На ступнях и копытах
– Неплохой сервис! – блаженно протянула Леоля, запихивая одну конфету себе за щеку. Виви последовала её примеру.
– Срок бы сперва посмотрели. Вид у коробки такой, будто конфеты лежат тут с закладки дома, – проворчала Имир, наблюдая за ненасытными подругами.
В отличие от них девушка равнодушно относилась к сладкому, что не помешало ей высыпать в чашку с чаем половину сахарницы. Ветеринары зажевали медленно и вдумчиво, прислушиваясь к своим вкусовым ощущениям. Затем перевернули коробку и изучили срок годности.
– Нормально, свежачок!
– Да брось ты! Шоколад не может испортиться! Он же шоколад!
– Ну-ну.
На втором этаже были и две спальни. В каждой по двуспальной кровати и комоду. Одну комнату было принято передать в единоличное распоряжение госпожи Сытклю. Ей ведь нужно где-нибудь прятаться и отдыхать от своих юных и неуемных коллег.
– Ну что, будем вместе спать на одной кровати? Она широкая, места хватит. А Имир и вовсе мы не заметим! – размышляла Виви.
– Пока на её кости не напоремся, – посмеялась Леоля.
– Не смею рисковать твоим здоровьем. Я поселюсь здесь.
Имир поставила аквариум с аксолотлем на табуретку рядом с часами и плюхнулась на диван. Девушку разом накрыло волной подушек.
– Да брось! Чего ты будешь спать тут, как бедный родственник, когда есть нормальная комната и кровать? Давай к нам!
– Спасибо, мне места вполне достаточно. На кухне громыхать будете, но постараюсь пережить. Запасусь чем-нибудь тяжёлым и буду в вас кидать, когда совсем достанете. – пообещала аспирантка. – Хочу своё личное пространство.
– Ой-ой, карась индивидуалист! – передразнила Леоля. – Ну и пожалуйста! А мы с Виви будет ночью устраивать вечеринки, а тебя не пригласим!
– Мне не пережить! – театрально закатила глаза Имир.
Леоля кинула в актрису погорелого театра подушку. Подруга произвела ответный залп. Виви недолго думая присоединилась.
– Друзья мои, вы закончили осмотр? – раздался снизу голос руководителя. – Пора начать переносить вещи и обустраиваться. Рекомендую вам сегодня лечь пораньше и как следует отдохнуть, завтра мы незамедлительно приступим к работе.
– Хорошо!
Две взлохмаченных и одна швабраобразная головы, тяжело дыша, перегнулись через перила. Госпожа Сытклю обреченно вздохнула. Работа обещает быть не без трудностей.
– Господин Акташ, если вас не затруднит, я бы хотела проехаться в клинику и познакомиться с вашим главным ветеринарным врачом. Мне необходимо обсудить с ним пару рабочих моментов.
– Разумеется, госпожа Сытклю, прошу.
– Доктора, я скоро вернусь. Постарайтесь, пожалуйста, не разнести оставшуюся часть дома.
– Ничего обещать не можем! – лукаво улыбнулась Леоля. Господин Акташ чуть заметно вздрогнул, и слегка спотыкаясь, вместе с женщиной и парнем вышел из дома. – По-моему он стал каким-то нервным, вам не кажется? – обеспокоено спросила девушка.
– А чего ты хочешь? Он почти целый день провёл вместе с нами. – Имир критически отряхнула поднятую с пола подушку. – Пойдёмте что ли и правда за вещами, пока песок из чемоданов вытряхивать не пришлось.
Покончив с перетаскиванием вещей и превращением пустого чистого дома в жилой и захламленный, аспирантки подумали о банных процедурах. Отсутствие горячей воды создавало, некоторые трудности. Теперь Имир поняла, почему госпожа Сытклю настоятельно рекомендовала захватить им с собой по кипятильнику.
Леоля требовала мыть своё бренное тело исключительно в дровяной ванне, которую она ни разу не видела и не принимала. Имир и сама была не прочь её опробовать, но девушка прекрасно понимала, что на подогрев такого количества воды нужно потратить уйму времени, а ей поскорее хотелось смыть с себя дорожный пот и грязь. Виви была солидарна с подругой. Аспирантки решили не выпендриваться и по старинке обойтись вёдрами с тазиками.
Пока ванная для Леоли грелась, успела помыться Имир, а на её место заступила Виви. Имир пребывала в сладкой неге, растянувшись на застеленном свежим постельным бельём диване, когда услышала голос Леоли. Кричала девушка со двора. Прямо над диваном в крыше было прорезано мансардное окно. Ветеринар нехотя приподнялась и выглянула наружу. Подруга стояла возле банной и махала ей рукой.
