Идеалис

– Все найденные погибли в одно время или это тела разных эпох?

– Следствие пока не располагает данными на этот счет.

– Можно ли говорить о жертвах массового преступления?

– Говорить можно все, что угодно, – поморщился Туманов, – факт совершения преступления требует доказательств, равно как и массовый характер преступления, если его факт, повторю, получит доказательства.

– Но их выловили…

– Вот именно, – оборвал начальник полиции, – тела выловили. Точнее, тщательно извлекли из торфяно-иловой взвеси с места захоронения. Это все, о чем я могу на данный момент сообщить с полной уверенностью.

– Нельзя!

Резкий крик в самое ухо заставил Колчина подскочить от неожиданности. Странное существо, которое журналист определил все-таки как женщину, подняло вверх руки и потрясало кулаками. Торчащие во все стороны седые клочья волос, одежда, утепленная не по сезону: странная дама была одета в зимние сапоги и осенний длинный плащ. Наряд черного цвета придавал женщине сходство с вороной. Бледное лицо с изменчивой как ртуть мимикой не позволяло понять, сколько ей лет, с определенной долей вероятности ей могло быть и сорок и семьдесят.

– Нельзя! Нельзя! – резко прокаркала дама, простирая руки. Ее голос сорвался и зазвучал как трение пенопласта о стекло. – Нельзя вылавливать! Место заложному покойнику в болоте, трясине, мочажине!

– Могли ли покойники стать жертвами какого-либо ритуала? – воспользовался Колчин тем, что женщина привлекла внимание к этой части толпы.

– Следствие покажет, хотя я уверен: не могли, – пожал плечами начальник полиции. – Еще вопросы? – обратился он к толпе.

– Что за такие покойники, заложные? – полушепотом спросил Колчин у женщины-вороны.

– Проклятые, проклятые, – забубнила она, вцепившись журналисту в предплечье. – Надо затоптать в трясине или выйдут. Выйдут! Выйдут! – повысила она голос.

Колчин порылся в кармане пиджака, извлек шоколадный батончик и спешно вручил женщине. Она развернула обертку и принялась жадно набивать рот шоколадом, слава богу, умолкнув.

– Это очень древние покойники? – шла своим чередом пресс-конференция.

– Такое впечатление, по правде сказать, у нас сложилось, – подтвердил Туманов. Его помощники закивали, соглашаясь.

– Но тела в хорошей сохранности, не странно ли это для такого старинного захоронения?

– Это заслуга болотной среды, которая их законсервировала.

Начальник полиции отвечал на вопросы собравшихся вполне благожелательно, но Колчин шестым чувством уловил пока что никем не слышимые ноты раздражения. Похоже, Туманову надоедало быть звездой экранов. Впрочем, осознал журналист, ни на один вопрос начальник полиции толком так и не ответил. И сделал это вполне сознательно и очень профессионально. Говорил обо всем, не сказав ничего. Уделал всех с разгромным счетом. Колчин издал легкий смешок. Вопросы на Туманова сыпались вполне им ожидаемые. Уж не отрепетировал ли он ответы? Шеф полиции косил под простака, но очевидно, будь он им, не занимал бы свой пост. Туманов продолжал отбивать подачи. Да, это могут быть трупы времен Великой отечественной, здесь шли бои. Не исключено и что тела могли остаться со времен монгольского нашествия, здесь проходили татаро-монголы, что зафиксировано в истории края, вон через два дома от полицейского управления – музей истории Шушмора, желающие могут посетить. Нет, доказательств возраста тел пока не имеется, но исследовательская генетическая работа для подтверждения древности ведется: в рамках доследственной проверки специалисты проведут  необходимые анализы останков. Да, он может положа руку на сердце заявить, что никакие маньяки и банды серийных убийц на вверенной ему территорию не орудуют.

Вопросы стали иссякать. Пожалуй, пора расшевелить этот утренник. Колчин набрал в легкие воздуха и громко поинтересовался, перекрикивая толпу:

– А не являются ли тела источником какой-либо биологической опасности?

– Странный вопрос, – начальник полиции переглянулся со своими подчиненными.

– Что же странного? Мы, – Колчин обвел рукой вокруг себя, – встревожены, ищем ответы. Возможно, при жизни покойные болели смертельным заболеванием, от которого и умерли, чумой, может? – настаивал журналист. – Вдруг случился какой-нибудь мор.

