Необыкновенная жизнь документалиста

Серия 4. "Атомный сосед"

«Фильм, открывший для нас новые факты о радиации».

Маршрут на легковой машине: Алматы-через Талдыкорган-Семей-Саржал, время на дорогу: 20 часов без учёта остановок и ночёвки в палатке и у родственников администратора проекта.

Расстояние: 1270 км.

Лето, июль 2021, время на съёмки: с 5.07 по 7.07

Выход фильма в эфир: 19 августа 2021

Ссылка на фильм: https://www.youtube.com/watch?v=b0EnpFpsXKs

Почти сразу после окончания Второй мировой СССР создает Семипалатинский испытательный полигон. В течение 44 лет содрогалась от взрывов степь, а вместе с ней и скот на пастбищах, и жители близлежащих аулов. О чем этот фильм? О том, что самые жестокие поступки по отношению к людям и окружающей среде совершает сам человек. Мы уничтожаем друг друга своей ненавистью, желанием быть впереди планеты всей, страхом оказаться пораженными кем-то. И всегда за любой трагедией, катастрофой стоят интересы отдельных людей, которые вершат судьбы целых народов, семей, личностей.

До сегодняшнего дня я не хотела вмешиваться ни в какую политику, поскольку они для меня – темный лес. Я незнаю как там все на самом деле обстоит, но я совершенно уверена, что цена человеческой жизни часто ни во что не ставится. Иначе не было бы столько потерь.

Моя мама родилась в Семипалатинской области, в ауле, расположенном в непосредственной близости от опытных полей, где гремели взрывы. А сегодня территорию бывшего полигона особо и не отличишь от других похожих степных ландшафтов. Здесь остались только некоторые детали, напоминающие о бурном прошлом этого места, неподвижные зеркала атомных озер и старая вывеска опытного поля. Явные же признаки существования здесь полигона – охраняются. Другие – находятся в городе Курчатов, центре СИПа.

На территории опытных полей растет трава, пасется вольно скот, на речках купаются и отдыхают люди, ловят рыбу местные рыбаки, и кажется, что местность всегда выглядела так идиллически.

Ученые говорят, что территория бывшего Семипалатинского полигона до сих пор радиоактивно опасна и не будет пригодна для жизни еще сотни лет. Но люди здесь живут. А государство выплачивает им пособия за проживание в зоне экологического бедствия. Нигде в мире больше нет страны, где на территории бывших полигонов имелось бы население. А в Казахстане люди так живут. Почему? Они не понимают всей опасности радиации для здоровья? Им все равно, и они не хотят менять привычный уклад жизни? Им некуда идти, и они остаются здесь от безысходности?

Меня поразили герои данной серии – сегодняшние жители Семипалатинского полигона, которые несмотря на все «страшилки» о радиоактивности, о ее вреде для здоровья, после стольких людских потерь, остаются здесь жить.

Кто-то из жителей рассказывал, какими забавными им казались взрывы и военные в детстве, другие вспоминали о трещинах в стенах школы и домов, а третьи с юмором утверждали, что они настолько привыкли к радиации, что уже не могут жить без нее, и поэтому разводят здесь скот, который пьет ту самую зараженную радиацией воду и ест «полигонную» траву. И мы бы смеялись, если бы не было так грустно.

Вся эта ситуация с проживанием людей на территории, где им нельзя находиться, выглядит настолько же абсурдной, насколько и единственно возможной. Ни мы, команда, ни герои нашего фильма, не кричим о несправедливости системы и всех тех ужасах, что перенесли местные жители, мы отразили все таким, каким оно является для самих героев фильма, – абсолютно логичным и естественным. Это реальность, которую они принимают и в которой существуют.

Когда я находилась далеко от их мира, я не думала о них, об их участи и судьбе. Как только я села за тритмент и стала писать первые строки, еще даже не исследовав тему, мои глаза увлажнились. Эти слезы были вызваны не жалостью и сожалением, а стыдом и бессильной злостью. Потому что, как бы я ни хотела, я никогда не пойму, каково им было, поскольку не испытала их опыта. Стыд и злость были от того, что так жестоко с ними поступили люди, такие же, как я. Каково это, существовать с осознанием того, что подобный тебе может так поступить с тобой и продолжать спокойно жить?..

