Не отпускай мою руку, ангел мой. Апокалипсис любви

Паша пожал плечами, его глаза вдруг повлажнели, но он быстро отвернулся. Празднование продолжилось, но все больше вопросов поднималось о политике и ожидании чего-то непонятного. Говорили о каком-то всемирном компьютерном вирусе, конце света и все это было чем-то новым и непонятным. Чем ближе приближалась полночь, тем тревожнее становилось за столом. Все чего-то ждали. Наконец громкий голос экрана напомнил, что начинается самое главное действо. На Таймс-сквере уже поднимался хрустальный шар. Через мгновение он взорвался на тысячи мелких хрусталиков, небо озарилось тысячами прожекторов и салютов, туда же вздыбились голоса сотен тысяч собравшихся там, ликующих людей. Какие-то секунды за столом царила тишина, а потом словно тяжесть спала с плеч. Все – Миллениум! Пронесло?! Апокалипсиса не будет! Все кинулись чокаться, кричать, обниматься. Рава с Лией прижались к друг другу, из ее глаз потекли слезы. Это был бурный ответ на ее ночной кошмар, на переживания последних недель перед новым годом.

– Ты что? Все хорошо, с Новым, двухтысячным, родная! – поцеловал ее муж. – Представляешь, теперь все тысячелетие мы будем вместе, – улыбнулся и еще крепче прижал ее к себе.

– Как мы могли оставить сына, – сквозь слезы проговорила Лия, – а если бы что-то случилось.

– Я знал, что все будет хорошо, иначе мы бы никуда не поехали, – твердо сказал Рава, – с нашей семьей всегда все будет хорошо.

Все снова сели за стол, но вскоре Рава с Пашей отделились и ушли в другую комнату, плотно прикрыв дверь. Женщины попытались найти общий язык, рассказывая о достижениях своих детей, пока наконец не остановились на тряпках, новых веяниях моды. После этого разговор пошел веселее.

В гостиницу они вернулись почти под утро и стали собираться в обратный путь. Лия видела, что супруг не в настроении, он все время задумывался о чем-то. Но когда она подошла к нему с немым вопросом, он обнял ее:

– А ты боялась какого-то Апокалипсиса. Пусть только попробует тронуть нас. Мы же сильные, ответим.

Лия улыбнулась: «Ну после твоих манипуляций с быком, нам вообще ничего не страшно. Ты его точно приручил». Они расхохотались.

Глава четвертая. Обида

Наступила весна. И хотя все еще было сыро и слякотно, дни повеселели. В отличие от них, у Лии на душе ощущалась пустота. В жизни ничего не менялось. Она не работала и занималась только семьей. С матерью они изредка перекидывались общими фразами, встречаясь на общей территории, той больше нравилось возиться на кухне с Розой, обсуждая последние новости. Татарка Роза появилась в их доме после того, как Лия попыталась стать примерной хозяйкой дома.

Это было после возвращения из медового месяца. Целый день они с матерью ворочали мебель, перемывали посуду в стеклянных шкафах и перекладывали тряпки в комодах, мыли полы в большом доме. Закончилось тем, что мужа она встретила на диване в гостиной с повязкой на лбу и болями в пояснице. Увидев эту картину, Рава посмеялся, но потом твердо заявил, что в доме нужна помощница и, хотя теща пыталась громко протестовать, он ничего не захотел слушать.

– Я вам, конечно, благодарен за ваши вкусные борщи и котлеты, за жареную колбасу с яйцами по утрам, но мне нужна здоровая жена.

Он, конечно, лукавил. Лия чувствовала, что ему давно хотелось своей татарской домашней лапши с курицей, беляшей из духовки, разных сладких печеностей. Женщины притихли, переглянулись и молча согласились. Так в доме появилась Роза, молодая, говорливая, улыбчивая татарочка, которая быстро навела порядок везде. В доме теперь постоянно витали запахи вкусной и разнообразной еды. Она даже нашла общий язык с отцом Равы. Строгий взгляд из-под очков его добрел при виде девушки, и они гоняли чаи, часами разговаривая на своем языке.

