О да, профессор!
Убеждает хриплым отрывистым голосом, какими приятными могут быть знания, если…
удар бедер…
Я буду…
еще удар.
Старательно учиться…
Я чувствовала его член так явственно, а между ног так горело, что, кончив во сне, застонала прямо в голос. И тут же проснулась.
Эх, до чего реалистичный сон!
Я продрала глаза… и ошалело поняла, что не узнаю спальню. А еще что член, который упирается мне в бедро, действительно самый что ни на есть настоящий.
И что пальцы, которые отвели в сторону мои трусики и ловят отголоски оргазма, принадлежат не кому-то, а самому Мефистофелю.
– Матвей Александрович? – пискнула я.
Он что-то промычал мне в плечо, а потом напрягся всем телом. Его рука медленно вернула мои трусики на место. Горячий член перестал тыкаться в голое бедро. А сам Мефистофель слетел с кровати, при этом с грохотом угодив ногой в ведро, которое зачем-то стояло возле кровати.
Подскочив на кровати, я натянула одеяло до подбородка, судорожно соображая, куда бы умчаться, но из-за резких движений в голове что-то взорвалось, в висках стрельнуло, и я упала обратно, как подкошенная.
Боже мой, как мне плохо! Кажется, я умираю.
Во рту как будто кошки насрали, макияж, по ощущениям, потек, и теперь я была пандой, а на голове, судя по всему, было разворошенное голодными кошками ласточкино гнездо.
О да, Маргарита. Твое первое пробуждение рядом с настоящим мужчиной – а уже настолько эпичный провал!
От стыда и горечи замоталась в одеяло почти с головой, свив, как гусеница, в постели Мефистофеля самый настоящий кокон.
– Как ты себя чувствуешь?
Мефистофель натянул мягкие спортивные штаны, через которые безошибочно угадывался внушительный стояк, и теперь присел на корточки перед кроватью.
Как я себя чувствую? А с чего вдруг такая забота?
И тут я вспомнила все, что говорила ему вчера, и застонала. Как все испортить, когда и так все хуже некуда. О боже! Это ведро здесь было на случай, если меня опять вывернет!
– Простите, – выдавила я, зажмурившись.
– Не знаю, какую часть ты вспомнила, но, поверь мне, это далеко не все, что ты натворила вчера.
Вот ведь черт!
– Держи. Это аспирин. Должно помочь. Кофе будешь? Я иду на пробежку и могу принести тебе из кофейни.
Я снова открыла глаза. Посмотрела на стакан, таблетку и на демона.
– Вы еще и бегаете по утрам? Вы ведь ненастоящий, да?
– Я? Ты не протрезвела еще, что ли, Марго?
– Просто не верится, что все это происходит на самом деле. И что вы…
– Кончай уже «выкать» после… всего, что у нас уже было, – мрачно сказал Мефисто.
– И я могу называть вас… просто Матвей?
Боже, как мне нравится это имя!
Стиснул зубы, но кивнул.
– Только наедине, – предупредил он.
– Само собой. А этой ночью… У нас ведь ничего не было?
Просто Матвей закатил глаза.
– Ты невыносима. Марго, ты блевала полночи, будучи при этом в отключке. Не самое подходящее время, чтобы заниматься сексом в первый раз, тебе не кажется?
О. Боже. Мой.
– Простите. Мне… не стоило вчера.
– Нет, однозначно не стоило.
– А как я оказалась здесь?
– Ты отключилась в машине. Я решил не сдавать тебя, как стеклотару, родителям и привез к себе.
– О боже… Мама будет волноваться!
– Я отправил ей смс с твоего телефона.
Я моргнула, глядя на него.
– Не, мне это точно снится, – хохотнула я. – В постели Мефистофеля и все еще невинна, да и отмазки для мамы не нужно выдумывать!
Он тоже улыбнулся. Поняла, что впервые вижу его не в черном, да еще и полуголым. У него была широкая поджарая грудь с темными волосами и такая же манящая дорожка, ведущая от пупка ниже. Туда, где так смешно топорщились его спортивные штаны.
– Хватит меня так разглядывать, – снова улыбнулся он. – Так что на счет кофе?
– А тебе обязательно бегать, просто Матвей? – выпалила я.
– Обязательно, – он коснулся моего лба губами. – Иначе это все очень плохо закончится.
– Разве может быть еще хуже? – простонала я, чувствуя, как стремительно краснею.
