Одна в чужой стране

В общем, я отдыхала в отеле, просто без комнаты. Не скажу, что от меня совсем не было пользы. На ломанном немецком, который там не знал никто, я решала вопросы правильных и педантичных немцев. Когда не было администратора, знающего русский, помогала разобраться с претензиями постояльцев, а иногда просто болтала со скучающими земляками. Но большую часть времени сидела на пляже, на ресепшене или на мягком диванчике в лобби, где хорошо ловил интернет.

Через две недели мне стало скучно, потому что я чувствовала себя бесполезной. Но тёплое море, ласковое солнце и нежные руки Кемаля помогали отогнать все плохие мысли и забыть обо всём на свете. Я просто наслаждалась моментом.

Солнце… Неужели его бывает так много!? Может, поэтому люди в Турции такие улыбчивые.

Родители Кемаля пробыли с нами две недели. Они хотели присутствовать на нашей росписи, но свободных мест на ближайшие даты не оказалось. Мы записались только через месяц. Нам обещали перезвонить, если раньше появится окошко. Но не звонили.

– Родители поедут домой. У папы сердце больное, а тут слишком жарко, – сказал Кемаль.

– Ясно.

Жарко… Действительно жарко. Как-то у Кемаля был выходной, мы гуляли по городу и парку. Присели на лавочке в тени пальм, чтоб отдохнуть и… Уснули. Сидя в обнимку, склонившись головой друг к другу. В полдень, когда на солнце градусов пятьдесят. Мы просто отключились на несколько минут. С кем не бывает!? Романтика.

Родители уехали, а вскоре нам позвонили из ЗАГСа подтвердить дату свадьбы.

Глава 2. Ох, эти бумажки

Все необходимые документы мы собрали заранее, я привезла целое досье о своей жизни с переводами и печатями. Единственное, что попросили сделать в Турции – это сдать кровь.

Наступил долгожданный день Х.

Держась за руки, влюбленные и довольные, мы шли по улице. Я – в белом летнем платье, Кемаль – в белой рубашке. Было так легко на душе и даже не верилось, что пожениться – это так просто, словно съесть мороженое или сходить в магазин.

Несколько друзей Кемаля ждали нас у ЗАГСа. Шутя и улыбаясь, мы поставили подписи и объединили сердца. Кемаль наступил мне на ногу, то есть на мою белую лаковую туфельку, а я смотрела на него с непониманием. Оказалось, это турецкая примета: кто первый наступит – тот в семье главный.

У нас не было сотни гостей и пышного торжества, но мы были так счастливы.

Первым, что я увидела, когда мы вышли на улицу были апельсины. Точнее небольшое уличное кафе, продающее свежевыжатый сок. Мы присели за столик и заказали по стаканчику оранжевого освежающего напитка.

Вдруг наш свидетель спросил:

– А почему кольца не надели? Или не покупали?

Мы с мужем переглянулись и взорвались смехом.

– Покупали.

Накануне мы долго спорили нужны они или нет. Я настаивала, что кольца нужны, а Кемаль считал, что необязательно, можно и позже купить. В Турции, оказывается, кольца обычно надевают во время помолвки, а на самой свадьбе этому уже внимания не уделяют. Кольца мы выбирали полдня, пока не остановились на самых простых с гравировкой имен внутри. И забыли! В загсе не напомнили, мы и упустили этот момент. Так, мы обменялись кольцами на фоне апельсинов.

Друзья разбежались по работам, а мы отправились в кафе на кальян. Официант подошел и, глядя на меня, протянул меню, где была цена в сорок евро. У меня глаза округлились. Но, когда Кемаль заговорил на турецком, официант быстро забрал меню и назвал цену намного меньше.

Летели дни. Вечерами мы гуляли по ночному городу, ели суп или просто мечтали на своем уютном балконном диванчике, глядя на звёзды. В Турции очень популярны ночные кафе, где подают суп, а так как работа Кемаля заканчивалась поздно мы шли "на суп".

Моя виза подходила к концу, нужно было оформлять вид на жительство. И здесь начались проблемы…

Выяснилось, что квартиру Кемаль снимал неофициально и числился там, где живут родители. А, как жена Кемаля, я должна была стать на учет по месту регистрации мужа, да и находиться нужно было там. Предполагались проверки по соседям: фиктивный брак или нет. Можно было снять квартиру, но в разгар сезона это было из разряда фантастики. И очень дорого. Еще неделю мы решили потянуть в отеле, а потом ехать к его родителям, в маленький провинциальный турецкий городок, где есть море, но нет туристов.

