было решать только Учредительное собрание.

В Киеве на Съезде представителей народов и областей, «стремящихся к федеративному переустройству Российской республики», 8 – 15 сентября 1917 года делегат от «Союза казачьих Войск» Иванов утверждал, что казачество не является сословием, а представляет собой специфическую и жизнеспособную ветвь русского народа, имеющую все данные для самостоятельного существования. Вместе с тем следует отметить, что руководители казачества, ратуя за единую, неделимую Российскую Республику в федеративном исполнении, выступали против политического самоопределения иных народов и их национально-территориальных автономий.

* * *

Организаторы Союза казачьих Войск продолжали свою настойчивую работу. После серьёзной подготовки 20 сентября 1917 года в г. Екатеринодаре открылась конференция представителей Донского, Кубанского, Терского, Яицкого (Уральского), Оренбургского и Астраханского казачьих Войск, Союза горских народов Кавказа, Кубанского областного горского исполнительного комитета. Участники конференции заявили, что в случае образования правительства, не опирающегося на все «живые и национальные силы страны, казачество и горцы оставляют за собой свободу решений». Рассмотрев проблему национально-государственного устройства страны, участники конференции высказались за принципы федеративной организации Российской Республики с полным сохранением единства государства. Здесь же они подчеркнули и «крайнюю необходимость… немедленного образования Союза Областей». При этом, конечно, говорилось о полной поддержке идеи образования прежде всего региональных федеративных объединений из числа казачьих Войск.

* * *

Правительство и армейское командование далеко не безосновательно считало казачьи части наиболее организованными, дисциплинированными, боеспособными, надёжными в политическом и военном отношениях. Но в то же время ими не в полной мере учитывались изменения, происшедшие в сознании и общих настроениях казаков. Наиболее отчётливо они проявлялись в казачьих полках столичного гарнизона. Так, члены специальной делегации Донского войскового правительства, прибывшей в Петроград в первых числах октября с целью добиться у Временного правительства издания им оправдательной декларации по так называемому «делу Каледина», сразу же после встречи с казаками 1-го, 4-го и 14-го Донских полков потребовали от Правительства и командования армией немедленного вывода этих полков из столицы ввиду «разложения» казаков под воздействием большевистской агитации. Примечательно, что, по свидетельству очевидцев, посланцев войскового Правительства казаки данных полков встретили весьма сдержанно.

Неслучайно в начале октября атаман А. М. Каледин направил командующему Петроградским военным округом срочное письмо, в котором настаивал на выводе донских полков из столицы. Но только через две недели, 20 октября, военный министр А. И. Верховский отдаёт распоряжение начальнику штаба Северного фронта генералу С. Г. Лукомскому о смене казачьих полков в Петрограде по причине их большевизации. При этом следует оговориться, что, употребляя термин «большевизация», официальные лица подразумевали общее усиление процессов критических, оппозиционных настроений среди казаков столичного гарнизона, отчасти падение дисциплины и, как следствие, отказ от исполнения приказов. О какой-либо их действительной большевизации, то есть о принятии большевистских политических установок, поддержке большевистской партии, говорить не приходилось.

Богаевский был вынужден считаться с Советами и различными комитетами, но был их противником и принципиальным врагом большевизма. По инициативе М. П. Богаевского Круг Дона провозгласил 20 октября 1917 года независимость Области Войска Донского – до образования в России Правительства, приемлемого для казаков.

* * *

С 16 по 21 октября в городе Владикавказе проходила итоговая конференция, на которой был подписан «Договор об образовании „Юго-Восточного Союза казачьих Войск, горцев Кавказа и вольных народов степей“». В состав Союза вошли Донское, Кубанское, Терское, Астраханское казачьи Войска, калмыцкие орды, объединённые в Союз горцев Кавказа 23 горских и степных народа, проживавших на территориях Терека и Дагестана. Через два дня этот договор был утверждён и принят к исполнению войсковым Правительством Терского Войска. Высшим исполнительным органом Союза должно было стать так называемое Объединённое правительство, в состав которого включалось по два представителя от каждого субъекта этой организации, то есть всего 12 человек от 6 субъектов, из которых 8 – казаки.