– В жизни каждого должна быть одна такая попойка, Марго. У меня тоже была. И не одна, – мрачно добавил он.
Что ж, в бабочку без душа и остальных утренних процедур мне все равно не превратиться. Так что, откинув одеяло, я проглотила любезно предоставленный аспирин, а Мефистофель провел дежурную экскурсию по квартире, показав, где ванная, туалет и кухня. Даже вручил новую насадку на электрическую щетку, чтобы я могла почистить зубы нормально, а не пальцем.
Все это время я ходила за ним попятам и пожирала глазами его полуголое тело. Не могла с собой ничего поделать. Хотя бы слюнями там ничего не закапала, просто потому что слюней не было. От жуткого сушняка Матвей протянул бутылку минералки, которую я и осушила едва ли не залпом.
Так намного лучше.
Ну, до чего красивая у него спина! Кто бы мог подумать.
– Марго? – спросил он, и я подняла голову, перехватывая его взгляд. – Ты меня вообще слышишь?
– Нет, – честно призналась я.
– Вот же чертовка, ну и что мне с тобой делать? – выдохнул он.
Накажите меня, профессор. Оставьте на поздний зачет… Завалите. Во всех смыслах этого слова, чтобы я пришла еще. И еще. И еще. Ой.
– Ладно, – оторвал он себя от меня или наоборот? – Иди в душ, а я на пробежку.
Натянул толстовку и ушел.
Железный человек.
Я еще послонялась немного по квартире, высматривая улики, но никаких следов женщин не нашла. Ни случайно забытой помады, ни сброшенных в порыве страсти резинок для волос. Ничего женского. Квартира-студия была простой, уютной и на сто процентов жилищем холостяка. Правда, количество книг меня впечатлило. Библиотеку универа он, что ли, под шумок ограбил?
В ванной на корзине с бельем я нашла свое платье, которое напоминало черти что, а пахло и того хуже. Снова пришла в ужас от того, что вытворяла вчера, поэтому первым делом закинула платье и собственные трусики в стиралку на быстрый режим. Синтетика, высохнет потом за пять минут.
Старательно смыла всю косметику, эволюционировав из панды в человека, почистила зубы и, скинув футболку демона, забралась в душевую кабину.
С маниакальным упорством перенюхала все два шампуня и один гель для душа на полках, наслаждаясь резкими мужскими ароматами. Только намылила голову одним из них, как вдруг услышала, как громко хлопнула входная дверь.
Как-то быстро он вернулся.
А потом с таким же грохотом распахнулась и дверь ванной. Стеклянные двери душевой разъехались, я сжалась от холода, а Мефистофель вдруг поднялся ко мне в кабинку, как был, в своем спортивном костюме и со стояком, который указывал на меня, как стрелка компаса.
– Ну вот что ты творишь со мной, девочка? Я ведь ни о чем другом даже думать не могу! Только о том, что ты тут голая и одна… Даже бегать не могу с таким маятником в штанах!
Я прямо лужицей растеклась. Обвила его шею руками и с предательской улыбкой потерлась щекой о его темную щетину.
– Тогда раздевайся, – шепнула я ему на ухо.
Сразу раздеться у него не вышло, потому что руки тут же легли на мою грудь, которая вся была в пене от шампуня. Его одежда потемнела и потяжелела, но он явно не замечал и не чувствовал этого.
– Боже… Я, конечно, видел тебя голой вчера, но сегодня…
Сегодня я точно выгляжу лучше, чем вчера в алкогольной коме. Хоть за это можно быть спокойной.
Он нагнулся и провел языком по груди, вбирая в рот чувствительный сосок. Уж и не знаю, что он там сделал языком, но я моментально вцепилась в его плечи с громким стоном. А он повторил то же самое со вторым соском.
После Мефистофель неожиданно выпрямился, уперся рукой в кафельную стену возле моей головы и выдохнул:
– Марго, давай проясним.
Можно увести мужчину с кафедры, но тягу к преподаванию ты из него все равно не выбьешь. Вот что он за человек? Если сейчас снова затянет песню про курсовую, я развернусь и уйду. Честное слово.
– Ты моя студентка, я твой преподаватель, – продолжал Мефистофель, кажется, уговаривая больше самого себя, чем меня. – Но ты голая и в моей квартире, и велика вероятность, что я вот-вот сорвусь и… Тогда обратной дороги не будет, Марго. Ты уверена, что хочешь этого?
– Уверена. Я хочу, чтобы именно ты стал моим первым, Матвей.