Лия уже давно не была простой девочкой из далекой провинции. С отутюженным стараниями самых модных визажистов-косметологов лицом, благоухающая благовониями и сверкающая крепким телом после тайских массажисток, в дорогих брендовых одеяниях, она уверенно шагала по жизни в роли жены бизнесмена, сопровождая его на приемы, выставки, премьеры, в перерывах которых были бесчисленные шопинги, клубы, фитнесы. Но больше всего она полюбила балет и теперь не пропускала ни одной постановки Большого. Как раз этой зимой возобновили показ «Дон Кихота» и там блистала прима Светлана Захарова, любимая балерина Лии. Как и все фанаты Большого, восторгалась прыжками Цискаридзе, с азартом следила за скандальной Волочковой и была полностью на ее стороне.

В середине 90-х Рава, еще до женитьбы, купил недорого на Успенском направлении небольшой дом с хорошим участком. Спустя несколько лет рядом пристроился еще один побольше, а первый стал гостевым, куда приезжала многочисленная родня мужа. Для супруга это был его звездный час, наконец он имел большую семью, друзей, с которыми мог проводить время в своем доме. Бизнес его был достаточно прибыльным, давая возможность жить вполне по московским меркам.

Жизнь жены, напротив, становилась все неинтереснее. Она забыла, когда в последний раз читала свою любимую Рубину, книга одиноко лежала с закладкой на начатой странице, в спальне. Мечтала лечь на своем любимом диванчике и посмотреть хороший фильм, но вместо этого сидела в зале с очередными приезжими гостями. И чувствовала себя как на чужом пиру. Впрочем и гости, особенно женская часть, чувствовали себя рядом с ней не в своей тарелке. Было в лице Лии что-то такое, что делало ее отрешенной от всего что было рядом и она казалась недоступной и слегка холодной. Она могла часами сидеть в одной позе и смотреть на всех, иногда только ее губы открывались в милой, но неживой улыбке. Все, кто ее помнили из детства прощали ей такое поведение, но ее настоящее окружение этого не понимали. Для простых женщин из провинции, любивших громко поговорить, посмеяться над пошлыми анекдотами, посплетничать, она казалась аристократкой, и они ее тихо ненавидели и старались игнорировать. В это же время на своего любимого родственника и добродетеля Раву расточались улыбки и любовь сверх положенного. Когда она спросила об этом Сафину, старшую сестру мужа, та засмеялась.

– Могу тебе сказать по секрету. Ты хоть здесь размажься по полу перед ними, все равно для них будешь чужой. Они же во главе с нашей мамой мечтали о своей, краснощекой, круглолицей татарочке. А брат их не послушал. Поэтому теперь ты будешь виновата во всем.

Муж тот и вовсе раздул скандал, заметив как-то ее поведение.

– Будь проще, они из провинции, многие вещи понимают по-своему. А ты ходишь с таким лицом, как будто замороженная. Интересуйся их жизнью, улыбайся почаще, – закончил он строго.

Лия с удивлением замечала, что с каждым годом Рава становился все жестче. Из красивого юноши с насмешливыми синими глазами он превращался в строгого, не терпящего возражений мужчину. В основном его раздражение относилось к вещам, не касающимся к дому, это могла быть не состоявшаяся сделка или неприятие творящимся в обществе. Глаза его в такие минуты становились цвета стали, что означало крайнее недовольство и даже злость. Когда-то такая игра цвета его глаз ее забавляла и ей это очень нравилось, потому что при виде нее они всегда становились синими и лучистыми. В последний раз это было месяц назад, когда, насмотревшись и начитавшись модных журналов, она в шутку призналась, что хотела бы увеличить грудь. Он поначалу засмеялся, руками изобразив какую бы ей хотелось, но потом строго закончил – «Не выдумывай, пошло и глупо». Глаза его вдруг стали темно-серыми. Она замерла и не выдержала:

– Как же, я видела, как вы все в офисе засматриваетесь на Валю и других девушек. Им, значит, это можно?

