До чего доводят азартные игры

Глава IV

Недавно я вылил ведро воды на просохшие доски палубного настила и, опустившись на колени, заметил стоящую рядом Леди. Она молчала, и я не посчитал нужным начать разговор. Насмотревшись на то, как я драю палубу, она спросила:

– Сколько ты уже у нас, парень?

– Полтора месяца.

Леди удовлетворительно промычала что-то и на минуту вновь замолкла. Я уже начал переживать – не узнала ли она, что я невольно подслушал их с сестрой разговор, когда она внезапно произнесла:

– Наверно, тебе уже пора приниматься за серьезную работенку.

Я похолодел и предпринял попытку возразить, но она, не слушая, позвала:

– Пойдем, покажу тебе кое-что.

Ослушаться я не мог, поэтому покорно встал и последовал за ней.

Она ждала меня у русленей фок-мачты.

– Залазь. Залазь, не бойся – мы подстрахуем. Поднимешь фор-марсель и тут же вниз. Ну же!

Я неуверенно, оглядываясь на нее, взялся за выбленки.

– Руками за ванты, ногами на выбленки.

Дождавшись, пока я все-таки повисну над морской пучиной, как гигантский паук, она прыгнула на внутреннюю сторону сетки, прямо передо мной.

– Теперь лезь.

Поджидая меня иногда, она полезла наверх. Мне ничего не оставалось, кроме как карабкаться за ней.

Чем выше мы поднимались, тем сильнее чувствовалась качка. Мне повезло, что она решила провести свой урок в слабый ветер. Вот мы уже миновали марс, перешли на фор-стень-ванты. Матросы, работающие на фок-мачте, уже давно стояли на пертах. Я бы был не против начать с самого нижнего паруса, фока, но Леди решила не размениваться на такую мелочь. Я должен бы благодарить, что она не отправила меня сразу на 6 снизу парус на барке – на трюмсель.

Всем телом припав к марсе-рее, я дрожащими руками стал развязывать горденя. Мне это удалось, и гордиться собой мне не помешало даже воспоминание о недавнем подвиге близнецов.

После этого Леди, однако, не удовлетворилась. Через пару дней она, со свойственной ей дружелюбной ненавязчивостью, таки заставила меня покорить второй марсель. Спасовать было нельзя. Затем, конечно, последовал брамсель, за ним – бом-брамсель… Скажем, таких нервных двух недель мне еще не доводилось пережить. Я потерял сон, предвкушая свое “последнее испытание” (благо, работой меня не нагружали). Но оно все не наступало. И как раз в тот момент, когда я расслабился, второй пом подошел ко мне со знакомым мне уже хитроватым выражением. Моя рука не касалась только трюмселя, и ей, всегда сопровождавшей меня, это было хорошо известно.

– Нет! – воспротивился я.

– Ты хочешь до скончания своих дней чистить картошку?

– Только до конца этого рейса.

– Отступишь в море – отступишь и на суше.

– Меня это не страшит.

– Ты уже был на бом-брамселе. Ведь было не страшно?

– Было!

Я вспомнил свой последний опыт и к горлу подкатила тошнота. Но Леди восприняла мой ответ немного по-другому и воскликнула:

– Ну вот видишь! Тебе осталось подняться еще на несколько футов, только и всего. Идем.

– Нет.

– Не пойдешь – пожалеешь.

– Обойдусь.

– Мы с ребятами будем рядом.

– Падать вы со мной не будете.

Она рассмеялась и, не церемонясь больше, потащила меня за собой. Я упирался как мог, но куда мне!

Благодаря ее тактике, марс я преодолел уже без проблем. Да и брамсель покорно сдался мне. Ванты становились все уже… Но застряв, как и в прошлый раз, на вершине фор-бом-брам-стень-вантах (уф-ф), я бросил взгляд вниз. Почти 160 футов отделяло меня от прочной, надежной палубы!.. Представив, во что я превращусь, если сорвусь отсюда, я судорожно вцепился в пеньковые тросы и зажмурился. Может быть, это характеризует меня как труса, но мне было не до этого.

– Эй, ты чего там? – крикнула карабкающаяся снизу Леди.