Оказалось, не так просто с документами и правилами. К тому же все бумажки требовали денег. А три года до получения гражданства я не имела права работать. Только неофициально, если кто-то возьмёт. Казалось, это замкнутый круг.  В туристической зоне находиться не получалось, а там, где местные, никто меня точно не взял бы на работу без знания турецкого языка. Почему-то я не подумала про эти моменты до переезда. Выхода не было. Возвращение в Аланию и работу на курорте мы решили отложить на следующее лето.

Глава 3. Свадьба

Маленький город встретил нас тепло. Шумная центральная улица, пахнущая выпечкой и кебабом, просторная немноголюдная набережная и четырехкомнатная квартира.

Родители Кемаля очень обрадовались нашему приезду.

– Насылсын кызым, – бросилась целовать меня мама Кемаля.

– Ийи, – ответила я, вежливо улыбаясь и подставляя щеки.

Я уже идеально отточила ответ «хорошо», поэтому на мамино «как дела, дочка?», ответила машинально.

Родители выделили нам комнатку с двумя диванами, а сразу на следующий день скомандовали ехать выбирать мебель в нашу спальню.

Я достала из чемодана первое платье, которое попалось. Бинго. Яркое, полосатое, на бретелях, которое я так любила носить в Алании.

– Это платье слишком открытое, надень, пожалуйста, что-нибудь прикрывающее плечи. Тут не ходят так, – попросил Кемаль.

– Я что должна носить теперь юбки в пол? Этого не будет, сразу предупреждаю.

– Нет-нет. Что ты! Платье до колена, футболка с коротким рукавом и джинсы вполне подойдут. Слишком короткое, облегающее и открывающее грудь здесь неприлично, понимаешь?

Я колебалась.

– Ну пожалуйста, – умоляюще смотрел Кемаль. – Одень свое коричневое платье, например. Оно тебе так идет.

Хитрец! Я улыбнулась, а он уже обхватил меня за талию, приблизился к моим губам и томно нашёптывал «пожалуйста, пожалуйста». Я растаяла и ответила «тамам», то есть «хорошо», а любимый наградил меня нежным поцелуем.

В магазине мне было неловко: я, как нахлебница, свалилась родителям Кемаля на голову и вынуждала их тратиться. Чтоб не растягивать неудобную ситуацию, в первом же магазине я выбрала недорогую белую спальню: шкаф, кровать, комод и две тумбочки. Разумеется, я говорила, что кровати и шкафа нам будет достаточно, но родители напрочь отказывались: в Турции принято покупать сразу гарнитуром. Вот только вещи принято покупать обеим сторонам молодоженов, а получалось, что все на плечах его родителей.

Позже, когда мы оказались наедине в нашей комнате, я тихонько поинтересовалась у мужа:

– Кемаль, может, квартиру снимем и будет жить отдельно?

– Нам денег не хватит. Ты работать не сможешь пока, а моей зарплаты, боюсь, нам будет мало. Да и мне работу сначала надо найти. За что жить? Давай полгода потерпим, а там все равно в Аланию уедем работать.

– Ладно, – вздохнула я.

Больше всех этой ситуации радовалась мама Кемаля. То ли потому, что любимый сын теперь будет жить рядом, хотя бы временно, то ли потому, что она представляла маленьких внуков.

Родители Кемаля приняли меня очень хорошо, можно сказать, как родную дочь. Когда я ехала в Турцию немного боялась, что они будут против иностранки и не мусульманки. Но отец ему сказал, что мусульманин имеет право жениться на христианке. Вообще в Турции вопрос религии больше лежит на мужчинах: они ходят в мечеть, а женщины могут молиться и дома. Папа Кемаля, как глава семьи, раздобыл несколько книг про мусульманство на русском языке, подарил мне и его совесть была чиста, а тема закрыта. Кемалю же было абсолютно всё равно. Он привык к курортам, европейцам и придерживался современных взглядов.

Я была скромной, не устраивала скандалов, не вела себя вульгарно, старалась быть вежливой, поэтому и ко мне относились с уважением и симпатией.

Через неделю папа Кемаля пришел с новостью, что арендовал зал для свадьбы и заказал пригласительные. Меня это немного удивило.

– Не нужно ничего, – говорила я, размахивая свидетельством о браке. Мол, поженились уже, не нужно тратить деньги.

– Надо, – уперлись родители мужа.