Бухенлирик. Проза, стихи из прозы, поэзия и снова проза. И так 10 лет.

Обессилена, обесточена….

Обессилена, обесточена…

До нуля и в труху заморочена…

Чёрти чем в никуда озабочена…

Память давит виски, как пощёчина…

Вся растрепана, вся всклокочена…

Чувство юмора явно просрочено…

И обида в душе не проглочена…

Жизнь проходит, как дождь у обочины…

(чтоб не жалеть) Бери и делай!

– Дай мне мотив, чтоб снова жить –

Я, ненавидя, иссякаю…

Предавших раз, прервавших нить,

Предвижу. Зная, допускаю…

– Жить нужно, смерти не боясь,

Так, будто ты о ней не знаешь.

В последний раз, как отродясь,

Знай, ты собой, греша, спасаешь…

– Как все сомненья одолеть,

Что солнце разгулять мешают?

Где силы мне, чтоб жить – лететь,

Чтоб скорбь унять. Все раздражают…

– Сомненья – цепи якорей,

Что не пускают ветер в душу.

Доверься шторму, шторм мудрей –

С ним пену выбросишь на сушу.

– Должна я измениться чем,

Чтоб сохранить покой ненужный?

Что обратить в себе во тлен,

Чтоб не очнуться тряпкой, лужей?

– Поверь мне, к счастью нет дорог…

Оно есть путь, ему и следуй!

Смети раздумья за порог,

Чтоб не жалеть, бери и делай!

Прямая, заколдованная в вечность…

Прямая, заколдованная в вечность –

Ураган над океаном усопших душ.

Я вновь попал в окружность,

Провалившись в какую-то глушь.

На груди камуфляжная брошь,

На спине мишенью – крест.

В руках непрерывная дрожь;

Где же ты, указующий перст?

Лизергин цветком в ночи,

А игла в руке, как кинжал в груди.

Бесполезно: кричи ли, свищи –

Не до спеха к тебе прийти.

В душевном мире забытых грёз

Я хочу понять бесполезность судьбы,

Я стараюсь сграбастать больше звёзд,

Уложить их рядами в чужие гробы.

Я пытаюсь укрыться от вечной мглы,

Защищая себя от неё чёрной тьмой.

Но всё время остаются открыты тылы –

Там горит та звезда, что приводит домой…

Дьявол кроется в деталях…

Дьявол кроется в деталях, счастье – в мелочах,

В продырявленных карманах да закислых щах.

Загадала жизнь загадку, смысл понять изволь:

Предо мной лежат три карты: «десять», «семь», «король».

Все листы одной колоды, явный самопал,

Находил на тротуарах, складывал в карман.

Всё курил себе и думал, для чего дано,

Подсчитав очки, допонял – мне «двадцать одно».

То ли выиграл я сдачу, то ль игре конец,

Может сказочку дослушал, вот и молодец?

А с рубашек смотрят девы, игрища начав,

Счастье кроется в деталях, дьявол – в мелочах…

Дописал строфу, тем скинул с рук долой расклад,

Посчитал: отныне присно всё пойдёт на лад.

Вышел в мир – на тротуаре снова лист возник,

Поднял карту. Оказалось, это «дама пик» …

В пустой комнате

Я сижу один в пустой комнате,

Я наблюдаю лунные блики.

Дрожь в моём больном теле

Это всего лишь пустые нервы.

Люди-потёмки бегут по домам,

Звёздная ночь пугает спящих,

А луна утонула в канализации,

И бабочки бьют в оконные стёкла.

Мне от жизни нужна лишь смерть,

Я из чувств выбрал бесчувствие.

Мне не нужно твоей любви,

Мне нужна кровь из твоих сосудов.

Игра в «Авось»

В портовом пабе беспорядок —

Текилы требует под соль,

Сбежавшая сюда от грядок

Бухая, старая Ассоль.

А на другом конце залива

В трусах, как алая заря,

Дед лысый Грей закажет пива…

И оба плачут втихаря…

Всё потому, что где-то, как-то

И почему-то не срослось.

Минула жизнь – два нудных акта…

Всему виной игра в «Авось»!

Femin

a

in vino

[clear]

Мне казалось, что жизнью оплачено,

Что люблю тебя только я.