– Н-не могу дальше…

Я ждал, что она начнет уговаривать меня, но по тому, что меня закачало чуть сильнее, я понял, что она перешла на обратную сторону вант. Даже не желая знать, чего ради она это сделала, я стал молиться, чтобы меня каким-нибудь чудом спустило отсюда. По моему телу прошла очередная дрожь, и я услышал отчетливое:

– Лезь, а то сброшу.

Мне ничего не оставалось, кроме как перебороть себя и, перехватываясь онемевшими пальцами, не глядя ползти вверх. Когда моя рука нащупала пустоту, я одновременно и с ужасом и счастьем понял, что нахожусь на самом верху “Людоеда”. Выше уже только чайки. Я открыл глаза.

Первым, что я увидел после своего морального перерождения, была Леди. Никого, кроме нас, здесь не было. Ухватившись за протянутую руку, я перешел на перты и вцепился в рею перед собой, кажущуюся чрезвычайно короткой в сравнении со своими нижними собратьями.

Подняв взгляд, я тут же забыл о пережитом ужасе. На тысячи миль вокруг расстилалось бесконечное, безбрежное Море. Тихо колышущиеся волны, раскинувшийся от края до края небесный купол. Над невероятно далеким горизонтом нависли дымчатые облака, беспристрастные к человеческим страстям. Пенные барашки воды отражали готовящееся к заходу огромное солнце, ветер, набравший необычайную скорость и силу, гонял призрачные облака в лазурном небе. На такой высоте как нельзя отчетливо чувствовался солоноватый воздух. От раскинувшегося простора, от мощи бушующих стихий, захватывало дух. Словами не передать. Я, может, впервые в жизни, вдохнул полной грудью.

– Знаешь, – вдруг начала Леди, отойдя от топа фок-мачты, – кажется, никто не приближался к небу ближе нас.

Я с вновь замирающим сердцем смотрел, как она ходит туда-сюда по тонкой, качающейся балке без какой либо опоры.

– Может, залезешь? – пригласила она, перехватив мой взгляд.

Я отчаянно замотал головой.

– Нет, спасибо. Мне и отсюда все прекрасно видно.

Она запрокинула голову назад и звонко расхохоталась, обнажив все не самые белые зубы. Ветер развивал ее темные волосы, обдувал слишком широкую на поясе рубаху. Очертания ее были подернуты светом.

– Забрался аж до сюда, заберешься и чуть-чуть выше. Давай!

– Зачем так рисковать?! – вскричал я.

– Мы рискуем каждую секунду своего бытия, парень. Но если делаешь что-то постоянно, перестаешь об этом думать. Рискуешь ты только когда делаешь это впервые. – Подумав, она добавила: – Если бы не риск, нас бы тут не было.

– Надо обладать полным бесстрашием, чтобы делать это.

– О, нет. Все чего-нибудь страшатся. Для этого нужно только доверие. – В ответ на мой недоуменный взгляд она прибавила: – Доверие себе. А “Людоед” – это такой же живой организм, как мы с тобой. Просто надо знать, на что ты способен.

Приободренный ее словами, я поднялся на рею и прижался к топу фор-трюм-стеньги.

– А чтобы это узнать, однажды все-таки надо рискнуть.

Дальше случилось то, чего я совсем не ожидал. Леди с силой толкнула меня в грудь, и я полетел вниз. Собственный крик застыл у меня в ушах. Во время секундного зависания в воздухе мою спину сковал холод. Последним усилием я выкинул руки вперед и вцепился в перты. Сильный рывок – и я повис над бездной глубиной в 160 футов.

– Ты чуть не убила меня! – закричал я не своим голосом.

Вместо оправдания или завершения своего коварного плана Леди взяла в руки какую-то веревку и привычным движением начала выбирать. К своему удивлению, я, не прибегая к собственным силам, стал медленно подниматься вверх. Бросив мне трос, которым она меня вытянула, она сказала:

– Если бы хотела, сделала бы это без раскиданных по палубе мозгов.

Я проследил взглядом веревку, и увидел, что она крепко опутывает мою талию. Другой ее конец был закреплен под клотиком. Видимо, она привязала меня, когда я с закрытыми глазами застрял на вантах.

Пропустив все мои бормотания, Леди отвязала меня и стала спускаться. Я полез за ней на палубу, напоследок окинув взглядом безрассудный простор.

