Последняя ночь моей убогой жизни
– Какой ещё к чёрту Верой?! – не понимая спросил я, пока Хэнк покатывался со смеху.
– Алое-Верой! – ответил Натиг и ребята вновь начали задыхаться в конвульсивном смехе, схватившись за животы. – Прости, Малик, ты сам напросился. Ты знал, какие будут последствия!
– Блин, мужики, вы так похожи, – очень медленно сказал Хабиль, смотря то на меня, то на Хэнка. – Как две капли воды. Какая странная фраза! Капли же могут быть абсолютно разные, – его взгляд вдруг остекленел. – Натиг, а прикинь Малик и Хэнк – это один и тот же человек!
– Не говори такие вещи! Меня уносит, – Натига это явно напугало, и он стал переживать плохой трип.
– Ладно-ладно, выходи оттуда, – успокоил его Хэнк. – Расскажи лучше про комету Созина.
– Пиздец, – процедил я, бросив сигарету на землю и потушив её кроссовкой.
– Когда-то четыре народа жили в мире… – очень громко начал Натиг.
– Как скажешь, – тихо сказал я, не дослушав продолжения и ушёл на поиски еды и сигарет.
* * *Многие полагают, что алкоголь делает человека весёлым. Многие не правы.
Алкоголь расслабляет и, как бы иронично это не прозвучало, помогает мыслить более трезво, отчего человек понимает вещи, которых не понимал раньше, потому что у алкоголя есть одно замечательное, но также и отвратительное качество. Как бы сильно мы ни сопротивлялись, он делает нас честными. И не только с окружающими, но и с самими собой. Потому, если будучи трезвым вы грустны или у вас депрессия, алкоголь, скорее всего, усилит ваши эмоции и вам станет ещё более паршиво, ведь вы полностью честны с собой, посему осознаете сколь ничтожно ваше существование. Для самообмана попросту не остаётся пространства.
Я чувствовал, как водка и пиво медленно спускались к моим четырём желудкам и оказывали своё колдовское действие на мои организмы. Я также отчётливо ощущал, как Хэнк и Дэмиан постепенно брали надо мной контроль. Мне было хреново. Я, наверное, повторял это в сотый раз за ночь, но мне действительно хотелось быть дома. Дэмиан кричал, нет, вопил внутри моего разума, чтобы я бросил эту затею, попрощался с ребятами и ушёл домой, однако мне нужно было довести дело до конца.
Прогулка должна была помочь мне понять, что я упускал. ЛаФлёр сказал, что путь ко второму противоречию начинался в баре, после чего подослал к нам Элю. Мог ли я ему доверять? Дамбл Дор предупреждал, чтобы я не делал этого, но ведь ЛаФлёр оказался прав. Эля действительно сказала то, до чего мы с другими Маликами не додумались бы сами.
– Чёрт побери, даже если я знаю, каким этот человек должен быть, я не имею ни малейшего понятия кто это, – пробубнил я Хэнку, продолжая идти к круглосуточно открытому магазину, находившемуся чуть выше всеми любимой «Shaurma № 1».
– Пожрать бы сейчас немного этого дерьма, – сказал он.
– Так давай пожрём, – подхватил я.
– Было бы лучше сделать это в конце, как в «Мстителях», но да ладно, – махнул рукой он.
Сделав заказ, мы прождали несколько минут, после чего забрали свою еду и потопали прочь.
Пока мы доедали, я спросил Хэнка:
– Как думаешь, – я проглотил последний кусок и продолжил. – Чем всё это закончится?
– Не внаю, – невнятно ответил он, чавкая и с кайфом поглощая свою шаурму так, будто не ел целую вечность. – Но мне весело.
– С этим не поспоришь, – я сложил и выбросил упаковку от шаурмы в ближайший мусорный бак.