Ты мне верен, а я благодарностно,

Не предав, возвышаю любя.

[shot]

Любить – не значит обожать,

Любить – не только отдаваться.

Любить – не слепо, но прощать…

И на себя не обижаться.

[shot]

Боль частично в вине затопив,

Вспоминаю, тебя полюбив,

Не могла отвести даже взгляд –

Я так сильно любила тебя.

Я люблю лишь один только раз,

Не тебе осуждать, не сейчас.

Научись сам любить, мы поймём,

Что наполнился счастьем наш дом.

[shot]

Дыханьем ветра уловимо,

Что слёзы дочери незримы,

И в забытье, отчасти, раскисая,

Я медленно и верно угасаю.

[shot]

Но все же люблю я тебя.

Всего лишь я,

И только я…

[drunk]

…

[hangover]

Солнце взойдёт в ночи и осветит твой путь.

Ветры, закрыв тебя, скорят мне бег минут.

После пелены сна, сонм бессонных ночей

Миром взойдёт Луна, кончен сезон дождей.

Пусть Бог полюбит Вас

Простите, милый друг, расстались мы так кратко,

Что сил я не нашла прощаться до зари.

Вскочили на коня, расправили крылатку…

Скажите – что еще вы ждёте, алтари?

Какой вы ждёте дар? Берите сразу сердце —

Разбилось в миг один… Осколки не собрать…

Стенала в пустоту, едва прикрыла дверцу,

А так хотелось Вам «Вернитесь!» закричать.

Не венчаны… И что ж? Венчали нас рассветы,

Мы в верности клялись и солнцу, и ветрам.

Луне прочли свои нежнейшие обеты…

Лишь Вам пишу стихи теперь по вечерам…

Сердечный, любый друг! Про Вас я буду помнить,

Горжетку надевать, что подарили мне.

Лампадку зажигать, пусть тени стылых комнат,

Расскажут мне о Вас в полночной тишине.

Мой старый секретер сроднится с беспорядком —

Так много Вам пишу и верю, будет час,

Появится вдали знакомая крылатка…

Будь проклята война! Пусть Бог полюбит Вас…

Куда Вы? Не спешите уходить…

Куда Вы? Не спешите уходить,

Вы фразу обронили так не кстати.

И не к лицу глаза Вам отводить,

Что ими ищете в столетнем экспонате?

Он на стене моей висит уже давно,

Его однажды Вы плечом своим задели.

Ходили в погреб мой и брали там вино,

В бокал свой наливали, песни пели.

Вы обещали всё достать с небес

И мои руки нежно целовали.

Но оказалось, целовал мне руки бес,

О! Как же Вы к себе располагали.

Держите Вашу фразу, мон шери́,

Я пыль с неё и ворс кошачий сдула.

Да, боже мой! Не тритесь у двери,

Ну, хорошо. Считайте, я всплакнула…

И рампой мнил себя фонарь…

Предощущение беды

Мне вдруг дыханье перекрыло,

Предощущение любви

Мне крылья силы подарило.

Вдруг стали на порядок старше,

И Мендельсона стихли марши,

И рампой мнил себя фонарь…

Предощущение измен

Сковало душу льдом и стужей,

Предощущенье перемен…

Борюсь с собой, хоть и простужен.

До времени и насовсем.

Иноверцев в главе батальон…

Иноверцев в главе батальон —

Кирзачи их да в мысли из грязи.

Мне б к Морфею… Свернусь в эмбрион —

До утра стану пленницей бязи.

На душевном плацу перекур —

Обсуждают мою ненормальность,

Говорят: «Наша лучше всех дур!»,

И по соточке льют во кристальность…

Во кристальность да кислый шмурдяк?!

Господа, вам за то только в сени.

Завалиться на грязный тюфяк

Или лбом сосчитать все ступени.

Вам онучи да скуты мотать,

И плевать чрез губу тухлый мякиш.

Да сургуч разливать под печать,

В кабаке умолять: «Ты заплатишь?»

Что за мнимые псевдо-бои,

И батальные лживые сцены?