Героям фильма было важно, чтобы мы показали все честно. Они не боялись, что акимат и власти не одобрят их откровенные слова по поводу полигона. Но они не были готовы говорить вот так сразу.

Мы приехали на Атомные озера, расположенные на территории бывшего Семипалатинского полигона, вместе с героем, но он всячески избегал попадания в кадр и уж тем более отказывался говорить здесь, в месте своих страданий. Когда группа сталкивается с подобной ситуацией, важно, чтобы оператор все-таки снимал, по возможности улавливая крупные планы и детали. Именно в них раскрывается отношение героя к теме фильма. Однако, нужно так же чувствовать меру, не переступать границы дозволенного, ведь герой пошел вам на встречу, доверился вам, а вы подпольно действуете по своим правилам, не сообщив ему об этом. Эта нечестная игра может закончиться тем, что герой закроется и отвернется от вас. Помимо этого, она оставляет всегда очень неприятное послевкусие, когда вы понимаете, что обманываете и нарушаете правила.

Но тогда есть другой вариант, который предпринимают более прямолинейные режиссеры, – надавить на героя, призвать к его благоразумию, объяснить, что это архиважно – снимать именно здесь и сейчас, спровоцировать его, заставить. Но и это очень рискованно. Нужно уважать выбор вашего героя. Если он спокойно попросил вас не делать этого сейчас, значит, стоит прислушаться к его просьбе. Исключением является герой, который играет с вами в «нехочуху», пытаясь привлечь внимание своими капризами. При таком раскладе, надо полагать, выиграет хитрейший.

Но если мы говорим об адекватном герое, как это было в нашем случае на четвертой серии, то нам оставалось сделать следующее. Я пару раз корректно попыталась уговорить героя снимать здесь и сейчас, но он мне отказал. Тогда я подала сигнал оператору все равно снимать и делать это незаметно и на общих планах и приближая камеру трансфокатором, не подходя к герою близко. Было понятно, что герой еще не вполне нам доверяет, а само место ему неприятно. И тогда мы с оператором договорились, что будем раскрывать героя и снимать его на предстоящих локациях; дадим ему время привыкнуть к нам, позволим ему убедиться в том, что мы уважаем его чувства и ни в коем случае не используем все против него; подождем, пока он поймет, что все идет своим чередом, что мы не вторгаемся в его пространство, а лишь хотим запечатлеть все как есть. И это сработало. Дистанцирование от нас, свободное от прямых съемок и вопросов пространство, простое человеческое пребывание вместе с нами расположило героя фильма к нам. Эта пауза была необходима ему, и, получив ее, он успокоился и расслабился.

Раньше я не считалась с чувствами героев своих фильмов так, как стала делать это сейчас. С каждым разом ко мне приходит осознание того, что передо мной живая душа, ранимая и чувствительная, и я должна бережно относиться к ней, тем более, что этот человек помогает мне, делает важное для меня – входит в пространство моего фильма, по сути создавая его. Сегодня я думаю, что герой и режиссер должны иметь время и возможность привыкнуть друг к другу; необходимо, чтобы у них образовалось некое понимание, как выстраивать такие отношения друг с другом, где есть взаимное уважение.

Если же говорить о ролях режиссера, которые он берет на себя в процессе съемок, то здесь уйма вариантов. Режиссер может притвориться жертвой, строить из себя дурака, в буквальном смысле накидываться на героя, заставая его врасплох своими вопросами, провоцировать, делать вид, что пренебрегает им и вообще снимает не его и так далее.

Мне хочется остановиться на двух примерах режиссерских ролей, которые навсегда засели в моей голове.

Первый случай произошел у меня на глазах. На тот момент я была студенткой и снимала документальную комедию «Я – премьер-министр» о человеке, который с удовольствием рассказывал, как и что бы он поменял в нашей государственной системе, будь он вторым по важности представителем власти в стране. Поскольку герой фильма очень любил выступать перед слушателями и считал себя еще и знатоком кино, я пригласила его к нам на занятие с предложением прочитать лекцию моим одногруппникам. Это была очная встреча для того, чтобы прощупать героя лучше, потому что у меня было сильное ощущение того, что он морочит мне голову.