Он впился в мой рот и чуть не съел меня на завтрак, таким страстным был этот поцелуй.
– Тогда нам точно не стоит делать это в душе, – выдохнул он.
– Разве вам не нужно меня подготовить?
– Хватит «выкать», Марго! Черт знает почему, но это просто сносит мне крышу!
Глядя в его темные от желания глаза, удивленно-наивно протянула:
– Да что вы?
И сразу запустила руку под резинку его мокрых штанов и сильно сжала член, потому что белья на Мефистофеле, оказывается, и не было.
Он тут же толкнулся мне в ладонь, перемежая стоны недовольным ворчанием о «несносной девчонке», но хоть с лекциями на этот раз было покончено. Я сжала и погладила его, как он учил меня на кафедре.
Матвей тут же содрал с себя сначала мокрую толстовку, а после и штаны и наконец-то вжался всем телом в меня. Его руки при этом не останавливались ни на миг и гладили меня везде, куда он только мог дотянуться.
– Сильнее и быстрее, Марго.
А нет, с лекциями мы не закончили. Но эта нравится мне больше.
Его ладонь накрыла мою, показывая, как лучше сжать и как взять нужные ритм и скорость. А после он отпустил меня, позволяя справляться самой.
– О боже, только не замедляйся… Да!
Одна рука легла мне на грудь, вторая – скользнула между ног, и я ахнула. В противовес моим быстрым, резким движениям, его ладонь скользила у меня между ног ласково, нежно, невыносимо медленно.
– Пожалуйста, быстрее, – простонала я.
– Ох!…
Матвей ударился бедрами, а член в моих руках дернулся. Горячая сперма брызнула на живот, а я продолжала двигать рукой. Он сам убрал мою ладонь, поцеловал меня, а после прошептал:
– Ах да, я ведь должен тебя подготовить, Марго. Но на этот раз не хочу делать это руками. Я хочу попробовать тебя на вкус.
Матвей опустился передо мной на колени, закинув одно бедро себе на плечо.
О боже!
Язык ужалил первым прикосновением, и я вцепилась в его плечи, чтобы хоть как-то устоять на ногах. И чуть не кончила только при виде того, с каким наслаждением он прикрыл глаза, в самый первый раз пробуя меня на вкус.
Его руки крепко зафиксировали мои бедра, а язык проник в меня и исследовал каждый чувствительный миллиметр. Он облизывал меня, как мороженое, а когда ударял языком по клитору, то меня прошивало, словно от ударов током.
Кажется, я не продержалась и минуту под его напором. Задрожала всем телом, всхлипнула, запустив руки в его мокрые волосы, и кончила с его именем на губах.
Вот это я понимаю «С добрым утром!»
Глава 12. Матвей
Обычно тело предавало девиц в бульварных романах. Я всегда смеялся над этим оборотом речи, считая его не только корявым, но и абсолютно лживым. Ну как тело может предать? Оказывается, легко и просто.
Я ведь лежал с ней рядом. Просто лежал и спал. Как так вышло, что мои пальцы оказались опять в ее трусиках? Видимо, трусики виноваты. Они такие маленькие. Сплошной соблазн и никакой защиты от озабоченного преподавателя.
Да-да, я помнил, что она моя студентка, что вся ситуации требует от меня стойкости, джентльменства и вежливости, но ничего не мог с собой поделать. Член стоял колом, а руки сами рвались к теплой, сладкой и уже влажной для меня Маргарите. Еще виноваты ее стоны сквозь сон. Я попытался уговорить себя, что эти звуки рождены страданиями похмелья, но драматичное «Мефисто», что сорвалось с ее губ с придыханием, развеяло мои нелепые предположения.
Я думал, поможет, если она кончит. Просто доведу дело до конца и все. Потом пробежка, холодный душ и собрать волю в кулак, чтобы подвезти Марго домой. Вероятно, я бы смог, если бы она мне помогла хоть немного, но эта чертовка все только усугубляла.
Пробежка кончилась, не начавшись, а душ вышел горячим, потому что она была там. Я все еще не перешел черту, хотя мы оба были готовы сделать это. У нас еще остался люфт, мнимое расстояние, немного времени и пространства, чтобы передумать.
Я уже знал, что не соскочу. Она, думаю, тоже. Но и набрасываться сейчас посчитал бестактным. Нам нужно поговорить.