– Чего тебе? – ворчливо поинтересовалась Имир.
– Иди сюда!
– Зачем?
– Иди, я тебе говорю! Давай быстрее!
Костеря коллегу лестными словами, девушка запрыгнула в ботинки на босую ногу и спустилась вниз.
– Ну, что такое?
– Слушай!
Имир скрестила руки на груди и послушно прислушалась. Плеск воды, звон таза – Виви продолжала банные процедуры. Аспирантка уже собиралась покрутить пальцем у виска, выразив тем самым своё мнение о Леоле и всей непонятной ситуации в целом, как вдруг услышала нечто неожиданное.
– О-о-очи чё-о-о-рные-е-е! О-о-очи стра-а-астные-е-е! – прогудела банная. – О-о-очи жгу-у-у-чие…
– Аааа…, – единственное, что смогла выдавить из себя обалдевшая Имир.
– Это она поёт! – еле сдерживая смех, прохрюкала Леоля, поняв подругу без членораздельных слов.
Врачи прижались к двери ушами.
– Ка-а-ак люблю-ю-ю я ва-а-с! – тем временем совершенно без слуха, но со всей страстью тянула Виви. – Та-да-да-да, да-да и туда-сюда! И мочалку вам, а вот мыло мне! – Дальше пошла чистая импровизация: – Ночью свет горит, а зачем горит? И на кой горит? Кто его зажёг? Что-то прёт меня, та-та-та да-да! А вода уже почти утекла, та-да-да!
Теперь Имир похрюкивала на пару с Леолей, сползая на землю. Когда Виви вышла, подруги, утирая слёзы, встретили её бурными аплодисментами.
– Браво, браво! Бис!
– А когда будет следующий концерт? Можно получить у вас автограф?
Девушка мгновенно залилась краской до самых корней волос.
– Ах вы! – грозно прорычала она и над быстро пригнувшимися Имир с Леолей пролетело ведро. Затем в ход пошла мочалка и черпак. Потом состоялся долгий забег вокруг бочки с кактусом. Ругаясь трехъярусным, отчего у Имир немедленно зародилось подозрение, а не служила ли та на флоте, Виви загнала подруг в сарай, где они заклинили дверь граблями. Наверняка стройной, но сильной и разгневанной девушке не стоило бы труда вышибить хлипкую дверцу, держащуюся на честном слове и граблях. Но тут Виви обнаружила себя облепленную с ног до головы рыжим слоем пыли. Обласкав коллег теперь четырёхъярусным матом, аспирантка ушла обратно в банную. Отмываться холодной водой.
Осторожно выглянув из своего укрытия, Имир с Леолей подобрали разбросанные по участку шильно-мыльные принадлежности и, продолжая втихаря посмеиваться, отправились греть вспыльчивой подруге воду. Что поделать, люди искусства такие впечатлительные!
Вечернее чаепитие проходило в мирной атмосфере. Виви с Леолей болтали о разной ерунде, доедая конфеты, а Имир (глядя на чью тощую фигуру, совершенно нельзя предположить столь ярую любовь к мясу) вгрызалась в рульку. Суэ, которому помыли аквариум и поменяли воду, упоенно поедал улитку. Не слишком аппетитная картина. Однако ветеринары, по долгу службы утратившие чувство брезгливости, видели в ней не больше, чем банальную пищевую цепочку. Все кушают всех. К чему драматизировать и морщиться?
Госпожа Сытклю позвонила и предупредила о том, что задержится. Господин Гимли (местный ветеринар) пригласил её на ужин. Леоля кокетливо заверила, руководителя, что та может никуда не торопиться и наслаждаться вечером. На что госпожа Сытклю, как женщина высшей степени тактичная и воспитанная, но не лишенная чувства юмора, сообщила девушке, что господину Гимли восемьдесят лет и она, несомненно, наслаждается его обществом, но ночевать, пожалуй, будет дома. Леоле оставалось сконфуженно повесить трубку и пойти ставить чайник.
– Ух, а интересно будет работать с живыми кентаврами! – Леоля блаженно облизнули перепачканные шоколадом пальцы.
– Думаю с мёртвыми тоже не менее интересно, – проговорила Имир. невинно отпивая чай.
– Мне хочется верить, что мы так не напортачим, – искренне понадеялась Виви.
