Массажист. Рассказы и шутки

Я Ягненку позвонила и говорю: «Я к тебе приеду». Приехала. Он мне и вишни, и салаты, все стал на стол выставлять, и какой-то чай, и телевизор настрополил – не надышится. Видно, про ноги думает. Ну а я угостилась, побеседовала, телевизор посмотрела, (ну очень скучно); ну откуда романтике взяться в такой непролазной скучище, да еще в маленькой квартирке! В девять часов вечера у меня сердце заныло и завыло на все голоса, и я почувствовала себя абсолютно несчастной, ну совсем заскучала по Плейбою. Так я тогда называла Тима – про себя, а иногда и ему это говорила, как бы в шутку, чтобы не обидеть. Тогда я, внешне спокойная, как Штирлиц, сразу вдруг надела на себя личину жуткой усталости (женщины такие прекрасные актрисы когда им что-то нужно) и говорю Библиотекарю: «Ой, знаешь, я что-то так устала, поеду-ка я домой: спать-отдыхать». И ушла. А сама, какое там спать! Какое отдыхать! Умираю по Плейбою. Приезжаю домой, бегу к телефону, хватаю трубку, набираю номер, и говорю без всяких предисловий (а зачем предисловия, ведь мы ребята конкретные): «Ты меня хочешь увидеть?» Плейбой был в казино, и да, увидеть меня хотел. Вот так я и прибежала к нему сама, уже второй раз. И тогда вот я сказала себе: «Не можешь его бросить, значит надо за него выходить замуж». Вот и вышла.

А невинный библиотекарь (принес на первое свидание двадцать четыре розы – в Америке дарят четное количество цветов) так никогда и не узнал, в каком вихре страстей он крутился вот в эти три-четыре встречи с этой взбалмошной русской учительницей; и как этот вихрь, своевольно, не захотел его коснуться.

    Июль 2009 г.

PS

Заглянув в будущее, отмечу, что замужество с «плейбоем» продолжалось шесть лет, после чего я от него сбежала – сразу и не оглядываясь, оставив его с разбитым сердцем главное по причине того, что сбежала рабыня, которая обрабатывала и его, и его дом, успевая еще и свою работу делать, и ему с его бизнесом помогать. Тут не только у ленивого американца, а и у нормального человека сердце разобьется от такого неудобства! Про этот период у меня написано тут и там в разных рассказах. Никакого более монументального повествования об этом я так и не закончила. Знаете, это так уж получается: бывают даже и хорошие, важные события в жизни, но если в них какая-то перчинка или горчинка, как-то никак не удается их закончить. Начинаешь писать и потом что-то останавливает. А вообще-то наверно у всех людей, которые пишут, очень много остается неопубликованным. Я не исключение из этого правила.

Массажист

У меня на работе из чека зарплаты каждый месяц страховая компания срезает деньги на медицинские расходы на общую сумму примерно полторы тысячи в год. Я выбираю на год эту программу в моей медицинской страховке учителя, работающего на штат Калифорния, по которой на эти деньги могу покупать лекарства и медицинские услуги, и по корешкам чеков мне эти деньги возвращают. В список медицинских услуг, за которые возвращают деньги, входит кайропрактор (chiropractor). Я его в шутку называю «костолом» или «костоправ». Согласна, звучит грубовато, ведь это врач, который учится много лет своей профессии. Хотя эта врачебная профессия и не вполне признается в американской медицине, но многие люди пользуются услугами этих сертифицированных врачей по костям, и находят их очень полезными.

Под конец года у меня осталась тысяча долларов неиспользованных денег из этой страховочной программы. Я держала этот фонд до последнего, на случай какой-нибудь срочной зубной необходимости мне или мужу. Если эти деньги не потратить, то они пропадают. Когда настала пора эти деньги использовать, я нашла по интернету ближайший офис кайропрактора и сказала, приехав туда: «Мне надо в вашем офисе оставить тысячу долларов».