С этого дня я начал работать с парусами наравне со всеми матросами. Страх упасть постепенно исчезает.

Однажды, когда мы собирались встать на рейд чтобы запастись пресной водой, спустился туман. Удивительное чувство – кожей ощущать влажный воздух, будто не пропускающий звук. Слышно было только скрип блоков, мачт и рей, словно дыхание “Людоеда”. Матросы ходили по палубе в бессознательном благоговении. Я, проникнувшись необычной атмосферой, расслабился, пока со шканцев не прозвучала команда:

– Приготовиться к столкновению!

– В чем дело, капитан? – спросила Леди.

– Мы несемся прямо на сушу, – раздраженно ответил капитан Филлипс, складывая подзорную трубу.

Матросы ахнули и посмотрели вперед. Из-за тумана нам не удалось различить землю, и это только посеяло еще больше паники.

– Прикажешь убрать паруса, капитан? – взволнованно предложила Леди.

– Уже поздно. Столкновения не избежать.

– Но ведь можно хотя бы попробовать!

Капитан Филлипс повернулся к ней.

– Попробуй, – с явной насмешкой предложил он.

“Людоед” несся вперед со всей своей впечатляющей скоростью прямо на незамеченный берег. Похолодев, я осознал, что столкновение действительно неизбежно. Матросы подняли шум и сумятицу. Леди, отойдя от капитана, нашла сестру.

– Встань за штурвал. Руль на бакборт.

Ирен, не спрашивая, что случилось, поспешила на квартердек.

Леди окликнула ребят:

– Ну-ка, парни, быстренько встали все на брасы! Правые травим, левые выбираем. Право-лево различаем же еще?

По команде прошел смешок, немного их успокоивший. Они проворно обрасопили реи. Ирен быстро перебирала руками спицы штурвала. Свежий ветер, дующий бакштаг, наполнил паруса. Массивное многотонное судно неторопливо изменило курс, но слишком поздно. Внезапно, у нашего борта из тумана вынырнул скалистый берег. Раздался сильный толчок, парни свалились с ног. Бурун хлобыстнул по корпусу барка, перелетел через фальшборт и упал на палубу. Леди схватила выскользнувший из блоков брас и, быстро привязав его к нагелю, крикнула:

– Крепите, живее!

“Людоед”, со стоном пройдясь корпусом по камням, наконец откатился назад и миновал землю. Опасность оказалась позади. Пока экипаж собирался и поднимался с ног, Леди перегнулась через борт, чтобы оценить повреждения. Обшивку немного поцарапало, но мы обошлись малым. Она выдохнула и поздравила команду.

– Отличная работа, Регресар, – сухо похвалил капитан.

Мы встали на якорь в бухте этого небольшого диковатого островка. Признаюсь, для меня было большим облегчением наконец ступить на твердую землю. Но ребятам из команды мало было полежать и отдохнуть на песчаном берегу. Набрав несколько анкерков воды из впадающего в океан ручья, в ожидании, когда вернется единственная оставшаяся лодка, они устроили борьбу. Меня тоже втянули, но я быстро выбыл. Гораздо дольше держалась, разумеется, Леди – кто же еще.

В последний раз схватились Леди и Скотт. В сравнении с кабаном-Скоттом она, невысокая и худощавая, казалась девчонкой. Но не сила служила орудием в завязанной возне, а хватка.

Скотт бросался вперед, а Леди каждый раз быстро уворачивалась. Наконец она, воспользовавшись его неустойчивым положением, правой рукой обхватила его и молниеносным рывком перекинула через себя. Леди, если в этом эпизоде ее можно так называть, давала команды своим мышцам и выполняла их гораздо быстрее, чем это мог бы делать экипаж любой боевой лайбы. Оттого, наверное, и ее дерганность: ее конечности подчинялись любым, самым малейшим, импульсам. Там, где проигрывает сила, выиграла хватка и реакция. Вероятно, и выражения на ее лице сменялись так быстро по той же причине.

Под восторженное улюлюканье толпы она, вся в пыли, вскочила на ноги и, издав азартный выкрик, вскинула кулаки вверх.

– Кто-нибудь еще, а, парни?

