Мегрэ и бродяга

– Мне известно лишь, что на набережных его звали Тубиб и что сюда его доставили прошлой ночью.

– Тогда дежурила не я. В какое отделение его поместили?

– Не знаю… Я говорил по телефону с одним из интернов, который так и не сказал мне, будут его оперировать или нет.

– Как фамилия интерна?

Дежурная медсестра несколько раз перелистала книгу записей и позвонила куда-то по телефону.

– А кто вы будете?

– Комиссар Мегрэ.

Было видно, что это имя ничего ей не говорит, и она повторила в трубку:

– Комиссар Мегрэ…

Прошло не меньше десяти минут, и наконец со вздохом, словно оказывая ему великую услугу, она произнесла:

– По лестнице «С» поднимитесь на четвертый этаж. Там вы найдете старшую медсестру.

По пути Мегрэ и Лапуэнту встречались санитары, молодые врачи, больные в халатах, а через открытые двери палат виднелись ряды коек.

На четвертом этаже им снова пришлось ждать: старшая медсестра раздраженно разговаривала с двумя мужчинами, которые тщетно пытались ее в чем-то убедить.

– Ничего не могу сделать, – бросила она напоследок. – Обращайтесь к начальству, не я устанавливаю порядки.

Мужчины удалились, процедив сквозь зубы что-то нелестное. Старшая медсестра повернулась к Мегрэ:

– Вы по поводу бродяги?

– Комиссар Мегрэ, – представился тот.

Женщина старательно попыталась вспомнить это имя, но ей оно тоже оказалось неизвестно. Здесь был совсем другой мир – пронумерованных кабинетов, отделений, коек, расставленных рядами в просторных палатах, где в изножье каждой висели таблички с написанными на них непонятными словами.

– Как он себя чувствует?

– Если не ошибаюсь, его сейчас осматривает профессор Маньен.

– Его оперировали?

– Кто вам сказал об этом?

– Не помню… Я полагал…

В здешней больничной атмосфере Мегрэ чувствовал себя не в своей тарелке и даже немного робел.

– Под какой фамилией он у вас значится?

– Под той, что стоит в его удостоверении личности.

– Оно находится у вас?

– Могу показать.

Сестра зашла в маленький кабинет за стеклянной перегородкой в конце коридора и тотчас вернулась, неся засаленное удостоверение личности, еще влажное после пребывания в водах Сены.

Фамилия – Келлер.

Имя – Франсуа Мари Флорантен.

Профессия – старьевщик.

Место рождения – Мюлуз, Нижний Рейн.

Согласно документу, Келлеру минуло шестьдесят три года и проживал он в Париже в меблированных комнатах на площади Мобер. Мегрэ хорошо знал эти номера: их часто указывали как официальное место жительства многих клошаров.

– Он пришел в сознание?

Сестра хотела было забрать удостоверение, но комиссар положил его к себе в карман, и она только недовольно проворчала:

– Это не положено. По правилам…

– Келлер лежит в отдельной палате?

– С какой стати?

– Проводите меня к нему.

Сначала она заколебалась, но в конце концов уступила.

– Вам все равно придется поговорить с профессором.

Пройдя впереди Мегрэ и Лапуэнта, сестра распахнула дверь, за которой виднелись два ряда коек, занятых больными. Большинство из них неподвижно лежали с открытыми глазами, а двое или трое в больничных халатах стояли в глубине палаты и о чем-то тихо переговаривались.

Возле одной из кроватей, как раз в центре комнаты, десяток юношей и девушек, одетых в белые халаты и шапочки, окружили коренастого человека с подстриженными ежиком волосами. Он тоже был в белом халате и, судя по всему, проводил с ними занятия.

– Сейчас профессору нельзя мешать. Как видите, он занят, – заметила сестра.

Однако она подошла к нему и что-то прошептала на ухо. Профессор взглянул на Мегрэ и продолжил свои объяснения.

– Профессор освободится через несколько минут, – сказала сестра. – Он просит вас подождать у него в кабинете.

И она провела их в маленькую комнату, где было всего два стула. На письменном столе в серебряной рамке стояла фотография женщины с тремя детьми, тесно прижавшимися друг к другу.

Мегрэ, поколебавшись, выбил трубку прямо в пепельницу, полную сигаретных окурков, и снова ее набил.

– Простите, что заставил вас ждать, господин комиссар. Когда сестра доложила мне о вас, я был несколько озадачен… В конце концов…