Пять недель на воздушном шаре

Глава четырнадцатая

Лес камедных деревьев. – Голубая антилопа. – Сигнал к сбору. – Неожиданное нападение. – Каньеме. – Ночь в воздухе. – Мабунгуру. – Жигуэ-ла-Мкоа. – Запас воды. – Прибытие в Казех.

Бесплодная местность с потрескавшейся глинистой почвой казалась пустынной. Там и сям виднелись следы караванов – кости людей и животных, наполовину истлевшие и превратившиеся в прах.

После получасовой ходьбы Дик и Джо, насторожившись и держа ружья наготове, вошли в лес камедных деревьев. Мало ли на кого здесь можно было натолкнуться. Надо сказать, что Джо, не будучи заправским стрелком, неплохо умел обращаться с огнестрельным оружием.

– Пройтись-то недурно, мистер Дик, но почва что-то уж очень неудобна, – проговорил Джо, спотыкаясь о валявшиеся повсюду обломки кварца.

Кеннеди сделал знак своему спутнику помолчать и остановиться.

Надо было обходиться без собаки, а Джо при всём своём проворстве не обладал таким чутьём, как легавая или борзая.

Из луж, оставшихся в русле высохшего ручья, пили воду с десяток антилоп. Грациозные животные, чуя опасность, казалось, были в беспокойстве. После каждого глотка они быстро поднимали свои красивые головы и подвижными ноздрями втягивали воздух.

Джо замер на месте, а Кеннеди, обойдя несколько густых деревьев, приблизился к антилопам на ружейный выстрел и нажал курок. В мгновение ока стадо исчезло, но одна антилопа упала, сражённая: пуля поразила её в самое уязвимое место шеи. Кеннеди бросился к своей добыче.

Это была так называемая голубая антилопа, великолепное животное серо-голубоватого цвета, с белыми как снег животом и ножками.

– Удачный выстрел! – воскликнул охотник. – Это, знаешь, Джо, очень редкая порода антилоп. Надеюсь, мне удастся снять шкуру, да так, чтобы не испортить её.

– Неужели, мистер Дик, вы думаете это сделать?

– Конечно! Посмотри только, какая дивная шкурка!

– Доктор Фергюссон никогда не согласится взять лишний груз.

– Ты прав, Джо, но обидно бросить целиком такое великолепное животное.

– Зачем целиком, мистер Дик? Мы вырежем из него лучшие куски для еды, и, с вашего позволения, я сделаю это не хуже, чем старшина почтенной лондонской корпорации мясников.

– Если хочешь, займись этим, друг мой. Однако ты должен знать, что меня как охотника так же мало затруднило бы содрать шкуру с дичи, как и убить её.

– Не сомневаюсь, мистер Дик. И уверен, что устроить очаг из трёх камней вам тоже ничего не будет стоить. Кругом сухого дерева сколько угодно, а мне вскоре понадобятся раскалённые уголья.

– Ну, что ж, за этим дело не станет, – отозвался Кеннеди и тотчас же принялся за сооружение очага. Через несколько минут в нём уже пылал огонь.

Джо вырезал из туши антилопы с дюжину отбивных котлет, а также самые нежные куски филе, и всё это не замедлило превратиться в очень вкусное жаркое.

– Вот это, наверно, доставит удовольствие другу Фергюссону, – заметил Дик.

– Знаете, о чём я думаю, мистер Дик?

– Должно быть, о том, что ты сейчас делаешь, – о своих бифштексах?

– Совсем нет. Я думал о том, в каком положении очутились бы мы, если б не нашли «Виктории».

– Вот так фантазия! Что же, по-твоему, доктор может нас бросить?

– Нет! Но если б якорь вдруг оторвался…

– Это невозможно. Но допустим даже, что нечто подобное может случиться, разве наш Самуэль не сумел бы снова спуститься? Ведь он мастерски управляет своим шаром.

– А если б ветер унёс его и доктор не смог бы вернуться к нам?

– Оставь свои предположения, Джо: в них мало приятного.

– Ах, сэр, всё, что случается на свете, естественно. Значит, всё может случиться и всё надо предвидеть.

В этот момент раздался выстрел.

– Ого! – вырвалось у Джо.

– Это мой карабин. Я узнаю его звук, – проговорил Кеннеди.

– Сигнал, значит.

– Видно, нам угрожает опасность.

– А может быть, ему самому что-нибудь грозит, – с беспокойством сказал Джо.

– Идём…

Охотники, наскоро подобрав свои трофеи, бросились по пройденной уже дороге, руководясь зарубками, сделанными Кеннеди на деревьях.

