Дневники писателей - ТОП 50 лучших книг
Андеграундный писатель живет сумбурной жизнью вместе со своей девушкой и лучшим другом. Чтобы найти вдохновение, он под видом больного проникает в психлечебницу – на попечительство к неразборчивому бюрократическому аппарату. Вопреки всем запретам со стороны доктора Керви он продолжает вести тот же аморальный образ жизни, но вскоре узнает, что на Землю готовится сброс водородной бомбы, зашифрованной под новый вирус, который изменит жизнь человечества навсегда и повернет историю вспять....
Содержит нецензурную брань.
Александр Блок, быть может, самый значительный поэт XX века, – неразрывно связан с эпохой русского символизма. Понять Блока вне литературных и бытовых отношений, вне условий возникновения, расцвета и разложения символизма – нельзя. И книга о Блоке должна быть книгой о символистах, и история судьбы Блока – историей всего литературного движения символизма. Поэтому и задача авторов – показать не только Блока человека – носителя обособленной личной судьбы, но Блока поэта, представителя большой эстетической культуры.
Из-под пера члена Союза писателей России Владимира Ноговицына вышла дюжина поэтических и прозаических книг. Его литературные произведения переведены на ряд европейских языков, публиковались в журналах, литературно-художественных альманахах (например, «Родина Ломоносова», «Белый пароход», «Двина» (Архангельск), «Вель» (Вельск), «Рабоче-крестьянский корреспондент» и «Пограничник» (Москва), «№ 66» (Хапаранда, Швеция) и сборниках в России, Польше, звучали в эфире Радио России и Польского Телевидения.
Своеобразие его новой книги в том, что в нее вошли записи, сделанные ненароком, между прочим. По сути, это подмеченное в минуты отдохновения. Действительно, мимоходом… Но эти заметки, мысли вслух, порой неожиданные и парадоксальные, вряд ли оставят читателя равнодушным…
Без этого произведения, основанного на дневниковых записях, письмах, мемуарах и устных рассказах свидетелей тех лет, летопись нашей литературы и нашей культур была бы неполной.
Эвакуация писателей в ходе Великой отечественной войны, названная Ахматовой «Ноевым ковчегом», была, с одной стороны, спасением, а с другой – тяжелым бременем, великой трагедией, разделившей семьи и столкнувшей в одном месте самых разных творчески одаренных людей, со своим мировоззрением, идеалами и художественными принципами. Четыре города и десятки, сотни имен, навсегда вписанных в историю литературы. Цветаева, Пастернак, Фадеев, Паустовский, Зощенко, Чуковский, Арсений Тарковский, Алексей Толстой. Ташкент, Алма-Ата, Чистополь, Елабуга. Здесь разворачивались трагедии, бушевали страсти, шла постоянная война за выживание, рушились и возрождались судьбы. Воспоминания очевидцев, уникальные архивные документы, дневники, письма и мемуары воссоздают подлинную картину этой трудной и захватывающей жизни. Данное издание представляет собой …
С тех пор, как поэтическое творчество Асадова стало завоевывать читательские сердца, прошел не год, не два и не три – вот уже больше семи десятилетий книги его, едва выйдя из печати, буквально расхватываются читателями. Глубоко убежденный в том, что любовь высвечивает и выкристаллизовывает все самое лучшее в человеке, поэт в своей лирике всем жаром души ратует за эту большую и настоящую любовь.
Это воспоминания человека, который «убивал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал», но вечно стремился к благу и, оценивая прошлое, искренне раскаивался во всем содеянном. Приступая к изложению «трогательной и поучительной» истории своей жизни, Л.Н. Толстой писал: «Я думаю, что такая написанная мною биография будет полезнее для людей, чем вся та художественная болтовня, которой наполнены мои 12 томов сочинений…» Перед вами исповедь горячего сердца, которое металось от безверия к отрицанию искусства, но вечно стремилось к внутренней правде: «Когда я подумал о том, чтобы написать всю истинную правду, не скрывая ничего дурного моей жизни, я ужаснулся перед тем впечатлением, которое должна была бы произвести такая биография.»
