Мегрэ и господин Шарль

Жанвье вышел, и Мегрэ обернулся к Лапуэнту:

– Что у тебя? Ничего нового?

Лапуэнт, покраснев, запинаясь и избегая смотреть Мегрэ в глаза, промямлил:

– Есть кое-что. Телефонный звонок. Несколько минут назад.

– Кто звонил?

– Утренняя посетительница.

– Что ей было нужно?

– Она сначала спросила, здесь ли вы. Я ответил, что нет. Мне показалось, что она совершенно пьяна.

«А с кем я говорю?» – продолжала она допытываться.

«С инспектором Лапуэнтом».

«Это та девица, что записывала сегодня утром все, что я говорила»?

«Да».

«Ну что ж, передайте от меня комиссару, что он дерьмо. И вы такое же».

По-прежнему смущаясь, Лапуэнт добавил:

– Были такие звуки, как будто там дрались. «Оставь ты меня, ради бога…» У нее, наверное, вырвали трубку, потому что связь прервалась.

Перед тем как выйти из сыскной полиции, Мегрэ сказал Лапуэнту:

– Ты не смог бы заехать за мной на машине часов в одиннадцать?

– Завтра утром?

– Сегодня вечером. У меня появилось желание заглянуть кое в какие ночные заведения.

Госпожа Мегрэ оставила мужу сельди, до которых он был охотник, и Мегрэ начал пировать, рассеянно смотря телевизионные новости. По его виду госпожа Мегрэ поняла, что начавшееся дело – не из обычных и нейдет у него из головы, словно касается его лично.

Это была правда. В тот день, 21 марта, который был теплым и прозрачным, Мегрэ окунулся в мир, совершенно чуждый ему, самое главное, он столкнулся с особой, принадлежавшей к тому типу женщин, которых он еще не встречал, и особа эта сбивала его с толку.

– Достанешь мне темный костюм, самый лучший.

– Что случилось?

– В одиннадцать за мной заедет Лапуэнт. Нам с ним надо заглянуть в два-три ночных кабаре.

– Это поможет тебе развеяться?

– Если я смогу там найти ответы на интересующие меня вопросы.

Устроившись в кресле, Мегрэ задремал у телевизора, а в половине одиннадцатого жена подала ему чашку кофе.

– Если ты собираешься долго не спать…

Сначала он раскурил трубку, потом принялся маленькими глотками отхлебывать кофе. По его мнению, трубка и кофе подходили друг к другу.

Он отправился освежиться в ванну, потом переоделся, как будто то, как он выглядит, могло иметь значение. В глубине души для него так ничего и не изменилось с тех времен, когда, отправляясь в оперу, облачались во фрак, а для ночных кабаре надевали смокинг.