Приключения капитана Гаттераса

XXII. Приближеніе въ полюсу

Время проходило, а между тѣмъ по прежнему ничего не было видно кромѣ моря да неба; ни одной изъ тѣхъ водорослей, при видѣ которыхъ трепетало сердце Христофора Колумба, отправлявшагося для открытія Америки.

Гаттерасъ все смотрѣлъ въ даль.

Наконецъ, къ шести часамъ вечера надъ уровнемъ моря показались пары, похожіе на струи дыма. Небо было совершенно ясное, слѣдовательно пары эти нельзя было принять за облака; повременамъ они то исчезали, то снова появлялись и какъ-бы волновались.

Гаттерасъ первый замѣтилъ это; онъ взялъ подзорную трубу и втеченіе цѣлаго часа пристально наблюдалъ загадочное явленіе.

Вдругъ, Гаттерасъ протянулъ руку къ горизонту и громкимъ голосомъ вскричалъ:

– Земля! земля!

При этихъ словахъ всѣ поднялись со своихъ мѣстъ какъ-бы подъ дѣйствіемъ электрическаго удара.

Нѣчто въ родѣ дыма замѣтно возвышалось надъ поверхностью океана.

– Вижу! вижу! – вскричалъ докторъ.

– Да! да! – сказалъ Джонсонъ.

– Это облако,– замѣтилъ Альтамонтъ.

– Земля! земля! – съ непоколебимою увѣренностію повторилъ Гаттерасъ.

Путешественники стали всматриваться еще съ большимъ вниманіемъ.

Но имъ не долго пришлось волноваться и дѣлать все возможныя предположенія: наблюдаемая точка исчезла. Вскорѣ однако она показалась снова и докторъ замѣтилъ, въ двадцати или въ двадцати пяти миляхъ къ сѣверу, какъ-бы мимолетный проблескъ огня.

– Это вулканъ! – вскричалъ онъ.

– Вулканъ? – спросилъ Альтамонтъ.

– Безъ всякаго сомнѣнія.

– Подъ этою широтою?

– Почему-бы и не такъ? – сказалъ докторъ. Развѣ Исландія не вулканическая страна и не состоитъ-ли, такъ сказать, изъ однихъ вулкановъ?

– Да, то Исландія… Но въ столь близкомъ разстояніи отъ полюса! – замѣтилъ Альтамонтъ.

– Развѣ Джемсъ Россъ не открылъ на антарктическомъ континентѣ двѣ огнедышащихъ горы подъ семидесятымъ градусомъ долготы и семьдесятъ восьмымъ широты? Почему, спрашивается, такіе-же вулканы не могутъ существовать и у сѣвернаго полюса?

– Это очень возможно,– подтвердилъ Альтамонтъ.

– Я совершенно явственно различаю его! – вскричалъ докторъ! Это вулканъ!

– Такъ отправимся прямо въ нему! – сказалъ Гаттерасъ.

– Какая досада, что вѣтеръ противный,– замѣтилъ Джонсонъ.

– Закрѣпите парусъ и держите въ вѣтру.

Шлюпка стала удаляться отъ наблюдаемой точки, которую не могли уже уловить самые пристальные взоры.

И такъ, сомнѣваться въ близости материка было нельзя. Если цѣль путешествія. и не была достигнута, то, во всякомъ случаѣ, она усмотрѣна, и не пройдетъ двадцати четырехъ часовъ, какъ нога человѣческая будетъ попирать неизвѣстную почву. Провидѣніе, дозволившее отважнымъ мореходамъ приблизиться къ новому материку, не воспрепятствуетъ имъ высадиться на его берегъ.

Никто, однакожъ, не выказывалъ особенной радости. Всѣ размышляли, какова природа новооткрытой полярной страны? Казалось, животныя избѣгали ея. Вечеромъ, птицы, вмѣсто того, чтобы искать убѣжища на материкѣ, быстро направлялись къ югу. Неужели страна эта настолько негостепріимна, что даже чайка не можетъ пріютиться на ней? Даже рыбы и большіе киты поспѣшно удалялись отъ ея береговъ.