Он пришел, с удовольствием прочел лекцию, мои одногруппники задавали ему разные вопросы, а в конце занятия мой мастер Владимир Тюлькин усадил его за стол и спросил: «Кто ты?» Герой фильма растерялся, стал говорить, что он работает в политической партии, является организатором медиа-фестиваля и все в таком духе. Но мой мастер резко прервал его: «Кто ты такой настоящий?» – громко вскричал он. И было понятно, что он имеет в виду: не пудри нам мозги, не выдавай себя за другого, раскройся, ответь честно, конкретно, без этих пафосных речей. Герой фильма окончательно растерялся, залепетал что-то и замолчал. Его маска была сорвана. Он оказался обезоружен, наверняка впервые даже для самого себя. И выглядел он в тот момент совсем иным человеком – не самоуверенным и самодовольным чиновником, желающим показать себя всезнайкой, а растерявшимся, уязвимым, опустившим плечи, расстроенным парнишкой, который и сам не знает, кто он на самом деле. Этот эпизод ярко демонстрирует, что почти любое осознанное поведение режиссера оправдывает его при раскрытии героя.

О втором случае я узнала на мастер-классе режиссера документального кино Виталия Манского. Он рассказывал о том, как на международном питчинге перед крупными продюсерами представлял свой проект «Антиподы» Виктор Косаковский. Его «роль» влюбленного в свою идею режиссера оказалась настолько яркой, впечатляющей, зрелищной, невообразимой, что продюсеры были взбудоражены и завороженно слушали его. И, конечно, они с большой охотой и радостью выделили приличную сумму на производство «Антиподов». Надо сказать, что эта роль в действительности была искренней, режиссер на самом деле любил свой проект, но для того, чтобы заразить своей идеей членов жюри, Виктор Косаковский говорил еще ярче и убедительнее, чем делал бы это для самого себя.

Что бы мы ни говорили о честности между героем и режиссером, между автором и продюсером, между двумя обычными людьми, – все мы в конечном итоге понимаем: у каждого из нас есть множество ролей и стилей поведения, и в зависимости от обстоятельств и целей, мы выбираем для себя подходящие.

Главное во всем этом многообразии оставаться честным перед самим собой, чтобы однажды, получив и достигнув всего, чего ты хотел, ты еще при этом мог бы без страха и стыда посмотреть на свое отражение и остаться со спокойной совестью.

Благодарности тем, кто помог в создании фильма:

Семье Алиных

Центру ядерной медицины и онкологии г. Семей

Серия 5. "В горах Маркаколя"

Фраза, отражающая эту серию: «Самый необычные съемки из-за встречи с маралом».

Маршрут на машине: Семей-Усть-Каменогорск-Курчум-Маркаколь-Балыктыбулак (вдоль границы с Китаем).

Расстояние: около 686 км.

Время на дорогу: 11 часов без учёта ночёвки в подобии гостиницы в Курчуме.

Сезон съемок: лето, июль 2021.

Время на съёмки: с 9.07 по 11.07.

Выход фильма в эфир: 25 сентября 2021

Ссылка на фильм: https://www.youtube.com/watch?v=RYEF-D99XzY

Наверняка, каждая профессия приносит неожиданные встречи и невероятные осознания, но я уверена, что жизнь документалиста в этом смысле наиболее насыщенная. Во-первых, когда я снимаю людей, я узнаю что-то новое не только о них, но и о себе. Я вдруг задаю себе неожиданные вопросы, спрашиваю себя, а как бы я смогла так жить или как же я отношусь к этому вопросу/событию. Все это позволяет мне узнавать себя с других сторон. Если бы не съемки и не герои, возможно, я бы никогда не столкнулась с этими вопросами и не задала бы их себе.

Во-вторых, есть особые моменты, которые мы порой затрагиваем в фильме, и в процессе съемок постепенно раскрываем для себя заданную тематику. Если сначала мы знали о ней только поверхностно, то в течение работы нам открываются все новые ее грани.