Вначале он стал серьезным и с удивлением переспросил: Я засматриваюсь? – когда Лия промолчала, продолжил:

– Если бы мне нравилась Валька, то сейчас на твоем месте была бы она. За столько лет могла бы это понять. Ты для меня единственная женщина на свете, ты стоишь вот там, – он рукой показал наверх. А что касается других, то им по статусу нужно выглядеть.

Осторожно добавил: – У Вальки, кстати своя, если ты помнишь она всегда была такой. Увидев, что жена напряглась, продолжил:

– Кстати, раз уж заговорили об этом. Что вы с Валюхой до сих пор делите? Вроде дружили раньше?

– Тебя, дорогой муженек, – насмешливо ответила Лия.

– Меня?! – поразился Рава. Но ей показалось, что он прекрасно об этом знает. И ее это взбесило. Она ждала что он еще скажет о подруге.

– Делать вам нечего, – особенно тебе. Валька-то хоть упорно работает. Она моя крепость в офисе.

– Обнажив грудь и закинув нога за ногу, – не выдержала наконец Лия. И пожалела о сказанном. Глаза мужа сузились и еще больше потемнели.

– Что с тобой, лапуля, – ласково начал он. – Ты из-за своей глупой ревности просто забываешься. Валентина Ивановна, – с ударением на имя и отчество произнес он, – приносит моей компании большие деньги. Она прекрасный переговорщик и для этого ей не нужно задирать юбку. А ты, между прочим, даже с моими родственниками не можешь найти общий язык, – резко закончил он.

Увидев однако ее пылающее и гневное лицо остановился. «Надо сбросить обороты», – подумал он. Кроме того, не мог же он сказать своей жене, что не только красота, но именно эта ее непокорность и аристократизм во внешности, смешанные с наивностью и доверчивостью, о которых знал только он, особенно заводили Раву и держали его в тихом восторге от нее. Он с юности не любил шумных и напористых девиц, несмотря на школьное звание покорителя девичьих сердец.

В нем самом где-то глубоко сидело что-то снобистское, доставшееся, наверное, от предков и если бы не перипетии жизни, он мог стать высокоморальным человеком и сделать на государственном поприще большую карьеру. Но колония, а затем и грязный бизнес многое изменили в его отношении к жизни, да и сама действительность была другой, и она требовала совсем другого подхода. «Действуй и бери, иначе возьмет другой» это негласное правило в бизнесе заставляло не брезговать ничем.

Он чувствовал, что Лие тесно сидеть дома и ничем не заниматься. Но его воспитание и боязнь потерять жену не могли позволить ему переступить через это. Ему казалось что если Лия пойдет работать, она превратится в тех женщин, каких он видел в офисах. Они слишком открыто и громогласно разговаривали с мужчинами, курили, выпивали, носили короткие юбки и сильно оголяли грудь. Да там было на что посмотреть, и мужчины этим пользовались. И Рава при всем его пуританстве был на их стороне, считая, что если позволяли, значит можно. Валька в этот негласный список не входила по причине того, что она была его бизнес-партнером. К тому же она была его другом со школьных лет. Как относится к нему и что думает об этом сама школьная подруга его не волновало. И в этом была его глубочайшая ошибка. Но сейчас рядом с ним была его любимая жена, которую он обидел и надо было исправлять положение. Шелковый халатик жены, который распахнулся в пылу спора помог ему сделать это весьма вовремя.

– У кого это такие ножки, от которых сносит голову, – хитро заулыбался он и пошел на нее. – Которые кто-то ночью так закидывает на меня, что я задыхаюсь.

– Не ври, – все еще обиженная Лия бросила в него полотенце, – это ты на меня заваливаешься как слон, – но он был уже слишком близко, чтобы схватить ее в охапку. Ну разве можно было ему сопротивляться?!

