И это пройдёт. Сборник рассказов

– Ты без багажа? – кивнула Ева на его дорожную сумку.

– Да, вот весь мой багаж, – он перекинул сумку через плечо.

Назойливый таксист не отставал от пожилой пары.

– Вам далеко ехать?

Артем не ответил. Он обнял жену за плечи, увлекая ее к выходу:

– Пойдем, найдем частника.

– Частников сюда не пускают! – неслось им вслед.

Супруги вышли из здания аэропорта. Вереница автомобилей остановилась на несколько секунд, пока из очередной машины высаживались торопившиеся на посадку пассажиры.

– Там вон, видишь частника, он как раз клиентов высаживает. – Артем показал на «Тойоту» – Поспешим к нему, пока не отъехал.

Супруги быстро пересекли застывший на несколько секунд автомобильный поток и устремились к освободившейся машине.

Водитель собирался было отъехать, но, передумав, притормозил возле пожилой пары. Они договорились с водителем о маршруте и проникли на заднее сиденье. Миновав шлагбаум, водитель вывел машину в транспортный поток. Пассажиры расположились поудобнее, приготовившись к длинному пути из аэропорта в город.

– Ну, рассказывай, как съездил? – спрашивала жена.

– Съездил отлично.

– Как они там поживают?

– Они? А что им сделается этим буржуям… все как обычно. Обеды, ужины… в нуль-нуль…

– А мелкие? Мелкие как?

– Мелкие? Эти короеды? Они всю дорогу с гаджетами в обнимку… каждый в своем углу…

– А Маша? Как она тебе?

– Все в порядке. Цветет и пахнет.

– Знаешь…

Неожиданно Артем понизил голос, бросив взгляд в сторону водителя.

– Маша очень расстроилась. Да и я тоже. Помнишь альбом с марками. Мы с тобой решили подарить его Боречке на день рождения.

Ева тревожно кивнула:

– Конечно же, помню.

– Я оказался в дурацкой ситуации. Преподнес внуку подарок… торжественно, с помпой. Он развернул подарочную обертку, а в паспорте для хранения марок – пусто… Секундное замешательство… Маша заглянула через плечо сына и тоже замолкла. Они оба, как-то странно посмотрели в мою сторону.

Ева наклонилась к мужу, не веря своим ушам…

– Ты тогда сумку сдавал в багаж. Возможно… там… они…

– Все может быть, – резюмировал Артем.

Ева подалась вперед, хотела что-то добавить.

– Давай, не здесь. Дома поговорим, – остановил ее Артем и откинулся на сиденье. Ева закрыла глаза и отвернулась. Повисла тягостная пауза. Ехали молча. В конце дороги виднелись строения. Машина мягко несла их к дому.

Артем открыл дверь. Супруги вошли в свою квартиру, где прожили вместе почти полвека. Это была удобная просторная квартира до предела заполненная картинами хозяев. Типичная квартира художников с особым устоявшимся запахом лаков и красок. Комната Артема служила ему одновременно и мастерской. Она была завалена бумагами, книгами и рамами из-под картин. Хаос в комнате и на кровати. Бесчисленные пакеты с машинописными текстами вдоль стен, под кроватью, на письменном столе.

В эту комнату с трудом можно было протиснуться и это устраивало хозяина дома. – Нечего сюда заглядывать, – смеялся он, когда Ева жаловалась на хаос и невообразимые завалы у мужа. Зато у нее самой в спальне и в гостиной все было иначе. Здесь царили красота и уют.

– Ну, наконец-то я дома, – Артем расположился в любимом кресле. Откинувшись на спинку кожаного кресла, он мгновенно задремал в то время как Ева поспешила к компьютеру, чтобы пообщаться с дочкой по скайпу. С Машей общались вполголоса:

– Да… все в порядке… долетели хорошо… вот только не могу уложить в голове историю с исчезнувшими марками… – она с тревогой вслушивалась в наушники:

– Я не удивлюсь, мама, если это его очередные фокусы, – говорила Маша. – Наверняка ты оторвала от него эти марки для подарка внуку. И он выкинул такой фортель…

Дочка рассказывала матери о странностях, которые она раньше не замечала у отца:

– Он часами сидел в гостевой комнате, в неподвижной позе. Перед выходом в город задолго до назначенного времени, ждал перед дверью переодетый и готовый к выходу. Папа очень изменился! Может, стоит обратиться к врачу? – тревожилась Маша.

В конце разговора Ева заверила дочку, что подумает над ее словами и выключила связь. Она окинула долгим взглядом задремавшего в кресле мужа, а в голове теснились тревожные мысли. Она, также как и Маша, давно стала замечать странности в поведении мужа. Но почему-то старалась не придавать этому особого значения.

Его постоянную забывчивость она приписывала возрастным особенностям. А может, она избегала думать на эту тему из страха перед неизбежным… перед той самой пропастью, которая изображена на одной из ее последних работ под названием «Неизбежность». Если ее муж – постоянный «кладезь ума», ироничный, талантливый во всем, за которым она шла всю их совместную жизнь и старалась равняться на его талант, ум, на его безграничную духовность – если он поколебался, пошатнулся, споткнулся о неизбежность старости, то о чем ей самой думать в таком случае?…

Все последующие дни события развивались так, как и предсказывала Маша. Проходя мимо его комнаты, Ева с болью в сердце замечала мужа сидящим подолгу в застывшей позе перед мольбертом и беспорядочно сверлящим кистью холст. Или… она находила его застывшим в неподвижной позе на кровати, уставившимся в одну точку.

Ева выводила его из такого состояния, зазывая на кухню, или в гостиную.

– Может почитаешь, – предлагала она ему. – У тебя столько непрочитанных книг. Помнишь, ты говорил мне, когда скупал их у букинистов: «Здесь столько интересного… вот когда я постарею, то ни одну книжку не оставлю непрочитанной…»

– Нет, не сейчас, – обреченно махал он рукой. – Кстати, ты не поможешь мне набрать вот этот номер телефона? У меня в последнее время никак не получается…

Ева поняла, что он не в состоянии набирать номер на диске телефонного аппарата. И писать он затруднялся. Часами тшетно изучал свои собственные холсты… пытался записать что-то в записной книжке. Часто интересовался о дне недели и времени суток, которые постоянно путал…

– Доброе утро, – приветствовал он жену по вечерам на кухне.

Она находила на столе бумажки, на которых он пытался нацарапать авторучкой день месяц и год.

– Какой сегодня день недели? А месяц? А который сейчас час?

– Восемь часов.

– Утра или вечера?

А когда она нашла изрезанные ножницами листки со своими записями, она поняла, что надо обратиться к помощи врача.