Не пациент, а мечта. Я и пациент, и покупатель – мечта. Я все покупаю сразу на импульсе, не торгуясь. (Я купила дом в Индиане по интернету, вот все никак не могу рассказ написать, но много народу рассмешила рассказывая об этом). Ну конечно же кайропрактор несказанно обрадовался. Им оказался симпатичный американец Бенджамин моего возраста, а его офис находится всего в пяти минутах езды от дома где я живу. Я прибавила: «Я здоровый человек и выправлять мне нечего, но массажами бы я попользовалась».

Массажистом оказался молодой человек по имени Джозеф, лет тридцати двух на вид. Пока он меня массажировал в течение нескольких недель, он все подбирался дальше и дальше, открывая простынку больше и больше. Я тем временем, чтобы не умереть ненароком от скуки в течение массажного часа, травила ему всякие байки. Прочла ему пару своих статей, спрашивая о его мнении. Он мне рассказывал о себе, отвечая на мои вопросы. Как-то постепенно, само собой, у нас после всех этих разговоров сложились теплые дружеские отношения.

Однажды я пришла в кайропракторский офис, залегла на массажный стол, и говорю: «Знаешь Джозеф, я жутко отстаю по своему испанскому чтению. Так как ты по-испански не понимаешь, я буду тебе с листа переводить на английский. Таким образом я хоть какую-то информацию вычитаю». Он не возражал, как всегда. Я с места в карьер бросилась читать свой испанский учебник. В процессе чтения, я наткнулась на имя – Габриэль Гарсия Маркес. Это латиноамериканский (из Колумбии) писатель-прозаик, лауреат Нобелевской премии за свой роман «Сто лет одиночества». Он примерно ровесник моей маме, где-то тысяча девятьсот двадцать седьмого года рождения, то есть ему примерно восемьдесят два года. Я про него не только много читала в курсе изучения испанского, но и бросила учебу в университете на очередной диплом из-за инцидента, связанного с одним из последних произведений пожилого писателя с интригующим названием «Воспоминания о моих грустных шлюхах».

Выбрала я это произведение конечно же из-за интригующего названия, а также и из-за его маленького объема – всего сто страниц – ну и, наконец, из чисто женского любопытства, ну что это там восьмидесятидвухлетний известный писатель пишет перед смертью (у писателя диагноз рак уже несколько лет). «Воспоминания о шлюхах» я изучила досконально, купив книжку и на испанском, и на английском, так как изучала это произведение в двух испанских классах: в одном сама выбрала, а во втором классе оно было в программе. И вот из-за сочинения по роману у меня возник конфликт с преподавателем в университете. Конфликт плевый, ничего серьезного, но я, подумав, написала письмо декану, что оценка занижена. Это имело принципиальное значение – оставаться ли в программе или не стоило платить больших денег за учебу, потому что все равно не сумеешь закончить с низкими оценками.

И вот тут, во время массажа, совсем не успев подумать о возможных последствиях своей болтовни, меня как понесло про этого Маркеса, ну а потом конечно и про его шлюх. Я уж свой учебник отложила, и позабыла, что мне его надо было концентрированно читать, потому что я вся ушла в волнующую меня тему: как там советник в университете, и как там преподаватель, и как там несправедливо меня оценили. Но в университетскую тему моего семилетнего многострадального изучения испанского («моя борьба, мои страдания, но пасаран», как я это называю) незаметно проникли Маркесские шлюхи, потому что я все всегда люблю рассказывать в подробностях (это вероятно многолетняя учительская привычка объяснять все в деталях), а «грустные шлюхи» как раз имели большое место в моем рассказе массажисту Джозефу. Мне ведь хотелось поведать о сути своего конфликта с преподавателем университета. Был там такой латиноамериканец с японской фамилией, плюгавенький на вид, доктор наук – в университетах тут все доктора. Он меня почему-то не любил, русскую учительницу, а вот безграмотным латинкам, которые двух слов связать не могли перед классом, хоть испанский и их родной язык, он очень симпатизировал.

Значит, вот Дхозефу теперь, чтобы прояснить ситуацию, мне надо было сначала вкратце рассказать о романе, где девяностолетний человек решил сделать себе подарок на свое девяностолетие – поиметь в борделе четырнадцатилетнюю девственницу, благо у него владелица борделя была его подруга. Как вы уже могли догадаться, главный герой там был частым гостем за свою долгую жизнь холостяка, как и сам писатель, который неплохо загуливал по молодости (читайте его биографию).