Пришла очередь Гаттераса и онъ сѣлъ у руля. Альтамонтъ, докторъ, Джонсонъ и Бэлль, лежа на скамьяхъ, скоро заснули.

Гаттерасъ старался преодолѣть сонъ, не желая терять драгоцѣннаго времени; но плавныя движенія шлюпки убаюкали его, и онъ невольно задремалъ.

Шлюпка едва двигалась; вѣтеръ не могъ надуть ея повисшій вдоль мачты парусъ. Вдали нѣсколько неподвижныхъ льдинъ отражали лучи свѣта и яркими пятнами выдѣлялись на поверхности океана.

Гаттерасъ погрузился въ мечты. Его мысли понеслись съ быстротою, свойственною сновидѣніямъ и неизслѣдованною еще ни однимъ ученымъ. Недавнія событія предстали предъ нимъ совершенно ясно: онъ увидѣлъ свою шлюпку, бухту Викторіи, Домъ Доктора, фортъ Провидѣнія и найденнаго подъ снѣгомъ Альтамонта.

Затѣмъ въ воображеніи его промелькнуло далекое прошлое и ему грезилось его судно, сожженный Forward, и вѣроломно покинувшіе его товарищи. Что сталось съ ними? Гаттерасъ вспомнилъ о Шандонѣ, Уэллѣ, о грубомъ Пенѣ. Гдѣ они? Добрались-ли они по льдамъ до Баффинова моря?

И опять его воображеніе занеслось далеко назадъ и представило Гаттерасу его отъѣздъ изъ Англіи, его прежнія путешествія, испытанныя имъ несчастія и неудачныя попытки, причемъ онъ забылъ о своемъ настоящемъ положеніи, о предстоящемъ ему близкомъ успѣхѣ и о сбывшихся на половину надеждахъ. Такимъ образомъ, воображеніе отъ радостей привело Гаттераса къ тревогамъ.

Кошмаръ длился два часа, затѣмъ мысль Гаттераса понеслась новымъ полетомъ и онъ увидѣлъ себя у полюса, стоящимъ на новомъ материкѣ и распускающимъ знамя Соединеннаго Королевства.

Гаттерасъ дремалъ, а между тѣмъ огромная, темная туча надвигалась на горизонтъ и омрачала море.

Нельзя себѣ представить, съ какою поразительною быстротою налетаютъ въ арктическихъ странахъ ураганы. Пары экваторіальныхъ странъ, сгущаясь надъ громадными ледниками сѣвера, съ непреодолимою силою влекутъ за собою массы воздуха, который устремляется въ разрѣженное пространство съ страшной быстротой, чѣмъ и объясняется сила полярныхъ бурь.

При первомъ порывѣ вѣтра капитанъ и его товарищи проснулись.

Море вздымалось высокими, и крупными валами; шлюпка, илиныряла въглубокія пропасти или колыхалась на остромъ гребнѣ волны, наклоняясь подъ угломъ больше чѣмъ и сорокъ пять градусовъ.

Гаттерасъ твердою рукою держалъ румпель. Джонсонъ и Бэлль безпрестанно выкачивали за бортъ воду, которую шлюпка зачерпывала, ныряя между волнами.

– Признаюсь, этой бури мы не ожидали,– сказалъ Альтамонтъ, хватаясь руками за скамейку.

– Здѣсь должно всего ожидать,– отвѣтилъ докторъ.

Эти слова были сказаны среди свиста вѣтра и грома волнъ, которыя ураганъ превращалъ въ тонкую водяную пыль. Почти нельзя было слышать другъ друга.

Трудно было держатъ курсъ на сѣверъ; густой туманъ не позволялъ видѣть море дальше нѣсколькихъ саженей; не было видно ни одной точки, по которой можно было-бы оріентироваться.