– Не, ну а вообще, кентавры такие интересные жи…, я хочу сказать существа! С одной стороны, люди, как люди, а с другой лошади, – продолжала размышлять Леоля.
– Скорее уж половинами.
– Да. А видели, какие у них необычные попоны?
– Тяжело не заметить, когда все поголовно в них ходят.
– Потуловищно.
– Имир, тебе непременно к каждому слову придираться нужно?
– Не к каждому, а избирательно.
– Думаю, можно расценить, как «да».
– А попоны такие красивые, я из парочки сшила бы себе платье! – мечтательно протянула Леоля.
– Сходи в местный салун. Там одна барышня не откажется одолжить тебе костюмчик, – паскудно улыбаясь, посоветовала Имир.
Возмущенная девушка попробовала отвесить ей подзатыльник, но аспирантка быстро перескочила на диван.
– Ты мне просто завидуешь! На кости-то никто не польстится.
– Лучше никак, чем столь сомнительные связи, – развела руками очкастая, – Леоля, она же тебя запросто раздавит!
– Пошлячка!
– Кстати, а вы когда-нибудь задумывались, а как оно у них происходит? – внезапно спросила Виви и сразу добавила: – Теоретически.
В комнате повисла тишина.
– И я ещё пошлячка! – скептически заключила Имир.
– Виви, я даже думать о таком не хочу, брр, – поморщилась Леоля.
– Уже думала, да?
– Да…
– Осмелюсь предположить, что как и у обычных лошадей.
– Неужели так же быстро? – изумилась Виви.
– Хочешь, я позвоню господину Акташу и попрошу засечь время? – сладко спросила Имир.
– Э, нет. Спасибо. Пускай, спит спокойно. Ему и без того хватило.
– А всё же…
Тихо тикали часы. Суэ пускал пузыри. Три ветеринара сидели молча с полным сосредоточением на лицах. Каждая была погружена в сугубо научные мысли. Тишину нарушила поднявшаяся по лестнице госпожа Сытклю.
– ещё не спите? О чем задумались, коллеги?
Виви с Леолей резко подскочили со стульев и быстро разбежались по своим делам, стараясь не смотреть в глаза руководителю.
– Совершенно ни о чём!
Женщина недоумённо приподняла брови.
– Они в порядке?
Имир невозмутимо водила кончиком пальца по прохладной стенке аквариума. Аксолотль тщетно пытался поймать его ртом.
– Да. Они просто вспоминали акушерство.
– О-о-о, – понимающе протянула госпожа Сытклю, – успешно?
– До диссертации не хватает практического опыта.
– Это дело поправимое! – успокоила госпожа Сытклю и, пожелав коллеге спокойной ночи, ушла к себе в комнату.
Девушка с облегченным вздохом откинулась на подушку. Уши позорно горели. Имир старательно делала вид, что ничего не замечает. В заведомо безнадежном бою здравого смысла против безусловных рефлексов она быстро уснула.
Глава 5
– Живей, запихивай больше! Мы охренеем столько перетаскивать! Это же надо! Угрохаем не одну ночь. Эй, ты слышишь?
– Уху-ум!
– Застрял что ли, жирная ряха? Давай! Шевелись, мне-то туда не пролезть! Потом тащи тебя борова на шее! Ну?!
«Спишь на новом месте – приснись жених невесте» – старая поговорка. Подсознание Имир с большой долей скепсиса относилась к народным мудростям. На новых местах девушке всегда снилась ерунда. По крайней мере, ей очень хотелось верить. Считать за судьбу некоторые особо отличившиеся витками бреда сновидения было чревато и страшно.
Аспирантка раскрыла глаза. Дом был погружен во тьму. Подруги и госпожа Сытклю мирно спали. Царила тишина. Ну, почти. За соседней с заброшенной частью дома стеной слышались шорохи и скрипы. Сердце Имир заметно усилило темп. Девушка зло про себя выругнулась. Блестяще! Сперва ночные кошмары, теперь шуршания, а главное – она, как последняя идиотка, от всего шарахается. Ну разумеется, в запустелой половине давно прописались мыши или крысы. Свято место пусто не бывает. Нужно попросить Виви провести дератизацию11. её прямая работа.
Ни первых, ни вторых Имир не боялась. Редкие представители животного царства могли испугать ветеринара. Скорее, боялись его – и по вполне понятным причинам. Девушку куда больше страшила неизвестность – чувство, свойственное многим людям. И скребущиеся звуки, безжалостно играющие на её расшатанных нервах. А в ночное время психика, как известно, обостряется. И чего им не спится? Неужели днём нельзя прошуршать? Днём не страшно. А почему ночью всегда страшно? Закон жанра, что поделать.
