Нейросимбиоз. Погоня

Щелкнул ещё раз чайник: бурлящая вода внутри кипела, издавала шипящие звуки когда касалась нагретых стенок, лилась куда-то.

Девушка методично выправляла свои косяки на ногтях, погрузившись в некий транс, отрешившись от реальности.

«Ладно. Пока что стоит забыть слова этой сучки и действовать дальше. Все равно она либо найдет и убьёт меня, либо опять скажет что-то в таком же духе. Я и так всю жизнь на грани между этими двумя состояниями. А если она или господин решаться меня убить? Так, стоп. Не надо дальше заходить, а то я уже накручиваю себя» – подумала Мисаки, протяжно всхлипнув.

Кореянка посмотрела на ровные ногти, удовлетворенно кивнула и закинула пилку в сумочку, вынув следом зеркальце и ватный тампон.

«Словно зареванная малолетка после расставания с парнем» – подумала девушка, приводя лицо в порядок.

– Ты закончила? – мягко спросил Кайдзи. – Быстрый ужин готов.

– Да, – решительно ответила Мисаки, захлопнув карманное зеркальце и кинув его на постель рядом.

Девушка повернулась и увидела на столе несколько пластиковых тарелок, от которых вздымался пар. Рядом с её порцией лежали одноразовые палочки, сервировка практически как в ресторане.

– Спасибо, – тихо сказала Мисаки, сев за стол.

Раскрыв палочки, она было принялась за еду, но опомнившись отложила обратно. Хлопнув ладонями в молитвенном жесте, она сказала:

– Итадакимас! – и после этого она приступила к еде.

– Итадакимас! – Кайдзи отзеркалил жест девушки.

Ароматная лапша рамен, словно только что приготовленная в маленьком ресторанчике, разлилась во рту у Мисаки тысячью оттенками вкусов: насыщенный говяжий бульон из жидкого концентрата, конечно, проигрывал настоящему, но сейчас казался чем-то необыкновенным; сушеный обжаренный лук нежно похрустывал на зубах; кусочки говядины, перемешивались с сублимированными овощами.

На долгие пять минут девушка отключилась от реальности, оставшись полностью во власти рамена быстрого приготовления.

– Что делаем дальше? – спросил Кайдзи, отставив в сторону пустую пластиковую тарелку.

– У нас только одна цель: найти Алекса. А уже потом схватить, сковать, спеленать, или что у нас получится – Мисаки, скрестила руки под грудью. – Вопрос только как мы это сделаем?

– А ты вообще уверена, что это будем «мы»? – спросил Кайдзи, приподняв бровь.

– Если не мы, то это будут австралийцы или кто-то другой. – пожала плечами девушка. – Куда Алекс мог добраться?

– Эх… – японец выдохнул.

Наклонившись, он пошуршал полиэтиленовым пакетом и достал оттуда прямоугольник бумаги. Положил на стол и развернул – это оказалась карта восточного полушария.

– Паром переправил его в Чад, на территорию Европейского Союза Государств. А вот оттуда он уже может куда угодно податься, – Кайдзи на секунду задумался и продолжил. – Кроме Исламских Эмиратов, у них все строго, какая-то муть религиозная, а цель ну уж точно не мусульманин. Остаются только Индия, Союз Пяти Племен. Это если в северной части Африки.

– А почему ты думаешь, что он не в южную часть собрался? – спросила Мисаки.

– Слишком большой крюк выходит. Выйти в северные части Свободных Земель, пересечь границу государства – ради того чтобы потом полететь в Австралийскую Республику или к индейцам? Дорогой маневр получается, – Кайдзи развел руками.

– Тем более, что от австралийцев он как раз и бежал из Сунаджи. Смысла подаваться к ним нет. И ты правильно заметил, что манёвр стоит больших денег, а они имеют свойство заканчиваться, – подметила Мисаки. – Еще появление ЧВК «Романов» тоже надо как-то уложить в общую картину. Но эта сторона конфликта скорее наблюдатель.

– Возможно, – кивнул Кайдзи.

– Я бы на месте Алекса рванула куда-нибудь на самолёте. Что по «птичкам» у нас? – спросила Мисаки.

– Нам повезло. Хотя бы здесь, – Кайдзи поставил палец над северной частью озера Чад, на карте. – Из города Чад только внутриконтинентальные перелеты осуществляются. В пять или семь точек на северной части материка.

– Мы можем связаться с местной наблюдательской сетью?