Желающих не было. У побежденных отпало желание пробовать еще, а те, кто еще не пытал своих сил, насмотрелись на проигрыши других. Самодовольно усмехнувшись, Леди уже было отряхнула робу, когда кто-то громко заметил:

– Старпом идет!

Обернувшись в сторону подошедшего вельбота, Крис предложил:

– А может, она?..

Все быстро подхватили эту идею. Поняв, о чем они, Леди еле заметно побледнела. Но когда старпом приблизился, ее сестра бесстрастно спросила:

– Давай с нами, Ирен.

– Мы сюда не баловаться приехали, – нахмурилась та в ответ, окинув взглядом всю сцену.

Среди матросов поднялся особенный гул: когда кто-то определенно шумит, но понять, кто именно, невозможно.

– Ну же, Ренчик! Люди требуют зрелищ, – ухмыльнулась Леди, разводя руками, будто приглашая.

Не знаю, детское ли прозвище заставило ее, или что-нибудь другое, но старпом молча встал напротив сестры. Никто не сомневался в том, кто ляжет. В Ирен все-таки гораздо больше женственного, чем, что иронично, в Леди, да физически работала она намного меньше.

Не дождавшись атаки, Леди бросилась вперед. В этот миг Ирен шустро отскочила и, своей левой рукой вывернув ее правую, пнула ее под колено. Леди плашмя упала на спину. Кто-то ахнул. Ирен спокойно выпрямилась и, слегка улыбнувшись, протянула руку. Скривившиеся от боли губы Леди изогнулись в улыбке и она ухватилась за ладонь Ирен.

Старпом собрался уходить, но Леди, потирая спину, остановила ее:

– Ты куда? Победивший остается до следующего раза.

– Это работает только с тобой. Каждый раз, – насмешливо ответила Ирен и напомнила парням: – Загружайте остальное, пожалуйста.

Ошалевшие матросы принялись выполнять приказ. Скоро мы все уже были на борту “Людоеда”.

Глава V

Спустя неделю после этого нас налетевшим пассатом отнесло к северному Багису. Заходить в гавань мы не собирались, но мы живем в беспокойное время. Подзатянувшийся северо-южный конфликт не влиял на мою жизнь, пока я не вышел в море, где столкновений было гораздо больше. Поэтому к нам неизбежно должно было подойти таможенное судно. Так и произошло.

Леди с матросами болталась на снастях фок-мачты. Я сидел у пяртнерса той же мачты и слушал.

– … И сказали, мол, приходи, посмотрим, если рана осталась, значит это ты. Только вот они не знали что мы близнецы… Пошла Ирен, представилась. Все и поверили, оправдали.

– Таможенные! – взбудоражено крикнул Лис.

Второй пом осекся и выпрямился, направив взгляд на подходящий паташ. Леди молча спрыгнула, бегом направилась к юту и чуть не столкнулась с сестрой.

– Я пойду расскажу капитану, – сказала Ирен, но Леди остановила ее.

– Не буди его… – полушепотом попросила она и уже громче добавила: – Сами разберемся.

Не слушая ее возражений, второй пом уверенно приказал брасопить паруса. “Людоед” быстро лег в дрейф.

– Дай-ка сюда. – Леди стянула со старпома треуголку с камзолом, с себя – повязку, и обулась. Удивительно быстро она стала похожа на Ирен. Выдавала только широкая ухмылка.

– Иди посторожи капитана, – приказала она Дилану.

Таможенник, поднявшийся на борт минуту спустя, не заметил этих приготовлений.

– Добрый день, капитан, – с улыбкой до ушей поздоровалась Леди.

– Добрый, – сухо ответил маленький человек с пенсне на носу. – Где ваш капитан?

– Перед вами, вместе с ее верным старпомом. – Леди обняла глядящую немного с неприязнью Ирен за плечи.

– Неужели? – Человечек окинул одинаковых помощников недоверчивым взглядом.

– Вы не верите? Ну-ка, ребятки, кто тут капитан?

Со всех углов донеслось единогласное подтверждение ее словам. Я поразился тому, насколько парни любят Леди.

– Что ж, – все еще с небольшим подозрением в голосе протянул человечек. – Раз так, вы не против, если мы проверим ваш трюм? Чистая формальность, вы же понимаете…

Леди громко фыркнула.