Однако к этому времени ситуация в стране и в казачьих Областях изменилась. Нарастали дезинтеграция, неконтролируемые процессы, радикализация массового общественного сознания. Заметно осложнилась обстановка непосредственно на территориях каждого Войска. Неслучайно поэтому, что к образованному Союзу отношение подавляющего большинства казачества было более чем прохладным. Попытки создания аналогичного Союза казачьих Войск в рассматриваемый период предпринимались и на востоке страны. Но планы создания «Восточного Союза казачьих Войск» от Урала до Амура так и не вышли за рамки обсуждения.

Таким образом, отношение казачества к Февральской революции было довольно неоднозначным. С одной стороны, революция, свержение монархии, начавшиеся политические процессы и преобразования вызвали в сознании казаков, базировавшемся на традиционных устоявшихся и казавшихся незыблемыми социально-политических установках, морально-нравственных принципах, мировоззренческих и поведенческих стереотипах острый и масштабный кризис. С другой стороны, видя позитивное отношение к происходившим событиям основной массы русского населения, казачество, особенно казаки-фронтовики, попытались разобраться в их сущности, оценить возможные для себя последствия. В целом казачество восприняло революцию несколько своеобразно, настороженно-выжидательно.

* * *

В начале осени 1917 года продолжалось организационное укрепление и усиление властных функций высших органов казачьего самоуправления. При этом возглавлявшие их казачьи лидеры, официально полностью поддерживая Правительство и признавая его высшие властные приоритеты, всячески стремились к усилению и формальных, и реальных законодательных и исполнительных полномочий казачьих органов власти. Они активно отстаивали федеративные принципы государственной организации. Попытки Правительства контролировать эти процессы в казачьих Областях вызывали у них значительное недовольство, рассматривались как вмешательство «во внутренние казачьи дела».

На Дону обрабатываются и принимаются законопроекты, устанавливаются демократические формы правления. При этом Круги утопали в межпартийной борьбе, а власть атаманов всячески урезали во избежание «диктатуры». На Кубани обострилась рознь между черноморцами и линейцами. Узнав, что украинская Центральная Рада возрождает казачество, Кубанская Рада вознамерилась послать ей военную подмогу. Линейцы воспротивились и Войско чуть не раскололось. На Дону «казачья демократия» искала компромиссы с крестьянской, создала «Паритетное правительство» – 7 человек от казаков и 7 от иногородних.

Во всех этих действиях казаки видели возвращение к прежнему независимому состоянию «эпохи допетровской» и требовали, чтобы новое русское Правительство считалось с их правом избрать по своему желанию форму взаимоотношений с Россией. Однако Временное правительство с главковерхом Керенским увидело в этом «измену революционной родине», потребовало к себе на суд атамана Каледина и готово было начать наступление на Дон, мобилизовав для этого два военных округа. Именно в это время, 20-го октября 1917 года, войсковой Круг постановил считать Донскую Землю независимой республикой впредь до образования в России порядка, приемлемого для казаков и спешно принять участие в создании Юго-Восточного Союза, о котором сказано выше.

VII. НА ЗЕМЛЯХ КАЗАКОВ-ЧЕРКАСОВ

У автора нет данных по потомкам казаков, проживавших на территории Малороссии к февралю 1917 года, но зато есть данные о численности общего и казачьего населения по двум губерниям, которые позволяют думать, что примерно такой же процентный расклад был по всему юго-востоку Малороссии. Это так называемые полтавские казаки – остатки запорожцев в Полтавской и Черниговской губерниях, которые до 1917 года получали паспорта с отметкой «полтавский казак».

По состоянию на 1862 год на территории Полтавской губернии проживало 1.891.455 жителей, из них казаков – 851.357, или около 45%. Казаки составляли более половины населения Миргородского, Кобелякского, Лохвицкого, Лубенского уездов; наименьший их процент наблюдался среди жителей Пирятинского (24,6%) и Константиноградского (5,8%) уездов. По данным подворной переписи 1910 года, казацкие хозяйства составляли 43,4% всех хозяйств губернии (в сёлах – 45,9%, в городах – 20,3%).