Анна Андреевна Ахматова и Марина Ивановна Цветаева – великие поэтессы, чей взор на протяжении всей жизни был устремлен «вглубь», а не «вовне». Поэтессы, писатели, литературоведы – одни из наиболее значимых фигур русской литературы XX века.
Перед вами дневники Анны Ахматовой – самой исстрадавшейся русской поэтессы. Чем была наполнена ее жизнь: раздутым драматизмом или искренними переживаниями? Книга раскроет все тайны ее отношений с сыном и мужем и секреты ее многочисленных романов. Откровенные воспоминания Лидии Чуковской, Николая и Льва Гумилевых прольют свет на неоднозначную личность Ахматовой и расскажут, какой ценой любимая всем миром поэтесса создавала себе биографию.
«Живу до тошноты» – дневниковая проза Марины Цветаевой. Она написана с неподдельной искренностью, объяснение которой Иосиф Бродский находил в духовной мощи, обретенной путем претерпеваний: «Цветаева, действительно, самый искренний русский поэт, но искренность эта, прежде всего, есть искренность звука – как когда кричат от боли».
Имя замечательного писателя Владимира Чивилихина (1928–1984) неразрывно связано с «Памятью» – главной его книгой, давшей в свое время сильнейший импульс к пробуждению русского национального самосознания. А публицистические статьи всегда были о современном, актуальном, они поднимали нравственные, глубинные проблемы. Немало сделал он и на поприще общественном, когда боролся с временщиками от власти за русские леса, озеро Байкал, за сохранность земли родной. По словам Валентина Распутина: «Имя его навсегда записано в святцы отечественного служения…»
В настоящее издание вошли дневники и обширнейшая переписка писателя с классиками отечественной литературы Михаилом Шолоховым и Леонидом Леоновым, учеными, читателями. Отдельная глава – воспоминания современников о Владимире Алексеевиче.
Книга посвящена раскрытию затененных страниц жизни Максима Горького, связанных с его деятельностью как декларативного русского филосемита: борьба с антисемитизмом, популяризация еврейского культурного наследия, другие аспекты проеврейской активности писателя, по сей день остающиеся terra incognita научного горьковедения. Приводятся редкие документальные материалы, иллюстрирующие дружеские отношения Горького с Шолом-Алейхемом, Х. Н. Бяликом, Шолом Ашем, В. Жаботинским, П. Рутенбергом и др., – интересные не только для создания полноценной политической биографии великого писателя, но и в широком контексте истории русско-еврейских отношений в ХХ в.
В преддверии Олимпиады 2008 года очень хотелось узнать побольше о нашем загадочном восточном соседе - Китае. И вот я частным образом решил проехать Поднебесную, положив свои субъективные впечатления на листы дневника. Прочитав который, вы, читатели, сможете на шаг приблизить к себе эту древнюю культуру, и если сами решите совершить путешествие в эту страну, то многие советы, надеюсь, сослужат вам добрую службу. Прошу прощения за стиль; здесь я подобно акыну - что вижу, о том пою.
«Оказывается, дома от газов взрывной волны меняют окраску: так человек меняется в лице от потрясения.»
Дневниковые записи русской поэтессы и переводчицы Веры Инбер в полной мере передают трагизм блокадного Ленинграда. Подкосившиеся ноги – это от страха, когда разрывается бомба рядом. Смех и слезы – это от счастья, когда прибавили 75 граммов хлеба.
«Обглоданы голодом» – так описывает автор людей в кольце блокады, людей, из последних сил боровшихся за свою и за нашу свободу.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Мучения начинающего автора, который не знает, как начать свою новую книгу и размышляет, так ли важно начало произведения.
Видання «Дороги вольні і невольні. Щоденники. 1991–1994» структурно складається з двох книг: «Благослови, душе моя, Господа!..» та «Мандрівки близькі і далекі». У них синтезовано жанри подорожнього нарису й політичного щоденника, а також активно осмислюються події минулого і сучасного України.
Перша книга щоденників охоплює кульмінаційний період боротьби за Українську державу. У ній міститься величезний пласт історичного матеріалу, що стосується як біографії автора, так і долі України, її провідних діячів, літераторів.
