Шакалы вышли на охоту
Он кинул мне кошелек и вздохнул.
– Ну и пять, у тебя есть алиби. В тот самый день, когда нам позвонили и рассказали про выстрел, ты был со мной.
Я с облегчением сел.
– Но мотив есть, этого не отнимешь. Если только твоя теория о мсте верна. Но если мотив есть у тебя, он может быть у кого-то еще. У кого?
Я задумался. Кто же был еще? Вдруг меня осенило.
Грабителей было двое. А нас трое. Женщина, которая всегда была рядом.
– Кажется, я знаю.
– Кто?
– Не могу сказать точно. Я должен сначала узнать, – мрачно сказал я и встал.
– Никаких “сначала”! Это опасно.
– Да нормально все будет. Если через 3 часа не дам о себе знать, присылай своих людей на квартиру к Марешам.
Несмотря на его ярые протесты, я таки вышел из здания и сел в машину.
Я оставил машину и быстрым шагом направился к подъезду. В домофоне мне не ответили, пришлось ждать, пока кто-нибудь не зайдет.
Дверь не открылась, сколько бы я не барабанил. Тогда я приник к двери и сказал:
– Лекс, это я, Рауль.
Я бессознательно нажал на ручку и дверь поддалась.
В прихожей никого не было. Я обратил внимание на непривычную пустоту на полках и стенах. И на кроссовки, стоящие в углу. Я тихонько взял их и посмотрел на замаранную глиной подошву. “Cheetah”. Но это еще ничего не значило, это довольно популярный бренд. Я неуверенно позвал:
– Алекса? Дверь была открыта, и я…
Я направился в комнату, откуда доносились какие-то звуки.
Услышав шаги, Алекса испуганно обернулась. Она стояла, нагнувшись над забитым чемоданом.
– Э-э… привет. Прости, что вошел так беспардонно, я просто… Я стучал…
– Привет, Рауль. Чего хотел?
В ее голосе слышалось нетерпение и раздражение.
– Я не смог тебе позвонить – оставил трубку в офисе. Я по поводу твоего брата. Его задержали и собираются судить. Ты куда-то собираешься? Я не помешал?
– Нет, нет.
Она не показала волнения. Алекса достала телефон и начала спокойно набирать кого-то.
– Ты кому? – с максимальной небрежностью поинтересовался я.
Она подняла взгляд и внимательно посмотрела на меня.
– И все-таки, вы, мужчины, не умеете врать. Почему ты здесь на самом деле?
– Что?..
– Вы, когда врете, смотрите в сторону и чешете нос, – улыбнувшись, заметила Алекса.
– Мы?
– Ты и твой брат.
Я неловко улыбнулся и попытался перевести тему.
– Он часто тебе врал, да?
– За почти 20 лет трудно ни разу не соврать.
– 20? Но… но он же пропал…
– Для тебя, вашей семьи и окружающего мира, но не для меня.
Я с недоумением посмотрел на нее. Алекса невозмутимо стояла, засунув руки в карманы обтягивающих штанов, в топике и короткой куртке.
– Что?
– Убежав из дома, он пришел ко мне. И знаешь, что он сказал?
Я не мог ничего из себя выдавить.
– Он сказал, – она подошла ко мне и на ухо зашептала: – “Мы встретимся, когда шакалы выйдут на охоту”.
Я молчал.
– Да, малыш, я все это время знала, где он. Мы помогли ему. Он жил в какой-то заброшке, а ночью приходил ко мне за едой. Мы с братьями помогли ему найти подработку, а потом и работу. Через братьев он познакомился с подпольными боями. Он жил, как нормальный человек, Рауль, как ты и надеялся. Ты так похож на него…
Вдруг она толкнула меня на стул и села мне на колени. Когда меня отправляли искать кого-нибудь в клубе или на открытой вечеринке, многие девушки строили мне глазки, чтобы я не арестовал их. Это никогда не срабатывало, но Алекса – другое дело. Когда она поцеловала меня, первым порывом я сжал ее в объятиях. В тот момент я забыл обо всем – о предыдущем разговоре, о том, кем она может оказаться, о том, почему я здесь. Помешало мне только одно, то, что мешало мне долгие годы – мой брат. Я оттолкнул ее.