Сытно поев и купив целых три пачки жёлтого «Camel»-а, чтобы дать каждой из своих личностей по пачке, я начал возвращаться обратно в бар. Дойдя до него, я остановился, закурил и посмотрел в сторону двора, в котором стояли Хабиль, Натиг и Экзюпери, после чего вновь взглянул на мраморные лестницы, по которым уже начал спускаться Хэнк.
– Что, по-твоему, хуже? Сидеть с двумя девушками, к которым ты испытываешь неясные чувства или же стоять на холоде с двумя обкуренными придурками? – спросил я Софию.
«Ну…» – начало она, но Хэнк быстро опередил её.
– Бар. Ответ всегда «бар». Вне зависимости от обстоятельств. Вообще, в любой ситуации просто бухай, её то ты зачем спрашиваешь? – Хэнк дошёл до Софии, ожидающей нас у подножья лестницы, и тыкнул указательным пальцем в её щёку.
– Отстань! – отмахнулась София, отворачиваясь от Хэнка так быстро, что её косичка больно ударила того по лицу, пока он пытался чмокнуть её в щёку. Я поспешил за ней и передал ей её пачку.
«Как же я устал, Малик. Почему бы тебе не послать всё это на хрен, просто не сесть в такси и не уехать домой? Давай поспим, – сонливо произнёс Дэмиан. – Этот день, как и все остальные, не имеет никакого смысла. Зачем продлевать его?»
«Потому что завтра начнётся новый» – мрачно ответил я.
«Очень драматично» – съязвил Дэмиан и закрыл глаза, пытаясь заснуть.
Сара и Эля сидели отрешённо друг от друга и по языку их тел можно было легко понять, насколько сильна была антипатия между ними двумя.
Сара сидела, положив левую ногу под себя, облокотив голову на спинку дивана. Она смотрела влево, делая вид, что расслабленно наблюдает за людьми в баре, а Эля, сгорбившись, сидела на краю своего дивана, но в отличие от «Мии Уоллес» упорно вглядывалась вправо. Печально улыбнувшись этой забавной картине, я подошёл к столику, уселся между ними и глотнул пива из оставшейся на столе кружки.
– Ты поел? – заботливо спросила Эля, прервав тягостную тишину.
– О-о-о да, – я улыбнулся, как довольный кот.
– А где ребята?
– Наверху. Накурились и дурачатся, – ответил я.
– Серьёзно? – Сару это рассмешило. – Совсем как маленькие.
– Надеюсь, копы рядом не проедут, – не заметив комментария Сары, серьёзно сказала Эля.
– Я тоже. Мне для полных штанов радости не хватает только экскурсии по полицейскому участку.
– Да ладно вам. Ничего с ними не будет. Хабиль знает, что делает, – Сара зажгла сигарету и отпила пива, скрестив ноги.
«О, да! Теперь я вижу, за что ты полюбил этот оплот благоразумия, – саркастично передала мне София, возвращаясь к столу. – Хабиль там кружится вокруг своей оси словно планета Земля, читая при этом стихи, как бракованный Маяковский, а она говорит, что он знает, что делает»
«Будет тебе. Она просто… очень расслабленный человек, – ответил я, приметив усаживающегося за барной стойкой Хэнка, всё ещё серьёзно настроенного бухать. – А Эля прям как ты – вечно напряжённая неврастеничка»
«София права, – неожиданно поддержал её Дэмиан, лежащий на противоположном мне диване, что само по себе было странно и против всех правил моих личностей, постоянно воюющих между собой. – Просто, ты настолько туп сам, что из всех баб этого чудесного города решил влюбиться именно в эту тупую пизду» – проявились истинные мотивы Дэмиана.
– Девочки, вы случайно не поняли, кто мог бы быть вторым противоречием? А то я уже порядочно поимел себе мозги.
– Не-а, – коротко ответила Сара.
– Это может быть кто угодно, подходящий под описание Эли. Просто подумайте, пожалуйста, – попросил я.