У другій книзі її структурним стрижнем є опис подорожей, здійснених автором упродовж життя. Ці подорожі з історії обернені в сучасне, наповнені публіцистичним матеріалом, є підставою для медитацій, роздумів і узагальнень про долю України, український національний характер, боротьбу нашого народу за свою свободу, що завершилася створенням власної держави.
Щоденники є підсумком у доробку Р. Іваничука, містять його багаторічну працю документального відтворення епохи.
Анна Андреевна Ахматова и Марина Ивановна Цветаева – великие поэтессы, чей взор на протяжении всей жизни был устремлен «вглубь», а не «вовне». Поэтессы, писатели, литературоведы – одни из наиболее значимых фигур русской литературы XX века.
Перед вами дневники Анны Ахматовой – самой исстрадавшейся русской поэтессы. Чем была наполнена ее жизнь: раздутым драматизмом или искренними переживаниями? Книга раскроет все тайны ее отношений с сыном и мужем и секреты ее многочисленных романов. Откровенные воспоминания Лидии Чуковской, Николая и Льва Гумилевых прольют свет на неоднозначную личность Ахматовой и расскажут, какой ценой любимая всем миром поэтесса создавала себе биографию.
«Живу до тошноты» – дневниковая проза Марины Цветаевой. Она написана с неподдельной искренностью, объяснение которой Иосиф Бродский находил в духовной мощи, обретенной путем претерпеваний: «Цветаева, действительно, самый искренний русский поэт, но искренность эта, прежде всего, есть искренность звука – как когда кричат от боли».
«…От высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к боженьке». Данная цитата, принадлежащая герою романа «Братья Карамазовы», возможно, краеугольная мысль творчества Ф. М. Достоевского – писателя, стремившегося в своем творчестве решить вечные вопросы бытия: «Меня зовут психологом: неправда, я лишь реалист в высшем смысле, т. е. изображаю все глубины души человеческой». В книгу «Слезинка ребенка» вошли автобиографическая проза, исторические размышления и литературная критика, написанная в 1873, 1876 гг. Публикуемые дневниковые записи до сих пор заставляют все новых и новых читателей усиленно думать, вникать в суть вещей, постигая, тем самым, духовность всего сущего.
Федор Михайлович Достоевский – великий художник-мыслитель, веривший в торжество «живой» человеческой души над внешним насилием и внутренним падением. Созданные им романы «Преступление и…
Анна Андреевна Ахматова и Марина Ивановна Цветаева – великие поэтессы, чей взор на протяжении всей жизни был устремлен «вглубь», а не «вовне». Поэтессы, писатели, литературоведы – одни из наиболее значимых фигур русской литературы XX века.
Перед вами дневники Анны Ахматовой – самой исстрадавшейся русской поэтессы. Чем была наполнена ее жизнь: раздутым драматизмом или искренними переживаниями? Книга раскроет все тайны ее отношений с сыном и мужем и секреты ее многочисленных романов. Откровенные воспоминания Лидии Чуковской, Николая и Льва Гумилевых прольют свет на неоднозначную личность Ахматовой и расскажут, какой ценой любимая всем миром поэтесса создавала себе биографию.
«Живу до тошноты» – дневниковая проза Марины Цветаевой. Она написана с неподдельной искренностью, объяснение которой Иосиф Бродский находил в духовной мощи, обретенной путем претерпеваний: «Цветаева, действительно, самый искренний русский поэт, но искренность эта, прежде всего, есть искренность звука – как когда кричат от боли».
Дневниковые книги Гришковца основаны на блоге, который Евгений ведёт в интернете. Зачем тогда покупать книгу? Остановиться, листая бумажные страницы, намного проще. Книга даёт возможность управления временем. Прошедшим временем. Скорость жизни сейчас такова, что не успеваешь толком прочувствовать, что-то пролистываешь, что-то оставляешь на потом, что-то стараешься не замечать. В этой книге – возможность заново посмотреть на прошедшие два года. Рассмотреть что-то, что не получилось рассмотреть сразу, удивиться тому, сколько событий они вместили, может как-то иначе расставить акценты. Чуть-чуть замедлиться.