За лесом они не могли видеть «Викторию», но она, должно быть, находилась недалеко от них.

Раздался второй выстрел.

– Надо торопиться, – промолвил Джо.

– Вот ещё один выстрел!

– Похоже на то, что ему приходится защищаться.

– Скорей!..

И оба понеслись со всех ног. Добежав до опушки леса, они увидели «Викторию» на прежнем месте, а доктора – в корзине.

– В чём же дело? – с удивлением проговорил Кеннеди.

– Боже мой! – закричал Джо.

– Что ты видишь?

– Наш шар осаждает целая ватага негров!

В самом деле, милях в двух от них, вокруг сикомора, скакали и вопили, размахивая руками, штук тридцать каких-то существ. Некоторые из них успели взобраться на дерево и были уже на верхних его ветвях… Опасность казалась неотвратимой.

– Погиб мой доктор! – с отчаянием воскликнул Джо.

– Ну, друг мой, будь хладнокровнее и целься как можно вернее, – сказал шотландец. – Уж четырёх-то мы с тобой непременно должны уложить. Вперёд же!

С необыкновенной быстротой они пробежали с милю, когда из корзины раздался новый выстрел. Он свалил большущего дьявола, уже взбиравшегося по якорному канату.

Безжизненное тело покатилось с ветки на ветку и, наконец, раскачиваясь, повисло футах в двадцати от земли, руки и ноги болтались в воздухе.

– Чёрт побери! Чем же, спрашивается, держится эта скотина? – проговорил, останавливаясь, Джо.

– Не важно. Бежим же, бежим! – торопил охотник.

– Ах, мистер Кеннеди! – закричал, громко хохоча, Джо. – Представьте себе, держится-то он хвостом! Собственным хвостом! Ведь это обезьяна! Подумайте! Это только обезьяны!

– Во всяком случае, это лучше, чем люди, – отозвался Кеннеди, бросаясь в гущу орущей и вопящей ватаги.

Это были павианы, опасная и свирепая порода обезьян с отвратительными собачьими мордами. Несколько ружейных выстрелов быстро разогнали эту кривляющуюся орду, и она разбежалась, оставив на земле немало убитых.

Миг – и Кеннеди взбирается по шёлковой лестнице в корзину, а Джо отцепляет от сикомора якорь. Ещё миг – корзина опускается, и Джо уже сидит в ней с Фергюссоном и его другом.

Несколько минут спустя «Виктория» поднялась в воздух, и умеренный ветер понёс её к востоку…

– Вот так нападение! – проговорил Джо.

– Сначала, Самуэль, мы думали, что тебя осаждают негры, – прибавил Кеннеди.

– К счастью, это были только обезьяны, – ответил Фергюссон.

– Издали разница не велика.

– Да и вблизи не так уже велика.

– Как бы то ни было, это нападение обезьян могло иметь самые серьёзные последствия. Если бы от их усердного дёрганья якорь отцепился, неизвестно, куда бы занёс меня ветер.

– Помните, что я вам говорил, мистер Кеннеди?

– Ты был прав, Джо, но в то время ты как раз готовил свои бифштексы, и они возбудили у меня такой аппетит…

– Ещё бы, – заметил доктор, – ведь мясо антилопы превосходно.

– Вы, сэр, сможете тотчас же в этом убедиться: стол уже накрыт.

– Клянусь, у этой антилопы неплохой вкус дичины! – провозгласил охотник.

– Я до конца своих дней с удовольствием питался бы мясом антилопы, запивая его для пищеварения стаканом грога, – с полным ртом проговорил Джо.

И он принялся готовить грог.

– Пока всё идёт довольно хорошо, – заявил он.

– Даже очень хорошо, – поправил его Кеннеди.

– Ну, скажите по правде, мистер Кеннеди, разве вы жалеете, что отправились с нами?

– Хотел бы я видеть, кто посмел бы удержать меня! – возмущённо ответил охотник.

Было четыре часа дня. «Виктория» попала в более быстрое воздушное течение. Местность незаметно повышалась, и скоро барометр уже показывал высоту в тысячу пятьсот футов над уровнем моря. Доктору нужно было для поддержания шара на этой высоте довольно сильно расширять объём газа, и горелка всё время работала без перерыва.

Часов в семь «Виктория» уже парила над Каньеме. Доктор сразу узнал этот прекрасно возделанный край с его селениями, тонущими среди баобабов и тыквенных деревьев. Там находится как раз столица одного из султанов страны Угого, может быть, менее дикой, чем другие страны Африки: в Угого торговля членами собственной семьи – более редкое явление, и всё же скотина и люди живут вместе в круглых хижинах, напоминающих стога сена.

