Последняя ночь моей убогой жизни
«Не слушай его! Ты ведь уже договорился о встрече и пришел. Теперь поздно поворачивать назад» – прокудахтала София.
Послушав её, а не меня, что я считаю большой ошибкой, Малик сорвался с места и больше не останавливался, боясь, что если он притормозит, то не сумеет справиться со мной и вернётся домой.
Дойдя до места встречи, он позвонил Айтян. Она сказала, что скоро подойдет и что на ней синее платье. Малик закурил и снова засомневался в верности своих действий. Однако София продолжала пудрить ему мозги, говорила, что уже слишком поздно. Побег был бы неприличен и крайне труслив, поэтому Малик взял свои яйца в кулак, сжал их и напомнил мне о том, что он мужчина, который держит слово. Естественно, не буквально – делать такое на улице средь бела дня было бы довольно странно и, скорее всего, незаконно.
Когда его сигарета была почти докурена, он увидел приближающуюся к нам звезду данной истории. Айтян оказалась смуглой темноволосой девушкой примерно двадцати пяти лет с незапоминающимися чертами лица. После быстрого знакомства и нескольких фальшивых улыбок, психолог пригласила Малика следовать за ней.
Он пошёл за Айтян и думаю, те десять минут, что он ходил за ней, были самыми неловкими в его жизни, так как они оба просто молчали. Малик не знал, мариновала ли она его, чтобы позже слова, эмоции и прочий бред потекли из него поносом или просто ждала, пока они сядут, или не разговаривала по какой-то другой причине. Его это очень беспокоило и дискомфорт, который он ощущал, был даже хуже обычного. Я же, естественно, насмехался над его мучениями, ибо меня снова не послушали!
Итак, вскоре мы были у жилых домов недалеко от парка Ходжалы и кивком Айтян указала на здание, которое мы просто никак не ожидали увидеть.
«Что за херня?!» – подумал Малик, пока я покатывался со смеху.
«Не суди её! У неё ведь первый сеанс бесплатный. Может, она только начинает свою карьеру и ещё не нашла кабинет?» – пыталась рационализировать София, но не думаю, что у неё получалось.
Забавный факт: на самом деле знакомая Малика дала ему несколько номеров разных психологов, но он выбрал Айтян именно из-за бесплатного первого сеанса. Точнее, это был еврей Ари внутри него, что до сих пор смешит меня до чёртиков.
Я не сразу скажу тебе, что это было за здание, потому что надеюсь на твою сообразительность и скорее всего, пока я буду описывать тебе интерьер и впечатления Малика, ты догадаешься о цели этого построения сама.
Итак, мы вошли и внутри было даже хуже, чем снаружи. Разноцветные обои стен были разукрашены неуклюжими рисунками, а куда ни глянь, везде были низенькие стульчики, игрушки и прочая дребедень. Эмоциональное состояние Малика было сложно описать. Думаю, это был коктейль из таких чувств как крайняя раздражённость, страх, стыд и непонимание, однако он держался молодцом и не бросился бежать оттуда на всех парах.
«Мало того, что мне ужасно неловко рассказывать о себе и своих переживаниях, так мне ещё и предстоит делать всё это именно тут?!» – осматриваясь, думал Малик, вытирая со лба капли пота.
Айтян пригласила Малика в комнату с длинным низким столом. На стенах висели карта Азербайджана, гимн, фотография президента, мёртвого отца этого же президента, который, естественно, тоже был президентом, таблица умножения и многое другое. Девушка попросила нас сесть, указав на один из мелких стульев. Малик повиновался и ощутил тупую боль в заднице, после чего наша целительница сказала, что скоро вернётся. Малик снова мариновался, как огурец в банке и надеялся, что унижения, которые ему придётся перенести, подошли к концу.
Вернувшись через пару минут, Айтян села напротив нас.
– Можно спросить… почему мы в детском садике? – поинтересовался Малик.
– О, вы знаете, первый бесплатный сеанс и последующие я провожу здесь. В клинике мои сеансы дороже, – Айтян очаровательно улыбнулась. – Вам некомфортно?
– Нет-нет, всё хорошо, – соврал Малик с натянутой улыбкой, думая о том, что садик – вариант для бедных. Учитывая, что мы никогда не были богаты, даже странно, что это его так оскорбило.