«Обязательно записывайте, – часто говорил Ильф своему соавтору, – все проходит, все забывается. Я понимаю – записывать не хочется. Хочется глазеть, а не записывать. Но тогда нужно заставить себя».
Факты, события, мельчайшие детали, а главное, портреты странных, чудаковатых, нелепых и недалеких соотечественников – все это, взятое из записных книжек и вроде бы написанное для себя, сложилось в красочный образ «края непуганых идиотов», где развернутся события «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка», края, где «Кавказский хребет создан после Лермонтова и по его указаниям», а «некультурный человек» видит во сне «бактерию в виде большой собаки», края, из которого так и не вырвутся ни «великий комбинатор», ни его создатели.
Писатель Валентин Катаев прошел три войны – Первую мировую, Гражданскую и Великую Отечественную. Не окончив гимназию, в 1915 году поступил добровольцем в действующую армию. Позже принял участие во Второй мировой, где был военным корреспондентом. В прессе стали появляться его рассказы и публицистические статьи, посвященные фронтовой жизни, а также фотографии, сделанные автором.
«Записки о войне» – книга очерков, путевых заметок и дневников, честный и непредвзятый рассказ о буднях, тяготах и лишениях времен войны, о сильном духе бойцов, о братстве воинов на линии огня, о мыслях и делах человека, находящегося между жизнью и смертью.
В.П. Катаев очень точно и проникновенно передал те события, которые неожиданно обрушились на мир в XX веке и участником которых ему пришлось стать.
Моя новая книга, может, и включает в себя рассказ о моем одиночестве и депрессии, о том, что не на кого опереться и некому помочь в трудную минуту вот уже пятнадцать лет, но на самом деле она – о состоянии жертвы и извергах. Изверги, иными словами тираны, – это люди, которым доставляет великое удовольствие издеваться над другими, а жертва и есть тот самый объект издевательства. Мне жаль, что мы живем в мире, где люди не умеют любить, помогать и заботиться друг о друге, в мире, которому присущи материальные и пустые ценности, но этот мир создавали тысячелетиями наши предки.
Я всегда буду рядом с тобой, и когда тебе плохо, и когда хорошо. Я выбираю путь подвижничества и жизнь для человечества, потому что хочу дать тебе надежду и веру в свет, любовь и добро. Я знаю, ты устал бороться с различными трудностями, устал от фальши и зла, но я попытаюсь сделать этот мир добрее, а ты присоединяйся к моему пути. И в минуты, когда тебе будет очень тяжело, когда больше не будет сил, вспомни обо мне и о Боге, и мы переживем твое горе вместе с тобой. Не страшно быть нелюбимым человеком, страшнее не уметь любить, поэтому я желаю тебе от всего своего сердца научиться любви, эмпатии, непоколебимой вере и помогать другим нести их кресты.
Владимир Иванович Данчук известен православному читателю по книгам «Священная история Нового завета», «Жития святых» (избранные), «Книга живота».
«В садах Эдема» – книга о семье, о детях, построена в форме дневника, светом детской невинности проникнуты все, от первой до последней, страницы. Однажды Ф. М. Достоевский заметил, что «рядом с детьми душа лечится». А Господь наш Иисус Христос сказал о детях, что «таковых есть Царствие Небесное». Отсюда – идея и название книги.
Книга предназначена для широкого круга читателей.
«От хорошей жизни писателями не становятся», - сказал однажды Сергей Довлатов. «Волк» пришёлся на завершающийся полуторагодичный этап первой депрессии в жизни автора, из которой, к слову, именно он его и «вытащил». За это автор ему даже сейчас, спустя четверть века, благодарен! Он просто показал Путь…
С «Волка» автор начался как писатель.
Ценность «Волка» для личного творчества автора неоценима. Это не просто «веха» в авторской прозе. Это – её, авторской прозы Германа Ломова, исток, начало. Альфа!..
Если Вам сейчас очень плохо, эта книга для Вас!
Обложка авторская. Содержит нецензурную брань.
Содержит нецензурную брань.
Владимир Иванович Данчук известен православному читателю по книгам «Священная история Нового завета», «Жития святых» (избранные), «Книга живота».
