Эгоист

Глава 6

Распластанная по кровати крошка теперь принадлежала только мне. Она хотела мой член, и я мог это устроить. Но не сразу. Я собирался помучить ее за каждую долбанную минуту, что провел, думая о ней.

Нависая над ней, я ввел в нее всего один палец и запнулся. Она была такой тугой и узкой, прямо как девственница. Элен при этом скривилась, кусая губы. И это было совсем не от страсти. Мать вашу, ей больно! Она была влажной, но явно недостаточно для того, чтобы с размаху вот так погрузиться в нее по самые яйца.

Я тут же перевернул ее на спину и заставил посмотреть на себя. Удалось не сразу. Она была пьяна, к сожалению. Сильнее, чем мне бы хотелось. Но я не джентльмен и никогда им не был. Я просто хотел наконец-то ее трахнуть, чтобы забыть.

Еще раз внимательно оглядел ее угловатую фигуру, узкие запястье и тонкие щиколотки, до которых я все еще не добрался. И задал, наверное, самый дурацкий вопрос из всех, которые задают мужчины в постели. Но я ведь тоже был пьян.

– Сколько тебе лет?

Она сначала моргнула, а потом засмеялась в голос.

– Вот так комплимент, – выдавила она, давясь хохотом.

Элен приподнялась на локтях, тоже глядя на меня. Волосы растрепались, соски на груди налились от моих укусов. К этому времени я мог бы уже кончить и уйти восвояси, но я привык к более… растянутым женщинам?

До чего отстойно это звучит.

Мисс Юнисеф, конечно, пьяна и сейчас боли не почувствует, но завтра все будет иначе. Не спрашивайте, с какой стати меня волнует, что с ней будет завтра. Просто заткнитесь.

– Когда ты в последний раз спала хоть с кем-то?

Она нахмурилась, а потом сдула локон с глаз детским, непосредственным движением.

– Какая разница? – вздернула Элен нос.

– Я спрашиваю, как давно?

– А что не так?!

– Сколько у тебя было мужчин до меня?

Она вспыхнула.

– А вот это уже не твое дело, Джек!

– Если бы, Элен.

Я поднялся с кровати.

– Ты уходишь? – она часто-часто заморгала, глядя на то, как я опустился на колени перед кроватью и похлопал по одеялу.

– Иди сюда, крошка, на самый край.

– Зачем?

Я закатил глаза.

– Еще один такой вопрос, и я заставлю тебя показать мне паспорт. Ты ведешь себя как дремучая девственница.

Она снова покраснела, на этот раз пряча лицо в распущенных волосах.

– Три, – тихо ответила она.

– Что три? Месяца? Недели?

– Ты… третий, – почти беззвучно произнесла она.

Я сглотнул.

– Я им еще не стал.

– Педант, – фыркнула она. – Это не меняет того, что ты третий мужчина в моей жизни, которого я вижу голым.

– И как? Нравится то, что ты видишь?

Она кивнула, бесстыже рассматривая меня с головы до ног.

Эта женщина сведет меня с ума. Как теперь не думать о двух других членах в ее жизни?

Я с рычанием обхватил ее ноги и дернул на себя. Потому что она все равно не собиралась двигаться. Она упала с визгом, стала брыкаться, как в детском лагере перед боем подушками.

И замерла, только когда я зафиксировал ее бедра у себя на плечах.

– Что ты… Что ты делаешь?..

– Сейчас увидишь. Иначе я твоим третьим так и не стану. Похоже, ты очень нерегулярно занимаешься сексом. Вообще-то это вредно, знаешь?

Палец и теперь вошел в нее только наполовину. Господи, как не кончить при мысли о том, каково это будет – оказаться внутри нее? Сдохнуть можно, если она будет сжимать мой член так же крепко.

Я вытащил палец и провел сверху вниз, глядя на то, как у нее закатываются глаза от удовольствия. Запах ее возбуждения сводил с ума. Этот придурошный лягушатник, скорей всего, не церемонился бы с ней, а ведь это он мог быть на моем месте сегодня.

– Боже, да-а-а…

И снова русский.

Я ущипнул ее, но это не помогло. Она снова заговорила, видимо, ругалась. Слова были мне незнакомы, но модели из Токио ругались похожими фразами, когда кончали.