– Знаешь, я Наблюдатель Сунаджи, а не разведчик или шпион. Мне кажется что это твоя прерогатива. Уж постарайся, – прямо сказал Кайдзи.

Мисаки сжала зубы, дернулась, словно хотела ударить его, но остановилась.

– Твоя правда, сладенький, – сквозь зубы сказала девушка. – Ладно, прежде всего отправимся в Чад и узнаем куда дальше рванул Алекс. Как туда быстрее добраться? Самолётом, паромом или чем-то ещё?

– Самолётом и паромом будет одинаково. Пока пройдешь все процедуры в самолете, пока будешь ожидать взлета, то пройдет примерно столько же времени, сколько идёт паром. Причем, как я помню, утренние паром и самолет приходят практически в одно время.

– Хорошо. Тогда доставай билеты на паром. Я более чем уверена, что эти австралийки полетят, – сказала Мисаки откинувшись на спинку стула. – Ты поедешь со мной?

Кайдзи пожал плечами.

– Я все-таки Наблюдатель Сунаджи. Сейчас несколько далеко от места работы. Надо думать, – японец скрестил руки на груди. – Очередной раз вляпаться в дерьмо…

Мисаки вскочила со стула, заставив паркет заскрипеть.

– Проветрюсь, – сказала кореянка.

Нацепив поверх цветочного платья легкую джинсовую куртку, она надела туфли-лодочки и вышла из квартиры. Темная лестничная площадка освещалась вспышками неисправной лампочки. На каждый миг на противоположной стене появлялась тень Мисаки: жуткая, искривлённая, словно только что пронзенная ножом или побывавшая под ударом молнии.

На улице вечерело. Дома-колодцы притягивали к себе шпану, людей под алкоголем и не только. Внутри дворика Мисаки отметила сразу несколько алкашей и бездомных на детской площадке, которые весело неразборчиво гоготали. Перемежались крики на разных языках, но это не мешало компании веселиться.

По широким улицам, вне крепостных стен домов, было поспокойней. Но Мисаки быстро шагала, так, словно она продолжала бежать. Ей на встречу чинно шли местные жители: несколько парочек, погруженных в свои отношения; достаточно шумные выпивохи, идущих в следующий бар, но не такие буйных, как те, что в дворах-колодцах.

Закатное небо. Солнце практически скрылось за горизонтом – остались последние малиновые лучи, пробивающиеся из-за кривизны Земли.

Мимо проносились машины, ввозимые из Союза Пяти Племен – в основном, серые, коричневые «Чероки», которые казались Мисаки зловещими в малиновых тонах заката.

Кореянка засунула руки в карманы джинсовой куртки и крепко сжала кулаки.

«Этот закат будет последним? Или ещё нет? Сколько я еще увижу закатов, прекрасных, ужасных или может, обычных? Не знаю. Я ничего не знаю» – подумала Мисаки, напрягая шею.

Пройдя пару кварталов, она остановилась на перекрестке. Вспыхнули фонари, немного разбавляя окружающий сумрак, добавляя рельефности окружению.

На улице напротив, с домов серыми кляксами проступала шпаклёвка, вокруг которых вспучивалась краска, словно мертвая кожа вокруг гнойников. Из-под засветившихся фонарей разбегались люди, в благодатный сумрак козырьков домов-колодцев.

Иногда, чисто по привычке, Мисаки крутила головой по сторонам, цепляясь взглядом за случайных прохожих, удерживая внимание несколько мгновений, оценивая.

«Надо было попросить Кайдзи, чтобы копнул под этих австралиек. Время, вроде как, есть. Стоп. Время?» – Мисаки встала, заставив шедшего сзади мужчину совершить резкий поворот на нетрезвом автопилоте. – «А есть ли у меня вообще это самое “время”? Вдруг в очередном здании сидит снайпер, который так и ждет меня на перекрестье прицела и звонка от Госпожи? И ведь она может такое провернуть. И делала подобное лично на моих глазах, не раз.»

Поглубже засунув кулаки в карманы джинсовой куртки, она пошла дальше. Толпа становилась все больше и больше, словно весь городок решил выйти на улицу и отпраздновать ведомый только местным праздник.

«Вот она, мечта всех работяг в Империи – дух Свободных Земель. Вот только никто им не говорил, что к это самой свободе нужно еще приложить усилия. А сколько мне надо страдать, изнывать, чтобы заполучить такие же безмятежно-пустые лица?» – подумала девушка, опустив голову.