Эта внезапная буря въ то время, когда цѣль путешествія была уже почти достигнута, казалось, была роковымъ предзнаменованіемъ и представлялась возбужденному воображенію путешественниковъ чѣмъ-то въ родѣ запрета идти дальше. Не сама-ли природа возбраняла доступъ къ полюсу? Неужели эта точка земнаго шара окружена поясомъ урагановъ и бурь, не позволявшихъ приблизиться къ ней?

Достаточно было взглянуть на энергическія лица мореплавателей, чтобы убѣдиться въ томъ, что они не отступятъ предъ бурями и волнами и дойдутъ до конца своего пути.

Цѣлый день боролись они съ бурею, ежеминутно подвергаясь опасности погибнуть; они не подвигались къ сѣверу, но зато и не отдалялись отъ него. Ихъ обдавало теплымъ дождемъ, мочило всплесками волнъ, которыя буря бросала ихъ въ лицо. Къ свисту вѣтра порою примѣшивались зловѣщіе крики птицъ.

Но въ самый разгаръ бури, къ шести часамъ внезапно наступило полное затишье. Вѣтеръ улегся какъ-бы чудомъ. Поверхность моря сдѣлалось спокойною и гладкою, точно волненіе не вздымало ее втеченіе двѣнадцати часовъ.

Что-же произошло? Произошелъ необыкновенный, необъяснимый феноменъ, очевидцемъ котораго былъ капитанъ Ceбайнъ во время своего путешествія въ гренландскихъ моряхъ.

Неразошедшійся туманъ сдѣлался чрезвычайно свѣтлымъ.

Шлюпка двигалась полосою электрическаго свѣта, въ волнахъ яркихъ, но холодныхъ огней святаго Эльма. Мачта, парусъ, снасти съ дивною отчетливостью выдѣлялись черными силуэтами на фосфорическомъ фонѣ неба. Путешественники погрузились въ волны яркихъ лучей свѣта, лица ихъ окрасились огненными оттѣнками.

Внезапное затишье этой части океана, безъ сомнѣнія, было произведено восходящимъ движеніемъ воздушныхъ столбовъ въ то время, когда буря, относившаяся къ разряду циклоновъ[34], быстро вращалась вокругъ неподвижнаго центра.

Эта огненная атмосфера навела Гаттераса на одно соображеніе.

– Это вулканъ! – вскричалъ онъ.

– Можетъ-ли это быть? – спросилъ Бэлль.

– Нѣтъ, нѣтъ! – отвѣтилъ докторъ. Мы задохлись-бы, если-бы пламя его достигло насъ.

– Быть можетъ, это отблескъ вулкана въ туманѣ,– сказалъ Альтамонтъ.

– Опять-же не то. Если-бы мы находились невдалекѣ отъ берега, то слышали-бы громъ изверженія.

– Слѣдовательно?… спросилъ капитанъ.

– Это космическое явленіе, феноменъ, до сихъ поръ мало изслѣдованный,– отвѣтилъ докторъ; продолжая подвигаться впередъ, мы не замедлимъ выйти изъ свѣтлаго пространства и снова встрѣтимъ бурю и мракъ.

– Какъ-бы то ни было – впередъ! – вскричалъ Гаттерасъ.

– Впередъ! – подхватили его товарищи, даже не думавшіе отдохнуть въ спокойномъ бассейнѣ.

Парусъ повисъ вдоль блестящей мачты своими огненнаго цвѣта складками; пришлось прибѣгнуть въ греблѣ: весла плавно погружались въ блестящія волны и производили искрящуюся зыбь; казалось, что лодка плыла по расплавленному металлу.

Гаттерасъ, съ компасомъ въ рукѣ, снова направился къ сѣверу. Мало по малу туманъ какъ-бы померкъ и лишился своей прозрачности. Вѣтеръ заревѣлъ въ нѣсколькихъ саженяхъ отъ шлюпки, которая тотчасъ наклонилась подъ напоромъ сильнаго шквала и вступила въ область бури.

