На перламутровых облаках

Болтая без умолку, ребята забывали о реальности. Для них ее не существовало, их мир состоял из бисквитных домиков, коз с лиловыми копытами, разноцветных лаек и сладких цветов.

Но люди ещё помнили о настоящем мире, и, пока их сознание окончательно не заполонило волшебное безумие, несколько смельчаков придумали план по спасению улицы от волшебной нечисти.

И вот однажды в мастерской маленькой художницы вспыхнул пожар.

Хозяйки дома не было. Они с другом сидели на лужайке и пропускали марципановый песок через сито, чтобы испечь вкусный пирог.

Девочка бы и не узнала про пожар, но случилось невообразимое: марципановый песок начал темнеть и твердеть, постепенно превращаясь в обыкновенный речной. Леденцы обернулись мелкими камешками, сладкая разноцветная мастика – несъедобной глиной.

Вместо сочной желейной травки вымахали здоровенные сорняки, дома на улице вернули себе прежний скучный вид, а волшебные создания и вовсе исчезли.

Маленькая художница разволновалась не на шутку. Ее друг растаял на глазах, а она ничего не смогла сделать!

Встревожено она оглядывалась по сторонам, наблюдая, как рушился ее волшебный мир.

Девочка разрыдалась. Она не понимала, почему сказка покидала ее, и от безысходности побежала к дому. Она увидела, как из окон валил черный густой дым.

Маленькая художница кричала и звала на помощь, но никто не пришел.

Не раздумывая, она вбежала в мастерскую. Коварное пламя уничтожило все ее картины, но почему-то не распространилось дальше.

Девочка подбежала к пылающему мольберту и рукавом сбила пламя. Крохотный кусочек бумаги остался цел. На нем было изображено лиловое копытце. Все волшебные создания погибли …

…Улица погрузилась в сумерки.

Шел дождь. Люди сидели по домам.

О случившемся, конечно, все знали, но утешать маленькую художницу никому и в голову не приходило.

Девочка вышла из мастерской и бездумно побрела по теперь уже незнакомой, унылой улице. Ничто здесь не напоминало о прежнем волшебстве, лишь некоторые грустные отголоски былого счастья больно ранили ее сердце.

От лайки осталась разноцветная клякса, козочка превратилась в тягучий горелый сахар, который вскоре смешался с каплями дождя и исчез.

А единственный друг ушел, не оставив после себя ничего.

На ночном небе теперь, как и прежде тосковала одинокая Луна, своим печальным ликом ещё больше навевая грусть на маленькую художницу.

Шли бесконечные дожди, серость, грусть и тоска мрачным коконом окутывали самую обычную улицу.

Только маленькое лаково-лиловое копытце осталось от сожженных творений.

Кроме картин в мастерской ничего не сгорело, и маленькой художнице было, чем рисовать, но она боялась, что ненастоящие друзья вновь покинут ее. Девочка так привыкла к сказке, что в мире, лишенном волшебства могла лишь существовать, но не жить.

И вот она приняла решение.

Маленькая художница заперлась в мастерской, она так долго не выходила, что жители улицы забеспокоились, как бы опять их не поработило сахарное безумие. Прошло несколько дней, и несколько человек все-таки пробрались к ней домой.

Переступив порог мастерской, они заметили, как девочка, стоя перед последним нарисованным творением, постепенно таяла. Вскоре остался лишь лучик света, коснувшись картины, он исчез.

Нарисованные создания сбегали с полотен маленькой художницы, но сегодня девочка сама пришла к ним.

На картине была изображена сахарная лужайка.

На ней паслась козочка, правда, на одной ножке отсутствовало лаковое копытце. Рядом носилась разноцветная лайка и на ходу ловила бабочек-капустниц, одна из которых превратилась в экзотическую пёструю красавицу, когда коснулась шерсти собачки. Огромная белая луна, словно таблетка аскорбиновой кислоты, по-хозяйски освещала небо, а рядом висела уже привычная черная клякса, усыпанная звёздами. По тоненькой паутинке на нее лез котик-очкарик, захватив телескоп…

Лужайка заросла кремовыми пирожными-бархатцами, снежинками-леденцами и сочной сахарной травой. Друг маленькой художницы сидел на разноцветной куче марципанового песка и пропускал его через сито. Он терпеливо ждал девочку. Однажды они не успели приготовить пирог, но сегодня все свершится, ведь верная подруга уже спешила к нему верхом на белоснежном безе.