После Каньеме почва опять стала каменистой и бесплодной, но спустя какой-нибудь час неподалёку от Мабунгуру показалась плодоносная ложбина, где растительность снова зазеленела во всей своей красе. К вечеру ветер стал спадать, и всё, казалось, погрузилось в сон.

Тщетно искал доктор воздушных течений. Наконец, убедившись, что в природе царит полнейшее спокойствие, он решил заночевать в воздухе и для большей безопасности поднялся на высоту около тысячи футов. Здесь «Виктория» повисла неподвижно. Среди полнейшей тишины настала чудесная звёздная ночь…

Дик и Джо мирно улеглись на свои постели и заснули крепким сном, в то время как доктор нёс вахту. В полночь его сменил шотландец.

– Смотри же, в случае чего разбуди меня, – наказал ему Фергюссон. – Главное, не спускай глаз с барометра – это ведь наш компас.

Ночь была холодная. Разница между дневной и ночной температурой доходила до 27°.

С наступлением темноты начался ночной концерт зверей; голод и жажда выгнали их из берлог. Слышалось сопрано лягушек, которому вторило завывание шакалов; внушительные басы львов дополняли этот живой оркестр.

Утром, принимая вахту от Джо, доктор Фергюссон посмотрел на компас и увидел, что направление ветра изменилось. За последние два часа «Викторию» отнесло приблизительно миль на тридцать к северо-востоку. Она неслась над каменистой страной Мабунгуру, усеянной как бы отполированными глыбами сиенита; повсюду торчали скалы, то округлые, то конусообразные, похожие на гробницы друидов. Множество скелетов буйволов и слонов белело там и сям. Деревьев было мало, за исключением восточной стороны, где селения едва проглядывали среди дремучих лесов.

Около семи часов утра показалась большая, до двух миль в окружности, скала, напоминающая огромную черепаху.

– Мы на верном пути, – объявил Фергюссон. – Вон Жигуэ-ла-Мкоа. Мы сделаем там краткую остановку. Я хочу возобновить запас воды для горелки. Попробуем где-нибудь зацепиться.

– Что-то здесь мало деревьев, – заметил охотник.

– Всё-таки попробуем. Джо, брось-ка якоря, – приказал доктор.

Понемногу теряя подъёмную силу, шар снизился. Якоря были спущены; один из них застрял в расщелине скалы, и «Виктория» остановилась.

Ошибочно было бы думать, что доктор во время остановки мог совсем затушить свою горелку. Условия равновесия шара были высчитаны по уровню моря; местность же всё время поднималась, и, находясь на высоте от шестисот до семисот футов, шар стремился бы опуститься ниже поверхности земли; следовательно, надо было постоянно поддерживать его, подогревая газ. Только в том случае, если бы при полном отсутствии ветра корзина оказалась на земле, шар, освобождённый от значительной части своей нагрузки, мог бы держаться в воздухе без помощи горелки.

Судя по карте, у западного склона Жигуэ-ла-Мкоа были обширные болота. И вот Джо отправился туда один, с бочонком вместимостью до десяти галлонов. Он без труда нашёл воду около небольшого покинутого селения, запасся ею и вернулся, пробыв в отсутствии не более трёх четвертей часа. Дорогой он не заметил ничего особенного, кроме громадных ловушек для слонов, причём едва сам не попал в одну из них, где лежал полуизглоданный остов слона.

Из своей экскурсии Джо принёс плоды вроде кизила, – их на его глазах с наслаждением уписывали обезьяны. Доктор признал в них плоды мбенбу – дерева, очень распространённого на западном склоне Жигуэ-ла-Мкоа. Фергюссон с большим нетерпением ожидал возвращения Джо, ибо даже непродолжительная остановка в этой негостеприимной стране внушала ему опасения.

Вода была погружена без всяких затруднений, так как корзина находилась почти у самой земли. Джо отцепил якорь и в один миг очутился подле доктора. Фергюссон тотчас же усилил огонь в горелке, и «Виктория» снова понеслась по своему воздушному пути.

Аэронавты теперь находились милях в ста от Казеха – важного пункта Центральной Африки, куда благодаря юго-восточному течению они надеялись долететь в тот же день. Неслись они со скоростью четырнадцати миль в час. Управлять шаром было трудно. Нельзя было подняться высоко, не расширив значительно объёма газа, ибо местность, над которой они летели, была в среднем на высоте трёх тысяч футов над уровнем моря. Фергюссон предпочитал не делать этого. Он ловко обходил изгибы довольно крутых склонов гор и совсем низко пролетел над селениями Тембо и Тура-Вэльс. Последнее из них находится уже в Уньямвези – чудесном крае, где растения достигают огромных размеров, в особенности кактусы.