Моя пробежка не состоялась, но я хотя бы заглянул за кофе. Пускай он уже остыл, но составит нам хорошую компанию на кухне. Я вытащил Марго из душевой, нарядил в свой халат, завязал пояс. Не туго, чтобы грудь выглядывала в низком вырезе.
У меня аж язык зачесался, как захотелось еще раз облизать ее соски. Вот же они там. Стоит только отодвинуть…
Нет, кофе, кофе, кофе.
– Мое платье, – спохватилась Марго, увидев мигающий сигнал об окончании стирки на машинке. – Я бросила сполоснуть. Ты не против, надеюсь.
– О, только за. Надеюсь, что все отстиралось. Особенно запах. Хотя и на вид твой ужин так себе.
– Ты смущаешь меня, – заявила она сердито, стрельнув в меня обиженно-злым взглядом.
– Прости-прости, я удалюсь тогда, ладно? Жду на кухне. Нужно что-то съесть.
Оставив ее возиться с платьем, я отправился возиться с завтраком, по дороге зацепив из ящика в спальне боксеры.
Мой кофе остыл, но я не был против. Он бодрил лучше пробежки. Или же это оргазм от руки Марго так действовал? Все сразу, думаю. Быстро смешав молоко и яйца, я вылил жижу на сковороду, присыпал сыром, нарезал хлеб и выставил масло.
Маргарита явилась, когда я раскладывал еду на тарелки.
– Признайся, это хитрый план с твоим платьем, чтобы не готовить завтрак, – пошутил я.
– Раскусил, – засияла она девчачьей улыбкой, и я не сдержался.
Тоже стал улыбаться в ответ. Марго смотрела на меня слишком долго, словно сканировала лицо глазами, запоминая. Проклятье, я даже смутился от этого ее невинного и одновременно чувственного изучения. Она и на член мой смотрит вот так. Широко-открытыми глазами, изучающе заинтересованно. Невозможно не желать ее такую. Открытую и наивную, но одновременно смелую, даже дерзкую.
– Твой раф. – Я подвинул ей стакан с кофе.
– О, спасибо. Хоть какой-то толк от твоего спринта, – поддела она, пригубив и не прекращая улыбаться. – Ммм, ванилька. Откуда ты знал, что я люблю именно такой?
– Угадал. Разве юным невинным девочкам не положено пить сливочно-ванильный сладкий кофе?
– Ох, а ты, наверное, предпочитаешь двойной ристретто? И по пальцам себе молотком утром бьешь, чтобы не подобреть. Не дай бог, ага?
– Какая ты умная, оказывается. С таким аналитическим умом нужно было поступать на экономику или право.
– Я завалила журналистику, – призналась она, сразу сникнув.
Мне стало не по себе. Вот она светилась, а я словно включил эту волшебную лампочку, напомнив о чем-то неприятном.
– А филфак – это компромисс, видимо? – догадался я. – Поэтому ты валяешь дурака и не стараешься?
– Можно и так сказать. – Марго пожала плечами и обратила все свое внимание на омлет. – Очень вкусно. Спасибо.
– Пожалуйста.
– Ну а ты?
– Что я?
– Зачем такой успешный автор пошел преподавать?
– Ты читала мои книги? – я задрал бровь, намазывая масло на хлеб.
– Постаппокалипсис, безнадега и монстры, которые доедают остатки выживших? Не, мрачновато на мой вкус.
– Ах, да, конечно. Раф кофе, девочка. Забылся на секунду, прости.
Марго пнула меня под столом.
– Ты совершенно невыносимый демон, знаешь об этом? – прищурилась она.
– Да-да, Тойфель-Мефистофель. Знаю, конечно.
– Ты так и не ответил, почему пошел работать в универ.
– Предложили и пошел, – пожал я плечами. – Исписался. Все сюжеты кажутся банальными, старых героев уже сто раз использовал, а новые не идут. Вот решил окунуться в родные пенаты, чтобы расширить сознание, набраться новых впечатлений.
– И как? Удачно?
Она откровенно издевалась. Даже не скрывала этого.
– Нет. Меня бесят студенты.
– Это заметно. А почему ты ходишь в черном все время? Типа траур?
– Ха-ха-ха, как тонко, Марго. К слову я пью не ристретто, а американо. А черный мне просто идет. Вот и все.
– Ладно-ладно, – улыбнулась она, пригубив кофе.
Едва я отодвинул тарелку, Марго встала и вымыла свою и мою.
– Спасибо, хотя есть машинка.
– Мне несложно, – бросила она через плечо, – Ты готовишь, я мою. Все честно.