Идей, как и прежде, не было. Следующие несколько минут девушки бормотали себе под нос различные имена знакомых и незнакомых мне людей, но так и ничего и не придумали. Второе противоречие было найдено и вновь утеряно. Последние капли моего терпения испарились, и я сказал:
– Забейте. Я устал думать об этом. Лучше расскажите что-нибудь.
– Ты уверен, Малик? – предостерегла меня София. – Мы ведь должны…
– Софи, пожалуйста, хватит, – я поднял руку, пытаясь убить в зародыше любой логический аргумент, который она, как я был уверен, приготовила. – У меня больше нет ни терпения, ни сил думать об этом засранце ЛаФлёре. Что, если он обманом завёл нас сюда, чтобы я напился и так и не додумался до решения этой тупой задачки?
– Пожалуй, не стоило ему доверять, – София удручённо начала грызть свой чёрный маникюр.
– Лучше просто поговорим о чём-то… может, решение придёт само, – мой голос звучал слабо и неуверенно, но я больше не собирался тратить ни секунды своего времени на размышление об этом противоречии, которое достало меня настолько, что я не мог произносить эту фразу даже в собственном разуме без того, чтобы не искривить лицо. – Голова от мыслей раскалывается.
Я потёр руками лоб, массируя его и надеясь, что сумею внезапно понять то, что было столь очевидно и лежало под самым моим носом всё это время, однако, увы, такое случается лишь в тупых фильмах и дешёвых романах.
Тишина вновь поглотила наш столик, захватив всех нас в свои холодные когтистые руки, однако вскоре Сара пошла в туалет, дав мне время на то, чтобы рассказать Эле о случившемся между ней и Орханом. Эля увлечённо слушала, но я не мог понять, нравилось ли ей то, что я рассказывал или ей уже не было дела до этих двоих. Когда я закончил, Эля сонно потёрла лоб и сказала:
– Ну, круто, что ли?
– И всё? – удивился я.
– А ты чего ждал?
– Сам не знаю, – немного обескураженный, я действительно не знал, какой реакции ожидал. – Слушай, ты так ушла сегодня утром…
– Давай не сейчас, – мягко попросила Эля. – Лучше поговорим об этом позже.
– Ладно, – скованно пробормотал я. – Кстати, насчёт Софии и остальных моих «родственников»… – я вкратце рассказал ей ту часть сегодняшних событий, которые решил опустить во время общего сбора, так как доверял Эле полностью и безоговорочно.
– Ты прикалываешься… – поначалу с улыбкой не верила моим словам девушка, но затем поняв, что я вовсе не шучу, выражение её лица сменилось на хмурое. Она бросила взгляд на Софию и Дэмиана, сидящих напротив, после чего повернула голову к барной стойке, где сидел Хэнк, чтобы разглядеть и его.
Последний медленно повернулся, спустил свои очки к кончику носа и подмигнул Эле.
– Это ненормально… – тихо пробурчала Эля так, что её мог слышать только я.
– Ещё как! – громко согласилась София.
Эля вздрогнула и вновь обернулась к Софии, сильно впившись ногтями в мою ладонь.
– Она слышит меня?! – сжав мою руку ещё больнее, шёпотом спросила перепуганная Эля, не отводя глаз от улыбающейся Софии, которая даже мне на тот момент показалась жутковатой.
– Не бойся – это просто я, – улыбаясь, заверил её я.
– Малик, я сегодня много чего поведала, но вот это… – она указала на Дэмиана и Софию. – …это реально сюрреалистическое дерьмо.
– Знаю-знаю, – смеясь, ответил я. – Поэтому я и не хотел вам об этом рассказывать. Это слишком странно.
– Странно ещё слабо сказано, – закивала Эля. С широко расширенными глазами она наблюдала за каждым движением Софии. – Слушай, а из тебя получилась довольно симпатичная баба.
– Спасибо, – смущённо ответила Софи, убрав спавший локон обратно за ухо.