Въ счастію, ураганъ отклонился нѣсколько къ югу, такъ что шлюпка могла идти прямо къ полюсу, рискуя впрочемъ ежеминутно опрокинуться, но двигаясь съ ошеломляющею скоростью. Появись на поверхности моря подводный камень, скала или льдина,– и шлюпка неизбѣжно разбилась-бы въ щепы.

Однакожъ, никто изъ мореплавателей ничего не опасался, никто изъ нихъ не думалъ объ угрожавшей имъ всѣмъ опасности. Ими овладѣло настоящее безуміе и жажда неизвѣстнаго. И – не слѣпые, а ослѣпленные – они стремились впередъ, находя лишь, что быстрота ихъ движенія слишкомъ слаба въ сравненіи съ одолѣвавшимъ ихъ нетерпѣніемъ. Гаттерасъ держалъ руль неуклонно въ одномъ направленіи и смѣло разсѣкалъ пѣнившіяся и клокотавшія подъ напоромъ вѣтра волны.

За всѣмъ тѣмъ, близость береговъ начинала уже сказываться; въ воздухѣ чувствовалось присутствіе странныхъ предвѣстниковъ. Туманъ внезапно разсѣялся, подобно разорванной вѣтромъ пеленѣ, и въ промежутокъ времени, быстролетный, какъ блескъ сверкнувшей молніи, на горизонтѣ можно было усмотрѣть громадный, высившійся къ небу, столбъ пламени.

– Вулканъ! вулканъ!..

Слово это одновременно вырвалось изъ всѣхъ устъ. Но фантастическое видѣніе исчезло и вѣтеръ, перейдя къ юго-западу, еще разъ заставилъ шлюпку удалиться онъ негостепріимнаго берега!

– Этакое несчастіе! – вскричалъ Гаггерасъ. Мы находились всего въ трехъ миляхъ отъ берега!

Не въ состояніи будучи противостоять силѣ урагана, Гаттерасъ лавировалъ по вѣтру, свирѣпствовавшему съ невыразимою яростью. Повременамъ, шлюпка сильно накренивалась, такъ что рисковали совсѣмъ перевернуться. Къ счастію, этого не случилось. Подъ дѣйствіемъ руля она принимала обычное положеніе, подобно коню, подъ которымъ подкашиваются ноги, но котораго всадникъ поднимаетъ при помощи узды и шпоръ.

Съ развѣвавшимися по вѣтру волосами, Гаттерасъ могучею рукою держалъ румпель; казалось, онъ былъ душею этой шлюпки и составлялъ съ нею одно цѣлое, подобно тому, какъ лошадь и человѣкъ сливались воедино во времена центавровъ.

Вдругъ глазамъ его представилось ужасное зрѣлище.

Не болѣе какъ въ десяти саженяхъ, большая льдина покачивалась на гребнѣ бурныхъ волнъ; она опускалась и поднималась вмѣстѣ со шлюпкою, на которую грозила обрушиться. Дѣйствительно, льдина могла-бы раздавить шлюпку однимъ къ ней прикосновеніемъ.

Къ опасности быть пущеннымъ во дну присоединилась другая, не менѣе грозная опасность: на этой носившейся по морю льдинѣ пріютились обезумѣвшіе отъ страха и прижимавшіеся другъ къ другу бѣлые медвѣди.

– Медвѣди! медвѣди! – сдавленнымъ голосомъ вскричалъ Бэлль.

И каждый изъ путешественниковъ съ ужасомъ наблюдалъ за страшной льдиной.

Она страшно раскачивалась и повременамъ наклонялась подъ столь острыми углами, что медвѣди падали другъ на друга и испускали ревъ, боровшійся съ шумомъ бури; ужасные звуки неслись изъ среды этого плавучаго звѣринца.