– Любила она его, – ехидно прохрипел я, стирая ее помаду.
Щелчок. В следующую секунду я смотрел на дуло своего “кида”. Незнамо зачем, я провел рукой по карману, где он был.
– Возвращаясь к теме, – свободной рукой она закурила, – почему ты тут?
Она взвела курок. Я убедился, что предохранитель снят, и она может выстрелить.
– А, точно. Ты думаешь, что Шакал – это я. Неудивительно, ты ведь уже и сам себе не веришь. Еще немного, и ты заподозришь Дюка. Ну а что, звучит резонно, правда? И алиби у него нет.
Она засмеялась. А я мог только смотреть на нее, надеясь, что она врет, или шутит, или обкурилась, что угодно.
– Ты думаешь, что я ограбила этих жалких существ. Более того, ты думаешь, что я убила твоего брата. Но я этого не делала. И никто не делал. Я не любила его, Рауль. Я люблю его. И именно поэтому делаю это сейчас.
Сначала я не понял. Потом у меня перед глазами встал вид утопленника. С чего я взял, что это был он? У меня по телу пробежала дрожь, когда хлопнула входная дверь.
Не успел я обернуться, как в шею мне что-то воткнулось. Быстро теряя сознание, я попытался вытащить шприц. Последним, что я запомнил, была рука, подхватившая меня, и слова:
– Тише, братишка.
Глава VIII
… Колесо наехало на кочку, мы подскочили, я приложился лбом о крышку багажника и очнулся окончательно. В спину мне врезались браслеты наручников, которые, я знал, до этого висели у меня на поясе. Дорога нам, вероятно, предстояла долгая, поэтому у меня появилось предостаточно времени подумать, какой же я идиот. Правда все это время была у меня прямо под носом, а я ее не видел.
По моим подсчетам, мы проехали больше 50 километров. Голова все еще гудела, когда багажник открылся. Глаза слепил непривычно яркий свет, чьи-то пальцы схватили меня за ткань формы на груди и за штанину и выволокли наружу. Меня поставили на ватные ноги, придерживая за спину. У меня все расплывалось в глазах, я не видел, куда иду. Да и мне было все равно.
Потом снова потемнело, за нами хлопнула дверь. Меня наконец отпустили, и я грохнулся на стул. Я ощупал наручники на запястьях, пытаясь сделать так, чтобы пазы встали и я смог их сломать.
– Умоляю, не заставляй меня строить из себя киношного гангстера и приматывать тебя к стулу изолентой.
Я моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд.
Все вокруг начало постепенно приобретать очертания. Мы были в заброшке: окна без стекол, ляпистые граффити на стенах, сантиметровый слой пыли и грязи, пустые бутылки и окурки сигарет. В углу стоял старый шкаф, который был тут ни к селу ни к городу. Прямо передо мной лежали раскрытые сумки, в которые периодически бросал что-то ходящий по комнате человек.
Я без злости и страха наблюдал за братом. Он сильно изменился. Я вдруг обнаружил, что он стал сильно похож на тех подозрительных парней из подворотен. Та же сутулая крепкая фигура, черная одежда, мешки под глазами, желтые и поломанные зубы и татуировки на весь рукав. Но все-таки это был мой брат. Его вульгарная, притягательная для “хороших девочек” красота пошла на убыль, но это был он. Его выдавали размашистые движения и привычка запускать руку в волосы и озадаченно почесывать за ухом. Я неосознанно отметил про себя, что наконец перерос его. С потерянным видом ища что-то, он обернулся. Вопросительно разведенные руки опустились, он отвел взгляд, чтобы скрыть улыбку. Он всегда так делал.