Около двух часов дня, при великолепной погоде, под палящими лучами солнца, вызвавшими полнейшую тишину в воздухе, «Виктория» уже парила над Казехом, находящимся в трёхстах пятидесяти милях от побережья.

– Мы вылетели из Занзибара в девять часов утра, – проговорил доктор Фергюссон, просматривая свои записи, – и вот за два дня, считая все наши отклонения, мы прошли около пятисот географических миль. А капитанам Бёртону и Спику на прохождение этого самого пути понадобилось целых четыре с половиной месяца.

Глава пятнадцатая

Казех. – Шумный базар. – Появление «Виктории». – Ванганги-колдуны. – Сыновья Луны. – Посещение доктором Фергюссоном больного султана. – Население. – «Тембе» – дворец султана. – Его жёны. – Султан-пьяница. – Обоготворение Джо. – Как танцуют на Луне. – Настроение изменилось. – Две луны на небосклоне. – Непрочность божественного величия.

Казех, являясь важным пунктом Центральной Африки, в сущности не представляет собой города. Надо сказать, что в этом крае городов вообще не существует. Казех лежит в шести обширных ложбинах, где разбросаны хижины и шалаши невольников, окружённые двориками и хорошо возделанными садами. Там растут лук, картофель, кабачки, тыква и превкусные шампиньоны. Область Уньямвези, лучшая часть Лунной страны, – так сказать, великолепный плодородный парк Африки. В центре области находится округ Уньяньебэ, чудесная местность, где беспечно живут несколько чисто арабских семейств – омани.

Эти люди с давних пор ведут торговлю в центре Африки и в Аравии. Торгуют они камедью, слоновой костью, набивными бумажными тканями и невольниками. Караваны их непрестанно тянутся через все экваториальные страны; доходят они и до побережья, доставляя оттуда предметы роскоши для своих разбогатевших хозяев-купцов. Окружённые своими жёнами и слугами, богачи-омани ведут жизнь самую бездеятельную, так сказать, «горизонтальную», – лежат, болтают, курят или спят.

Вокруг этих цветущих ложбин разбросаны многочисленные хижины туземцев, раскинулись огромные базарные площади, зеленеют поля конопли и дурмана, растут великолепные деревья, дающие прохладную тень. Это и есть Казех.

Казех – главное место встреч караванов: одни привозят сюда с юга невольников и слоновую кость, другие доставляют с запада племенам, живущим по берегам Великих озёр, хлопок и мелкие изделия из стекла.

Потому-то на здешних базарах – вечная суматоха и невообразимый шум. Крики носильщиков-метисов, бой барабанов, звук труб, ржание мулов, рёв ослов, пение женщин, писк детей, удары трости жемадара (начальника каравана), словно отбивающие такт в этой «пасторальной симфонии», – всё сливается в единый непрекращающийся гул.

Здесь без всякого порядка, а вернее сказать – в живописном беспорядке, навалены и яркие ткани, и бисер, и слоновая кость, и бивни носорога, и зубы акул, и мёд, и табак, и хлопок. Здесь заключаются самые удивительные сделки, ибо цена каждого предмета определяется исключительно вожделением, которое он вызывает у покупателя.

Вся эта суета, всё движение, весь шум сразу стихли, когда в небе появилась «Виктория». Величественно паря в воздухе, она постепенно, почти вертикально стала снижаться. В один миг мужчины, женщины, дети, невольники, купцы, арабы и негры исчезли с площади и забились в свои хижины.

– Знаешь, дорогой Самуэль, – заметил Кеннеди, – если мы и дальше будем производить такой же фурор своим появлением, то нам трудновато будет завязать какие-либо торговые сношения с местными жителями.

– А между тем здесь можно было бы совершить очень простую коммерческую сделку, – вмешался Джо. – Взять бы да и спуститься спокойно на эту базарную площадь и, не обращая ни малейшего внимания на купцов, забрать самые ценные товары! Да, так, пожалуй, можно было бы сразу разбогатеть.

– Ну, это не так-то легко, – возразил доктор. – С перепугу все разбежались, но, поверь, из суеверия или любопытства они не замедлят вернуться.

– Вы думаете, сэр?