– Проверяйте, сколько в вас влезет, господин таможенник. Нам скрывать нечего.

Я всегда замечал, что эта фраза ничего хорошего за собой не влечет.

Таможенник в сопровождении двух солдат подошел к трюму. Леди услужливо открыла люк и в знак своих добрых намерений пошла первая. Они стали медленно спускаться, не заметив пристроившейся сзади Ирен. Люк захлопнулся и мы услышали шум, быстро утихший. В мою душу проник страх, но скоро оба помощника вышли. Леди казалась немного взмыленной, но в ее случае это ни о чем не говорило.

– Господа таможенники решили немного погостить у нас, – объявила она, вызвав смех у матросов.

Мы принайтовили паташ к борту. Я ничего не понимал. Неужели на борту “Людоеда” находятся пленные? Или еще хуже… Барк поймал нужный ветер и мы отправились дальше, волоча за собой осиротевший паташ.

Снедаемый страхом, я решил обратиться к ней напрямую. Леди сидела на русленях, кажется, дремля. Я, не зная, как к ней обратиться (я никогда не звал ее “Леди” в лицо), тронул ее за плечо. Она вздрогнула, чуть не выпав за борт, но вовремя уцепилась за ванты.

– Господи Боже, парень, ты хоть предупреждай, если решил убить…

– Прости.

– Что случилось? – Она спрыгнула на шкафут и поравнялась со мной.

– Зачем вы задержали таможню? – спросил я.

Сначала она недоуменно изогнула брови, а затем невесело рассмеялась.

– Не бойся, им ничего не будет. Видишь вот эту их скорлупку на ахтертове…

– И зачем она нам, Регресар? – спросил материализовавшийся за нашими спинами капитан.

Я отшатнулся. Леди, как мангуст, отпрыгнула на ярд вперед, обернувшись на лету.

– Ты полагала, я ничего не замечу?

– Конечно, нет, капитан, – заверила она, пятясь.

– И как ты намерена это объяснить?

– Очень просто, капитан. Ты сам удивишься, насколько. Мы подобрали в море рыбаков, их течением унесло слишком далеко.

– Да ну? И не посчитали нужным сообщить мне?

– Зачем, капитан? Скоро покажется земля, и мы их высадим.

– Раз ты решаешь все сама, может быть, ты станешь капитаном?

Немного замешкавшись, Леди отрицательно покачала головой и опустила глаза.

– Я так и думал.

Они замолчали. Я стоял возле них, боясь пошевелиться. С марса до нас донесся крик.

– Вон и твоя земля, Регресар, – заметил он и ушел на ют.

Буркнув что-то, Леди направилась к трюму. Перед самым началом вечерней вахты люк открыли и выволокли оттуда полумертвых от страха и усталости солдат и таможенника. Под надзором Леди их посадили в паташ, снабдили едой и водой и оставили. “Скорлупка” стала медленно уменьшаться в размерах и терять очертания.

Зачем все это было сделано, я так и не понял. Из осторожности или экипажу было что скрывать, меня это мало волновало. Гораздо важнее было то, что мы, с Леди во главе, опасно балансировали на грани закона.

Утро только багровело на горизонте, когда нас разбудил боцманский свисток. Я неохотно, потягиваясь, вышел из кубрика и, сжевав привычный паек, взялся за работу.

– Свежий ветер! Браса фока-рей, спустить бизань и марселя, – механически раздавал команды второй пом. – Подсуетимся, представим что играем в “горячую палубу”.

Дверь “адмиральской” каюты открылась и я почтительно отошел, пропуская капитана. Он прислонился к переборке юта и до меня донесся его еле слышный шепот:

– Смотри, история повторяется. – Горько усмехнувшись, капитан рассеянно провел ладонью по лицу и прикрыл глаза. – Прости меня…

Капитан встряхнулся и пригладил волосы руками. Какое-то время он пронаблюдал за Леди и, дождавшись, пока все команды будут выполнены, обратился ко мне:

– Парень, приведи-ка сюда второго помощника.

Я повиновался. Леди, выслушав меня, нахмурилась, но подошла. Обернувшись на нее, я заметил, что прежнее хмурое выражение исчезло с ее лица и вместо него нарисовалось привычное задорно-веселое.