Я нагнулся ближе и провел языком, отчего ее аж подкинуло на кровати.

Господи, крошка, ну нельзя же быть настолько отзывчивой.

Вычерчивая языком восьмерки, вернул свой палец обратно и на этот раз протолкнул глубже.

Элен выгнулась, потянулась к собственной груди, сжимая твердые соски указательными и средними пальцами. Я удвоил старания. Она задрожала, инстинктивно сжимая бедра, одновременно с этим немного их приподнимая.

Я уже почти свободно трахал ее одним-единственным пальцем, так что решился присоединить второй. Медленно, как в чертов первый раз. Я знал, что секс с ней будет особенным, но чтобы настолько…

Любому мужчине льстит быть первым, хотя на деле самый первый секс почти не приносит никому удовольствия. Сейчас с Элен все было иначе. Для нее после длительного перерыва и не особо регулярного секса это было почти как в первый раз, только со всей мощью того удовольствия, которое способна испытывать взрослая женщина в руках умелого мужчины.

И это совершенно точно был я.

На этот раз ей не было больно. Это я знал точно. Чувствовал. Видел. Ощущал своим языком и руками.

Уже через секунду Элен заметалась по кровати, но я не ослабил ни движений языка, ни руки. И в тот же миг она застыла, как натянутая струна, задерживая дыхание… И с ее губ вырвался самый сексуальный стон, который мне когда-либо доводилось слышать.

Инстинктивно я сильно ударил бедрами, так что кровать под Элен зашаталась. Поймал ртом отголоски ее оргазма, испытывая необъяснимое чувство удовлетворения от того, как свободно движутся в ней мои влажные пальцы.

Она с трудом открыла глаза и, сфокусировав на мне взгляд, устало прошептала: «Спасибо», а я чуть не расхохотался. Как будто бабушку перевел через дорогу. Спасибо, значит.

Элен подтянула ноги к груди, пока я поднимался на кровать, свернулась клубком и закрыла глаза. Нависая над ней, я через мгновение ошалело коснулся ее голого плеча, даже потряс, но она никак не отреагировала.

Нет… Не может этого быть!

Я потряс сильнее, но все без толку.

По ее размеренному дыханию я понял, что она уже крепко спит.

Я постоял еще какое-то время рядом с кроватью. Потом подобрал свое полотенце, ведь другой одежды у меня не было.

Наверное, хорошо, что так все закончилось. Хорошо для нее, разумеется. Все-таки она была слишком пьяна.

Я заглянул в ванную. Так вот откуда родом моя Кортни, скорей всего из гнезда под душевой кабинки крошки Элен.

Ужасная дыра, а не отель.

Я сорвал с крючка полотенце и сделал из него затычку там, где отваливалась кафельная плитка. Вряд ли тараканы резко начнут бродить по комнате этой ночью, раз Элен прожила здесь сутки и не подозревала о гнезде разврата, но все же.

Притворил дверь ванной, еще раз посмотрел на нее.

Подошел и сдернул тонкое одеяло с другого края. Набросил сверху. Замерзнуть она не замерзнет, конечно…

Потом развернулся, вышел из номера, захлопнув за собой дверь, и отправился к своему босиком и в одном полотенце. Герой-любовник с посиневшими яйцами, которые аж звенели от напряжения. Клянусь, я слышал тихий звон.

Мой номер так и стоял нараспашку. Молодец, Джек.

Стоило зайти, как я услышал звонок мобильного. Ну, хотя бы номер не обчистили. Опустился на кровать, ероша рукой волосы, и выдохнул:

– Да, Алан.

– Наконец-то чувак! – завопил он. – Задолбался тебя вызванивать. Слушай, ты ведь не спишь?

– Нет.

– Хорошо… А насколько сильно ты набрался?

Я пожал плечами.

– Успел протрезветь, хотя за штурвал сейчас точно не сяду.

– Ха-ха… – снова протянул Алан. – Сейчас и не надо. Слушай, есть дело, Джек. Срочное. Платят хорошо. Нужен надежный, слепой и глухой пилот завтра к вечеру. Рейс в пределах Туниса. На борту только люди.

– А с тем грузом что? Который я жду?