Стоило льдинѣ опрокинуться, и медвѣди бросились-бы къ шлюпкѣ и попытались-бы подняться на нее.

Втеченіе четверти часа, длинной какъ вѣчность, шлюпка и льдина плыли вмѣстѣ, то въ двадцати саженяхъ одна отъ другой, то готовыя столкнуться другъ съ другомъ. Повременамъ медвѣдямъ стоило только прыгнуть, чтобы очутиться на шлюпкѣ. Гренландскія собаки дрожали отъ страха; Дэкъ неподвижно стоялъ на своемъ мѣстѣ.

Гаттерасъ и его товарищи молчали, имъ даже не приходило въ голову взять въ сторону, чтобы избѣжать опаснаго сосѣдства и они неуклонно держались своей дороги.

Какое-то необъяснимое чувство, скорѣе удивленіе, чѣмъ страхъ, овладѣло ими. Они изумлялись, и грозное зрѣлище плывшей рядомъ съ ними льдины дополняло для нихъ картину взаимной борьбы стихій.

Наконецъ, подъ дѣйствіемъ вѣтра, съ которымъ шлюпка могла бороться при помощи своихъ парусовъ, льдина мало по малу стала удаляться и вскорѣ исчезла среди тумановъ, повременамъ заявляя о себѣ лишь отдаленнымъ ревомъ своего чудовищнаго экипажа.

Въ это время буря удвоила свою ярость. Вѣтеръ ревѣлъ и свирѣпствовалъ съ невыразимою силою. Приподнятая изъ воды, шлюпка вращалась съ одуряющею быстротою. Ея сорванный парусъ унесся во мглу, точно громадная бѣлая птица. Среди волнъ образовалось круглое углубленіе,– новый Мальстремъ; подхваченные водоворотомъ, мореплаватели неслись съ такою скоростью, что линіи воды казались неподвижными, не смотря на безмѣрную быстроту ихъ коловратнаго движенія. Мало по малу шлюпка погружалась въ пучину, въ глубинѣ которой совершался могучій процессъ непреодолимаго всасыванія, втягивавшаго и поглащавшаго утлую ладью.

Путешественники поднялись со своихъ мѣстъ, бросая вокругъ себя оторопѣлые взоры. У нихъ кружилась голова; смутное чувство гибели овладѣло ими.

Вдругъ шлюпка поднялась стоймя. Передняя ея часть возвышалась надъ линіею водоворота; быстрота, которою она обладала, выхватила ее изъ центра притяженія; шлюпка понеслась по касательной къ окружности, дѣлавшей болѣе тысячи оборотовъ въ минуту, и съ быстротой пушечнаго ядра вырвалась изъ сферы дѣйствія водоворота.

Альтамонтъ, докторъ, Джонсонъ и Бэлль попадали на скамейки.

Когда они поднялись, Гаттераса въ шлюпкѣ не оказалось.

Было два часа утра.

XXIII. Знамя Англіи

За первымъ моментомъ оцѣпенѣнія, изъ груди путешественниковъ вырвался горестный вопль:

– Гаттерасъ! – вскричалъ докторъ.

– Пропалъ! – отвѣтили Джонсонъ и Бэлль.

– Погибъ!

Они оглянулись вокругъ себя. На бурномъ морѣ ничего не было видно.

Дэкъ лаялъ, онъ хотѣлъ броситься въ море, но Бэлль остановилъ его; не безъ труда впрочемъ.

– Садитесь у руля, Альтамонтъ, сказалъ докторъ,– и постараемся спасти нашего несчастнаго капитана.

Джонсонъ и Бэлль заняли свои мѣста на скамьяхъ, Альтамонтъ взялся за румпель, и рыскавшая шлюпка пришла къ вѣтру.

Джонсонъ и Бэлль сильно налегли на весла; цѣлый часъ шлюпка не покидала мѣста катастрофы, но всѣ поиски оказались тщетными! Несчастный Гаттерасъ погибъ,– онъ былъ. унесенъ ураганомъ.