Теперь Имир изнывала от собственных неуёмных размышлений. Аспирантка раздражённо мыча перекатывалась с бока на бок, когда её прервали. Прямо над головой раздался негромкий цокот. Девушка мгновенно замерла. По спине забежали слабонервные мурашки. Неопознанный зверь надумал прогуляться по крыше. Свежим воздухом подышать, звёздами полюбоваться. Станет одиноко – постучит когтём Имир в окошко: «Тук-тук, не спишь? Я тоже».
Аспирантка непроизвольно нырнула под одеяло, ощутив себя круглой идиоткой. Отчего-то вспомнилась детская непрошибаемая логика про «если я никого не вижу, то и меня никто не видит». И не тронет. И не съест. Нет, так дело не пойдёт! Чертов она ветеринар, в конце концов, или тварь, под одеялом дрожащая?! Неужели она испугается какой-то страдающей бессонницей зверюшки, случайно забредшей к ним погулять? Или неслучайно. Не исключено, что неизвестный сосед жил в доме задолго до их наглого подселения. Что бы там ни было, лучше узнать, с чем, а вернее – с кем придётся иметь дело. И принять соответствующие меры: бежать самим или прогонять зверя.
Имир решительным жестом скинула с себя одеяло, вскочила на колени и быстро, пока запал не кончился, распахнула окно. Внезапная прохлада ударила разгорячённое лицо девушки. Внизу простирался пустующий внутренний двор. Но не он был предметом интереса Имир. Аспирантка повернула голову и начала внимательно изучать череду растрескавшейся черепицы. Она не питала напрасной надежды. С каким грохотом ветеринар открыла окно! – странно, как Леоля с Виви из соседней комнаты не прибежали выяснить, кого убивают, что уж говорить о нормальном звере. Да он давно дал дёру!
Девушка застыла. Зрачки Имир расширились до размеров вселенной, и темнота тому отнюдь не была причиной. Любой нормальный зверь… Да где же их взять! Луна, робко выглянувшая из-за облаков, осветила сидящего на крыше грифа-стервятника. Птица находилась от аспирантки на расстоянии вытянутой руки. В полумраке и без очков Имир не могла достаточно хорошо рассмотреть грифа, но кое-что примечательное она отметила. В клюве птица держала холщовый мешок и, судя по тому, что дно того было оттянуто вниз, в нём определенно что-то лежало. Из рваной дырки в мешке высунулась щекастая морда хомяка. Глядя на него, Имир сразу вспомнила Леолю. Та особенно походила на хомяка, когда ела.
Гриф и хомяк уставились на ветеринара. Ветеринар – на них. Идиотская ситуация, нечего сказать.
– Спасибо и на том, что хомяк, а не белочка, – потирая глаза, проворчала аспирантка, закрыла окно и упала лицом в подушку. Заснула она мгновенно.
Следующий день, как и обещала госпожа Сытклю, был полностью посвящён работе. Не успела Имир окончательно проснуться и прийти в себя после оригинального ночного кошмара (потому, что такое может разве что присниться), вокруг началась шумная свистопляска, участником которой девушка была вынуждена стать. Аспирантка не могла припомнить ни завтрак, ни гигиенические процедуры, ни то, переодела она пижаму или нет. Казалось, секунду назад она лежала бездумно, хлопая ресницами на диване в тщетной попытке понять, кто она и где, а в следующее мгновенье Имир уже сидела в кузове грузовика.
Господин Акташ, скрепя сердцем, выполнил своё обещание и тем же вечером слегка похрамывающий механик (на вид человек, а после «допроса» – перевёртыш) залатал и подкачал колесо. Потом мужчина долго стоял над открытым капотом, тяжело вздыхая. От его протяжных вздохов начали постепенно сдавать нервы у всех троих девушек по очереди. И когда Имир невзначай стала интересоваться: «А если гипотетически толкнуть бочку с кактусом, она сразу насмерть прибьёт великомученика или им придётся оказывать ему врачебную помощь?» перевёртыш живо извлёк из-под капота пустое птичье гнездо, захлопнул крышку и с чистой совестью сообщил: «Готово». Чудесная починка не оставила равнодушной Виви, которая вознамерилась проверить гипотезу Имир на практике сию секунду. Но механик оказался опытным специалистом. Он слинял прежде, чем аспирантки приступили к рукоприкладству. Хромой не хромой, а бегает быстро.