«В садах Эдема» – книга о семье, о детях, построена в форме дневника, светом детской невинности проникнуты все, от первой до последней, страницы. Однажды Ф. М. Достоевский заметил, что «рядом с детьми душа лечится». А Господь наш Иисус Христос сказал о детях, что «таковых есть Царствие Небесное». Отсюда – идея и название книги.
Книга предназначена для широкого круга читателей.
Я чувствую, что эта книга поможет многим людям и особенно вам. Именно сейчас.
История одной девушки, такой же как вы, которая очень хотела быть счастлива. С детства мне, как и многим из нас, приходилось подстраиваться под мир, ожидания и нормы общества. Я жаждала перестать чувствовать тесноту внутри и позволить проявлять себя настоящую, избавившись от масок, вины и страха. Рискнула даже забыть, кто я есть, и пойти вглубь до предела, когда каждый шаг, каждая мысль становились тяжелыми решениями в сторону спасения своей души. Надеюсь, мой путь, рассуждения и воспоминания, переданные в книге, подскажут ищущим «ключики» и помогут найти свой верный путь.
Предлагаемые тексты Л. Н. Толстого выбраны из дневников писателя, которые он вел с перерывами с 1847 по 1910 г. Они собраны по признаку присутствия в них ключевого понятия «молитва». В сборнике представлено более 500 записей.
Для широкого круга читателей.
Обитательница социальных сетей из Петербурга случайно в ленте новостей видит пост о кончине виртуального друга, начинающего, но успешного сетератора Зоси Палыча. Она узнает, что он завещал ей свои дневники. В них она хочет найти причину его смерти, чтобы призвать к справедливости виновных.
Литературные наброски, сны и театральные впечатления, перемежаемые рассуждениями о собственной несостоятельности, упреками, страхами, терзаниями. Вечный экзистенциальный кризис и абсолютное одиночество, выплеснутое на бумагу, – эта неудавшаяся сублимация, эти записи, не приносившие облегчения, стали, бесспорно, самым значительным текстом Франца Кафки.
Полный дневник Вирджинии Вулф, по оценке ее племянника Квентина Белла, – шедевр, стоящий в одном ряду с романами «Волны» и «На маяк».1 января 1915 года Вирджиния решила вести ежедневные записи. Прервавшись всего шесть недель спустя из-за тяжелейшего нервного срыва, она вернулась к дневнику в 1917 году и вела его до конца жизни. Это, вероятно, самые интимные ее записи, которые у нас есть.Замысел дневника, «написанного после чая, написанного неблагоразумно», воплотился в жизнь забавными сплетнями и нелицеприятными портретами друзей. Но гораздо больше в нем блестящих описаний; комментариев о книгах и рецензировании, издательском деле и собственном творчестве; отчетов о семейной жизни с Леонардом, их круге общения, погоде, сельской местности, событиях и политике. В разгаре Первая мировая война. Лунными ночами случаются воздушные налеты.К концу тома перемирие длится уже год, и Вирджиния заявляет: «… осмелюсь сказать, что мы самая счастливая пара в Англии».Впервые на русском языке.
«Хорошая погода. Уехала Маня. Отослал книгу Нилуса Клестову. Письмо Нилусу. Низом ходил в Колонтаевку. Первые признаки осени – яркость голубого неба и белизна облаков, когда шел среди деревьев под Колонтаевкой, по той дороге, где всегда сыро.
Слух от Лиды Лозинской, – Ив. С. в лавке говорил, что на сходке толковали об «Архаломеевской ночи» – будто должна быть откуда-то телеграмма – перебить всех «буржуев» – и что надо начать с Барбашина. Идя в Колонтаевку, зашел на мельницу – то же сказал и Сергей Климов (не зная, что мы уже слышали, что говорил Ив. С.): на деревне говорили, что надо вырезать всех помещиков…»
Видання відомого австрійського письменника Франца Кафки (1883–1924), який є визнаним новатором у прозі XX століття, містить «Подорожні щоденники» та «Вісім зошитів».
У «Подорожніх щоденниках» (1911–1912) описано подорожі до Фрідлянда, Райхенберґа, Парижа, Юнґборна та інших міст. Події, власні враження від побаченого перемежовуються в них з прагматичним викладом фактів.