Бедный Джозеф-массажист! Ну и клиентка попалась. Тарахтит и тарахтит про каких-то шлюх, бордели, девственниц. А он-то честно выполняет свою работу, со специальным массажным маслом массирует мне ступни. И вдруг я почувствовала ступней, что мои рассказы произвели эффект на бедного Джозефа (не знаю как на вас, но на меня от этого имени веет чем-то библейским, вернее веяло, вот до этого момента). Я ступню отдернула и мне стало ужасно смешно, но не хотелось его обижать своим смехом, который прямо рвался из меня. Я поняла, что пока я что попало тут Джозефу болтала, кстати со своим русским «дубовеньким» акцентом, произошли естественные последствия, и теперь вот расхлебывай, болтунья. Когда я все это сообразила, то стала запинаться в своем рассказе, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, а наоборот, постараться как-то нерезко поменять тему на более холодную, которая бы могла подействовать сейчас на разгоряченного библейца как холодный душ. Причем сделать это надо было как-то очень дипломатично, не прерывая разговора. Смех меня раздирал. И жалко было Джозефа, и себя хотелось ругать за глупость, и одновременно мне было очень весело и даже как-то по-женски лестно. Я предвкушала, как я завтра в классе расскажу студенткам-подружкам про массажиста, и как мы будем хохотать. У меня сейчас две замужние подруги в классе – мексиканка и русская.

На другой раз я опять пришла на массаж и опять я чувствовала ступней что-то не массажное, это была ткань брюк. Он был всегда одет в черные брюки. Я опять осторожно отдернула ступню, пару раз, он не настаивал, он воспитанный молодой человек. Потом наш воспитанный молодой человек подобрался к плечам, и после массажа плечей, закинул удочку подальше, сказав: «Я могу сделать массаж живота, я хорошо изучал весь курс массажа. Многим клиентам это нравится». По-английски клиент и клиентка (client) звучит одинаково, но я уверена, он имел ввиду женщин-клиенток. Я в это время лежала на спине, прикрытая простынкой. Он стоял у изголовья. Я смотрела ему прямо в глаза и соображала, это длилось наверно с полминуты. Я думала, что за три недели массажей он созрел и одомашнился тут с моими россказнями до того, что совсем осмелел. Подумал наверно, раз я ему тут байки травлю про Маркеса и про его шлюх, так я ему и позволю под шумок массировать все остальное (чего уж там мелочиться). Итак, я смотрю в большие черные умно-пытливые глаза по всей видимости неженатого молодого мужчины, и все это соображаю, всю Джозефовскую эволюцию вызревания. Мне странно. Он был невинным массажистом до этого, а теперь вот, открой ему живот. Ну ладно там ноги, плечи. Ну вот ноги дошли до отдергивания ступни. Но живот! До чего же дойдет массаж живота? И что я там смогу отдернуть? И я ответила: «Нет Джозеф, спасибо, я верю, что ты опытный массажист. Но я не буду чувствовать себя комфортно. Я замужняя женщина, я старше тебя. Ты – молодой мужчина. Нет, спасибо. Мы массаж живота делать не будем».

На следующий раз я пришла в офис уладить конфликт с бумагами, так как из страховой компании На следующий раз я пришла в офис уладить конфликт с бумагами, так как из страховой компании пришел запрос на дополнительное подтверждение диагноза. Они не хотели безоговорочно оплачивать массажи. Они хотели, чтобы им от моей учительской зарплаты остался побольше кусочек, как им и остается от других учителей, которые не знают что можно ухитриться так потратить деньги.