– Хер знает, Джек. Что-то нечистое с ним. Тянут, может, из-за «синих», а может и нет. В любом случае ты же говорил, что лучше болтаться в небе, чем сидеть на заднице на земле. И даже больше, Джек. Ты просил другой отель? Я нашел его для тебя! Лучше, чище. Реальные пять звезд. Видишь, как все замечательно складывается?

Да уж. Я должен свалить, а крошку Элен так и не трахнул.

Может, успею утром? Не будет же она долго ломаться после всего, что было? Она же вообще вспомнит о том, что было?

Можно прямо сейчас вернуться в ее номер, хотя у меня есть твердое правило: я не засыпаю и не просыпаюсь рядом с женщинами после секса. Но ведь секса у нас еще не было. И если к моменту ее пробуждения утром я буду рядом, то есть шанс, что мне обломится хотя бы минет в благодарность за вчерашнее, так ведь?

– Джек, ты вообще тут?

– Э-э-э, да. Задумался. Ладно, когда?

– Сейчас, Джек.

У меня все упало.

– Рейс очень срочный, машина за тобой уже выехала. Я дал отмашку раньше, чем дозвонился до тебя, прости. Понимаешь, таким людям не отказывают. Водитель будет у тебя… через час. Он отвезет тебя куда нужно, там уже ждут. Выспишься, как следует, и приведешь себя в порядок. Чтобы к полуночи следующей ночи был огурцом. Сможешь? Лететь не далеко. Короткий маршрут. Хорошие деньги. Все, как ты любишь.

– Но надо быть глухим и слепым ко всему, что будет происходить на борту.

– Да.

В груди что-то кольнуло. Как у инвалидов чесались ампутированные конечности, так и у меня фантомно покалывала совесть, которой уже давно не было.

А смысл? Именно такова моя жизнь.

Я рухнул на спину, на кровать и выдохнул, глядя в потолок:

– Идет, Алан.

– Ух, и навалил я кирпичей, пока ты трубку не брал. Хорошо, что ответил. До созвона.

– До созвона, – эхом повторил я.

Закрыл лицо руками.

Совсем как в песне «It’s my life» у Бон Джови. Вот она, моя дерьмовая жизнь, вне правил и закона. У меня нет семьи, постоянных отношений с женщинами и бессонницы из-за моральных дилемм. Мне это не нужно, поскольку в одиночку мир не исправить.

На борту моего самолета нет клонированных стюардесс, плачущих младенцев и тех, кто радостно аплодирует после приземления. Те звуки, что долетают до меня сквозь запертую дверь, наоборот, выворачивают наизнанку.

В моем летном графике нет ни одного крупного международного аэропорта. И чаще всего я поднимаюсь в небо именно по ночам. Пусть я не был в космосе, но видел достаточно, чтобы убедиться – Бога нет. Иначе он давно взорвал бы к херам мой самолет прямым попаданием молнии или утопил бы в океане. Но я жив-здоров и регулярно поднимаюсь в небо, и я снова окажусь там уже следующей ночью. Так где же ты, Господи? Чем так занят?

Важное и единственное правило моей работы – быть глухим и слепым ко всему, что происходит за спиной. Я только пилот и мое дело – показания приборов. Я никогда не оборачиваюсь и не вслушиваюсь в то, что происходит в салоне.

Я никогда не открою, даже если в дверь кокпита будут колотить и умолять об этом.

Как и Алан, мой второй пилот. Именно он главный по связям с общественностью.

На земле хватает мужчин, готовых платить любые деньги за то, чтобы удовлетворить собственные извращенные вкусы высоко над землей, на борту частного самолета, до которого не дотягивается рука закона. И у них есть все основания так думать. Как и верить в свою безнаказанность.

Я не задерживаюсь на одном месте и не пользуюсь дважды одним и тем же паспортом. Новые имена, страны и женщины. И много денег на оффшорных счетах.

Разве для счастья нужно что-то еще?

Я потер кулаками саднящие глаза. Глянул на часы.

Прощай, крошка Элен. Третий мужчина в твоей жизни оказался редкостным мудаком. К сожалению, такое случается даже с хорошими девочками. И слава богу, что все не успело зайти слишком далеко.

Пусть тебе повезет с номером четыре. И спокойной ночи.

А мне пора возвращаться в Ад.