Машина, под общий вздох облегчения, завелась. Понятное дело, не с первого раза, а эдак с третьего и с полпинка, но главное – завелась. Виви тронулась – и Имир чуть не вылетела из кузова. В кабине предусматривалось только два места: одно для водителя и одно пассажирское. Водителем сегодня вызвалась побыть Виви, к возмущённому пыхтению Леоли, госпожа Сытклю, разумеется, заняла место возле нее. Оставшимся пассажирам пришлось наслаждаться свежим воздухом и особо ощутимой тряской.
Имир искренне радовалась, что, несмотря на затуманенные сном мозги и девичью память, она догадалась переодеть очки. Модные очки с чёрной роговой оправой остались дома, на их место заступили «рабочие», сделанные специально на заказ по эскизу самой аспирантки. С началом лабораторных занятий с животными девушка осознала, насколько невыгодно положение ветеринара-очкарика. На клинической практике последние сомнения разбились на пару с очками, слетевшими с носа в пылу чересчур бурной фиксации пациента. Животные, безусловно, умные создания. Иногда поумнее многих людей. Но попросить четвероногого пациента не шарахаться от тебя, как от чумы, когда ты, возможно, от этой самый чумы его лечишь, удаётся, увы, не всегда. На каждый случай очков не напасёшься. И стоят они нынче недешево. А работать на одних окулистов не прельщало.
Гениальные мысли приходят внезапно. Тот раз не стал исключением. Госпожа Блесс вернулась из бассейна и дочь помогала разобрать её сумку. Среди влажного полотенца, купальника, шапочки лежали и очки для плавания. Раньше Имир не обращала на них особого внимания, но после недавней потери очередной пары девушка была серьёзно озадачена. Работать без второй пары глаз девушка не могла, но что можно придумать, чтобы очки не слетали с лица даже при резких движениях и всегда оставались на месте? Достав из сумки плавательные очки и задумчиво потянув их за резинку, Имир неожиданно осенило. Схватив за руку озадаченную мать, девушка понеслась в салон оптики. Спустя месяц она стала гордой обладательницей эксклюзивной и единственной в своем роде пары очков для незадачливого ветеринара с плохим зрением. Дизайн оптики для плавания послужил неплохой основой для создания «рабочей» пары. От очков в роговой оправе «рабочие» отличались большим диаметром особо прочных стёкол и сверкающей стальной оправой. С внешней стороны оправа была намертво пришита декоративной крупной строчкой к мягкой подкладке внутри. Но главная особенность – регулирующийся ремень, с помощью которого очки плотно прилегали к лицу. На голове стой – не слетят. Вдобавок – они отлично защищали глаза от ветра и грязи.
Вырулив со двора, Виви прибавила газу. Дорожная пыль нахлынула с яростью песчаной бури. Леоля на радость вредной подруге торопливо зарылась в сумке в поисках солнцезащитных очков. Злорадство Имир продолжалось недолго. Коварный ветер будто волшебным дуновением оживил дреды аспирантки и те змеями захлестали её по лицу. Пришел черед Имир рыться по карманам в поисках резинки для волос. С огромным риском для жизни собрав дредлоки в высокий хвост, девушка вернулась к своей первоначальной задаче: впиться руками, ногами, зубами в борт кузова и стараться не вылететь на дорогу к чертям собачьим!
Сперва компания посетила единственную ветеринарную клинику города. Там госпожа Сытклю познакомила девушек с не малоизвестным в Шайко господином Гимли, у кого в гостях приятно и продуктивно провела вчерашний вечер. Господин Гимли оказался человеком, стареньким, хрупким и скрюченным, но с доброй улыбкой и не затуманенными старческим маразмом глазами. Он переехал и устроился на должность главного ветврача в Шайко, будучи молодым и не лысым и с тех пор провёл здесь большую часть жизни. Ветеринар с удовольствием познакомился с юными коллегами, приехавшими из самой столицы, и не без гордости показал им свою маленькую, но оборудованную по возможности последними ветеринарными и медицинскими достижениями клинику. Особенно тщательно мужчина рассказывал и показывал Леоле. Именно ей в ближайшем будущем предстояло проводить здесь большую часть времени.