Ох вы, чувства да мысли мои…

Есть лишь ночь и промёрзшие стены…

Мишкина колыбельная

/Михаилу Александрову (RIP)/

Баю-баю, баю-бай…

Спи, мой сына, засыпай.

Спи, мой сладкий, крепко спи

И смотри цветные сны…

Про медведей, лошадей,

Белок, зайцев и ежей,

Про слонов и про мышей,

Воробьев и голубей…

Спи, мой милый, спи, малыш…

Почему же ты не спишь?

Глазки крепко закрывай,

Поскорее засыпай…

А-а-а-а, а-и-ай,

Ай-я-а-а, а-а-ай.

Баю-баю, баю-бай…

Спи, мой Мишка, засыпай…

Очень весело живём (Куськина мурчалка)

/Арине Родионовой/

Я пушиста и красива.

Любят в доме все меня.

Я игрива, шаловлива,

И дружу с Аришей я.

Ариша – второклашка,

Не кандидат наук,

Ей на дом без поблажки

Домашку задают.

Но как бы ни мудрёно

Запрятан был ответ,

С Аришей нам в учёбе

Поможет интернет.

Вместе бегаем по дому,

Вместе ляжем на кровать,

Буквы нам уже знакомы,

Будем книжки мы читать.

Интересно нам вдвоем!

Очень весело живем!

Гендеризм

Чем меньше в женщине загадок,

Тем больше по фиг мужикам.

Чем больше по́ фигу мужчинам,

Тем меньше Маши лучше Вась.

Чем больше Вася лучше Маши,

Тем меньше шансов на роддом.

Чем меньше шансов на роддомы,

Тем шибче станем вымирать.

Чем вымиранье будет ближе,

Тем меньше ссылок на мораль.

Чем меньше шансов у морали,

Тем ближе к цели гендеризм.

Всё понял? Хлеба и прокладки…

Уже закроют через час.

Иди уже, гонимый ветром,

А то в башке лишь секс один…

А вы пока рассказывайте сказку…

Зачем же Вы, звизда шальная

Заприминетили по случаю меня?

Кого? Я вас по пьяни домогался?!

Ну, ни хара́ссмента придумали себе!..

Я утром пьяный еле просыпаюсь,

Смотрю, Вы рядом смели возлегать!

Ну-ну, не плачьте, просто пейте водки,

И будет точно цемк и «по любви»

Ну, а потом, трусы свои в котомку,

Такси не будет – денег больше нет!

Езжайте смело к маме восвояси,

Наверное, с ночи Вас заждались, ё-моё!

Какого всуе вы меня не чтёте?

Я здесь кобенюсь только ради Вас!

Я вялю шнек с похмелья, я в расчёте:

Жопачья соба – в фас или в анфас?..

Быть может, я приближу Вас под смазку,

По ляжкам так стекает – не унять!

А вы пока рассказывайте сказку,

Где вы – принцесса. В мозг стучится: «блядь»…

Не понравилось

Они, как зачастую бывает,

Нашли друг друга в баре.

Под завязку, под закрытие.

Под закрытие, под завязку.

Стоит говорить? Были мягко не трезвы.

Каждый с собой,

Потом добавили…

Потанцевали…

Здесь, как известно,

«Кто барышню танцует, тот…» по тексту…

В общем, «…встретились два одиночества…»

Что было далее – всем понятно…

Полночь-заполночь. Таксомотор.

Лавка. «Выпьем на ход наших ножек» …

В лифте. Снова «на ход наших ножек…»

Коньяк ему. Ей шампанское.

Опять коньяк. Снова шампанское.

Руки и губы. Клятвы в любви.

Жеманство. Томление. Губы и руки…

Объятья, постель, нетрезвые ласки.

«Так не могу…», упоенно причмокивать,

«Давай-ка, ты сверху», «Попробуем сзади…»

«Тебе не понравилось?» «Я так счастлива…»

«Ты не туда…» «Я? Так надо…»

«Нет, не в меня!» «А в кого же?»

«Может, покурим?» «Только быстро».

Стоны и вздохи, охи и ахи….

«С утра на работу. У нас строго в девять».

Дрёма в горячке, утро нахохлилось.

По пятьдесят и для закрепления.

Трасса, такси. «Может встретимся вечером?»