И погибъ такъ близко къ цѣли, такъ близко къ полюсу, на который ему удалось взглянуть только мелькомъ!

Клоубонни звалъ, кричалъ, стрѣлялъ изъ ружья; Дэкъ присоединилъ свой жалобный лай къ зову доктора, но не было отвѣта друзьямъ капитана. Глубокая горесть овладѣла тогда докторомъ; онъ склонился головой на руки и товарищи Клоубонни слышали, какъ онъ плакалъ.

Въ такомъ разстояніи отъ берега, безъ весла, безъ куска дерева, чтобъ держаться на поверхности воды, Гаттерасъ не могъ живой добраться до берега, и только его распухшій, избитый трупъ достигнетъ этого такъ страстно желаннаго материка.

Послѣ часа поисковъ необходимо было снова направиться въ сѣверу и вступить въ борьбу съ послѣдними порывами бури.

Въ пять часовъ утра, 11-го іюля, вѣтеръ улегся; волненіе мало по малу стихло, небо приняло свою полярную ясность и менѣе, чѣмъ въ трехъ миляхъ отъ шлюпки материкъ предсталъ во всемъ своемъ величіи.

То былъ островъ или, скорѣе, вулканъ, возвышавшійся, подобно маяку, на сѣверномъ полюсѣ міра.

Огнедышащая гора, въ полномъ дѣйствіи, извергала массу камней и наваленныхъ до бѣла обломковъ скалъ; казалось она вздрагивала подъ повторявшимися потрясеніями, походившими какъ бы на дыханіе гиганта. Выброшенныя массы шлаковъ поднимались высоко въ воздухъ вмѣстѣ со снопомъ сильнаго пламени; лава стремительными потоками низвергалась посклону горы. Въ одномъ мѣстѣ огненныя змѣи извивались между дымящимися скалами; въ другомъ – горящіе водопады низвергались среди багровыхъ тумановъ; дальше, изъ тысячи пламенныхъ ручьевъ образовалась одна огненная рѣка, съ рѣзкимъ шипѣньемъ вливавшаяся въ волновавшееся море.

Казалось, вулканъ имѣлъ только одинъ кратеръ, изъ котораго вырывался огненный столбъ, изборожденный поперечными линіями молній. Электричество, повидимому, играло значительную роль въ этомъ величественномъ феноменѣ.

Надъ волновавшимся пламенемъ высились громадные клубы дыма, багровые у основанія, черные вверху; съ неописаннымъ величіемъ взвивались они кънебу и тянулись по нему густыми завитками.

Небо въ далекой выси одѣлось пепельнаго цвѣта оттѣнками; мгла, наставшая во время бури и въ происхожденіи которой докторъ не могъ дать себѣ отчета, очевидно, была произведена клубами дыма, непроницаемою завѣсою застилавшаго солнце. Явленіе это напомнило Клоубонни объ аналогичномъ-же феноменѣ, имѣвшемъ мѣсто въ 1812 году, на островѣ Барбадѣ, который среди бѣлаго дня былъ внезапно погруженъ въ непроницаемый мракъ массами пепла, выкинутыми волканомъ острова св. Викентія.

Эта огромная огнедышащая гора, выдвинувшаяся среди океана, имѣла по крайней мѣрѣ тысячу саженей высоты, т. е. приблизительно столько же, сколько Гекла.

Линія, проведенная отъ ея вершины къ основанію, образовала уголъ около одиннадцати градусовъ. По мѣрѣ приближенія шлюпки въ берегу, гора какъ-бы выплывала изъ моря. Никакихъ признаковъ растительности на ней не замѣчалось. Казалось даже, что и береговъ у нея не было и своими крутыми склонами она отвѣсно погружалась въ море.

– Можно-ли пристать здѣсь? – спросилъ докторъ.

– Вѣтромъ насъ несетъ къ острову,– отвѣтилъ Альтамонтъ.