Состав дипломированных специалистов, командированный в Шайко, подобрался самый разнообразный. Каждая из аспиранток узко специализировалась в определенном разделе ветеринарии. По большому счёту три девушками являлись воспитанницами разных кафедр. Виви – с кафедры «Ветеринарной экспертизы и биологической безопасности», Леоля – «Внутренних незаразных болезней животных», Имир – «Паразитологии и инвазионных болезней животных». В итоге команда состояла из санитара, терапевта-хирурга и паразитолога. Госпожа Сытклю была преподавателем с кафедры «Паразитологии». В аспирантуру к ней поступила одна Имир, но сейчас женщина, будучи руководителем командировки, отвечала за всех девушек. Ветеринарам предстояло внести неоценимый и желательно оздоровительный вклад в жизнь Шайко. А работать, как показал сегодняшний ознакомительный объезд нескольких хозяйств, было над чем. Больная скотина нашлась на каждом ранчо и ферме. Санитарные нормы и правила соблюдались не везде и через раз, а то и два. Инвазии12… Ну куда без паразитов, в самом деле? Будь то эктопаразиты13, гельминты или простейшие14, при желании найдёшь любого.
Имир содрогалась от одной мысли об ожидающей её работе. По просьбе руководителя аспирантка должна была написать научно-исследовательскую статью на тему «Ассоциативные гельминтозы сельскохозяйственных зверей южной области Запада». А значит, впереди девушку ждал метод полных гельминтологических вскрытий органов и тканей павших животных. Страшно представить, сколько матрикса придётся наполоскать и закатать в банки для исследования и оценки общего состояния территории по гельминтозной инвазии.
Метод полных гельминтологических вскрытий и получение матрикса – тихий ужас любого паразитолога! Долгая, грязная, муторная, кропотливая работа. Он требовал много человеческих ресурсов и им пользовались исключительно в научно-исследовательских целях. Объяснить, что собой представляет данный метод в двух словах рядовому обывателю довольно просто. Соедините в себе работу мясника с прачкой – и готово! Расчленять, кромсать, скоблить органы. Скрупулезно снимать и помещать в фиксирующую жидкость найденных паразитов, а после способом последовательных смывов до посинения «полоскать» воду, пока надосадочная жидкость не станет прозрачной. Вот вкратце и вся работа. Полученный после осадок называют матриксом. Его затем исследуют. Подсчитывают количество гельминтов и идентифицируют их до рода и вида. Если врач не успевает происследовать матрикс за два дня, его консервируют. Такое чудесное времяпрепровождение ждало Имир, и она себе не завидовала.
Ветеринарно-санитарному врачу в лице Виви предстояла не менее грязная работа. Утилизация биологических отходов, трупов, проведения дезинфекции, дезинсекции и дератизации тоже с большой натяжкой назовешь занятием мечты. Но со времён учебно-производственной практики обе девушки хорошо для себя уяснили, что хуже и неблагодарней, чем работа ветеринарного врача-клинициста, в их отрасли не сыскать. Фанатичная любовь Леоли к своему делу до глубины души поражала и восхищала подруг. Девушка готова была спасти всех и вытерпеть все. Леоля вышла на работу ассистентом, учась на втором курсе. К концу четвёртого девушка принимала пациентов вместо врача и параллельно работала в лаборатории. Когда у Леоли не было занятий, она работала, когда занятия были, она работала после них. Аспирантка пахала каждый божий день без выходных и праздников, а порой за всю клинику, получая при этом возмутительно мало. И не жаловалась. Всё равно выходила. Всё равно помогала.
Виви с Имир называли подругу сумасшедшей и просили сбавить темп. Девушка вспоминала про еду и сон лишь когда доходила до предобморочного состояния, что не мешало ей набирать обороты. Леоля всерьёз подумывала устроиться на вторую работу в другую клинику на ночные смены, но тут её организм сказал «хватит».
Вначале у аспирантки обострился хронический гастрит. Остановили ли острые боли Леолю от походов на работу? Кто думает, что да, тот не знает Леолю. Вместо еды она глотала таблетки, крючилась и вкалывала дальше. Затем девушка неудачно сходила к зубному. Ей занесли инфекцию, которая ударила по самому больному месту – глазу. Леоля загремела в больницу. И то – после пинков подруг. Правым глазом аспирантка ничего не видела почти целый месяц. Девушка рискнула на него ослепнуть или даже лишиться. Но и перспектива ношения стеклянного протеза не погасила ярое стремление Леоли вернуться к своей обожаемой и убиваемой работе. Имир с Виви посменно дежурили у больничных кустов, отлавливая одноглазую беглянку. Медперсонал всерьёз подумывал привязывать её к кровати, как особо буйную больную. И судя по Леоленому поведению – не только на глаз, но и на весь головной мозг.