Я хотел было продолжить разговор о том, что случилось утром, но Сара вернулась и села на своё место, не дав мне возможности понять, что чувствовала Эля.
– Блин, я так устала, – зевнула Сара. – Может, по домам?
Моё сердце сжалось, когда я подумал о возвращении домой.
– Можете идти. Мне нужно додуматься до второго противоречия. К тому же Хэнк хочет пить, а я не хочу оставлять его одного, – я глубоко выдохнул, вспомнив ещё одну причину остаться. – Ещё надо проследить за нашими укурками.
– Я тоже остаюсь, – медленно проговорила Эльвира, не сводящая глаз с Софии.
– Что ж, раз так, тогда и я посижу, – сонно ответила Сара. – Кстати, имейте в виду – в туалете не идёт вода.
– Что?
– Говорю, вода в туалете не идёт, – нахмурилась Сара, увидев, как выражение моего лица медленно сменилось с отупевшего до озарённого.
– Твою же мать, – удивлённо прошептала София.
– Малик? – непонимающе произнесла Сара, насупив брови.
– ТВОЮ МАТЬ! – громко повторил я, пока мысли в моей голове пускались в пляс, за чем последовал сумасшедший хохот Хэнка за барной стойкой, а София, к удивлению всех моих личностей, встав на ноги и чуть не упав, побежала к нему.
– Малик, гони ещё один сет водки! – чуть ли не пропела рыжая.
– Что тут, чёрт возьми, происходит?! – спросила Эля, напряженно наблюдая за балаганом.
– Мы знаем кто второе противоречие! – я наверняка выглядел как сумасшедший, но вы должны учитывать, что прошло уже много времени, прежде чем до моей тупой бошки, наконец, дошло, кто был вторым противоречием. Причём уже тогда, когда я практически потерял надежду.
– Если ты сейчас же не перестанешь пялиться на меня с этим тупым выражением лица и не скажешь, до чего ты додумался, я тебе врежу. Я не шучу, Малик, – пригрозила мне Эля, после чего эта глава подошла к своему логическому завершению.
Глава 19 – Бакинская Рапсодия
Объяснив всё девушкам, но не вам, потому что я та ещё мразь и навестив благословенный туалет по зову природы, я уселся вместе с Софией и Хэнком за барной стойкой, желая отпраздновать наше запоздалое просветление. Не волнуйтесь, я и вам скоро всё объясню. Просто хочу ещё немного вас помучить, чтобы вы не переставали читать.
– За вас, дорогие мои! – протараторил я, поднимая рюмку с водкой.
– Регенерация нагоняет наши задницы, так что поспешим, – Хэнк чокнулся рюмкой об мою, после чего мы повернули головы к Софии.
– Мы уже на полпути к избавлению от того засранца! – радостно заявила Софи, указывая на недовольную рожу Дэмиана, из-за чего её глаза заискрились азартным пламенем, предвкушая сладостное освобождение.
Затем она ударила свою рюмки о наши, пока бармен Малик с отупевшим лицом наблюдал за происходящим, не понимая ни единого слова из нашего абсурдного разговора, что тоже было для нас не в новинку.
– Все, заканчиваем бухать, – выпив водку, София шмыгнула носом, после чего по-мужски вытерла рот рукавом.
Сидящая за столиком Сара встала и, пошатываясь, подошла к нам. Заметив это, Эля тоже упрямо поднялась на ноги, но из-за того, что она сделала это слишком резко, у неё, по-видимому, закружилась от всего выпитого голова и она невольно села обратно, после чего быстро и крепко заморгала, пытаясь прийти в себя.
– Слушай, Малик, а ты уверен, что ты прав? – поинтересовалась Сара.
– На все сто, – ответил ей Хэнк, забыв, что для неё Маликом являлся только я. София быстро пихнула его локтем и он заткнулся.
– Я уверен, Сара, – я закивал, словно убеждая в своей правоте не только её, но и самого себя.