Картина была очень красивой, и никто не осмелился ее сжечь или уничтожить. Люди дружно решили, что подарят ее городской галерее.

… В очередное утро дама, что однажды опоздала на работу из-за нарисованной козочки, вновь спешила по своим делам.

Вдоль дороги росли бархатцы. Их резкий запах наполнил воздух.

Но как пахли те цветы, что сошли с полотен маленькой художницы!

Дама остановилась, задумчиво дотронулась до бутонов и тут же отстранила руку, разглядывая пальцы. На них не осталось следов от крема. Это были всего лишь цветы. Но настоящие.

Рядом с цветами на дороге лежало лиловое копытце. Оно давно потеряло блеск и цвет и походило на маленький грязный булыжник. Колеса проезжающих машин вовсе превратили его в крошево.

Жемчужная девочка

Стояла глубокая ночь.

Принцесса незаметно удрала из дворца. Сегодня должен состояться бал. Приедет много гостей, и, в первую очередь, тётя Принцессы – родная сестра короля-отца – противная, толстая, все время лезет с поцелуями – бр-р! Ужасная женщина!

Принцесса ее боялась. Во-первых, потому что тетка была колдуньей, в этом принцесса убедилась, когда случайно подглядела, как та себе причёску делала. Она брала гигантскую круглую морскую губку, сажала ее на макушку, сверху накрывала своими жидкими волосами, добавляла пучок конских – длинных и сильных – и запускала пригоршню пауков. Получалась огромная, шевелящаяся волосатая шапка, кишащая пауками!

Королева-мать частенько говорила, что золовка ведьма и крыса, поэтому Принцесса еще больше боялась тётку. А та веселилась, постоянно хохотала и очень любила тискать племянницу, приговаривая: «какая же ты сладенькая, так бы и съела!»

Восьмилетняя шустрая девочка в ужасе убегала от назойливой тётушки и почти всегда выходила победительницей. Та из-за своей тучности передвигалась, словно неуклюжий бегемот, качаясь то вправо, то влево, и всегда смеялась над своей неповоротливостью.

Грозный король-отец наказывал дочь, за то, что она не хотела играть с его «милой сестрёнкой», и Принцессе приходилось сидеть на коленях у раздобревшей ведьмы.

Ногти у тетки, как и присуще колдунье, были длинные и острые, ярко-вишневого цвета. Золотые перстни так сильно сдавливали толстые пальцы, что их раздувало, как варёные колбаски.

Принцесса удивлялась: а как же тетушка снимала кольца?! Хотя, ведьме всякое под силу.

Губы королевская сестрица красила алой помадой, ее закрученные ресницы напоминали коровьи, а нос походил на свиной пятачок.

Иногда Принцесса, сидя на теткиных коленях, глядела снизу-вверх на ее лицо и видела гигантские волосатые ноздри. Малышка пугалась и быстро опускала голову. Она старалась не прикасаться к теткиной груди, которая почти вываливалась из обширного декольте.

На груди росла гигантская черная родинка, похожая на таракана, и Принцесса боялась, что он оживёт и укусит.

Испуганная Принцесса умоляюще глядела на королеву-мать, взглядом прося о помощи, но та всегда была безучастна.

Девочка свято верила, что ее мама Спящая Красавица, поэтому она и не замечала, как невыносимо дочери сидеть на коленях ведьмы и задыхаться ее сладко-горьковатым ароматом. Он напоминал запах залежавшегося марципана, Принцессу тошнило от него.

Малышка вспомнила, как однажды полусонная королева-мама и весёлый король-отец решили испечь пирог. Обычно готовкой занималась повариха, но почему-то венценосные родители сами решили побаловать Принцессу.