Глава 7

Все последующие дни после того первого утра, когда я проснулась одна в постели, прошли под девизом: «Какая же я дура!».

Именно эти слова я проорала в потолок, когда тем первым утром с трудом разлепила глаза. Ошибки не было. В постели я проснулась одна.

С одной стороны, Джеку Картеру повезло. Он слинял и не увидел, как магия утреннего будильника превращает полуночную Золушку в похмельное Чудовище.

Черт, нельзя было столько пить… И по многим на то причинам.

Я так старалась набраться перед сексом с Полем, что в итоге перестаралась и плохо помнила, как же все было с Джеком. По ощущениям, вроде хорошо, но конкретика не помешала бы… А ее в памяти не было.

Тогда я твердо решила, что просто не буду думать о вчерашнем. Не стану восстанавливать детали в голове, смаковать ощущения, вспоминать его руки и пальцы, чувствуя, как растекается по телу томительное возбуждение. К черту все! Было и прошло. Надо как он. Потрахался и ушел среди ночи, как ни в чем не бывало к себе. Проклятый кот, который гуляет сам по себе.

Что ж, именно таким и бывает секс без обязательств. Хотя это не отменяет того факта, что все равно я, дура наивная, думала, что со мной все будет иначе.

Такие мужчины не ждут твоего пробуждения у постели с капучино, аспирином и минералкой, глядя на тебя глазами преданного пса.

Да потому что такие мужчины просто не существуют, наверное.

Просто, думала я, поднимая с пола разорванное платье, мне ведь казалось… Да неважно, тут же одернула я себя. Джек ясно дал понять, как следует относиться к этой ночи. И таким дурехам, как я, остается только брать с такого, как он, пример.

А любимое платье отправилось в мусорную корзину. Как и моя самооценка.

Кое-как умылась, постоянно оглядываясь на полотенце в дыре под душевой кабинкой. Черт, нет, я не останусь в этом номере. Плевать, какие у меня отношения с тараканами были до этого случая, но пусть администрация ищет мне другой номер. Это прошлым вечером алкоголь придал мне храбрости, вчера я вообще на многое смотрела иначе. Я готова была смириться с чем угодно, лишь бы оказаться верхом на этом мужчине.

А сегодняшним утром надо двигаться дальше.

Для начала спущусь на завтрак, впихну в себя какой-нибудь еды и волью кофе, и все это время не буду думать ни о чем, что касалось бы Британии. Все равно с Тунисом скоро придется распрощаться и вернуться в город на Неве.

Да и с таким мужчиной, как Джек Картер, мне ничего и не светит, кроме случайного секса. Господи, и почему женщинам всегда хочется большего?

Кое-как причесалась, собрав непослушные сухие волосы в хвост. Вчера из-за Поля я так и не успела навестить парикмахера. Обязательно займусь этим сегодня. Не ждать же, когда мистер Картер снова снизойдет до меня.

Я даже накрасилась, хотя руки подрагивали. Вдруг столкнусь с ним в лифте? Вдруг он на самом деле просто выбежал за капучино и сэндвичами к моему пробуждению?

Маловероятно, конечно, но с похмелья особенно сильно хочется верить в сказку.

Стоило выйти из номера, как глупое сердце забилось чаще. Надо всего лишь пройти мимо его двери. Мимо. Не стучать, не будить, не пытаться выведать планы на сегодня. У каждого из нас своя жизнь и точка.

Из-за угла вывернула горничная с тележкой для уборки номеров. На моих глазах женщина приложила собственный ключ к считывателю и, подхватив новое постельное белье, вошла в номер Джека Картера.

Я забыла, как дышать.

Подавив накатившую тошноту, подошла ближе. Зачем-то даже остановилась, чтобы убедиться, что все действительно так, как это выглядит – Джек Картер съехал. Прямо ночью или ранним утром. Просто взял и уехал сразу после секса со мной, не сказав ни слова.

Не помню, как вызвала лифт, спустилась и пересекла холл. Очнулась только перед разделочной доской с большими багетами из-за недовольного покашливания за моей спиной. Я так и стояла с ножом в одной руке и багетом в другой, а позади меня уже топталась очередь из голодных туристов.

Нет, ну как он мог? Эгоист, сволочь и козел! Я и так не питала иллюзий на его счет, но как можно было просто взять и уехать?!