– Ты так вырос, братишка.
– Мой брат умер.
Я сам не заметил, как сказал это.
Шакал вздохнул и присел на корточки. Выудив наконец свою куртку из-под шкафа, он сказал:
– Обиделся, что ли?
– С чего бы? Делай что хочешь, это твоя жизнь. Единственно обидно, что за похороны твои платить пришлось. Ну, не твои, а того парня, которого ты грохнул.
– Которого я что?
Он с изумленной физиономией обернулся на меня.
– Я тебе клянусь, Рауль, я не убивал его. Это случайность.
– Случайность, что как раз перед тем, как ты идешь на ограбление, умирает человек, в точности похожий на тебя?
Он покачал головой.
– Не под тем углом смотришь. Это я пошел на ограбление как раз после того, как умирает человек, в точности похожий на меня. Как оказалось, ты не один такой, – на его лицо легла тень.
Он встряхнулся и спросил:
– Ну, может, расскажешь мой дьявольский план?
– Не было у тебя никакого плана. Ты просто дождался, пока у тебя не появится возможность объявить себя мертвым. Кстати, зачем ты ждал? Тебя и так объявили пропавшим, никто бы не подумал на тебя.
– Так уж и никто? – он сделал затяжку. – Знаешь, Раш, я ведь знал, что ты пошел в милицию.
Мы замолчали. Он потушил сигарету, выглянул в окно и крикнул:
– Лекс! Где еще один пакет??
Снизу донеслось:
– У меня. А че?
– Ну елки-палки! Твое барахло ж в чемодан не влезет!
– Твоего зато мало. Ладно, не хнычь, я щас поднимусь и сложимся.
Шакал с ворчанием оперся на оконный проем.
– Почему?
– Что? – не понял я.
– Почему ты пошел туда?
Это был не упрек, а чистого вида любопытство и недоумение.
– Я хотел сделать этот мир лучше. Чтобы поменьше было таких, как ты, убивающих людей.
– Это была случайность! – резко сказал Шакал и уперся кулаками в подоконник. – Я все успевал, – уже тише добавил он, – это он вернулся слишком рано. Сам виноват. Эти люди, Раш, они забрали у нас шанс на нормальную жизнь. Все было бы иначе, если бы не они.
– Ты сам его у себя забрал. Почему ты не уехал? Теперь тебе грозит уже не колония для малолетних преступников.
– Для этого нужны деньги, Раш.
– И ты решил получить их легким путем.
– Я бы работал, будь у меня фальшивые документы. А для них тоже нужны деньги. Я работал там, где они не нужны были. Подпольные бои, погрузки, разгрузки…
– Я тоже. Ты знаешь, что отец ушел? А ведь он ушел, братишка. И пока ты обжимался с Алексой и размахивал кулаками в подполье, я смотрел, как моя семья рушится.
Прежде чем он ответил, поднялась Алекса.
– Привет, малыш, – она подмигнула мне и провела рукой по моим волосам. – Прости за то что было, я просто тянула время. Но целуешься ты божественно.
– Я вам не мешаю? – поинтересовался Шакал.
Алекса обернулась на него с такой любовью в глазах, с какой никогда бы не посмотрела на меня. Она подошла к нему и нежно чмокнула в щеку.
– Не переживай, я не променяла тебя на твою более молодую и красивую версию. Хотя следовало бы.
– Лекс, подожди меня в машине, пожалуйста, – мрачно попросил Шакал. – С сумкой я разберусь сам.
Алекса кивнула и подошла ко мне. Обняла, сильно вонзив ногти мне в лопатки. Я вдохнул шоколадный запах ее волос.
– Я никогда не забуду тебя, малыш.
– И я тебя, Лекс.
Она быстро выпрямилась и ушла.
С ее удаляющейся фигурки я перевел взгляд на Шакала, деликатно отвернувшегося. Он начал усердно запихивать ее многочисленные вещи в чемодан.