«Вісім зошитів» (1917–1919) – маленькі зошити у восьму частку аркуша, в яких Ф. Кафка занотовував свої поетичні фантазії, фрагменти майбутніх творів та афоризми.
У видавництві «Фоліо» вийшли друком книжки Ф. Кафки «Процес», «Замок», «Америка», «Листи до Мілени. Лист батькові».
Накаяма Мэзэру — писатель, создающий свои книги и решивший однажды написать книгу о странном исчезновении одного человека. Удастся ли ему? Какой выйдет книга?
Александр Житинский провел на земле 71 год и 5 дней, оставаясь неизменно молодым, веселым и добрым.
Он был писатель. Из самых-самых талантливых в Петербурге. В России. В наше время.
А еще он был лирический поэт. Настоящий. Умелый и удачливый сценарист. Неутомимый издатель. Работал, как жил, – быстро. Спеша в будущее. С которым у Александра Николаевича был какой-то необъяснимый постоянный контакт, похожий на дар предвидения.
Самуил Лурье
Он был трудоголик и жизнелюб. Он в совершенстве познал сокрушительную силу смешного и лучше многих и многих понимал бесконечно печальное «над вымыслом слезами обольюсь». Он был мастер. Он умел в литературе все. И как же много умел он вообще в жизни! Организатор литературно-издательского процесса, и еще – меломан-профессионал, самый крутой из рок-дилетантов, и еще – вот странно – абориген Интернета… Он был человеком РЕДКИМ!
Борис Стругацкий
И рок, и интернет были для него не только возможностью переменить работу и жизнь, сбросить старую кожу («Люблю заниматься деятельност…
Годы, которые охватывает второй том дневников, были решающим периодом в становлении Вирджинии Вулф как писательницы. В романе «Комната Джейкоба» она еще больше углубилась в свой новый подход к написанию прозы, что в итоге позволило ей создать один из шедевров литературы – «Миссис Дэллоуэй». Параллельно Вирджиния писала серию критических эссе для сборника «Обыкновенный читатель». Кроме того, в 1920–1924 гг. она опубликовала более сотни статей и рецензий.
Вирджиния рассказывает о том, каких усилий требует от нее писательство («оно требует напряжения каждого нерва»); размышляет о чувствительности к критике («мне лучше перестать обращать внимание… это порождает дискомфорт»); признается в сильном чувстве соперничества с Кэтрин Мэнсфилд («чем больше ее хвалят, тем больше я убеждаюсь, что она плоха»). После чаепитий Вирджиния записывает слова гостей: Т.С. Элиота, Бертрана Рассела, Литтона Стрэйчи – и описывает свои впечатления от новой подруги Виты Сэквилл-Уэст.
Впервые на русском языке.
<p id="_GoBack">«…От высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к боженьке». Данная цитата, принадлежащая герою романа «Братья Карамазовы», возможно, краеугольная мысль творчества Ф. М. Достоевского – писателя, стремившегося в своем творчестве решить вечные вопросы бытия: «Меня зовут психологом: неправда, я лишь реалист в высшем смысле, т. е. изображаю все глубины души человеческой». В книгу «Слезинка ребенка» вошли автобиографическая проза, исторические размышления и литературная критика, написанная в 1873, 1876 гг. Публикуемые дневниковые записи до сих пор заставляют все новых и новых читателей усиленно думать, вникать в суть вещей, постигая, тем самым, духовность всего сущего.
Федор Михайлович Достоевский – великий художник-мыслитель, веривший в торжество «живой» человеческой души над внешним насилием и внутренним падением. Созданные им романы…
Я искал её... Я звал её... Я кричал ей! Но её молчание больше говорило, чем её слова, написанные в её книге "Тухлые глаза Асильды Варм". Эти глаза ещё не сказали то, что должно. Что ж, я выслушаю её и вы тоже...
«Обязательно записывайте, – часто говорил Ильф своему соавтору, – все проходит, все забывается. Я понимаю – записывать не хочется. Хочется глазеть, а не записывать. Но тогда нужно заставить себя».
