Лейси. Львёнок, который не вырос

Я посмотрела назад. Гостей, казалось, ничего не встревожило.

Я обернулась. В гробу лежала девушка из моего рисунка – измученная и одинокая, что стоит перед аллеей.

Сердце мое бухало так сильно и, кажется, приблизилось к глотке. Оно стучало и стучало, что я начала задыхаться. Я закричала, но крика не последовало.

Закрыть глаза не получалось. Веки не слушались. Я приросла к земле и была вынуждена смотреть на девушку в гробу.

Внутри он был обшит белой тканью. Покойница, казалось, безмятежно спала. Я даже заметила движения грудной клетки, которая то опускалась, то поднималась. «Мертвая» девушка и правда сладко почивала.

На ее теле отсутствовали раны, как на рисунке. Белое платье словно только пошили и надели на нее.

Мне показалось, что ей было спокойно и безмятежно почивать. И я вдруг осознала, что теперь ее все любят: пластилиновые мужчины и женщины. Неужели для этого нужно было лечь в гроб?

Я не верила в эту бессмыслицу, а облик девушки начал меняться. Она все больше стала походить на страдалицу с моего рисунка. Вдруг ее лицо дёрнулось, брови нахмурились, тело зашевелилось.

На миг я перестала дышать, и, казалось, превратилась в пластилин, как и гости в черных одеждах.

Я боялась реакции ожившей девушки. Она закричит? Заплачет? Сойдёт с ума?

Она просто пыталась встать из гроба, словно проснулась в кровати, но у нее не получалось.

Сзади я почувствовала чьё-то живое присутствие. Волчьей осторожной походкой к гробу подошёл мужчина в белом. Он резко контрастировал с гостями в чёрном, но сливался с зимним пейзажем. Он помогал покойнице выбраться из гроба. Она же отбивалась от него руками и даже зарыдала, да так громко и жалостно, что я расплакалась вслед за ней. Она отбивалась от «волка». Он же отошёл назад и стал наблюдать.

Ее крик вылетал, словно рык из горла, на выходе превращаясь в слова:

– Усыпите меня, усыпите меня! Я не хочу жить!

Но прямо с седых облаков посыпались листья от блокнота, исписанные уже знакомыми буквами, а эхом слышалось: любите меня, любите меня…

Сад начал исчезать. Исчезла и черная зима, гости, гроб, ангелы, живое фортепиано.

Отзвучал реквием Моцарта.

Осталось только тело пациентки в пижаме. Она лежала посреди процедурного кабинета, а рядом валялась пустая пластиковая баночка из-под таблеток.

Я подошла к ней. Да, это была девушка с моего рисунка, пусть и не совсем похожа на нее внешне, ведь у этой короткие волосы и она не такая тощая.

Но между ними было общее. Я вспомнила про лепестки, пошарила в кармане ее пижамы и достала маленький блокнотик. На каждом листике написано по одной букве. Я прочитала:

– Любите меня.

Я вспомнила, как нервно прописывала каждую букву, давя на ручку с такой силой, что мозоль выскочила на пальце…

Я спрятала блокнот обратно и легла рядом с девушкой.

Прижавшись к ней совсем тесно, я словно нырнула в нее и вернулась в свое тело.

Лейси

К счастью, страшная сказка закончилась, и душа моей хозяюшки, наконец, в теле.

Все-таки, когда же я проснулась?

После попытки суицида? Кажется, вспомнила!

Когда хозяйку нашли, она ещё была в сознании. Она была уверена, что в процедурный кабинет уснувшая медсестра не зайдет до утра и не заметит пропажу ключей… Но у другого несчастного произошел приступ, нужно было оказывать помощь, и тут-то обнаружили мою почти мертвую хозяйку. Естественно, и её начали спасать, а она не хотела этого. Но одновременно, крохотная часть сапиенснутого мозга, желала, чтобы ее вытащили с того света, куда почти унесли накопленные эмоции. И они-то словно громом поразили хозяйку прямо в грудь, и произошло непредсказуемое – она разрыдалась всем телом. Из нее будто шквал энергии вылетел, на выходе воспроизводя звуки:

– Усыпите меня! Усыпите меня! Я не хочу жить!

Эта энергия и спасла ее. А волк, то есть врач, дал моей хозяйке, наконец, проплакаться.

Дальше произошло главное: крик в один миг вырывался из ее уст, напоминая рык львёнка. Как дети при рождении кричат, так и я рычала, потому что проснулась от спячки, давая знать всему миру, что у хозяйки теперь есть защитник.

От плача и крика моего хомо чуть стекла на окнах не вылетели! Она всю жизнь молчала и, наконец, дала себе свободу, а с ней и родилась я.

Давняя боль вышла из тела хозяйки. Но что стало с душой? Хозяйка словно в спячку впала! Ведь освобождение такого количества энергии ужасно обессиливает. Во сне ей приходили видения, которые, шаг за шагом, потихоньку, привели к истине. В реальности она либо спала, либо рисовала до изнеможения, но все это время была не в себе. Видения были такие реальные, что я сама разобраться не могла правда это или сон?! Главное, что они закончились!

P.S.:

Хозяйка

Я открыла глаза.

Что за странное место? Ах, да, больница…

Я огляделась. Комната была небольшая и квадратная. В углу стоял телевизор, рядом высокий открытый бельевой шкаф. Напротив кровати – письменный стол. Он был завален моими художественными принадлежностями.

Стены были окрашены в бледно-зеленый цвет, как и в коридоре, который я видела однажды, когда выбегала из своего «сада».

Но зелёный цвет едва виднелся: все стены украшали рисунки. На них были запечатлены различные вариации моей палаты-сада в четырёх временах года. На каждой картинке присутствовал львёнок.

Я встала с кровати и стала разглядывать собственные рисунки. Не было ни одной привычной картинки с одинокими девушками. Лишь одна лежала на столе.

В остальном же, одни звери. Львенок – главная звезда. Вот он ехал в автобусе, где сплошной зоопарк. Потом валялся в куче жёлтых листьев. Затем носился за бабочкой. Познакомился с разноцветной птичкой, а она своим маленьким, но ловким клювиком, выхватывала у него карандаш, не пойми, как очутившийся у львёнка…

Далее на рисунках появляется волк.

На одном он охранял клетку, в котором сидел львёнок. На втором качал кроватку, в которой он плакал. На третьем пробрался в сад и укрыл трясущегося львенка пуховой периной…

Надо ещё нарисовать готическую зиму.

Я села за стол. На нем тоже лежали рисунки.

На одном была изображена девочка. Ей лет десять, и у нее клетка вместо туловища, а в клетке сидит маленький львёнок. Клетка была закрыта. Львёнок грустил, и от скуки сосал лапку, а девочка была отрешённой, одинокой и печальной. Она напомнила мне ту девушку, что я изобразила возле аллеи.

Я убрала рисунок и улыбнулась: на другой картинке клетка была открыта, а взрослая девочка тискала в руках довольного львёнка. Оба были счастливы.

Неожиданно дверь открылась и в палату зашла медсестра.