Съемки пятой серии принесли мне неожиданную встречу и даже осознание кое-чего очень важного. Это случилось совершенно случайно и оттого было еще более интересным для меня. Но начну я все же с самого начала.

Мы ехали снимать четвертую и пятую серии. Объединили две поездки в связи с близким расположением локаций. Дорога из Алматы до Семипалатинска на машине оказалась весьма плохой: постоянная тряска от кочек не давала спокойно поспать, а июльская жара в отсутствие кондиционера утомляла. Мы останавливались на пыльных дорогах, чтобы поесть и размяться и к закату доехали до промежуточной точки, где трое из нашей команды поставили палатку, а я заночевала в машине (так что, если кто-то хочет снимать кино, он должен быть готов к подобным условиям). Ночью над нами висело просто неописуемо красивое небо, полное звезд. Когда-то я мечтала оказаться под ним, лежа на жайлау[2], и вот – желание почти сбылось.

На следующий день мы добрались до Семипалатинска, далее до села Саржал, граничащего с территорией ядерного полигона, и приступили к съемкам. Окончив их, мы продолжили свой путь. На этот раз – в Усть-Каменогорск, далее, переплыв через Бухтарму, в Курчум, а оттуда – в Маркаколь.

Мы не представляли, куда конкретно едем и что нас там ждет. Но мы знали, что нам есть на кого рассчитывать. Важным навыком в кинопроизводстве является как раз умение налаживать связи с людьми. Благодаря нашему администратору Серикбеку у нас получился хороший контакт с представителем акимата Арменом, который помогал нам со съемками первой серии. На этот раз он снова проявил готовность нас сопровождать в пути по Староавстрийской тропе, по которой крайне сложно ехать и есть риск не найти нужную тебе конечную точку.

В дороге нас сильно трясло. Мы часто останавливались, чтобы заснять процесс пути, зафиксировав все «прелести» здешней дороги. Наконец, преодолев все трудности, мы добрались до нашего пункта назначения – в село Балыктыбулак. Оно соседствует с Китаем, и с высоты горного серпантина видна граница двух стран. Территория Китая песчаная, Казахстана – горная. В такой вот близости эти два ландшафта и сосуществуют.

Героями нашего фильма были мараловод и пасечник. И если первый встретил нас радушно и даже заселил в гостевых домиках своего хозяйства, то второй нашему вторжению был явно не рад. В конечном итоге, благодаря коммуникативным навыкам нашего гида по Маркаколю, оба героя разговорились с нами достаточно быстро.

Простые люди, не привыкшие к съемкам, имеют и свои положительные стороны для киноделов, и отрицательные. Плюсы в том, что они ведут себя естественно, не переживают за свой имидж, не играют перед камерой и позволяют входить в их пространство. То есть к ним можно подойти достаточно близко, и они это воспримут нормально. Минусы заключаются в том, что они обычно плохо говорят. Им сложно донести свою мысль, у некоторых есть речевой дефект, из-за которого не все слова можно разобрать, а есть и те, кто вовсе предпочитает все время молчать.

Кодируя интервью с мараловодом, наша ассистентка просто замучилась, а все потому, что у героя свой диалект и в целом слова его не очень понятны. Ей пришлось переслушивать интервью по несколько раз и кодировать их по смыслу.

В целом, с героями нам повезло. Лично мне очень нравится иметь дело с простыми людьми: с ними можно быть собой и открыто говорить, что ты думаешь; с ними легко наладить контакт.

Мы снимали, говорили, выходили «охотиться» за маралами и оленями, но ни одного вблизи так и не увидели. Это дикие, нелюдимые, свободолюбивые животные, которые могут боднуть кого угодно. Засняли мы только одного марала в процессе срезания рогов для изготовления пантокрина. Остальных во всей огромной территории маральника заснять ни разу не смогли.