Я сидел и смотрел, как она протирает тарелки, ставит их в шкаф, вставая на носочки. Невозможно было не любоваться ею. Казалась бы, обычная девчонка, обычная возня, но у меня опять стоял и руки так и тянулись к вырезу халата. Я уже собрался уступить своим желаниям, как из комнаты зазвонил ее телефон. Марго, похоже, узнала по мелодии, кто звонит.
– Ох, это мама, прости, – выпалила она и убежала.
Я слышал, как она говорит с матерью, но почти сразу зазвонил и мой мобильный. Андрей. Твою ж…
– Да? – выпалил я отрывисто.
– Матвей, ты что творишь? – сразу начал орать Бруштейн. – Какого дьявола я узнаю, что ты был вчера в клубе?
– Заскочил поесть, – соврал я первое, что пришло на ум.
– В ночной клуб?! Заливай! А Марианна?
– А что с ней?
– Она там была с тобой!
– Она была там сама по себе, Андрей! И вообще, ты что, следишь за мной? – лучшая защита – нападение.
– Мне делать нечего, что ли?
– А есть чего?
Я прикидывался дураком очень удачно.
– Слушай, Тойфель, – вскипел Бруштейн. – Мы договорились, между прочим. Никаких баб, никаких клубов. Работай уже. Где мой синопсис?
– Не будет никаких синопсисов, Андрей! – выпалил я зло.– Пришлю книгу целиком. Уже пишу.
Молчание на том конце провода свидетельствовало о замешательстве моего редактора.
– Жанр?
– Академка на фоне постаппокалипсиса.
– Что-о-о?
– Академка, Андрей. Ну знаешь, ведьма-самоучка, счастливый случай, она идет учиться, а там властный ректор.
Молчание на том конце трубки.
– Ты меня разыгрываешь?
– Как знать.
– Матвей!
– Все, хватит. Мне писать надо. Я уехал из клуба через час и без Марианны, если ты хотел знать. Все, пока, – отделался я от надоевшего приятеля и в раздражении швырнул телефон на стол чуть сильнее, чем стоило.
– Проблемы? – пискнула Марго, стоя в дверях кухни.
Давно она тут? Что слышала?
Совесть и страх накатили душной волной одновременно. Я не имел права с ней спать, но и отказаться уже не мог. Не было сил оттолкнуть эту растрепанную юную красоту. Она хочет меня. Только от этого знания я теряю разум. А когда прикасаюсь…
– Иди сюда, – позвал я ее.
Даже приказал. Резко.
Маргарита поджала губы, но не стала спорить, подошла. Я сразу услышал ее тяжелое дыхание. Боже, она заводится, когда я такой?
Подхватив ее под попку, усадил девчонку на стол. Она кратко вскрикнула, вцепившись в мои руки. Совсем недавно Маргарита так сидела на столе в аудитории, и я был готов вытрахать из нее весь ад. А теперь… Теперь тоже готов, но что-то неуловимо изменилось. Только глаза… Ее взгляд все так же сводит с ума, заставляя впиться в мягкие губы требовательно-нежным поцелуем.
– Если ты сейчас скажешь, что передумала и должна уйти… – забормотал я, отрываясь от ее губ.
– Нет, – выдохнула она. – Не скажу. И я… Я не хочу никуда уходить. Хочу тебя. Ты обещал.
Я чуть отстранился, чтобы перевести дух, но вместо этого задышал как астматик, увидев, как выглядывают соски из распахнутого халата. Сдерживая свои животные порывы, продолжал пялиться на ее грудь, ласково поглаживая округлости.
– Вы обещали, Матвей Александрович, – проговорила эта бестия и захлопала ресницами. Я взвыл. – Преподайте уже мне урок.
Хотелось трахнуть ее прямо здесь. На столе. В кухне. Но призвав все силы ада на помощь, я сдержался и, закинув дерзкую малявку на плечо, понес в спальню. Опять споткнулся о проклятое ведро, пнул в сторону. Маргарита расхохоталась.
Бросил ее на кровать и навис сверху. Смеющаяся, в распахнутом халате и с торнадо в волосах она была прекраснее той порно-нимфы на пересдаче лектуры и милее, чем на парах в джинсах, толстовке и кедах.
Кажется, в ней сейчас соединилось все, что я желал, хотел, мечтал.
– Поцелуй меня, – простонала Марго, обнимая за шею, запуская пальчики мне в волосы. – Поцелуй, пожалуйста. Обожаю твои поцелуи.
