Последняя ночь моей убогой жизни

Глава 18 – Просто добавь воды

– Привет!

– Хабиль?! Это ты? Охренеть? – как и любой другой нормальный человек, внезапно осознавший, что его довольно толстый друг вдруг заимел тело молодого Арнольда Шварценеггера – Эля была потрясена.

– Ага, – новоиспечённый качок был доволен собой. – Ты сегодня случайно не встречала чувака по имени ЛаФлёр?

– Виделась я с этим ЛаФлёром, – Эля уселась на пустой стул справа от Хабиля. – Они с Орханом и какими-то идиотами заходили в «Ля Ви».

– Скажи, он крутой.

– Да, неплохой мужик, – без особого энтузиазма ответила Эля.

– Ты тоже что-то загадала? – спросил я.

– Да, – ответила она. – А что, по мне не видно? – девушка хитро улыбнулась.

– Не может быть… – Сара от удивления прикрыла ладонью рот.

– Угу. Больше никакого Туретта, – спокойно сказала Эля.

Я не знал, как к этому отнестись и как правильно отреагировать, чтобы не обидеть её.

– Как ты… как себя чувствуешь? – спросил я, наконец.

– Честно говоря, я так привыкла к своим идиотским тикам, что без них мне даже как-то… странно. Не знаю, как это объяснить. Очень необычные ощущения. Я будто всё время жду, что сейчас снова появится эта «чесотка» сказать или сделать что-то, но этого не происходит, – пожала плечами Эля.

– Кстати говоря, классный наряд. Уенздей Аддамс? – поинтересовался Натиг.

– Спасибо и да, ты угадал, – Эля расплылась в улыбке.

– Как ты тут оказалась? – спросил я.

– Ну, поначалу я не знала, стоит ли мне вообще выходить, поэтому, когда я решилась и всё же вышла из дома, было уже довольно поздно. Я сидела в «Ля Ви», но после загаданного желания, ЛаФлёр сказал, что вы тут и послал меня к вам, – сказала Эля, зажигая сигарету. – Не знала, что ты выйдешь.

– Так получилось. Мне и эээ… ребятам… – я указал на Софию, Хэнка и Дэмиана. – …поручили найти ЛаФлёра. Очень долгая и тупая история. Это третье по счёту место, куда мы сегодня заглянули, а с нашими я увиделся не так давно, – я вдруг почувствовал, что оправдываюсь и попытался сменить как свой тон, так и тему. – Кстати, это София, Хэнк и Дэмиан.

Не хочу в пятнадцатый раз пересказывать эту муру про знакомства, поэтому давайте просто перейдём к продолжению нашего диалога после бреда Хэнка, вежливости Софии и безразличия Дэмиана.

– Да… а вы похожи… – Эля была немного удивлена. – Круто, что у тебя такая большая семья. У меня вот ни братьев, ни сестёр. Даже двоюродных.

– Мы всё равно друг друга ненавидим, так что ты ничего не теряешь, – улыбнулась ей София и по выражению лица Эли мне показалось, что девчачья версия меня ей понравилась.

– А почему Орхан не с вами? – поинтересовалась «Уенздей Аддамс».

– Так вышло, – холодно ответила Сара, сжав губы.

– Почему? – не унималась Эля.

– Они поругались, забей, – безразлично сказал я, сразу же поймав на себе злобный взгляд Сары.

– Классный же у вас выдался вечер. Малик, ты сказал, что тебе поручили найти ЛаФлёра – что за тема?

– Мне так лень снова всё это пересказывать. Хэнк, будь другом.

Следующие несколько минут все присутствующие увлечённо слушали рассказ Хэнка о том, чем мы занимались всю ночь, опустив лишь небольшой кусок истории, включающий в себя разрыв моей персоны на несколько частей. При этом он довольно красочно описал все остальные события, вплоть до нынешнего момента нашей невероятно дебильной истории.

– Вау, круто, – Хабиль был поражён.

– Звучит как третьесортный сценарий какого-то бредового фильма, – Эля потушила свою сигарету. – Теперь ясно, почему вы все такие унылые. Так и не поняли, кто может быть вторым противоречием?