– Однакожъ я не вижу ни клочка зекли, на который мы могли-бы высадиться!

– Это только такъ кажется издали,– сказалъ Джонсонъ. Во всякомъ случаѣ, мѣсто для шлюпки найдется. Больше ничего и не надо.

– Что-жъ, отправимся,– печально промолвилъ докторъ.

Клоубонни уже не смотрѣлъ на странный, высившійся передъ нимъ материкъ. То была полярная страна, но человѣка, открывшаго этотъ материкъ, уже не было въ живыхъ.

Въ пяти стахъ шагахъ отъ прибрежныхъ скалъ море какъ-бы кипѣло отъ дѣйствія подземнаго огня. Островъ, который омывали полярныя воды, имѣлъ въ окружности девять или десять миль, никакъ не больше; если-бы ось міра и не проходила чрезъ него, то на основаніи вычисленія, островъ находился очень близко отъ полюса.

Приближаясь къ берегу, мореплаватели замѣтили крошечную бухточку, въ которой шлюпка могла-бы однакожъ пріютиться. Они тотчасъ-же отправились къ ней, хотя и опасались найти тамъ тѣло капитана, выброшенное бурею на скалы!

Подобное предположеніе было однакоже маловѣроятно. Береговъ у острова собственно не было и морскія волны дробились объ отвѣсные прибрежные утесы. Толстый слой пепла, на который отъ вѣковъ не ступала нога человѣка, покрывалъ скалы выше линіи, до которой достигалъ прибой морскихъ волнъ.

Наконецъ, шлюпка проскользнула въ узкій проходъ между двумя подводными, выставлявшимися на поверхность моря камнями и вошли въ бухту, гдѣ она была вполнѣ защищена отъ прибоя.

Унылый вой Дэка усилился; бѣдное животное какъ-бы звало капитана, требовало его у безжалостнаго моря, у безотвѣтныхъ скалъ. Докторъ ласкалъ собаку рукою, чтобы утѣшить ее, какъ вдругъ вѣрное животное, какъ-бы желая замѣнить своего господина, сдѣлало огромный прыжокъ и первымъ вышло на скалы, покрытыя густымъ слоемъ пепла.

– Дэкъ! Дэкъ! – кричалъ докторъ.

Но Дэкъ ничего не слышалъ и скрылся изъ вида. Путешественники начали высаживаться; докторъ и его товарищи сошли на материкъ, не забывъ конечно надежно закрѣпить свою шлюпку.

Альтамонтъ хотѣлъ было подняться на большую груду камней, какъ вдругъ въ недальнемъ разстояніи раздался необычайно сильный и странный лай Дэка, выражавшій скорѣе горе, чѣмъ гнѣвъ.

– Слушайте! – сказалъ докторъ.

– Дэсъ напалъ на слѣдъ какого нибудь животнаго,– замѣтилъ Джонсонъ.

– О, нѣтъ! вздрогнувъ, сказалъ докторъ. Это жалобный вой, въ немъ слышатся слезы! Тамъ лежитъ тѣло Гаттераса.

При этихъ словахъ четверо путешественниковъ бросились по слѣдамъ Дэка, среди клубовъ ослѣплявшаго ихъ пепла, и спустились въ небольшой бухтѣ, въ десять футовъ величиною, гдѣ незамѣтно замиралъ прибой волнъ.

Дэвъ лаялъ, стоя подлѣ трупа, завернутаго въ государственный флагъ Англіи.

– Гаттерасъ! Гаттерасъ! – вскричалъ докторъ, бросаясь въ тѣлу своего друга.

Вдругъ Клоубонни испустилъ какой-то невыразимый крикъ. Окровавленное, повидимому, безжизненное тѣло вздрогнуло подъ его рукою.

– Онъ живъ! – вскричалъ докторъ.

– Да,– отвѣтилъ слабый голосъ. Живъ подъ полюсомъ, куда меня выбросила буря, живъ на Островѣ Королевы!