Факты, события, мельчайшие детали, а главное, портреты странных, чудаковатых, нелепых и недалеких соотечественников – все это, взятое из записных книжек и вроде бы написанное для себя, сложилось в красочный образ «края непуганых идиотов», где развернутся события «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка», края, где «Кавказский хребет создан после Лермонтова и по его указаниям», а «некультурный человек» видит во сне «бактерию в виде большой собаки», края, из которого так и не вырвутся ни «великий комбинатор», ни его создатели.
«Фронтовой дневник» – сборник записей, созданных за период с 1941 по июль 1942. Эта уникальная книга издается впервые с послевоенного времени.
Каждая запись в «дневнике» – это не просто хронология событий, это текст написанный под свист пуль и оглушающие звуки разрыва снарядов. Бесценные записи автобиографичны и пропитаны личными впечатлениями автора, они максимально реалистично иллюстрируют события той Великой войны.
Здесь должна быть аннотация. Но ее не будет. Обычно аннотации пишут издательства, беззастенчиво превознося автора, или сам автор, стеснительно и косноязычно намекая на уникальность своего творения. Надоело, дорогие читатели, сами решайте, читать или нет. Без рекламы. Скажу только, что каждый может найти в этой книге что-то свое – свои истории, мысли и фантазии, свои любимые жанры плюс тот жанр, который я придумал и назвал «стослов» – потому что в тексте именно сто слов. Кто не верит, пусть посчитает слова вот здесь, их тоже сто. И, если я в этом не обманываю, значит, не обманываю во всем остальном.
Здесь должна быть аннотация. Но ее не будет. Обычно аннотации пишут издательства, беззастенчиво превознося автора, или сам автор, стеснительно и косноязычно намекая на уникальность своего творения. Надоело, дорогие читатели, сами решайте, читать или нет. Без рекламы. Скажу только, что каждый может найти в этой книге что-то свое – свои истории, мысли и фантазии, свои любимые жанры плюс тот жанр, который я придумал и назвал «стослов» – потому что в тексте именно сто слов. Кто не верит, пусть посчитает слова вот здесь, их тоже сто. И, если я в этом не обманываю, значит, не обманываю во всем остальном.
«Без любви жить легче» – это воспоминания человека, который «убивал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал», но вечно стремился к благу и, оценивая прошлое, искренне раскаивался во всем содеянном. Приступая к изложению «трогательной и поучительной» истории своей жизни, Л. Н. Толстой писал: «Я думаю, что такая написанная мною биография будет полезнее для людей, чем вся та художественная болтовня, которой наполнены мои 12 томов сочинений…» Перед вами исповедь горячего сердца, которое металось от безверия к отрицанию искусства, но вечно стремилось к внутренней правде: «Когда я подумал о том, чтобы написать всю истинную правду, не скрывая ничего дурного моей жизни, я ужаснулся перед тем впечатлением, которое должна была бы произвести такая биография.»
«Без любви жить легче» – это воспоминания человека, который «убивал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал», но вечно стремился к благу и, оценивая прошлое, искренне раскаивался во всем содеянном. Приступая к изложению «трогательной и поучительной» истории своей жизни, Л. Н. Толстой писал: «Я думаю, что такая написанная мною биография будет полезнее для людей, чем вся та художественная болтовня, которой наполнены мои 12 томов сочинений…» Перед вами исповедь горячего сердца, которое металось от безверия к отрицанию искусства, но вечно стремилось к внутренней правде: «Когда я подумал о том, чтобы написать всю истинную правду, не скрывая ничего дурного моей жизни, я ужаснулся перед тем впечатлением, которое должна была бы произвести такая биография.»
В книге собрано почти всё, написанное Б. К. Зайцевым в связи с его пребыванием в Греческой республике и на Святой Горе в апреле-июне 1927 г. Путевые очерки «Афон» воспроизводятся с учетом всех трех авторских редакций текста, впервые публикуются две тетради дневниковых записей и множество зарисовок автора. Фотографии посетившего Афон в 1928 и 1930 гг. швейцарца Фредерика Буассона позволяют читателю увидеть малодоступный мир Святой Горы таким, каким застал его Б. К. Зайцев. В приложении помещены очерки видных деятелей Русской Зарубежной Церкви из довоенных номеров газеты «Православная Русь».