– Поживём – увидим! Во всяком случае, благоразумнее будет не слишком к ним приближаться: ведь «Виктория» наша не бронирована, а значит, ей опасны и пуля, и стрела.

– Разве ты, Самуэль, намерен войти в переговоры с этими африканцами? – спросил Кеннеди.

– А почему бы нет, если это окажется возможным? – ответил доктор. – Мне кажется, здесь можно встретить арабских купцов, довольно цивилизованных. Помнится, что Бёртон и Спик не могли нахвалиться гостеприимством жителей Казеха. Надо и нам попытаться завязать с ними дружбу.

Снизившись мало-помалу, «Виктория» зацепилась одним якорем за верхние ветви дерева, росшего вблизи базарной площади. Тут все жители сперва осторожно высунули головы из своих убежищ, затем высыпали на площадь. Несколько вангангов-колдунов (их можно было узнать по знакам отличия – украшениям из раковин конической формы) смело выступили вперёд. У поясов их виднелись чёрные тыквенные фляжки, вымазанные салом, и различные, весьма грязные на вид предметы для колдовства.

Вокруг вангангов стала понемногу собираться толпа: среди неё было много женщин и детей. Забили барабаны, причём каждый старался заглушить все остальные. И вот присутствующие захлопали в ладоши и воздели руки к небу…

– Это их способ молиться, – пояснил доктор. – Если не ошибаюсь, нам предстоит сыграть здесь большую роль.

– Ну и прекрасно, сэр, так сыграйте её.

– Да и сам ты, мой милый Джо, быть может, станешь божеством.

– Что же, меня это ничуть не смутит, сэр: если мне будут кадить, это даже доставит мне удовольствие.

Один из колдунов поднял руку. Мгновенно шум и крики замерли, и воцарилась глубочайшая тишина. Колдун обратился к путешественникам с несколькими словами на неизвестном языке.

Ровно ничего не поняв из сказанного, доктор Фергюссон бросил наудачу несколько слов по-арабски и тотчас же получил ответ на том же языке.

Оратор-колдун произнёс очень длинную цветистую речь, выслушанную с полным вниманием. Доктору очень скоро стало ясно, что «Викторию» принимали ни больше ни меньше как за Луну и что в этой стране, любимой солнцем, никогда не забудется та честь, которую оказала высокочтимая богиня Луна, посетившая некогда город вместе со своими тремя сынами.

Доктор с большим достоинством провозгласил, что Луна каждую тысячу лет делает обход своих владений, желая поближе показать себя своим поклонникам, и потому он просит жителей не стесняться, а воспользоваться присутствием богини для того, чтобы сообщить ей о своих нуждах и пожеланиях.

Колдун на это ответил, что султан Мвани много лет уж хворает и нуждается в небесной помощи, поэтому он приглашает сынов Луны посетить больного повелителя.

Доктор тотчас же сообщил об этом приглашении своим спутникам.

– И ты думаешь отправиться к этому негритянскому царьку? – спросил охотник.

– Конечно. Люди эти, как мне кажется, настроены доброжелательно. В воздухе ни малейшего дуновения, и за «Викторию» нам бояться не приходится.

– Но что ты там будешь делать?

– Не беспокойся, дорогой Дик, я кое-что понимаю в медицине и уж как-нибудь справлюсь.

Затем, обращаясь к толпе, Фергюссон заявил:

– Луна, сжалившись над владыкой, столь дорогим сынам Уньямвези, велела нам позаботиться о его выздоровлении. Пусть же султан готовится нас встретить.

Восторженные крики и пение возобновились с ещё большей силой, и весь этот муравейник зашевелился.

– А теперь, друзья мои, – сказал Фергюссон, – на всякий случай надо всё предусмотреть. Может наступить момент, когда мы будем вынуждены как можно скорее улететь отсюда. Поэтому, Дик, оставайся в корзине и с помощью горелки поддерживай достаточную подъёмную силу шара. Якорь держится крепко, и за него бояться нечего. Я сойду на землю, Джо спустится со мной и останется у лестницы.

– Как, ты отправишься один к этому черномазому? – с беспокойством проговорил Кеннеди.

– Неужели, мистер Самуэль, вы не хотите, чтобы я сопровождал вас? – воскликнул Джо.

– Нет, не хочу: я пойду один. Эти милые люди воображают, что сама великая богиня явилась к ним в гости: я нахожусь под защитой суеверия. Итак, ничего не бойтесь и оставайтесь оба на указанных мною постах.

– Что делать, раз ты так хочешь… – отозвался охотник.

– Следи же, Дик, за расширением газа.

– Будь покоен, Самуэль.