– Ладно, – Сара подняла голову вверх, пытаясь отогнать сонливость. – А как… как ты собираешься туда добраться? – слова вылетали из её рта невнятно, что говорило о степени её нетрезвости.
– А я никуда и не собираюсь, – хвастливо заявил я. – Всю работу сделает вот этот вот красавчик, – сказав это, я сильно хлопнул по спине ошеломлённого Хэнка.
– Что?! – спросил он, раскрыв рот.
– Да, дорогой братец. Идти придётся именно тебе! – закивал я.
– Но я ведь… – Хэнк посмотрел на стойку, на которой лежала заказанная им только что кружка пива, после чего он жалобно, с сильно ощутимой мольбой во взгляде, посмотрел на меня. Я поспешил его успокоить.
– Просто изменишь внешность, когда доберёшься. А, и ещё, если ты выйдешь прямо сейчас, то я продолжу бухать за тебя и не дам нам протрезветь, – прошептал я ему на ухо, после чего вновь отошёл на своё место и заговорил громче. – Денег всё равно пруд пруди, поэтому я буду бухать, а ты давай, иди.
– Но как я доберусь?.. – Хэнк выставил руки вперёд, словно итальянец, любящий жестикулировать.
– Что-нибудь придумаешь, – он глазел на меня из-под своих красных круглых очков. – Ты ещё тут? Давай-давай, в темпе престо! – хлопая в ладоши подгонял его я, и Хэнк резкими от злости, но слегка небрежными из-за алкоголя движениями, встал со стула и побрел к выходу, пока я, улыбаясь, глядел на Сару и Софию, хмуро смотрящих на меня в ответ.
– А платить он не будет? – вмешался Малик.
– Сегодня за всё плачу я, – успокоил я бармена.
– И как, вашу мать, я должен добраться… – начал было возмущаться Хэнк, поднявшись наверх, однако вскоре его мрачное выражение сменила гримаса радости и удовлетворения. – О да, детки. Это будет круто.
– По-твоему это хорошая идея? – голос Софии, как и всегда, выражал ощутимое беспокойство.
– Конечно. Это же Хэнк, – пожал плечами я, наслаждаясь кусочками жареного сыра и чувствуя себя Гарри Осборном, поедающим торт с мерзкой ухмылкой на лице.
Кстати, фильм о Человеке-пауке я вспомнил совершенно не случайно.
Хэнку нужно было попасть к метростанции Нариманова, к улице Тебриз и, вдумываясь в то, в какой стороне находилась эта область, он осматривался, пытаясь по памяти вспомнить дороги, ведущие именно в ту часть города.
– С большой силой… – высокомерно начал он. – …приходит великая безответственность, – медленно испортил цитату Хэнк, плавными движениями снимая с себя очки и готовясь к тому, чтобы совершить задуманное.
– У меня плохое предчувствие насчёт этого, – ответила ему цитатой из другой франшизы София, сильно зажмурившись и сжав стоявшую перед ней ручку кружки.
Оглянувшись, Хэнк приметил поблизости нужную точку, после чего встал в позу бегуна, готовившегося к забегу, а затем:
– Погнали, – сказал он голосом Зохана и, сделав медленный глубокий вдох, также неторопливо выдохнул и пустился в бег.
– Эй, друг, что ты дела… – послышался позади голос Хабиля, однако Хэнк уже перестал его слышать, так как разбежался до максимальной скорости и ушёл далеко вперёд, после чего он выстрелил чрезвычайно липкой «верёвкой» из своего запястья, которая почти сразу же прицепилась к крыше здания, стоявшего поблизости, как раз тогда, когда Хэнк набрал нужную скорость. Одновременно с этим, сделав свои ноги гибкими и сильными, словно пружины, моя длинноволосая версия прыгнула довольно высоко – настолько, насколько не может ни один обычный человек. Затем, раскачавшись достаточно, он выстрелил уже следующей «липкой верёвкой», которую я, увы, не перестану называть так по юридическим причинам.