«Смотреться в твои глаза не понравилось…»

Рандомность серых дней

Рандомность серых дней бьёт хлёстче, чем похмельный,

Добавьте в кофе мне сироп хоть карамельный…

В полёте стану пить.

Пером переломлю крадущуюся скуку –

Просить мне не дано о помощи поруку…

Я просто буду жить.

И в утренний туман – с мечтами хороводы,

А ночью как всегда – считать громоотводы…

По крышам побродить.

Давно не верю в Свет, в его "благие вести",

Парирую ему тем, что прохладней мести…

И рифмы находить.

Черней чернил вокруг пустые псевдолица,

Забыла песнь свою моя ночная птица…

И хочется повыть.

Как склад черновиков поверхность секретера,

Меняется и стиль, и ритмы, и манера…

На сцену выходить…

Подмостки, лжеантракт и занавес в лохмотьях,

И сёдла без прикрас, прорехи на поводьях…

Платок не теребить.

Сорву чехлы с картин – пусть солнце смотрит виды,

Найду слова и смысл… Молчите, индивиды!

Мне строки выводить…

И много лишней суеты…

Люблю смотреть в начале мая,

Как параллельная прямая,

Искрясь, пронзает мой маршрут.

Раскинуться в траве зелёной

И в небо пялиться влюблённо,

И наплевать на тяжкий труд.

Так воробей, разбойник серый,

Напрасно соловья химерой

Низложен до обычных птах:

Он, правда, не волшебник ночи,

Но так же песней кровоточит

В своих сиреневых кустах.

Мимо которых чьи-то ножки

Стучат по высохшей дорожке,

Вонзая в сердце каблучки.

А ты сидишь, дурак счастливый,

И ищешь в мыслях шаловливых,

Где начинаются чулки…

«Ну как же мне до них добраться!

Совсем изнемогаю, братцы.

Я постелю им все цветы,

Какие есть на свете только».

В мечтах, ей-богу, мало толка

И много лишней суеты.

Ты намыль, банщик, мой водевиль…

Ты намыль, банщик, мой водевиль,

Даже там, где от стрингов след видится…

Если пенного хватит, осиль

Даже то, что давно мне не мылилось…

Выйду чистой и будто с листа

Жизнь начну я весталкою девственной

Я сегодня пьяна и пуста

И с тобою сама непосредственность.

Коль придётся со мной совпади

Окончательной тютелькой в тютельку.

Ты намыль меня, банщик, намыль

Водевиль ждёт свою камасутринку!

Мы по разные стороны стен…

Мы по разные стороны стен:

Я на расстрел, ты на обмен.

Выстрел в мои иллюзии.

Попали. Подняли шлюзы.

Хлынуло самообманом,

Прозрела. От пули рана.

Заштопает снова все дыры.

Проснулась. Другие кумиры.

Пришла не осень, не весна…

Пришла не осень, не весна,

А просто время без души.

Бьют фразы в сердце, дотемна…

Мы тоже, знаешь, "Хороши"…

А по стеклу ручьём мечты,

Мой лучший личный водопад,

Простые рифмы, что на "Ты"…

Всё как обычно – невпопад.

Горели в парке фонари,

Листву гонял устало пёс…

Молчи, дыши, не говори –

Всё, что случилось не всерьёз.

И эти странные цветы,

Зачем держу в своей руке?

И снова рифмы, что на "Ты",

И шёпот робкий вдалеке.

Так тихо тлело, что должно

Гореть и рвать на нас шелка –

Как чёрно-белое кино…

И нас осталось три глотка.

Разрушив ветхие плоты,

Мы реки повернули вспять.

И рифмы скудные на "Ты",

Как от мушкета рукоять…

Добавьте меня во враги

Как будто иначе нельзя

Свою территорию метить,

Опять приглашают в друзья

И те, и другие, и эти…

Ведь кто-то глядит в монитор,

На статус, покрой и размер твой,

Как старый маньяк из-за штор

Тайком наблюдает за жертвой.

Но, в хитросплетениях строп,

Опять десантируюсь мимо —

Усталый седой мизантроп

С ухватками злобного мима.

Я встала вообще не с ноги —

Скатилась по жёлобу с крыши!