Я поговорила с доктором Бенджамином и сказала, что я откладываю свои массажи до прояснения с бумагами. «Поэтому, – добавила я, – пока платить мне нечем за массаж». Тут появился, откуда ни возьмись, Джозеф, и говорит: «Зоя, я тебе бесплатно буду делать массаж, пока ты не прояснишь с бумагами». Это была странная и необычная просьба для профессионального кабинета, но так как я туда уже приехала и время было назначено заранее, я сказала: «Если Бенджаминразрешает, хорошо». И вот Джозеф дорвался до бесплатного, то есть сделал мне массаж бесплатно. На следующий день я позвонила в офис и отменила все назначенные массажи «до прояснения с бумагами», как я выразилась. На самом деле, бумаги бумагами, но зачем мне молодой массажист, который раскипятился до того, что хочет бесплатно работать.

Я рассказала эпизод с животом своему супругу. Это мой второй брак в Америке, мы вместе два с половиной года. Сначала он ничего не сказал. Но через дня три до него видно, как до жирафа, дошла информация. Он сказал: «Ты бы могла подать в суд и тебе бы уже не надо было никогда работать». Он имел ввиду подать в суд на сексуальные домогательства со стороны работника медицинского офиса. Это дело было бы притянутым за уши, но тут действительно лживые женщины это делают в Америке. Сами кувыркаются с боссами, а потом в суд. Типа Моники Луински. Но в ее случае она так и осталась Моникой, а Клинтон так и остался Клинтоном.

Хотя, действительно, она привлекла к себе внимание широких масс и средств массовой информации на некоторое время, и как последующий эффект, конечно заработала деньги, так или эдак, на этом инциденте. Например, платье продавала по Интернету с пресловутым пятном. Самое смешное, что всегда найдется дурак, который захочет такое платье купить за баснословную цену. «Баснословную» по двум причинам: потому что «басня» про Клинтона и Монику сложилась, «а ля Крылов с перцем», и потому что цены на такие вещи взвинчиваются сумасшедшими, которые хотят это купить. Особенно в этой стране не надо долго искать любую форму сумасшествия. Этого в полном ассортименте представлено в этой самой демократической культуре. Своим внучкам Моника будет рассказывать о своем знакомстве с президентом Клинтоном. Заслужит ли она уважение внучки? Это смотря какая внучка. Чего там Монику вспоминать. На моего собственного мужа работает «чиканка», которая его держит в страхе, что якобы может подать на него в суд.

Чикано (chicano) – это официально принятый социальный термин для второго или третьего поколения мексиканцев, родившихся тут в Калифорнии, в Америке. Она была его подружкой (girlfriend – заимствование, которое, я смотрю, вошло в русский современный разговорный язык, как и многие другие слова английского языка, особенно компьютерные), и шесть лет жила у него в доме на всем готовом. Чудеса американской женской эмансипации – всякая дрянь необразованная и лживая может открыть рот и пригрозить тебе судом. Если ты американец, и имеешь свой маленький бизнес, и при этом не хочешь ходить на работу, а дрянь обрабатывает твои три бумажки, называя себя необоснованно (никто ведь не знает, что нет даже колледжа, да и школьный диплом не проверяли) и гордо «офис менеджер» (office manager), и сидит у тебя на зарплате, то тебе выгоднее ее продолжать держать, чем слушать ее дурацкие угрозы, слезы, жалобы, да еще потом придется искать новую, опять всему обучать. Причем чиканка автоматически двухязычная (английский и испанский), что конечно замечательно для любого бизнеса, особенно в Калифорнии, где миллионы нелегальных иммигрантов из Мексики. Вы наверно спросите, как это, «автоматически двухязычная». Здесь, в южной Калифорнии это обыденно: дети рождаются у неговорящих по-английски малограмотных мексиканцев-родителей, перебежавших через границу в США, Калифорнию. Когда дети идут в школу, то учатся на английском. Без всяких особых заслуг или усилий такой ребенок растет, говоря на двух языках. Так что у нашей чиканки есть свои преимущества. И я уже привыкла к ее звонкам, особенно когда она звонит днем из офиса, а мы прилегли отдохнуть (на ею же купленной спальне белого дерева «от Собакевича», добротная такая, массивно-дубовая, как чиканские плечи и подбородок). А вот если найдешь новую работницу для офиса, будет ли она лучше – не в смысле плечей и подбородка конечно, а в смысле рабочик качеств именно для этого бизнеса? Много шансов, что не будет. Как говорится, из двух зол меньшее.