Вначале Айтян попросила Малика нарисовать для неё несуществующее животное, передав ему бумагу и карандаши, отчего он почувствовал себя дебилом, сидящим в детском садике и рисующим единорогов. Малик мешкал и потел ещё больше, чем раньше, так как все окна в комнате были закрыты, а кондиционер, недавно включенный Айтян, толком не успел ничего охладить. Малику нужно было придумать что-то, но он и понятия не имел, что именно. Мозг лихорадочно пытался работать, и он сжал в руке простой карандаш в надежде, что он нарисует что-нибудь сам.
– Не торопитесь, – сказала Айтян. Несмотря на то, что он был в детском садике, эта баба начинала не по-детски играть Малику на нервы.
Тут в дело вступил Хэнк. Вместе с Маликом они нарисовали нечто, похожее на оборотня, смешанного с демоном. Существо стояло на двух ногах, устрашая зрителя как выражением морды, так и острыми клыками, когтями, пушистым хвостом и шерстью. Малик нарисовал существу вертикальные зрачки, как у дракона, но сам глаз сделал более треугольным. Как ты знаешь, рисует он неплохо, но из-за волнения и чувства, что ему нужно закончить как можно быстрее, получилось черти что.
Вернув листок психологу, Малик ждал отзыва, однако Айтян всё никак не могла начать говорить и нам казалось, что мы прождали целую вечность, прежде чем она раскрыла свои мерзкие губки.
– Хм, – в кои-то веки изрекла задумавшаяся Айтян. – Вы очень замкнутый человек… никого не пускаете к себе в душу… поэтому вы нарисовали шерсть. Да и вообще, весь этот устрашающий облик говорит только о том, что вы не хотите рассказывать людям о том, что происходит у вас внутри.
Естественно, мы были в шоке от точности её диагноза.
– А вот глаза у существа круглые, что означает страх. Вы боитесь чего-то, Малик, – сообщила ему Айтян.
Малик попытался объяснить, что хотел сделать их более треугольными, просто переволновался, но Айтян была непреклонна.
– И всё же, это страх, – тупо повторила она.
София наблюдала за происходящим в диком ужасе. Мне же, напротив, было та-а-а-ак весело, что даже сложно пересказывать.
Наконец, начался долгожданный разговор.
Мне лень вдаваться в детали сеанса и пересказывать весь наш с ней неловкий диалог. Кто знает, может Айтян была права и мне действительно не хочется раскрывать перед тобой душу. Вкратце, Малик рассказал о том, как ему не хотелось видеть людей и общаться с ними, из-за чего он постоянно сидел дома и смотрел сериалы. Он рассказал, что вещи, которые он любил делать раньше, не доставляют ему никакого удовольствия, рассказал о том, что чувствует, то есть практически ничего, кроме огромной всепоглощающей пустоты, решив опустить момент, когда пару ночей назад он собственноручно попытался стигматизировать самого себя.
Она слушала, задавала вопросы, понимающе кивала и к концу отведённого нам часа, настало время для очередного вердикта. У Малика уже появились некоторые сомнения насчёт уровня её образования после того, как она попросила его рисовать. Хоть я и не психолог, но я всё же не думаю, что взрослым людям нужно рисовать сраное животное. К тому же, некоторые деликатные вопросы она задавала довольно прямо и несколько неучтиво, что, надо признать, расстраивало ранимую натуру Малика. Всё же, несмотря на весь балаган, он всё-таки надеялся, что в конце она скажет ему что-то дельное, направит на путь истинный или нечто вроде того.
Однако поразмыслив буквально пару секунд, Айтян выпалила следующее:
– Малик… думаю, вы правы. У вас действительно депрессия, но я также думаю, что вы сами в этом виноваты.
Глаза Софии округлились от удивления, но как нас научила Айтян – круг означает страх.
– Вы изолируете себя от общества, избегаете своих коллег и друзей, как ещё вы должны себя чувствовать? – продолжал психолог. – Мне кажется, вам нужно найти другую работу.
– Другую работу? – переспросил он.
– Да, ну, знаете, чтобы она по-настоящему вас заняла. Ваша нынешняя профессия кажется очень тоскливой. Ещё было бы неплохо, если бы вы бегали по утрам. Это заряжает энергией на целый день? – её голос прозвучал, как у девушки из рекламы, пытающейся продать энергетический напиток.
Если ты не почувствовала иронии всей ситуации, то сейчас я объясню тебе, что я такое. Понимаешь, одно лишь моё присутствие отнимает у Малика всю энергию и желание делать что-либо. Просыпаясь по утрам, он физически не способен выйти и порезвиться на свежем воздухе. Даже просыпаться и ковылять на работу даётся ему с трудом, а Айтян советовала добавить к этому и без того сложному делу не только поиск другой, более весёлой работы, но ещё и бег.
Психологи вообще редко дают советы своим пациентам. Они скорее направляют их, дабы те могли найти ответы на свои вопросы сами. Мы понимали это так: если Малик действительно сменит место работы, к которой он уже более или менее привык, а потом ему станет хуже, и он покончит с собой, на ком будет лежать ответственность? Динь-динь-динь! Правильный ответ: на психологе.
А теперь слушай, что было дальше.
С полминуты Малик пытался осознать, происходило ли всё это на самом деле. Затем, благодаря мне, смирившись с тем, что такова его действительность и таков уж уровень психологической помощи в нашей стране, он решил, что пора валить. Однако оказалось, что Хэнк не на шутку взбесился и собрался проучить сучку в стиле Тони Сопрано. Скажу по секрету – это мой любимый момент из всей этой глупой истории.
– Вы что, совсем охренели? – спросил Хэнк через Малика.
– Простите..? – мгновение назад глупо улыбавшееся лицо Айтян нахмурилось, а её глаза расширились от удивления, но из их округлости нам стало очевидно, что это страх, ибо она утверждала так сама.
– Ты меня слышала, – говорит ей Хэнк. – Где ты вообще нахваталась этого бреда? Не стыдно называть себя мозгоправом и брать с людей деньги за хрено-мотиварские речи, которые ты позаимствовала из «Пинтереста»?
– Извините, я не знала… – говорит она.
– Ещё бы блять, – прервав её, Малик встал, повесил свой рюкзак на плечо и отошёл к двери, в последний раз бросая взгляд на её охреневшее лицо. – Имей в виду, если я сыграю на своих венах, как на скрипке, а смычком будет нож, то это твоя вина!
Девушка попыталась сказать что-то, но Хэнк снова перебил её и прикрикнул:
– Не интересно! Всё, иди на хуй, – уходя, он показал ей третий палец.
Выйдя из детского садика, Малик хлопнул дверью. Странное предложение. Никогда не думал, что скажу нечто подобное.
Закурив, он решил, что надежды нет и что депрессия, то есть я, останусь с ним до конца времён и что он един с депрессией. Аллилуйя.
Теперь ты знаешь, что произошло на приёме психолога, так что мы можем вернуться к нашей продуктивной дискуссии.
* * *Пока Дэмиан рассказывал эту историю, злодейски расхаживая по пабу в своём халате, София гневно хмурилась и испепеляла его взглядом, я же сидел с поникшим видом и вглядывался в свою пустую кружку. Хэнк молча курил, а Адель увлечённо слушала, не желая упускать ни одной детали и реагируя там, где было нужно. Дэмиан действительно умел интересно рассказывать, отчего я так часто и вслушивался в его слова.
– Пиздец, – сказала Адель, положив руку на лоб. – У нас даже психологи конченые.
– Я всё ещё считаю, что это лишь обычное невезение. Следующий психолог был бы лучше! – громко сказала София, зажигая ещё одну сигарету.
– Да знаю я. Просто мне и в первый раз стоило больших усилий пойти к мозгоправу, и я не хотел… а вообще, какого хера мы сейчас это обсуждаем?!
– Пытаемся понять, являешься ты вторым противоречием, – пожала плечами София.
– Так что же, по-твоему, мне нравится всё это? Думаешь, я кайфую от того, что этот ублюдок вечно просит меня перерезать себе вены? Думаешь, я в восторге от того, что не получаю удовольствия практически ни от чего?!
– Скажи мне сам! После Айтян ты оставлял это дело на завтра, потом на послезавтра и так длилось целых три недели, пока сегодня решение не явилось к нам само-собой. А что, если бы не было никакого Дамбл Дора? Что, если мы не справимся? Что будешь делать тогда? Снова терпеть Дэмиана? А говоришь, что тебе не нравятся суицидальные мысли, не нравится не получать удовольствие от запахов, еды, алкоголя, да и вообще – всего. Что?! Что ты так на меня смотришь?! Разве я не права? Это просто логический вывод, вытекающий из твоего полного бездействия!
– Ну да, он тот ещё мазохист, – грубо вставил Дэмиан.
– Заткнись, Дэмиан! А ты отстань от меня! – я встал. – Не ходите за мной.
Потушив сигарету в пепельнице, я пошёл в туалет, умылся и взглянул в помутневшее от грязи зеркало. Посмотрев на нанесенную себе почти зажившую на руке рану, которая почему-то не поддавалась регенерации и нахмурившись собственному отражению, я вышел из туалета, который провонял мочой Хэнка, а затем и прочь из паба «Чиз».
Глава 14 – Тривиальное чтиво
Холодный ветер Баку дул в моё влажное лицо. Это помогло мне ненадолго избавиться от голоса Дэмиана. Оказалось, что начался дождь и теперь он легонько бил меня по голове. Небеса или плакали, глядя на мои мучения, или же ухмыляясь писали на меня, чтобы мне стало ещё более хреново. Я решил, что я вряд ли был симпатичен небожителям, если принимать во внимание мой образ жизни, что склонило чашу моих внутренних весов ко второму варианту.
За мной вышел пошатывающийся полупьяный Хэнк с сигаретой во рту.
– Я же просил не ходить за мной, – рявкнул я.
– Просто решил прибрать мусор, босс, – ответил Хэнк, указывая на троих загримированных зомби, без сознания лежавших на асфальте. – Вдруг кто увидит.
Я хмуро кивнул, а Хэнк принялся втаскивать парней внутрь, хватая их за ноги.
Попытавшись сфокусироваться на втором противоречии и стараясь не думать ни о психологах, ни о Дэмиане, ни о нравоучениях Софии, я заглушал мысли всех остальных и думал лишь о нахождении подобного человека.
Мне захотелось прогуляться и, двинувшись вперёд, я зашагал по мокрому асфальту, смотря как себе под ноги, так и по сторонам. На земле лежали промокшие листья разных мастей и цветов, бычки сигарет и немало другого мусора, которым жители Баку одаривали город.
Перепрыгивая через небольшие лужицы, я продолжал свой путь через тёмные улицы ночного Баку. Поблизости горели тусклые фонари, освещая мокрый асфальт. Мне понравилось, как это выглядело, и я задумался о том, что мне стоило бы как-нибудь нарисовать эту сцену, однако тут моё внимание привлекло доносившееся откуда-то пение. Пытаясь уловить его источник, я медленно пошёл на звук.
Пела девушка и казалось, что голос шёл из самого дома, находящегося возле меня, но это было не так. Пройдя ещё пару шагов, я обнаружил закрытую дверь в это жилое здание, из которой и слышался знакомый голос. Прислушавшись, мне удалось распознать песню всеми любимой Билли Айлиш – «When the party’s over», а также что-то вроде хныканья, когда девушка переставала петь. Приоткрыв дверь, я понял, что там было слишком темно, поэтому выхватив телефон, я включил вспышку.
– Кто там?! – испуганно спросила девушка, сидящая на одной из нижних лесенок, сразу же перестав петь.
На этой высокой для азербайджанки девушке была длинная белая рубашка, не заправленная в классические чёрные брюки, расширяющиеся в нижних частях, золотые балетки, тёмный парик с чёлкой, не доходящий до её плеч и немного засохшей крови под носом. В этом образе я с лёгкостью узнал костюм Мии Уоллес из «Криминального чтива». У девушки были приятные глаза цвета нержавеющей стали, худая, но изящная фигура, включающая в себя ноги от ушей и почти полное отсутствие груди, но неплохую попку. Она была очень привлекательна и этот наряд был ей явно к лицу. Да и ко всему остальному тоже.
– Это я, – неловко сказал я, не имея ни малейшего понятия о том, как вести себя рядом с плачущей девицей. – Привет.
– Малик? – вопросительно отозвалась Сара, а выражение её лица так и спрашивало: «Какого хера ты здесь и что, чёрт возьми, происходит?»
Усевшись на лесенку около неё и заметив, что её плечи дрожат, я быстрым движением снял с себя куртку и накинул на нее.
– Спасибо, – сказала Сара, вытирая руками слёзы, а её ломающийся голос стал более твёрдым и уверенным. – Как ты меня нашёл? – нетерпеливо спросила она.
– Случайно.
– Как ты вообще тут оказался? Ты же не собирался выходить.
– Эээ… с чего же начать…
Сара пожала плечами и уставилась на меня в ожидании объяснений. Я постарался вкратце описать ей события данной ночи, опуская моменты разделения моей персоны, а также эпопею с русскими и Адель.
– Блин, так это к тебе Натиг так торопился? – Сара была удивлена. – А что случилось?
– Расскажу попозже. Там всё и вправду очень запутанно… Лучше объясни, что происходит? И почему ты сидишь здесь одна и… – мне почему-то не хватило смелости сказать «плачешь».
– Ну… ты же знаешь, Орхану пришла в голову тупая идея нарядиться в костюмы и пить всю ночь в разных пабах.
– Ага.
– Короче, этот идиот Натиг не хотел выходить, оправдываясь тем, что всё равно постоянно будет проверять свою дебильную страницу и тут маленький мозг Орхана придумал кое-что ещё более оригинальное: мы все оставляем свои телефоны дома в поддержку Натига.
Детали складывались в идиотскую, но всё же единую картину. Теперь было ясно, почему ребята звонили мне с номера незнакомца, почему никто из них не брал трубку и почему Натиг ныл, говоря, что это его вина.
– А потом появился ЛаФлёр, – сказал я.
– Угу, – кивнула Сара. – Мы просто сидели в «Амбрелле», бухали и тут появляется этот козёл и торжественно предлагает всем исполнение их желаний. Естественно, ему никто не поверил, но бармен Джека ради забавы решил согласиться и пошло-поехало, – Сара уныло вгляделась в пол.
– А почему ты тут? Где Хабиль, Орхан и Эля? – спросил я.
– Эли с нами не было. Она, как и ты, не отвечала на сообщения в группе, поэтому мы решили забить, а что касается Орхана с Хабилем, то они загадали свои желания, а потом стали выпивать у барной стойки с ЛаФлёром. Я тусила с ними, когда изрядно выпивший Натиг начал орать на фоне громкой музыки что-то про какую-то помощь, и, не попрощавшись, выбежал из паба со своим роботом. Слушай, ты точно в порядке? Орал он как резаный, – она выглядела обеспокоенно.
– Да-да, всё хорошо. Он нашёл меня, когда нас пытались избить, спас наши задницы, а потом, когда мы пришли в «Амбреллу», выпил ещё больше, проблевался и заснул.
– Болван, – сказала Сара и я улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, шмыгнув носом.
«Влюблённый Шекспир!» – сказал голос Дэмиана, который всё ещё сидел с остальными в пабе.
«Заткнись» – ответил ему я.
«Маленький проказник. Ты ведь знаешь, что не нравишься ей. Ты недостаточно хорош для неё. Или для кого-либо другого. Тощий алкоголик с кучей комплексов и депрессией, к тому же бедный и несимпатичный – по-твоему это мечта каждой женщины? Только взгляни на рубильник у себя на лице. Думаю, Сара могла бы спрятаться от дождя под твоим носом. Кому ты такой нужен?» – продолжал рассуждать Дэмиан, разгуливая по «Чизу».
«Малик, не слушай эти упрощённые до жути заявления, которые описывают лишь часть твоей личности. Да, возможно у тебя есть комплексы и проблемы с выпивкой, однако это всего лишь делает тебя обычным человеком. Никто не идеален. У всех свои заморочки. В тебе есть и хорошие качества. Ты стараешься быть порядочным человеком и выходит у тебя довольно неплохо. Ещё ты талантливый художник, умеющий ценить дружбу и видящий хорошее в людях. Не забывай об этом, – возразила София. – А шутку про нос он вообще украл из сериала»
Я игнорировал их, думая, что спросить дальше.
– Слушай, а почему среди всех, кто там был, именно вы решили пойти с ЛаФлёром? – так я решил прервать затянувшееся молчание.
– Даже не знаю, – она почесала парик. – ЛаФлёр сказал, что мы ему понравились и попросил нас показать ему другие пабы. Орхан, естественно, согласился.
– Ясно, – сказал я, но факт того, что ЛаФлёр послал Натига спасать меня, а затем ещё и прицепился к моим друзьям, вовсе меня не порадовал. Я не понимал, чего он пытался этим добиться, но мне это определённо не нравилось.
– А что ты пожелала? – не подумав спросил я, чтобы хоть как-то нарушить очередную тишину.
Сара посуровела так, будто я спросил нечто оскорбительное и глупое.
– Некрасиво вот так спрашивать у дамы, чего она пожелала, Малик.
– Прости… – мне стало по-настоящему хреново. Как никак я с бухты-барахты спросил человека о его сокровенном желании.
– Нет, это ты прости. Я вся на нервах, – сжалилась Сара, заметив раскаяние на моей унылой роже. – Я пожелала того, чего всегда хотела, – она сделала паузу, не решаясь сказать это вслух.
– Тебе необязательно говорить. Честно, – я не хотел, чтобы ей было некомфортно.
– Нет-нет, ничего. Просто… это немного глупо и… я не знаю, как… короче, я захотела, чтобы Орхан стал серьёзнее ко мне относиться.
«Ну, разве не шикарно?!» – пропел Дэмиан в моей голове, а София ударила его в руку.
– Ясно, – повторил я. – А что загадали ребята?
– Хабиль, ну… поймешь, когда увидишь его, а Орхан захотел стать знаменитым рок-музыкантом, – она сжала губы, будто ей было неприятно это признавать.
– Понятно-понятно, – не зная, что ещё сказать, пробормотал я. – А здесь ты как оказалась?
– Тоже довольно забавная история, – с ощутимой агрессией начала Сара. – Орхан весь вечер пил, как ненормальный, хотя… для него это, в принципе, нормально… и был со мной очень груб. А потом, когда появился ЛаФлёр и я загадала ему своё желание, Орхан взялся расспрашивать меня о нём. Я не хотела признаваться ему, потому что…
– Тебе было неловко, – закончил за неё я.
– Ну да-да! – она была рада, что я её понял. – А я была зла на него немного… потому что думала, что он тоже пожелает нечто связанное со мной… ну там, чтобы у него была хорошая работа и он мог стать главой семьи или хотя бы квартиру… Нет, я знаю, что у него отец при деньгах, но всего ведь всё равно лучше добиться самому, а он просто захотел стать рок-звездой и я была зла, ну потому что… как так вообще можно? Ему что, совсем нет до меня дела?! – она сделала долгую паузу, и я понял, что она ждёт от меня ответа.
– Есть конечно… наверное, – неуверенно выпалил я.
– Дальше – лучше, – она даже не услышала меня. – Он продолжал докапываться до меня по дороге в «Чиз» и всё время спрашивал, что не так. Я сказала, чтобы перестал спрашивать и что всё в порядке, потому что только идиот не понял бы, в чём проблема. Когда мы пришли в паб он начал орать, мол, не понимает, чего я от него хочу. Моё желание всё же сбылось – Орхан действительно начал относиться ко мне серьёзнее. Раньше он бы так сильно не упрямился, а сейчас ему и вправду было важно знать, что не так. Возможно, если бы я загадала своё желание после него, он бы загадал что-то другое… не знаю…
– Слушай, тебе необязательно рассказывать, если не хочешь, – сказал я, заметив перемену в её тоне.
– Да нет, всё нормально, – она сделала глубокий вздох и продолжила. – Короче, мы начали спорить и он, хоть и с трудом, выудил из меня, почему я была такой скованной. Точнее, я не выдержала и попросту наехала на него. Сказала, что лишь хочу, чтобы он был более ответственным, что он меня не ценит, что ему нужна слава, что он не любит меня. Он ответил, мол, всё это глупости и взбесил меня ещё сильнее. Бедный Хабиль пытался нас утихомирить, но куда там. Орхан повторял одно и то же, говорил, что не понимает, чего я хочу и просил меня сказать ему это прямо. Я, конечно же, не дура и ответила ему, что лишь хочу быть с ним. Он к тому времени уже напился, был сильно зол и когда ЛаФлёр закончил свои дела, и мы уже собирались выходить из «Чиза», я и Орхан разорались по-настоящему. Даже посетители таращились. Короче, он орал, я орала, а потом я выбежала на улицу, чтобы прогуляться и проветриться, начался дождь, и вот, я тут, – она, наконец, закончила свой бесконечный рассказ и тяжело вздохнула. – Чёрт, какая же я все-таки дура.
Я заметил, что она борется с желанием заплакать.
– Сара, ладно тебе. Перестань, – мягко попросил я, положив свою руку на её плечо. Я сделал это машинально, абсолютно не думая, а в ответ она лишь кивнула и посмотрела в другую сторону. Я убрал руку и положил её себе на лицо.
«Час от часу не легче» – подумал я.
Эта ночь начинала доводить меня до белого каления и, пытаясь удержать всю злость в себе, я снова закурил. Орхан, конечно, раздражал меня своим поведением, но и Сара была тем ещё фруктом.
«Или тебе просто нравится Сара, но ты знаешь, что она влюблена в Орхана, поэтому ты и злишься на него. Ничего, Малик, даже если бы Орхана не было, ты бы всё равно не сумел понравиться Саре» – прошептал Дэмиан.
«По-моему, самое время хорошенько напиться и положить на всё это» – добавил Хэнк, прося у Адель ещё одну кружку пива.