И все мое безумие как ветром сдуло. Нет, я все так же хотел ее. До боли. До зуда. Но теперь вернул себе понимание и ответственность, стараясь удовлетворить мою сладкую девочку, сделать ее первый раз идеальным.
Я целовал ее губы до тех пор, пока она не начала хныкать и извиваться подо мной. Гладил ее, изредка задевая грудь и почти игнорируя соски, пока она сама не начала просить.
– Коснись меня, пожалуйста… Матвей, – простонала она, выгибаясь.
Мое имя из ее уст возбуждало не меньше, чем игры в обучение. Не знаю, каким чудом я сдержался и пошел на второй круг соблазнения, поддразнивания. Теперь мой рот ласкал ее грудь, язык обводил то один сосок, то второй. Я даже позволил себе легонько сжать губами, а потом прикусить. Марго вскрикнула и дернула меня за волосы, а потом схватила меня за руку и направила ее вниз.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – бормотала она, едва живая от возбуждения.
Я коснулся внутренней стороны ее бедер и грязно выругался. Она вся была мокрая. Я размазал по ее ногам скользкую влагу возбуждения, погрузил в нее палец, потом еще один. Аккуратно растягивая, позволяя ей привыкнуть к проникновению.
– Да, – выдохнула Марго. – Сейчас.
Стащив с себя боксеры, достал презерватив, вскрыл зубами упаковку и раскатал по члену. Широко развел ее ноги, чуть сгибая в коленях. У меня никогда не было такого опыта тоже, что нервировало. Вспомнив все, что знал о дефлорации, я коснулся ее губ своими и шепнул:
– Лучше быстро, ладно? Держись за меня.
Марго закивала, глядя открыто и доверчиво. Я думал, зажмурится, но она продолжала смотреть.
– Держись, Марго, – повторил я, она обхватила мои плечи.
А я вошел в нее.
Резко, быстро, сильно и до конца. Она вскрикнула и выгнулась, вдавив ногти мне в кожу. Я охнул, отпустил ее ноги и замер, позволяя ей привыкнуть, готовый выйти.
Теперь она жмурилась и дышала. Медленно и глубоко. Я покрыл поцелуями ее лицо, уговаривая тихо:
– Все, Маргарит. Уже все. Больно? Хочешь я… Хочешь, закончим на этом?
Я шевельнулся, стал медленно отстраняться. И тут она стиснула меня ногами, уперев пяточки мне в зад, заставляя погрузиться обратно.
– Нет… Еще! – Ее объятия стали крепче. – Хочу тебя, мой Мефистофель.
Ее голос, ее дыхание, запах, тепло тела и возбуждение отключили мои тормоза. Сил и разума хватило только, чтобы не трахать ее в неистовом темпе, а двигаться медленно и размеренно. Правда, стоны Марго и то, как она отвечала мне бедрами, побуждали ускориться, наращивать темп.
Она снова вдавливала ногти мне в спину, кусала мои плечи и вскрикивала уж точно не от боли. Я не думал, что такое бывает, но, кажется…
– Ты сможешь? Черт, скажи да, – прохрипел я ей в ухо.
– Я не знаю, – задыхалась она. – Да. Кажется, да.
Чтобы не полагаться на случай, я опустил руку и погладил ее клитор.
– Давай, Марго. Давай. Сделай это.
Всхлипнув и прогнувшись, Маргарита вся напряглась на миг, а потом забилась в моих объятиях, как птичка в клетке. «Не выпущу. Моя», – подумал я, прежде чем у самого в глазах вспыхнул белый свет.
Глава 13. Маргарита
Ох…
Я часто-часто заморгала, обнимая Мефистофеля. Только разрыдаться не хватало, ну пожалуйста, не надо-о-о… Фак! Поздно.
Я громко всхлипнула, и Матвей мигом взвился.
– Ты плачешь? Больно? Плохо? Маргарита!
А я что? Разрыдалась еще сильнее от этой заботы. Что-то не к добру я так расчувствовалась.
Матвей аккуратно, прямо бережно вышел, стянул презерватив и лег рядом, прижимаясь всем телом.
– Так больно? – повторил он хрипло.
Я покачала головой.
– Не в этом дело, просто… Это было волшебно.
Он аж приподнялся на локте, озадачено глядя на меня.
– Даже не пытайся меня понять, Матвей, – проскулила я, утыкаясь лицом в его грудь. – Это не объяснить словами.