Добавьте меня во враги:

Оно веселее и тише.

Русский дух, мороз густой

Русских дух, мороз густой,

Белый саван снега.

Торжества наряд простой -

Чистота и нега.

Стынет льдами водоём,

Множатся сугробы,

Мир сверкает серебром

Самой высшей пробы.

Солнце в синей глубине

Льётся светом рая,

В снежной чистой простыне

Искрами играя.

От шагов исходит хруст -

Слышит вся округа.

И озябший греет куст

От Морозко шуба.

Детям – праздник на дворе.

Дворникам – заботы.

Ми́лы сердцу в декабре

Русские красоты!

Мне неизвестность по плечу…

Я жадная – я всё хочу

Понять, попробовать, увидеть.

Вы что-то знаете? – Зовите,

Мне неизвестность по плечу.

Я сильная, я всё снесу,

Все ваши страхи и обманы.

Люблю тот час, когда туманы

Пресуществляются в росу,

И этот добела накал,

Чтоб звонкие ковались строфы,

И неизбежность катастрофы,

Как оземь брошенный бокал.

Побаливает голова,

На свежевыстиранном сердце

Полощутся замытой терцией

Рифмованные кружева…

Не будет чистого листа —

Напишется по палимпсесту.

Берите душу, как невесту —

Она по-прежнему чиста!

Абстинентное

Я не жду от жизни подарков,

Мне до фени противное лени.

Жду и жгу костёр из огарков,

И, как пени, мне капают тени…

Похмелье – движитель творца.

Оно терзать его не может,

Творца похмелье, сцуко, гложет:

"Не шибануть ли слегонца”?

Но всё же, сколь очарованья,

Коль капля утром точит камень!

Ты полигамен, многогранен,

И стих твой требует закланья…

Космостишия

/неполное собрание сочинений Космоса/

Я сам живу, мне так – дешевле…

…

Вполне готов уже забронзоветь,

но голубей боюсь – загадят…

…

Губа моя, конечно же, не дура.

Жаль с языком приходится сложней…

…

Коль истина в вине, а всё вино во мне,

Пока не протрезвею, я – носитель истин…

…

Для нас предвосхищение любви,

Подчас самой любви куда волшебней…

…

С тобой поотношаться я не против…

…

Хочу любви большой, такой,

Чтоб ночью слышали вокруг соседи…

…

Ну дай тебя уже отхэппибёздить,

Я хэппибёзжу как никто другой!

…

Тест проверки на ай-кью выявил двойное "кю!"

…

Ну, вот, теперь я больше даже не поэт,

Поэт не может быть с утра пожрамши…

…

Кто кукушке свет в окошке?..

…

Хватит самовыражаться! Выражайтесь "про себя"!

…

Для гурмана – дочь плюс мама…

…

Важней бумаги туалетной

Для нас сейчас в сортире телефон…

…

Гулять от Вас я предпочёл бы с Вами…

…

Ищу любовницу. Интим не предлагать!

…

Хоть голова болит, нос чешется сильнее…

…

Пойдём в постель, я угощаю…

Дурак, что пустоцвет, судите сами…

Дурак что пустоцвет. Судите сами:

Ему неведом дух, который он несёт.

А Гений, облачась мечты крыла́ми,

Глубин достигнет небывалых и высот.

Попасть в матёрые новаторы

Спешат пройдохи плагиаторы —

Нечистоплотных, хищнических нравов,

Охочие до славы звонких лавров.

На беззаботных гениях повисли

И тихо подворовывают мысли,

Добавят от себя трескучих фраз —

И вот вам популярность без прикрас!

Под старость едкие сатирики,

Паразитируя на лирике,

Меняют ядовитый свой сарказм

На допотопный, старческий маразм.

Тусят на сцене, как тузы бубновые —

Беззубый рот, штаны давно не новые,

И стать не та, в речах теряют нить,

И яду тьма, да нечем укусить.

Двурушничество в корне отвергаю

И не рыдаю над полушкой серебра.

Там скрыта ложь, я это твёрдо знаю.

А ложь и деньги не доводят до добра…

Я – колея

Тихая ночь кутает крик

Тех, кто устал, с теми, кто сник,

Мутит покой, сердце-змея.