Годы, которые охватывает второй том дневников, были решающим периодом в становлении Вирджинии Вулф как писательницы. В романе «Комната Джейкоба» она еще больше углубилась в свой новый подход к написанию прозы, что в итоге позволило ей создать один из шедевров литературы – «Миссис Дэллоуэй». Параллельно Вирджиния писала серию критических эссе для сборника «Обыкновенный читатель». Кроме того, в 1920–1924 гг. она опубликовала более сотни статей и рецензий.
Вирджиния рассказывает о том, каких усилий требует от нее писательство («оно требует напряжения каждого нерва»); размышляет о чувствительности к критике («мне лучше перестать обращать внимание… это порождает дискомфорт»); признается в сильном чувстве соперничества с Кэтрин Мэнсфилд («чем больше ее хвалят, тем больше я убеждаюсь, что она плоха»). После чаепитий Вирджиния записывает слова гостей: Т.С. Элиота, Бертрана Рассела, Литтона Стрэйчи – и описывает свои впечатления от новой подруги Виты Сэквилл-Уэст.
Впервые на русском языке.
Посмотри на меня, я вся побита судьбой, и кажется, что уже не встать и не продолжить свой путь. Звать о помощи некого, всем друг на друга глубоко наплевать, а мир не дорос до любви. Я одна, и путь один, а дух становится с каждым днем сильнее. Я принимаю с благодарностью все годы дна, которым был смысл случиться, потому что теперь я могу помогать другим и оставить свой вклад на Земле. Я понимаю, что молодость не вернуть и ничего не исправить, позади полная ночь, но впереди рассвет. Я всегда была смелой девочкой, которая отличалась невероятным терпением.
Книга - как дневник, с воспоминаниями юности автора, связанными с домом культуры в городе Кострома. Автор не просто делится своими воспоминаниями с читателями. Сами читатели приглашены в небольшое путешествие по воспоминаниям автора и по залам ДК завода "Рабочий Металлист".
Совершенно особенными становятся детские воспоминания маленькой девочки, которая впервые попала в Дом Культуры на новогоднюю елку. Этой девочкой тоже оказалась сама автор. А ностальгические нотки про бархатные темно-зеленые кулисы цепляют за душу. Всем, кто знаком с Домом культуры, непременно вспомнятся лучшие годы ДК и собственная молодость...
Это воспоминания человека, который «убивал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал», но вечно стремился к благу и, оценивая прошлое, искренне раскаивался во всем содеянном. Приступая к изложению «трогательной и поучительной» истории своей жизни, Л.Н. Толстой писал: «Я думаю, что такая написанная мною биография будет полезнее для людей, чем вся та художественная болтовня, которой наполнены мои 12 томов сочинений…» Перед вами исповедь горячего сердца, которое металось от безверия к отрицанию искусства, но вечно стремилось к внутренней правде: «Когда я подумал о том, чтобы написать всю истинную правду, не скрывая ничего дурного моей жизни, я ужаснулся перед тем впечатлением, которое должна была бы произвести такая биография.»
Принцессе Злате 4 года, принцессе Василисе - 12, их папа - писатель-фантаст, принцесса-мама работает в школе бухгалтером. Вместе с ними обитают британская кошка Фифа и три мыша-песчанки - Бублик, Джерри и Бурундук. Короткие смешные истории о двух девочках. И немного о жизни их папы-писателя и других домашних животных:)
Примечание автора: Это авторская версия "Принцесс" (издательское название книги "Как выжить среди принцесс").
Откуда взялось название книги? "Вход только для принцесс" -- такое объявление повесили Василиса и Злата на дверях детской.
«Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед…» Эти слова совсем еще юной Марины Цветаевой оказались пророческими. Ее творчество стало крупнейшим и самобытнейшим явлением русской литературы XX века, величие и трагедию которого она так талантливо выразила в своих произведениях. Предельная искренность, высокий романтизм, глубокий трагизм лирики отличают стихотворения, поэмы и прозу М. И. Цветаевой, вошедшие в эту книгу.
В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн.