И он вскрикнул вдруг, опрокидываясь на подушки:
– Мама! Мама! Мама!
Кто-то любовно и сладко приник к его изголовью, кто-то обнял его, совсем как старенькая мать его из Ельца, она – родимая, единственная, заступница вечная.
– Мама! – опять прошептал Федя, не открывая глаз, и умер.