Я швырнула багет вместе с ножом обратно на доску и отправилась на рецепцию. Не пропадать же ярости даром. От души наорала на бедную девушку, высказав ей все, что я думала о тараканьем гнезде в номере. Заикаясь, она проверила на компьютере…

И предложила мне другой номер. На том же этаже. Надо ли говорить, что это был тот самый освобожденный Картером номер?

Я нервно расхохоталась и затрясла головой.

– Так вы согласны? Берете?

– Нет. Дайте другой.

– Но…

– Я сказала, другой. Мой этаж весь кишит тараканами. Этот номер слишком близко к моему!

Сомневаюсь, что только мой этаж нарушал санитарные нормы. Скорее всего, от тараканов тут нигде не деться, но пожалуйста, не укладывайте меня в постель Картера, только не это.

Всеми правдами и неправдами мне все-таки удалось добиться желаемого. Девушка обещала, что после выписки туристов в полдень я смогу заселиться в совершенно другой номер в противоположном крыле на третьем этаже.

– Отлично, – кивнула я, шмыгая носом. Подступающие слезы разъели тушь, и та уже щипала глаза. – Просто отлично!

Я устремилась в дамскую комнату на первом этаже, где меня и накрыло. Никогда не рыдала от злости на саму себя. Какая же я дремучая наивная дура, проклятье!

И знаешь, что еще, Джек? Это действительно было мое любимое платье, капитан, чтоб тебя черти драли, Картер!

У меня оставалось слишком много свободного времени, так что пора было начинать свой крестовый поход с новым лозунгом: «Выбрось из головы Джека, мать его, Картера».

Я посетила салон красоты и остановилась на самых продолжительных процедурах, какие у них только были. Увлажнение и маски для волос, красивые ногти на убийственно долгом маникюре, улучшенная форма бровей – еще час убитого времени.

И в довершение новая стрижка и укладка – ровно то, что так необходимо женщине, чтобы начать жизнь с нового листа.

По сути, я могла вернуться в Питер сразу по окончанию миссии, дел у меня больше не было. Но я задержалась в Тунисе ради Замиры, как мы и договаривались. Девочка сама попросила о встрече, незадолго до моего отъезда из лагеря. Ради нее я и осталась, а вовсе не потому, что ждала возвращения Картера.

Замира родилась в Ливане, но ее родители погибли, а других родственников отыскать не удалось. Так она очутилась в лагере для беженцев на границе.

Замира была храброй и умной девочкой. В свои тринадцать, несмотря на все то, что ей довелось пережить, она с оптимизмом смотрела в будущее. Подтянув недостающие школьные знания, я помогла ей с грантом и подготовкой, и уже этой осенью Замира должна была вернуться к учебе в одной из тунисских школ для девочек. Глядя на таких детей, как она, я чувствовала, что не зря живу на свете и работаю в не самых комфортных условиях. Я искренне привязалась к ней и хотела помочь, чем могла.

Я даже планировала взять Замиру с собой в салон на какую-нибудь простенькую процедуру вроде маникюра. Или стрижки. Она ведь тоже начинает жизнь с нуля, и девочке будет приятно, а мне – еще больше.

И может быть, я наконец-то перестану ждать звонка от одного мужчины, который и номер-то мой не знает… Но разве мозгу это объяснишь?

Еще в лагере мы условились о времени и месте встречи и сверили наши намерения, когда я садилась в автобус.

Но, когда настал тот самый день, я прождала три часа в кафе возле самого облюбованного туристами местечка, а Замира так и не пришла. После первого часа ожидания я сдалась и заказала горько-сладкий «Апероль Оранж», и прикончила третий, когда наконец-то решила расплатиться и уйти. Возможно, что-то случилось, и Замира просто приедет в столицу позже. В любом случае я не узнаю ничего нового, сидя в кафе. Личного телефона у девочки не было. И чтобы узнать, что тряслось, нужно идти в офис миссии.

И ведь я собиралась уточнить о расписании еще в тот день, когда заглянула к знакомой в миссию, но встреченный в коридорах Поль Анри спутал мне все карты и запудрил мозги. С ним-то мы и ушли вместе в итальянскую таверну на побережье, откуда после переместились ко мне в отель.