Я, снова я, вновь я, опять я и ещё раз я синхронно покачали головами.

– Это как-то тупо, если честно, – прокомментировала Сара. – Интересно, что такое этот Дамбл Дор?

– Не знаю, – ответил я.

«Как же я хочу сейчас быть дома» – подумал я.

«Ты сам заварил эту кашу. Теперь сам и расхлебывай» – ответила София.

«С ума сошла? Я ничего из этого не просил. Происходящее лишь игра высших сил, в которой мне по какой-то идиотской причине отвели главную роль. Разве я просил Дамбл Дора выбирать меня? А теперь мне ещё и неловко рядом с Элей»

«Ты мог бы с ней не трахаться. Хоть что-то бы сделал правильно!» – София вбивала очередной гвоздь в мой гроб.

«Заткнись, от тебя никакой помощи, – подумал я. – Хэнк, есть предложения? Хотя, зачем я спрашиваю? Ты наверняка предложишь мне…»

«Напиться, да, – закончил он за меня. – Сейчас это лучшее, что ты можешь сделать для себя и окружающих»

«Нет! Это как раз-таки худшее, что ты можешь сделать! Хоть раз послушай меня и тебе не придётся жалеть о содеянном» – сказала София.

– Эля, ты не против разделить со мной те рюмки? – спросил я, игнорируя голос разума.

– А что, ты думал, я собираюсь пить их в одиночку? – с сарказмом ответила она. – Я, конечно, хорошо пью, но не настолько же.

– Я тоже буду, – отозвалась Сара.

– И я, – добавил Хабиль.

– Они тоже будут, – я указал на остальные части себя.

– А мне можно? А то, у меня жуткое похмелье, – сказал Натиг, поморщившись.

– Ты точно уверен, что тебя не вырвет? – спросил я.

Он оставил меня без ответа, угрюмо посмотрев в сторону.

– Может лучше возьмешь пиво? – заботливо предложила София.

– Так уж и быть. Малик, бокал пива, пожалуйста! – крикнул Натиг.

Разливая по рюмкам красную как кровь малиновую водку, бармен мрачно кивнул. Следом он взял большую деревянную доску, лениво разрезал на ней яблоко и апельсин, после чего с неохотой подошёл к нам и положил поднос с алкоголем и фруктами на стол, забрав уже выпитые рюмки. Теперь на столе лежало одиннадцать полных рюмок – две оставшиеся с прошлого сета и девять новых. За столом же нас было восемь человек.

– Как будем делить? – взволнованно спросила Эля, прошуршав ладонями как муха.

– Сейчас я готов выпить хоть всё, – сказал Хэнк.

– Так я тебе и позволила, – хмыкнула София.

– Мне только одну, – Хабиль забрал рюмку. – Ненавижу водку.

– Две, пожалуйста, – сказала Сара, и мы передали ей бухло.

– Три я забираю себе, – твердо произнесла Эля.

– Обидно, – отозвался Хэнк, забирая две из оставшихся пяти рюмок.

Я, София и Дэмиан взяли по рюмке и когда у всех в руках было по куску яблока или апельсина, Сара снова спросила:

– За что пьём? – она подняла одну из своих рюмок, держа в другой руке апельсин.

– За находку второго противоречия! – ответила София.

– За то, чтобы поскорее оказаться дома, – тихо добавил Дэмиан.

«За то, что ты трахнул Элю! Это было прикольно! Ахахахахаха! Смотри, как вам теперь неловко!» – мысленно сказал Хэнк, которому было весело лишь потому, что мы, наконец, пили по-настоящему.

– За чёртового ЛаФлёра, будь он неладен! – сказал он вслух.

– За то, что ничего не меняется, – наконец, сказал я. – Неважно, усложним ли мы всё, наделаем ли ошибок или по уши увязнем в дерьме, мы всё равно возвращаемся на круги своя.

– Не знаю, что это значит, но звучит клёво, – поддержал меня Хабиль.