Хэнк летал по городу, словно настоящий супергерой и, несмотря на то, что я буквально переживал всё то, что видел, слышал и ощущал он, мне всё равно было немного завидно, что не мне выпала возможность делать реальным всё, что я мог вообразить.
Однако Хэнк отрывался за нас обоих. Он бежал по стенам и крышам, прыгал метров в десять, а то и двадцать в высоту, снова выстреливал из запястий «липкими верёвками» и раскачивался на них, передвигаясь по городу довольно эффективно и быстро. Когда рядом не было зданий, он просто прыгал и, находясь в воздухе, выстреливал и цеплялся «верёвками» за асфальт, после чего с нечеловеческой силой резко тянул их на себя, в тот же миг отпуская эти «верёвки», что позволяло ему нырять вперёд на десятки метров.
– ОХУ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТЬ!!! – орал Хэнк, буквально через несколько секунд пролетая по улице Низами, находящейся в центре города. Его ноги и руки барахтались в воздухе, а сам он порой делал крайне неловкие и иногда даже опасные движения, будучи лишь новичком в этом рискованном, но весёлом деле.
– Будь осторожнее, прошу, – прошептала София, не открывая глаз и держа меня за руку, пока мы с ней сидели за стойкой, видя всё то, что видел Хэнк.
– СОФИЯ-Я-Я-Я-Я, ЭТО ЛУЧШЕЕ ЧТО МЫ КОГДА-ЛИБО ДЕЛАЛИ! АХАХАХАХАХ! – Хэнк продолжал надрывать глотку на всю Торговую и мы видели то, что видит он: аккуратно разложенные камни улицы Низами, формировавшие знакомые узоры, которые мы никогда не думали увидеть с высоты птичьего полёта. Ещё тут были припозднившиеся со вчерашнего дня, или же только недавно проснувшиеся одинокие зеваки, останавливающиеся, как только они замечали Хэнка, после чего эти люди подолгу стояли на месте с разутыми ртами. – ПРИВЕТ ОТ НЕВЕРОЯТНОГО ХЭНКА!
– Естественно, ничего оригинального он придумать не смог, – София, наконец, разжала глаза и разочарованно покачала головой. Вскоре мы услышали быстро прошедшую мысль в наших головах – Хэнк пояснял, что сложно придумывать что-то дельное, когда ты летаешь по городу как…
– Мы поняли, – ответила София. – У нас мало времени, так что давай быстрее.
– Боже, как же это круто, – улыбка не сходила с моего лица с тех пор, как Хэнк оказался в воздухе.
– Разве не было бы более продуктивно, если бы он взлетел, как это сделала я в пабе «Чиз»? – прищурившись, посмотрела на меня София, положив руки по бокам, на что я лишь пожал плечами. – Вы как дети, ей богу.
– СПОКОЙНО, МАМОЧКА!!! – кричал Хэнк.
Несмотря на жалобы Софии, Хэнк передвигался довольно быстро. Помимо того, что он прыгал, раскачивался на «липучих верёвках» и бежал, в нужные моменты он также менял плотность своего тела для того, чтобы каждое его движение имело максимальную эффективность.
По моим неточным подсчётам, он проходил примерно от пятнадцати до двадцати метров в секунду, а посмотрев в приложении смартфона, сколько километров от бара до нужного нам места, я понял, что весь путь займёт у него около пяти минут.
Не буду утомлять вас рассказом о том, как Хэнк передвигался по городу, наблюдая за его красотами в эту одновременно прекрасную и отвратительную ночь. Я лучше поведаю вам о том, до чего мы с моими личностями додумались чуть ранее и куда именно отправили непутёвого тунеядца.