– Она сказала, ты не женат, – после паузы сказал он.
– Она не соврала. С чего вдруг тебе это стало интересно?
– Ну, я ведь был лишен возможности посмотреть на твою физиономию, когда тебя впервые охомутала девчонка, – с напускной веселостью произнес он.
– У меня нет прикола в наручниках по душам трещать, ты уж прости, Шакал.
Его натянутая улыбка сошла с лица.
– Это я, Раш. Я могу доказать, – он сел на колени передо мной. – Твоим любимым местом дома был подоконник на кухне. Когда мы были наказаны, или на улице было холодно, ты мог там часами сидеть. Я тебя научил туда лазить, а когда ты туда впервые сам залез, ты сверзился прямо на стол. У тебя до сих пор остался шрам на плече. Мама тогда сильно на меня обиделась, сказала, что я за тобой не смотрю. А когда ты был совсем маленький, ты называл меня ежом, понятия не имею, почему. А помнишь фильмы, которые мы придумали? По ночам ты скрипел зубами, а когда тебя начали в школе обижать, мы подрались и сломали себе носы. Мама весь день ругалась, а потом посмотрела на отца, на меня и на тебя, и сказала: “Я не женщина, а…”
– “… какая-то ксерокопия”.
Мы мимолетно улыбнулись. Его голос, низкий, рокочущий и такой родной, на мгновение пробудил воспоминания о тех беззаботных временах. Но мгновение длилось недолго.
– Я хотел разбудить тебя тогда… – совсем шепотом сказал он. Я резко поднял взгляд. – Но если я что хорошего в жизни сделал, так это то, что не сломал жизнь и тебе тоже. Я не жалею, что не потряс тебя тогда.
– Почему ты ушел? – хрипло спросил я.
Брат отвел глаза. Детская искра ушла, он снова оказался Шакалом.
– Легче всего ходить и вопить о том, что у тебя проблемы. Сложнее что-нибудь сделать, но труднее всего – это признать. И я признал. Дома у меня будущего не было, Раш. Даже если бы меня оправдали, что бы было дальше? Экзамены я бы точно не сдал, никуда бы не поступил. Меня бы забрали в армию, после нее я бы устроился на малооплачиваемую работу на завод. Пахал бы там, пока не повредил бы ногу или руку. И стал бы тем уродом в твоей идеальной семье, твоей обузой, копией нашего отца, как снаружи, так и внутри.
Последние слова он произнес так тихо, что я еле услышал. И прежде чем сообразил что-либо, сказал:
– Ты бы не стал таким, как отец.
Брат с благодарностью посмотрел на меня.
Вдруг он обошел стул и присел за спинкой. Тут я услышал щелк и с удивлением размял пальцы.
– Они нужны были только чтобы ты не сбежал из багажника, – пояснил он, крутя наручники на пальце.
– А зачем ты притащил меня сюда? – спросил я, потирая затекшие запястья.
– Поговорить надо было.
– О чем?
Брат кинул наручники на пол.
– Я хочу сыграть честно.
– В смысле?
– Я оступился, Раш.
– Ты уже висишь на самом краю, брат.
– И ты решишь, столкнуть ли меня вниз.
Я все еще ничего не понимал, а он продолжил:
– Рация у тебя в куртке, ты можешь отправить за нами хвост. Только одно запомни, пожалуйста. Алекса не виновата, она ни в чем не участвовала, вся вина только на мне. Мареши тоже не причем, они даже не знали, что я жив. И мех отдал я, а не они.
Я молчал.
– Ты расскажешь матери?
– Меня это не касается – это только между вами. Тебе решать.
Брат прислонился спиной к стене и задумался. Наконец он спросил:
– Ты рассказал ей, почему я якобы умер?
– Нет. Сказал только, что тебя нашли в реке.
– Хорошо. Если что – пририсуй мне какой-нибудь порок сердца, или что-то типа того. Пусть не думает, что ее сын сдох от собственной глупости.