Уже лежа в постели около спящего мужа Лия размышляла о том, почему она так ревнует Раву к подруге. Прошло много лет с тех пор, как они поженились, а слова подруги о беременности от Равы и аборте, обида, что она всегда рядом с ее мужем мешали жить полноценной жизнью. А он, сознавая все это держал ту около себя, словно они были приклеены к друг другу. Если там не было чувств, тогда что это все означало? Но встречаться с Валькой и выяснять что-либо, значило унизить Раву подозрениями, а этого ей делать совсем не хотелось. Однако обида копилась и грозила вылиться со временем во что-то большее. И случай вскоре пришел.

Глава пятая. Любит или нет?

С утра у Лии было приподнятое настроение. В кои-то веки они с Равой собрались пойти на выставку модного художника. Ближе к обеду она поехала к нему в офис, где они договорились встретиться. На ней было лиловое бархатное платьице с открытыми плечами, слегка присборенное спереди у талии. Оно ей очень шло, делало юной, и выгодно подчеркивало тонкую фигуру. Лие нравилось, что ее внешность с годами не менялась, казалось, что возраст замер на одном месте. О чем порой говорили многозначительные взгляды со стороны мужчин. А главное комплименты и страсть мужа. Вот и сейчас Лия, волнуясь, ожидала его на первом этаже холла как вдруг увидела Вальку. Та стояла у лифта и тоже кого-то ждала. Увидев Лию, слегка изменилась в лице, но не стушевалась, а степенно подошла к ней излучая благожелательность и радушие:

– Кого я вижу. Такие редкие гости у нас сегодня. Как жизнь, молодая?!

Надо отдать должное, держалась подруга с царственной непосредственностью. С тех пор как Лия видела ее в последний раз, Валентина повзрослела и выглядела гораздо старше своих лет. Хотя, это могло быть лишь в воображении Лии. В ответ на любезность подруги она подняла большой палец вверх и вежливо улыбнулась. Бывшим подругам ничего не оставалось, как обменяться короткими любезностями после чего наступило неудобное молчание. Спасли положение сотрудники, которые возвращались с обеда и каждый посчитал нужным поздороваться с Валентиной Ивановной, а некоторые девушки даже подходили и фамильярно целовали ее в щечку. Та была сама любезность, для каждого у нее находилось свое слово, кого-то одаривала шуткой, кому-то как ребенку грозила пальчиком с хищным алым ногтем. Но вдруг ее лицо изменилось и стало строго-торжественным, на нем появилась чуть заискивающая улыбка. Она вся подтянулась, стала стройной, настоящей офисной леди. Люди вокруг как-то сразу рассеялись. Проследив за ее взглядом, Лия увидела в дверях лифта своего мужа, который был одет совсем не по офисному: в модных джинсах, рубашке с короткими рукавами, которая обтягивала мощные бицепсы, с расстегнутой верхней пуговицей. Одной рукой он придерживал небрежно перекинутый через плечо пиджак. Лия отметила, что смотрелся он, конечно, потрясно, как герой из фильма. Времени вспомнить как звали ее героя, не было, потому что она сама остолбенела от увиденного. Приходить в таком виде в офис? От ревности она забыла, что сама отрядила его в этой одежде на работу. И тут же мысль о том, что произойдет сейчас:

«Ага, стоит нарочно, чтобы я увидела, как они будут целоваться по-дружески», – кинула она бешеный взгляд на подругу и затем снова на мужа. Было видно, что Рава смешался, увидев их вместе, а потом на его лице появилась его знаменитая полуулыбка, которой он безупречно владел еще со школьной скамьи. И шел он прямо к Вальке, в упор глядя на ту, своими смеющимися глазами. Казалось, он пожирает ее взглядом. Но неожиданно Лия почувствовала, как муж обхватил ее талию и поцеловал в открытое плечо.

– Моя красавица заждалась меня, – елейным голосом произнес он, – прости, дела.

И тут же деловито:

– Валентина Ивановна, у вас что-то ко мне срочное? А то мы тут с женой идем на выставку, обещал.

Не ожидавшая такого поворота событий, Лия кинула торжествующий взгляд на офисную крепость. Лицо той на мгновение окаменело, но она тотчас взяла себя в руки. Крепость стояла намертво.