И вот ближе к завершению наших съемок произошла та самая встреча, о которой я упоминала выше. Был вечер, и я вышла прогуляться по территории маральника. Обитающие на ней красивые животные чуют людей и, как правило, держат дистанцию. Я отошла от домиков уже на приличное расстояние, как вдруг услышала шорох. Я повернулась и увидела марала. Он стоял метрах в пятидесяти и жевал, с опаской поглядывая на меня. К слову, марал был в три раза больше меня, не говоря уже о его весе. Я остановилась, чтобы не пугать его. Взяла телефон и стала снимать. Я хотела пройти мимо него и стала спокойным голосом ему это объяснять, но марал меня неправильно понял, и стал подходить ко мне все ближе. Все очарование и милота разом исчезли, и на смену им пришел страх. Я убрала телефон и просто стала ждать. Он подошел ко мне вплотную, и сердце мое в тот момент перестало биться. Я решила не шевелиться, чтобы не спровоцировать агрессию, а он, в свою очередь, наклонился к моей голове и стал жевать мои волосы!!! По всей видимости, через несколько секунд, он понял, что на вкус они ему не нравятся, и прекратил это делать. Потом он отвлекся на чесание своего бока (спасибо щекотавшей его мошке), и в этот момент я посмотрела в сторону и увидела старый ржавый вагончик, куда тут же и запрыгнула.

Оказавшись внутри, я обнаружила, что в стене есть два отверстия разного размера. Через большое марал вполне мог бы проникнуть внутрь вагончика, и поняв это, я стала сокрушаться, что сама себя загнала в ловушку. Но тут же решила, что если марал полезет в вагончик, я выберусь наружу через маленькое окошко. До сих пор не представляю себе, как я собиралась все это провернуть! Тем временем, марал стал принюхиваться к вагончику. Подойдя к нему очень близко, но не заинтересовавшись им в достаточной степени, он повернул морду к рядом стоящему кусту и стал объедать с него листья. А я, к тому времени очухавшись, снова принялась снимать, и одновременно с этим молиться, чтобы это милое большое существо пошло пастись подальше отсюда. Через пять секунд, выглянув наружу, я обнаружила, что мои мольбы были услышаны, и марала рядом с вагончиком уже нет. Вокруг нас был лес, так что вполне вероятно, что он направился прямиком туда.

Эта неожиданная встреча с маралом дала мне четкое осознание того, что в критической ситуации очень многое, а порой и все, зависит от твоего поведения. Ты должен суметь вовремя осознать, что происходит и как нужно себя вести. Тебе некого звать на помощь, не на кого надеяться, ты сам за себя, поэтому очень важно трезво оценить обстановку и действовать выверенно.

Кому-то встреча с маралом может показаться пустяковой, но если иметь понимание, что это все-таки дикое животное, притом гораздо более крупное и сильное, чем человек, то ситуация воспринимается серьезнее.

Наш герой Сергей Бердюгин рассказывал о случае, когда марал растрепал и отпинал мужчину – опытного пантореза (того, что срезал рога) – чуть ли не до полусмерти, после чего тот решил в жизни этим делом больше не заниматься. Так что, судите сами об опасности встречи, которую мне подарила судьба. Если честно, это было одно из самых ярких событий в моей жизни, потому что я справилась с ним самостоятельно (плюс удача, конечно) и потому что я сделала важный вывод о правильной реакции. Только ты сам можешь себе помочь, и твое поведение определяет дальнейший ход события. От осознания этого твой мозг начинает работать гораздо быстрее.

Не менее продуктивно работает мозг во время интервью. Получая новую информацию от героя, режиссер выстраивает цепочки и линии, по которым ему следует двигаться дальше.

В этой серии мы подступались к героям, с одним из них писали несколько интервью, и мне хотелось бы рассказать о том, что я сама когда-то узнала от мастеров, у которых училась.

По большому счету в документальном кино существует три уровня интервью: информационный, эмоциональный, подсознательный. Названия говорят сами за себя, но я все же разберу их.

Когда мы только приступаем к съемкам интервью, мы начинаем разговор с общих вопросов, дающих нам представление о герое фильма. Эта информация, как правило, очень ценна, когда речь идет о важном событии, о новости, но в документальном кино она лишь вершина айсберга. Без глубинного раскрытия героя она не даст для фильма никакой ценности.