Он сказал это тем же тоном, каким говорил: “Если что – я делаю уроки вместе с Аароном”.
Брат бросил взгляд на улицу. Я сказал это за него, поднявшись:
– Вам пора.
Он посмотрел на меня. Он не хотел. И я тоже.
Наконец он взял сумку и медленно направился к выходу. Я ничего не сказал. Вдруг он остановился.
– Будь ты проклят…
Я смотрел, как упал на бок чемодан, когда он обнял меня. Я сомкнул руки у него на спине. Он так крепко сжал, что я и через неделю мог бы сказать, где у меня на лопатках были его пальцы.
Звук заведенного мотора, колеса. Тут запищала рация и раздался обеспокоенный голос Джо.
– Рауль? Рауль, черт побери, ответь! Джекклс, если ты сейчас же не ответишь, ты уволен!
Я достал рацию и сказал в нее:
– Джо, я в порядке. Где Дюк?
Я услышал, как по ту сторону разнесся счастливый смех.
– Дюка мы забрали, он в участке, живой и здоровый. Ты где?
– Меня похитили, я на реке, возле старой сторожки. Это был Шакал. Это какой-то псих, впервые в жизни его увидел. Он приехал сюда, остановился. Я был на заднем сиденье. Мне удалось открыть дверь изнутри и выскочить. Он, по-моему, ничего не заметил. Джо, он на полной скорости заехал в воду. Приезжайте сюда, мне уже надоело тут торчать.
– Уже едем. А что с Марешами? Ты же шел к ним.
– Я не дошел. Человек, который сидел за рулем, точно не был кем-то из них, клянусь тебе.
– Хорошо. Кстати, к тебе какая-то девушка заходила. Сказала, что придумала очень ужасную шутку про черную полосу. Это кто?
Все-таки пришла.
– Знакомая. Слушай, не время сейчас, езжайте быстрее!
Рация пискнула в последний раз. Я обернулся и похромал к нелепому и совершенно лишнему шкафу. В этот момент я не смог бы и кулак сжать – я час пролежал на наручниках, сдавливающих запястья – но каким-то образом я все же сумел передвинуть его. Этот шкаф, наверное, притащил сюда брат, когда прятался тут от милиции. Его не было, когда я был тут в последний раз.
… Мы шли долго. Я начал понимать, почему его не бывало по целым ночам. Мы уже миновали многоэтажки и даже железку. Только лишь изредка виднелись одинокие частные домики.
“Как я понимаю, мы идем в степь. Ты что, сайгак?” – проворчал я, когда брат обернулся и торжественно взмахнул руками.
“Ты сам напросился”
“Идти с тобой?”
“Нет, на это”
Брат пригнулся и лихо побежал за мной. Я, хохотнув, пустился наутек. Скоро, впрочем, он меня нагнал и сбил с ног. Мои сопротивления оказались напрасными, он взвалил меня на плечи и издал победоносный клич. Живот уже болел от смеха, когда он, раскрасневшийся, поставил меня на степную землю под бесконечным темным куполом ночного неба, рядом с шумящей Аврой.
“Знаешь, Раш, тут недалеко есть какая-то сторожка, что ли. Там уже давно никто не живет, пойдем туда”
И мы пошли, конечно. Два ребенка, убежавшие от родителей посреди ночи в степь.
Сторожка действительно выглядела пустой и заброшенной. Брат бесстрашно вошел туда, копошась у себя в кармане.
“Ты знал, братишка, что наша фамилия значит “шакал”? Так что я не сайгак, я – Шакал”
С этими словами он достал из кармана фломастер.
“Мы оба. Давай напишем что-нибудь, чтобы все знали, что это наше место”
Я с радостью согласился и он начертал на стене значимые только нам слова.
“Шакалы вышли на охоту”. Я смотрел на фразу, которую скрывал шкаф, кусая кулак, чтобы сдержать слезы.