* * *

После Февральской революции 1917 года в качестве мер стимулирования в армии стали использоваться как революционные призывы, так и национальные идеи. Временное правительство обратило внимание, что организованные по национальному принципу подразделения отличаются определённой устойчивостью на фронте и фактически дало «добро» на их формирование. И тут уж их инициаторы и организаторы решили сделать ставку на происхождение огромной массы украинцев от легендарного запорожского казачества, от черкасов (чёрных клобуков).

Одним из лидеров казачьего движения в Малороссии стал Симон (Семён) Васильевич Петлюра. Вопреки позднейшим утверждениям некоторых советских писателей, Семён Петлюра был довольно образованным человеком. Будущий глава Украинской Народной Республики по приезду на Кубань в 1902 году остановился в станице Смоленской в сорока километрах от Екатеринодара, у знакомого учителя Константина Безкровного – правнука черноморского войскового атамана, когда-то прибывшего на Кубань из Сечи. По воспоминаниям Безкровного, в станице Петлюру больше всего поразило, что молодёжь на улице и на вечеринках пела почти исключительно старинные украинские думы и песни про казачьих предводителей Байду, Нечая, Сагайдачного, Морозенко.

На Кубани Петлюра был ассистентом-исследователем в экспедиции Фёдора Андреевича Щербины, работавшего тогда над своим фундаментальным трудом «История Кубанского казачьего Войска». (Ф. А. Щербина – казачий политический деятель, учёный и писатель, придерживался украинофильских взглядов, однозначно отделял казаков-черноморцев от «москалей»). Исследования Петлюры удостоились исключительно положительной оценки Щербины: «Разбором исторических материалов и извлечением из них наиболее ценных и интересных сведений для истории, помнится, занималось тогда у меня четверо или пять истинных работников, но и они удивлялись, с каким пылом взялся Петлюра к работе […] искал умело то, что нужно было для истории и чем он лично интересовался […]. Ему очень помогало знание истории Украины и Запорожья, а отчасти и знакомство с народной жизнью Полтавщины, а в составе черноморских казаков как раз и было больше выходцев с Полтавщины».

Сам Петлюра говорил Щербине так: «Черноморцы – добры молодцы, потому что они сделали Черноморию. То, чего не было и на Старой Украине, которую так опаскудили крепостничеством».

Будущий Головной атаман украинской армии до революции 1905 года был членом ЦК Украинской социал-демократической рабочей партии. Разочарованный поражением, он уходит в журналистику. Петлюра быстро зарабатывает авторитет и после Февральской революции 1917 года становится заметной фигурой среди украинцев в действующей армии.

Уже весной 1917 года в Киеве были созданы Украинский военный клуб имени гетмана Полуботка и Первый украинский казачий полк гетмана Богдана Хмельницкого. В мае 1917 года на Западном фронте учреждается Украинская военная Рада, которую возглавил С. Петлюра.

* * *

Основной массе украинского народа удалось сохранить память о том, что они с деда-прадеда – казаки, то есть свободные люди: и священники, и чиновники, и учителя, и военнослужащие, и купцы, и бывшие крепостные крестьяне. После Февральской революции 1917 года в России весной того же года эти представления нашли своё выражение в стихийной самоорганизации украинского населения путём создания различных управленческих структур и военизированных отрядов самообороны по типу древних казачьих (со своей выборной старшиной, наказными атаманами и так далее) общин.

Так, в середине марта 1917 года вчерашний крестьянин Никодим Смоктий из села Гусаково на Звенигородщине организовал Гусаковскую сотню. Вскоре крестьяне решили собрать в Звенигородке Киевской губернии казацкий Съезд и там выработать статут организации. Этим занимался Ковтуненко, человек с высшим образованием. В начале апреля все выборные сотенные командиры прибыли на Съезд и приняли статут организации под названием «Вольное казачество» («Вiльне Козацтво»):

1. Вольное Казачество организовывается для обороны вольностей украинского народа и охраны порядка;

2. Вольное Казачество – территориальная военизированная организация, куда имеют право вступить граждане уезда не моложе 18 лет;

3. В организацию не принимаются люди, «враждебные к Украине и люди, наказанные судом за уголовные преступления»;