Мы чокнулись и опустошили свои рюмки, а Эля, в отличие от всех остальных, добила сразу две и при виде этого впечатляющего зрелища, Хэнк поступил так же.

Дожёвывая свой апельсин, Эльвира хмуро глядела мне прямо в глаза. Я не имел ни малейшего понятия, что значил мой тост и надеялся, что она не поняла меня неправильно, но похоже всё было именно так.

«Зачем ты вообще наплёл всё это?!» – мысленно спросила София, положив руку на лоб как капитан Жан-Люк Пикар.

– Чёрт возьми, а Эля и Хэнк в ударе, – сказал Хабиль.

– Угу, – ответила девушка, повернувшись к барной стойке. – Малик, налей и мне пива.

– Кстати, а где моё? – добавил Натиг.

– Неси три! – крикнул и я.

Было очевидно, что бармен не на шутку заебался. Он чуть ли не в десятый раз с одолжением встал со своего стульчика и начал разливать по бокалам пиво, после чего принёс и положил его перед нами. Ни один из моих друзей не поблагодарил его – решение, которое я полностью поддерживал.

– Ну? Что там насчёт второго противоречия? – спросила Эля. – Люблю загадки.

От выпитой водки смуглые щёки девушки разрумянились и теперь она казалась ещё более весёлой и раскрепощённой, чем пару минут назад.

– Не знаю-ю, – жалобно растянул я.

– А тебе есть, что предложить? – поинтересовалась София.

– Ребят, я всё равно не особо вникаю в то, что происходит, так что вы болтайте, а я скоро вернусь, – быстро вставил Хабиль, после чего он встал и пошёл в сторону выхода.

– Куда это он? – спросил Натиг.

– Понятия не имею, – ответил я.

– Пойду-ка я за ним, – Натиг забрал свой бокал и последовал за своим сожителем, а его робот, остававшийся всё это время бездвижным, внезапно ожил и пошёл за хозяином.

Я остался наедине с собой и двумя девушками – одна мне нравилась, а с другой я прошлой ночью занимался сексом. Надо бы добавить к титулу «Самый Приключенческий Идиотический Дегенерат» ещё и «Самый Крупный Ускоритель Неловких Ситуаций» или просто «СКУНС».

«Ещё тебе стоит перестать придумывать глупые титулы» – мысленно добавила София.

«Тебе ещё обидно, что он назвал тебя «Системой Останавливающей Фатальное Избавление от Ядра»?» – ухмыльнулся Хэнк, мысленно подкалывая рыжую.

– Заткнись, – шепнула в ответ Софи, хлебнув его пива. – Ну, так что, Эля?

– Простите, я уже забыла, как там было. Можете повторить ещё раз? – попросила Эля.

– Слёзы того, кто счастлив в своём несчастье, – в шестисотый раз за ночь повторил я.

Эля почесала голову в раздумьях.

– Я не думаю, что этот человек ты, Малик, – наконец сказала она.

– Спасибо! – радостно изрёк я, показав язык своим личностям.

– Не пойми меня неправильно, ты тот ещё несчастливый засранец, но я не считаю, что это доставляет тебе удовольствие.

– Спасибо?..

– Мне кажется… это кто-то религиозный.

– Не понял, – бровь Хэнка заинтересованно взмыла вверх.

– Ну, знаешь, как говорят наши? – риторически спросила его Эля. – Я про şükür[18].

– Конкретнее, пожалуйста.

– Короче, как бы им не было хреново, большинство зрелых людей и даже некоторые молодые постоянно славят и благодарят Аллаха просто за то, что всё не ещё хреновее, чем могло бы быть, повторяя это отвратительное слово, которое лично я считаю тупиком в человеческой эволюции, – жёстко закончила Эля.

– Я знаю, куда ты ведёшь, – сказал я.