Явь или сон. Я – колея.

В сумерках дождь, трезвые спят,

Сунется гость – был бы не рад

В гибели дня вычислить тень.

Может быть я – завтрашний день.

Дым сигарет режет глаза,

Если не дождь, значит слеза.

Сон мой дурной, нерв добела,

Дом за окном, капля стекла.

Надо идти, травленный взгляд,

Нет мне пути, кроме преград.

Выхода код, кот на плетень,

Может быть я – завтрашний день.

Кожа-мороз, тело-озноб,

Горло-комок, за́мок-замо́к.

Выгнать кошмар, вышвырнуть взгляд,

Я – колея, я – наугад.

Есть колея – будут мосты.

Может быть, я – завтрашний ты.

Может быть, ты – рацио-я.

Мы – параллель, мы – колея.

Русские

Мы не шутим, мы рубим с плеча.

Если пошлое видит народ —

Значит, правда порой горяча

И трусливо о главном не врёт!

Сквозь безропотный шёпот дождя

Слышен бури пронзительный стон:

Так небесного жаждет огня,

Чтобы выжечь и вымести вон

Нанесённую с запада грязь,

Что смердит по забытым углам.

И чадит, напоследок ярясь,

Непристойностей траченый хлам.

Капли пишут на пыльном стекле,

Как пульсирует наш миокард.

И идём мы по этой земле,

Как любовь – мимо правил и карт.

Нам годится любая юдоль,

Наша поступь срывается ввысь,

Как на рану упавшая соль

Пробуждает ленивую мысль.

Не блуждая в трусливых словах,

Эта правда проста и груба.

Скажет сердце в уродливых швах,

Сколько стоила эта судьба!

Птица (Бот-мод)

/почти по Аркадию Арканову/

Если брошу писать я прозу,

Про стихи позабуду тоже,

То никто не проглотит слёзы,

Потому что не вышел рожей.

Если книги свои позаброшу,

Прекращу ти́скать по́сты в соцсети,

Все забудут, какой я… хороший,

А когда-то был в авторитете…

«Если птице отрезать руки,

Если ноги отрезать тоже,

Эта птица умрет от скуки,

Потому что сидеть не сможет…»

Но и я не «мужик без бабы»,

Как бессмертный сказал Арканов.

Руки, ноги, клешня у краба —

Всё на месте, сдаваться рано!

Всё на месте, но только место

Не похоже, чтоб было раем.

И живу я местами вместо,

Потому что себя теряю.

Бесконечное "дом-работа",

Бот-режим и чужие лица.

А из зеркала смотрит кто-то…

(Сомневаюсь, что это – птица).

Я продолжение ещё придумаю

Что может быть хуже, чем полночью рваной

В карманах штанов потерять зажигалку?

В испарине резко сорвавшись с дивана,

Понять, что на курево времени жалко.

Сейчас, если вдуматься, только и зажил,

Поднялся с коленок и вырастил крылья.

Творец, а не жалкая клякса пейзажа,

Плевочек с палитры чужого бессилья…

Клюют мою печень позывы поэзий,

Лишь трезвому ведома музыка прозы.

Растёт энтропия безумных прогрессий.

Эстетика хаоса, смысла эрозий.

Мне страшно и жить, и не жить в равной мере,

Смешно и неловко моё раздражение:

“Да где ж… зажигалка?!” – метнулся за двери,

Довольный собою, искать продолжения…

Разве только в омут головой

Нравишься ты мне, епическая сила!

Магнетизм, как выдержанный ром:

Вышибло все пробки, заискрило

Так, что не унять и топором.

Я уж думал – отгулялся друже!

Никакою силой не завлечь.

Ни игрой, ни плавностью окружий —

Всё изведал и отправил в печь.

Я уж думал: друже, отстрелялся,

Перегрелся ствол и сбит прицел.

Как же, твою мать, я заблуждался!

Благо, крест поставить не успел.

Ты под стать мне, хоть сама не знаешь.

Есть в тебе тот край, что сразу в рай.

Не «ещё одна» ты, а одна лишь,

Сколько в Казанову не играй.

Плохо не с того, что всё херово,

Просто мы в наивности своей