– Ура! Слава Англіи! – въ одинъ голосъ вскричали пятеро мореплавателей.

– Слава Америкѣ! – добавилъ докторъ, протягивая одну руку Гаттерасу, а другую Альтамонту.

Дэкъ тоже кричалъ ура, но только на свой ладъ, который былъ не хуже всякаго другаго.

Въ первыя минуты эти достойные люди всецѣло предались радости свиданія со своимъ товарищемъ, котораго уже оплакивали; они чувствовали, что слезы застилаютъ имъ глаза.

Докторъ осмотрѣлъ Гаттераса, который, какъ оказалось, не получилъ серьезныхъ ушибовъ. Его отнесло вѣтромъ къ берегу, выйти на который было очень не легко и опасно; однако отважный морякъ, нѣсколько разъ уносимый волнами въ открытое море, при помощи энерги успѣлъ, наконецъ, уцѣпиться за обломокъ скалы и такимъ образомъ поднялся надъ поверхностью моря.

Завернувшись въ національный флагъ, онъ лишился сознанія и пришелъ въ чувство только при ласкахъ и лаѣ Дэка.

Послѣ первой, оказанной ему помощи, Гаттерасъ могъ встать; опираясь на руку доктора, онъ отправился въ шлюшкѣ.

– Полюсъ! Сѣверный полюсъ! – повторялъ онъ дорогоію.

– Какъ вы счастливы, Гаттерасъ! – сказалъ докторъ.

– Да, счастливъ! A развѣ вы, другъ мой, не радуетесь, развѣ вы не счастливы тѣмъ, что мы находимся здѣсь? Земля, на которой мы стоимъ – это полярная земля! Пройденное вами море – полярное море! Воздухъ которымъ мы дышемъ – полярный воздухъ! О! Сѣверный полюсъ! сѣверный полюсъ!

Гаттерасъ говорилъ подъ дѣйствіемъ сильнаго возбужденія, нѣкотораго рода горячки, и докторъ тщетно старался успокоить его. Глаза капитана горѣли необычнымъ огнемъ; мысли кипѣли въ его мозгу. Докторъ, приписывалъ это состояніе чрезмѣрной возбужденности, страшнымъ перенесеннымъ Гаттерасомъ опасностямъ.

Очевидно, Гаттерасъ нуждался въ отдыхѣ, поэтому его товарищи стали отыскивать удобное для привала мѣсто.

Альтамонтъ вскорѣ нашелъ пещеру, которую образовали нападавшія одна на другую скалы. Джонсонъ и Белль принесли туда съѣстныхъ припасовъ и спустили на беретъ гренландскихъ собакъ.

Къ одиннадцати часамъ все было готово. Разостланная палатка служила скатертью; завтракъ, состоявшій изъ пеммикана, солонины, кофэ и чая, былъ сервированъ и требовалъ только одного – чтобъ его съѣли.

Но прежде всего Гаттерасъ захотѣлъ опредѣлить географическое положеніе острова.

Докторъ и Альтамонтъ взяли инструменты и, на основаніи произведенной ими обсерваціи, получили для пещеры точныя числовыя данныя въ 89°59′15″ широты. Подъ этою высотою долгота не имѣла никакого значенія, такъ какъ всѣ меридіаны пересѣкались въ одной точкѣ, находившейся въ нѣсколькихъ стахъ шагахъ выше.

Итакъ, островъ лежалъ у сѣвернаго полюса, и девятидесятый градусъ широты, отстоявшій оттуда только въ сорока пяти секундахъ, или въ трехъ четвертяхъ мили, проходилъ надъ вершиною вулкана.

Узнавъ результаты обсерваціи, Гаттерасъ потребовалъ, чтобы они были занесены въ протоколъ, заготовленный въ двухъ экземплярахъ, изъ которыхъ одинъ былъ оставленъ въ возведенномъ на берегу cairn'ѣ (каменномъ возвышеніи).