– Да, я говорила тебе об этом, дай и им объясню, – Эля вновь повернулась к Хэнку и Софии, не понимая комичности ситуации. – Человек на то и человек, что ему вечно чего-то не достаёт – он хочет большего. Мне кажется, что именно из-за этого неугасающего желания мы и перестали кидаться друг в друга говном, спустившись с деревьев и создав цивилизацию. Это часть нашей программы, а многие религиозные люди предпочитают минималистический образ жизни. И по этой простой причине их жизнь превращается в никчёмную пародию, – она глотнула пива. – Как бы плохо ни шли их дела, они постоянно будут славить Аллаха, твердя, что всё могло бы быть гораздо хуже. Если у них нет большого количества денег, они будут хвалиться тем, что у них есть, а если нет вообще ничего – здоровьем. Если же и оно их подводит, то они будут благодарить Бога просто за то, что всё ещё не померли. Понимаете?

– О да, это страшно раздражает, – активно закивал Хэнк, делая вид, будто впервые слышит от неё всё вышесказанное и что он крайне увлечён полученной информацией.

– Поэтому я и считаю, что второе противоречие – какой-то религиозный бедный дед с раком поджелудочной или ещё какой хренью, живущий трудной жизнью, но продолжающий упорно повторять «şükür!». Он счастлив в своём несчастье. Страдает, но самообманом внушает себе, что это вовсе не так, ведь могло бы быть гораздо хуже.

– По-твоему, все должны постоянно стремиться к лучшему и не быть довольными тем, что уже имеют? – несколько укорительно спросила её Сара.

– Нет. Людям стоит ценить то, что они имеют, но речь скорее о том, что, когда человек видит, что всё не так хорошо, как могло бы быть – постараться выйти из этого говна.

– Это один из главных принципов религии, ведь тогда бедняки не восстанут против государства, думая, что всё и так хорошо, – фыркнул Хэнк. – Идиотская ментальность.

– Именно, – подчеркнула Эля. – Если не удерживать людей в узде, то они поймут, что могут жить гораздо лучше и взбунтоваться. А это невыгодно.

– Какие же вы циники, – сказала Сара.

– Я бы назвала это реализмом, – холодно отрезала Эля.

– Не знаю, не знаю, – надменно произнесла Сара. – По-твоему без религии было бы лучше?

– Определённо, – закивала Эля. – Если бы люди тратили столько же времени на образование, сколько они тратят на религию, мир бы был гораздо лучшим местом.

– Согласен. Жаль, что людям так сложно это понять. Поэтому, многим так и суждено всю жизнь быть рабами, – сказал Хэнк.

– Мрачновато, – улыбнулась Эля.

– Это реальность, – добавила София. – Люди вообще очень легко могли бы изменить свои жизни к лучшему. Забить на религию, стать чуточку любопытнее к знаниям, а также думать о росте собственной личности, что впоследствии привело бы к изменениям и окружающих их людей. Как в домино – умнеешь, делаешь свою жизнь лучше, а затем помогаешь и другим сделать то же самое.

– Звучит очень красиво, но трудно быть адекватным, когда тебя окружают идиоты, – не согласился Хэнк.

– Стоит продолжать стараться, – оптимистично сказала Эля.

– Это всё, конечно, очень интересно, но где нам найти деда, о котором ты говорила? – спросил я Элю.

– Вот этого я, увы, не знаю, – пожала плечами Эля. – Может это и не дед. Его я просто привела в пример.

– Надо подумать, – тихо сказал я, куря сигарету. – Чёрт, я знаю, что в этой стране таких пруд пруди, но в голове сплошная пустота.

Некоторое время мы провели в полной тишине. Каждый из присутствующих пытался вспомнить человека, который хотя бы отдалённо напоминал нам второе противоречие. Вскоре поняв, что это бесполезно, я вспомнил о том, что Элю сюда подослал сам ЛаФлёр и не прошло и получаса, как она объяснила нам суть второго противоречия.

– Как думаешь, что за игру затеял ЛаФлёр? – спросил я Софию.

– Не знаю, – она насупила брови. – Это лишено всякой логики. Он помогает нам найти противоречия, которые должны помочь победить его. Зачем это ему?

– Может он знал, что нам никогда не найти такого человека? – пожал плечами Хэнк.

– Не нравится мне всё это, – я покачал головой. – Надо подумать, а ещё я ужасно голоден. Пойду-ка я проведаю, что там учудили Натиг с Хабилем, а может ещё и поем.