– Утро доброе, капитан, – лучезарно улыбнувшись, поздоровалась она. – Чему обязана?

Капитан махнул головой в сторону своей каюты.

– Зайдем?

Тревога промелькнула в единственном открытом глазу Леди. Незаметно оглядевшись, она быстро ответила:

– О чем разговор, капитан, только найду парню занятие, чтоб не скучал…

– Не трудись, он идет с нами.

Удивленный, я пропустил вперед недовольную Леди и зашел в мозговое отделение судна.

Капитан прошел за свой стол и достал три сигары.

– Не желаете?

Я отказался, а Леди с наслаждением затянулась. Сигары были дорогие и явно хорошие.

– А ты галантный мужчина, капитан, – пошутила она, выпуская клуб дыма.

Капитан отошел в сторону. Я опустил взгляд на пустой капитанский стол. Помимо инструментов, секстанта и прочего, на нем лежала потрепанная треуголка.

– Прошу прощения за дурной тон, Меткалф. Увы, шляпу со стола я убрать не могу.

Вздрогнув, я поднял глаза. “Галантный мужчина” стоял перед стойкой спиной к нам. Нервно жуя кончик сигары, он открыл дверцу стойки. В ней оказались две сабли и пистолет.

– Это память о моем брате, – спокойно добавил он, оборачиваясь с пистолетом в руке.

Леди уважительно склонила голову.

– Ты стреляла когда-нибудь, Регресар?

Леди, поперхнувшись, кашлянула от неожиданности, немного посерев.

– Ну, было дело…

– Я тоже. Не совсем обычный опыт для китобоя, как считаешь? – Капитан перебросил пистолет из правой руки в левую.

– В кочевой жизни чего только не бывает, ка…

– Он умер?

– Кто?

– Тот, в кого ты стреляла?

Особо присматриваться не пришлось, чтобы понять, что Леди растерялась.

– Неа, – наигранно усмехнулась она, выпутываясь. – Может, конечно, его потом Желтый Джек срубил, но это, как говорится, уже совсем другая история.

Не дождавшись, пока она договорит, капитан резко наставил на Леди пистолет. Раздался щелчок. Мы синхронно отпрянули. Уронив сигару, Леди опустила взгляд и бессознательно провела рукой по животу. Ничего не случилось.

– Он не заряжен, – засмеялся капитан.

– Какого черта?..

– Он не заряжен? Видишь ли, Регресар, несколько лет назад я дал себе клятву не стрелять больше. Но, боюсь, мне эту клятву сдержать не удастся. – Капитан насыпал порох на полку.

Отскочив, Леди споткнулась и, схватившись за стол, упала на переборку. Теперь она выпрямилась, устремив на капитана прямой полный ненависти взгляд. Капитан Филлипс ответил тем же. Несколько секунд они стояли молча. Я забыл, как дышать.

– Тебе есть, что сказать мне, Регресар?

– Было бы желание, капитан, а клятву всегда сдержать можно.

– Это уже зависит только от тебя.

Капитан положил пистолет обратно в стойку. Я выдохнул.

– Чем выше поднимешься, Регресар, тем ниже упадешь.

– Наоборот это тоже работает, – оскалившись, произнесла Леди.

– Может, ты и права.

Снаружи прогремело глухое известие:

– Северяне!

Капитан положил Леди руку на плечо и, бросив:

– Поговорим еще, – бегом направился на палубу.

Я собрался последовать за ним, но второй пом остановил меня.

– Команде не обязательно знать о том, что тут было, хорошо?

Получив от меня тихое согласие, она бросилась на опердек.

Перегнувшись через планширь, я увидел за нами четырехмачтовый корабль. В его намерениях сомневаться не приходилось.

Все паруса были подняты. “Людоед” быстро понесся вперед, оставляя пену кильватерной струи за собой. Четырехмачтовый корабль северян был медленнее нас, но это он компенсировал наличием носовых орудий. Вдалеке раздался глухой залп, постепенно переросший в оглушительный свист летящих снарядов. Книппели врезались в бизань-мачту. Бизань безжизненно повисла на гафеле. “Людоед” незаметно сбавил скорость.