– Мор! Мор! – возопила его соседка, дама в черном, воздевая руки к небу. Она доела батончик, лицо ее было испачкано шоколадом. Черные брови, подведенные, как показалось Колчину, куском угля, сошлись на переносице. – Они восстали и принесут мор! Нечистая сила! Нужно вбить осиновый кол! Кол! Кол!

Все глаза и объективы камер обернулись в их сторону. Вот это перформанс, восхитился про себя журналист.

– Для предположения о чуме нет никаких предпосылок, – равнодушно произнес Туманов, но Колчин заметил, что шея начальника полиции побагровела под форменным воротничком. Он повернулся к патрульным и отдал короткое распоряжение.

От группы полицейских отделился сотрудник и направился к женщине в черном.

– Куда вы ее? – подозрительно спросил Колчин у полицейского.

– Да все в порядке, домой провожу, – ответил тот, бережно поддерживая даму под локоть.

Журналист сообразил, что женщина – местная городская сумасшедшая, и, судя по доброжелательному отношению земляков, довольно безобидная.

– Часто она так? – посочувствовал он полицейскому.

– Предсказывает-то? – уточнил патрульный, уводя даму. – Да не то чтобы часто, но всегда в цель. Почти все что ни скажет – сбывается.

Они скрылись за углом дома.

Тем временем начальник полиции демонстративно посмотрел на часы.

– Спасибо за вопросы, на этом все, – провозгласил он.

– А какой научный институт занимается изучением происхождения тел? – напоследок попытал удачу Колчин.

– Тайна следствия, – не теряя самообладания, коротко бросил Туманов и развернулся. Перед тем как уйти, он окинул толпу прощальным взглядом, чуть дольше задержав его на Колчине, кивнул своим заместителям и с достоинством удалился.

Народ начал расходиться: видеоблогеры торопились скорее опубликовать эксклюзив, журналисты спешили смонтировать материал к выпуску новостей. Через короткое время улица опустела. Колчин подобрал с асфальта обертку от шоколадки, оброненную женщиной в черном, и донес ее до уличной урны. Солнце светило как в пустыне, не скажешь, что весна в средней полосе. Журналист спрятался в сомнительной тени знакомого дерева и достал новую сигарету. Однако не успел он закурить, как из полицейского здания вышел незнакомый сержант и настоятельно пригласил пройти внутрь.

В компании полицейского Колчин проследовал до кабинета на первом этаже. В здании царила приятная прохлада. С позволения своего сопровождающего журналист задержался у кулера в коридоре и с наслаждением опрокинул стаканчик холодной воды. Сержант проследил за тем, чтобы журналист зашел внутрь кабинета, а сам остался снаружи. Дверь со скрипом захлопнулась. На звук развернулся высокий блондин, который до этого, заложив руки за спину, стоял и сквозь жалюзи глазел в окно. Он был единственным  человеком в помещении.

– О! Максим… Рудольфович! И вы здесь! Наверняка расследуете дело мумий?  – Колчин постарался, чтобы его «догадка» прозвучала не слишком фальшиво. Он одернул ветровку и шагнул навстречу следователю. – А что же вы с шефом полиции не вышли на народные вопросы отвечать?

Тонкая улыбка заиграла на губах Райенвальда.

– Не люблю публичности, – он протянул Колчину ладонь и они обменялись рукопожатиями.

Журналист бросил взгляд за плечо следователя: так и есть, окно кабинета выходит на улицу, где только что начальник полиции Туманов филигранно провел незапланированный брифинг, раскидав всех присутствующих как котят. Значит, все это время Райенвальд наблюдал за происходящим из партера.

– И вы здесь, Игорь. Наверняка расследуете дело мумий? – протянул Райенвальд с усмешкой и в упор посмотрел на журналиста. Серые глаза следователя опасно блеснули.

Что-то не к добру он такой веселый, подумал Колчин и расплывчато ответил:

– Ну… более или менее…

– Скорее более, нежели менее, – продолжил усмехаться следователь. – Иначе, какого дьявола вы все это время за мной таскаетесь?

11

– Курица или рыба? – спросил Колчин, предлагая следователю присоединиться.

Они сидели за столиком в закусочной, где Райенвальд пил эспрессо из крохотной чашечки, а перед журналистом громоздились упаковки с бургерами, наггетсами и рыбными палочками. Ко всему этому изобилию прилагался огромный запотевший стакан ледяной колы.