– Хэнк, иди с ним, – потребовала София, а тот окинул её недобрым взглядом, но всё же встал.

Надев куртку, мы с Хэнком поднялись по мраморной лестнице, и, выйдя на свежий воздух, сразу же ощутили всю силу алкоголя, который уже оказывал неслабое воздействие на мой организм – меня порядком шатало, а улица кружилась из стороны в сторону так, будто я находился на палубе судна. Как-никак я пил за четверых, и никакая регенерация не могла остановить подобный зверский алкоголизм. Дождь, кстати, прекратился.

– Конечно, ведь сейчас на мне куртка. Зачем ему продолжаться? – пожаловался я Хэнку, и он утешительно похлопал меня по плечу.

Так как ребят не было на входе, мы с Хэнком прислушались к шуму города и вскоре услышали их голоса, доносившиеся из небольшого прохода рядом с баром. Это была арка, ведущая во дворик с жилыми домами и, пройдя под ней, мы сразу же увидели двух идиотов, стоявших в тени. Нечеловечески накаченный, высокий красавчик Хабиль напоминающий Тора, будто в замедленной съёмке курил сигарету, а Натиг забавно хихикал и бубнил под нос какую-то песенку, пританцовывая на месте. Экзюпери стоял неподалёку и бездвижно наблюдал за ними, чем напомнил мне мем с Майком Вазовским.

– Ребята, что вы тут застряли? – спросил Хэнк, зажигая последнюю сигарету из пачки.

Увидев нас, Хабиль и Натиг посмотрели друг на друга и прыснули. Затем последовал смех, который впоследствии превратился в звонкий гогот, эхом разносящийся по всей улице.

– Вы что, обкурились? – в шутку спросил я, улыбаясь старым товарищам.

– Ды-а… – смеясь, ответил Натиг.

– Блин, серьёзно? Я же пошутил, – моё удивление напоминало мем «Траволта в замешательстве».

– Чё это тебя так на мемах повернуло? – Хэнк сделал мне замечание.

– Не знаю. Хабиль, что за херню он несёт? – спросил я, повернувшись к бывшему толстяку.

Еле сдерживая смех, Хабиль ответил:

Послушай, друг.

Круг – это вовсе не овал.

Мои рифмы потерпели провал,

Зато хорошо, что я не пропал.

Мы с Натигом немного покурили,

Такую дурость учудили –

Стоим на холоде, дурачимся,

Даже от копов мы не прячемся.

Затем он потрогал мою куртку, рассмеялся и сказал:

– Натиг прав. Мы действительно того, – он изобразил жестом раскуривание косяка. – Тебе никогда не казалось, что слово «долбить» звучит смешно? – закрыв глаза, Хабиль словно суфия медленно закружился на месте, пока Натиг удивлённо наблюдал за ним своими красными, сонными глазами.

– Эта ночь всё лучше и лучше, – сказал я, качая головой и забирая у Хэнка сигарету. – Ребята, давайте спустимся вниз. Ещё не хватало, чтобы кто-то увидел вас здесь в пять часов утра, крутящихся, как две юлы. Пошли.

– Я в норме, чуваки, – внезапно остановившись, очень медленно и выразительно, но уже более серьёзно ответил Хабиль. – Послушай, послушай, послушай, послушай… – крайне неторопливо повторял Хабиль, а его голос становился всё тише и тише, после чего он замолчал, замкнулся в себе и очнулся только через несколько секунд. – Мы сейчас довольно высоко, но это не значит, что мы летим в самолетах «Virgin Airline». Я же не девственник, – он еле сдерживал смех. – Я вообще никогда не был в самолёте. И я всё-таки девственник. Кстати, ты думал, как самолеты летают? Что это за магия?

– Да-а-а-а-а-а-а, – простонал Натиг. – Магия. Жалко, что Робин Уильямс покончил с собой. Он был лучшим джином, чем этот негр. Джин тоник. Джин Тони Старк. Блин, а ведь ковры тоже бывают самолётами. Алладин летал на нём вместе с Жасмин и Верой.