Столько было планов, а в итоге… ничего не вышло. Надеюсь, в Питере будет лучше. Отдохну, отвлекусь, в конце концов, у меня законный отпуск перед следующей осенней миссией. И надеюсь, мне придется уехать на край света, где не будет больше никаких Полей, Бодлера или наглых британцев.

Горячий воздух улиц пропитался за день ароматами специй из открытых кухонь забегаловок, где жарили мясо на тонких шпажках или куском, и килограммами резали свежий лук под вопли футбольных болельщиков, собравшихся прямо на кухне. Рядом с родителями, не отходя далеко, вдоль тротуаров босиком бегали дети, а ветер разносил терпкий запах горячего меда, жареных орехов и тонкого теста. Где-то готовили пахлаву.

Высоко над головой и крышами домов, оставляя за собой ровный белый след, парил самолет. Наверняка туристический, но кто знает, что за человек там сейчас за его штурвалом? Может быть, сам капитан Джек Картер. Я ведь так и не узнала, на какие авиалинии он работает, а мой несносный братец в очередной раз оказался прав. Этим пилотам только секс и нужен.

Офисное здание «Юнисефа» встретило меня тишиной и прохладой. Еще недавно здесь было многолюдно, а в очереди на КПП пришлось простоять почти час, прежде чем я попала внутрь.

Надеюсь, хотя бы сегодня я не встречу Поля. И дело даже не в том, что рядом с ним буду испытывать стеснение. Просто я очень хорошо запомнила его визг. Боюсь, что не смеяться, глядя на него, будет миссией невыполнимой.

Среди множества закрытых дверей я все-таки нашла ту, что была открыта. Туда-то мне и нужно.

– Бонжур, Жюстин! – поздоровалась я.

Это был мой минимум на французском, несмотря на полгода, проведенных в бывшей французской колонии, но язык Бодлера не давался. Видимо, это был знак свыше.

– О, Хэллен! – расцвела в улыбке секретарь и перешла на английский: – Рада тебя видеть! Какие новости? Когда домой?

– Уже скоро, Жюстин, спасибо. Все отлично, а у вас почему сегодня пусто? Куда все подевались?

– О, у нас на вечер важное мероприятие со спонсорами. Помнишь шейха Амани? Он обещал спонсировать нашу работу с беженцами этой осенью. Так что все отправились прихорашиваться перед банкетом, ты же понимаешь. Одна я осталась и хорошо, а то тебя бы не встретила. А ты чего такая невеселая?

– Да вот… Хотела встретиться с воспитанницей, но она так и не появилась. Скажи, рейс из лагеря на границе перенесли? Или отложили? Может быть, там что-то случилось и планы поменялись? Мне не обязательно знать все подробности, просто хочу убедиться, что у девочки все хорошо.

Жюстин быстро пробежалась пальцами по клавиатуре, прищурилась сквозь круглые очки с голубоватым отливом.

– Хм… Нет, все в силе, Хэллен. Автобус с детьми прибыл еще вчера рано утром. Никаких изменений я не вижу. Сколько твоей девочке?

Я нахмурилась.

– Почти четырнадцать.

Жюстин удовлетворенно кивнула.

– Я так и думала. Ну, что ты хочешь от подростка? Такое случается сплошь и рядом. Знаешь, сколько из них даже не приходят отметиться, хотя мы просим их сделать только это? Они считают себя взрослыми, думают, что сами могут справиться. И потом… Ты знаешь, в каких условиях они жили. Война изменила их. Эти дети считают, что они могут полагаться только на себя.

Я была в замешательстве.

– Замира не была похожа на остальных подростков, с которыми я работала. Мне казалось, она высоко ценит образование и шанс, который ей представился.

Жюстин развела руками и сказала:

– Ты не можешь точно знать мысли другого человека, Хэллен. И уж тем более подростка.

Я вспомнила свои неудачную ночь и еще более неудачное утро. Джек Картер хоть и не подросток, но это действительно так. Я бы все отдала, чтобы знать наперед мысли и планы этого мужчины, в этом Жюстин права.

– Что ж… – протянула, сбитая с толку, я. – Может быть… Просто Замира сама хотела со мной встретиться после переезда и не в ее характере так резко менять планы. Особенно которые касаются ее будущего.