Когда Сара заявила о том, что в туалете бара «Шотс» не шла вода, это предложение напомнило мне что-то, что я уже слышал в тот же самый день. Немного пораскинув мозгами и медленно прокрутив в голове все действия, которые я совершал за сутки, я таки сумел вспомнить, как мне позвонила мать. Помните? Когда я спросил её, как она поживает, она ответила:
– Да так себе, сынок. Нам снова воду вырубили, но так всё нормально, слава Аллаху. Что делаешь?
Вспомнив это, а также зная свою маму достаточно хорошо, я мог с уверенностью сказать, что она является практически точным описанием второго противоречия.
Ещё с детства мама учила меня покорности и смирению с судьбой, говоря, что всё, что происходит в наших жизнях – хорошее или плохое – имеет смысл. Раньше я верил в это так же, как и она, однако проходили годы и, с каждым новым испытанием жизни, я всё больше сомневался в её словах. Видите ли, юному Малику было сложно поверить в то, что всё плохое, что происходило с ним, действительно являлось частью его судьбы.
Помню, я постоянно спрашивал себя: «Неужели всё это ведёт к чему-то хорошему? Несомненно, Аллах не позволит мне мучится в нищете, он просто испытывает меня. Но… почему же тогда он не испытывает моих сверстников? Почему они могут богато одеваться, покупать всё, что захотят, приезжать в школу на дорогих машинах, которые водят их отцы, когда я лишён подобных вещей? Почему у них каждый год новые сумки? Почему?! Разве я сделал что-то не так?! Разве я не заслужил милости Аллаха?»
Вскоре я просто понял, что нет ни Аллаха, ни Рая, ни Ада, ни мировой справедливости, ни священного баланса, что нет даже равноправия между самими людьми – всё это мы придумали сами. Ведь когда в жизни всё идёт не так, как хочется, подобные люди могут с полной уверенностью и широкой улыбкой на своих несчастных лицах сказать себе, что это лишь очередная воображаемая проверка мифического дедушки, живущего на небесах. И когда их разум блуждает холодными ночами, размышляя обо всех несправедливостях происходящими с ними, эта мысль – единственное, что согревает их.
Одной из одновременно ужаснейших и прекраснейших выдумок человеческого разума является самообман. Порой люди могут убедить себя в чём-то настолько сильно, что даже самая горькая жизнь покажется им слаще любой умело приготовленной шекербуры.
Моя мама поступала так же. Она всегда была верующей, но после того, как папа бросил маму, её вера лишь усилилась, ибо быть матерью-одиночкой в Азербайджане даже сложнее, чем во многих других странах. Учитывая, как бедны мы были во времена моего детства, с трудом сводя концы с концами, неудивительно, что она с головой ушла в религию. Ей это было необходимо, словно опора в виде костылей для хромого или глоток чистого воздуха для того, кто слишком долго находился под водой.
Маме это действительно помогало и я видел, как её глаза искрились, когда она говорила об Аллахе, о его любви ко всем своим детям, к миру и о некой потусторонней справедливости. Ведь чего больше всего может желать человек, живущий подобной бедной жизнью? Того, чтобы в следующей его ждали все дары, которые он не получил в этой.
Не знаю, стоит ли рассказывать вам, как я ходил в старых обносках своих родственников или соседских детей, пользуясь старыми учебниками взятых из тех же источников, не имея ни игрушек, ни других простых вещей, которые обычно хотят дети. Не знаю, стоит ли рассказывать, как я часами сидел в нашей с мамой маленькой квартирке, мечтая и фантазируя о чём-то путём рисования, фильмов на старых кассетах и книгах. Всё это сделало меня тем, кем я был – злым на этот мир и живущих в нём людей интровертом, имеющим грандиозные мечты, рухнувшие, словно башни Всемирного торгового центра, как только я стал постарше и понял суть этой беспощадной жизни.
Конечно, со временем мама нашла работу получше, ей стали больше платить, однако моя вера уже покинула меня. Я успел разувериться в чудесах Аллаха. Фраза «лучше поздно, чем никогда» тут не прокатила. Вот такой вот я злопамятный и обидчивый.