Признаки жизни

– Меня Хамит, а нашего водителя зовут Ерлан.

– Можно просто Ера. – говорю я и оборачиваюсь назад на секунду.

– Понятно. А что означают ваши имена? – говорит Жулдыз.

– Ой, даже не знаю. Производное от слова «хам», шучу.

– По вам такое не скажешь. – говорит Жулдыз.

Жулдыз и Хамит увлекаются небольшим флиртом, легкими шутками. Мне нравится легкая и непринужденная атмосфера в машине. Нам с Эльмирой остается лишь слушать их и улыбаться. Часто ловим обоюдные взгляды, казалось, что зеркало стало нашим маленьким миром, в котором сосредоточилась вся бескрайняя вселенная. Глаза многое могут сказать о человеке. «Пленительная, завораживающая, свободолюбивая», – такие были мысли, когда я отрывал взгляд, чтобы вновь следить за дорогой.

Еду довольно-таки быстро, не замечая, как мелькают улицы и светофоры. Резкие движения, обгоны и перестроения добавляют ощущение драйва. Стараюсь все держать под контролем и не терять голову, понимая, что безопасность на первом месте. Продуманный риск, когда прежде чем отрезать, я семь раз отмерю. Кажется, что после каждого маневра я искал ее одобрительный восхищенный взгляд, в этих эмоциях я нуждаюсь с того момента, как они сели в машину.

На Розыбакиева бывает тесно: на обочинах часто паркуются и занимают крайнюю полосу движения, порой и вовсе кажется, что едешь по двору. В такие моменты мне в радость даже небольшая пробка около пешеходного перехода или перекрестка, так как есть безопасная возможность вовлечься в беседу или снова взглянуть назад.

Тем временем на фоне всего этого играет музыка. Мой «особый» плейлист усиливает во мне чувство момента. Возможно, лишь я один в салоне испытываю такие ощущения. Раньше я слушал эту музыку лишь в дешевых проводных наушниках, которых хватало максимум на пару месяцев, а то и недель.

В потоке воспроизведения начинается саундтрек под названием «Туман», который поэтически вписывается в текущий момент и создает неповторимое чувство соответствия слов и состояния души.

Я путник, моя дорога через туман,

впереди сияет моя Джомолунгма.

Через пески добраться до воды бы,

голова в тиски, все мысли на дыбы.

Мне б увидеть свет в конце пути,

оставить след и продолжить идти.

Пассажиры наслаждаются приятной беседой и поездкой, а мне достается порция удовольствия от музыки и песни, слова которой я знаю наизусть. Процесс же вождения дает мне больше уверенности и некий контроль над ситуацией. В голове я обдумываю примерный маршрут, чтобы увидеть и показать красивые места, даже если придется проехать лишний квартал.

Наведение суеты – приятное бесцельное времяпровождение ради самого времяпровождения. У итальянцев это часть культуры – сладкое ничегонеделание. Блаженное безделье, чтобы собрать рассеявшуюся в рутине энергию. У меня случаются периоды, когда суета – это некий образ жизни: двигаться по течению, не зная, что будет через час. Легкость на подъем, быстрые необдуманные решения и краткосрочность становятся на первый план. Такое происходит от страха не успеть насладиться, ненасытности и потребности в новых быстрых эмоциях.

– У тебя красивые глаза, – твердо говорю я, невзирая на то, подходящий ли для этого момент.

Эльмира снова смущается. Неожиданный комплимент, еще и в присутствии Жулдыз и Хамита. Я смотрю на ее глаза, которые не знают куда деться: то на подругу, то в окно, в котором мелькающие здания и столбы фонарей.

– Хех, спасибо, – отвечает она робко.

Хамит и Жулдыз приутихают и с интересом наблюдают за нашим диалогом.

– Сделаешь моим детям такие же? – говорю я и улыбаюсь, чтобы избежать смущения и пододвинуть флирт поближе к юмору.

Не всегда подобного рода слова находят правильный отклик, тут уже как пойдет.

– Ой-бай, – говорит Жулдыз протяжно и с долей сарказма, и смотрит на подругу.

Эльмира смеется, мило прикрывая лицо, скрывая эмоции. Впервые, я не вижу ее глаз. Зато узнаю, что у нее маленькие руки и тонкие пальцы средней длины.

– Не дай Бог, конечно, чтобы у детей были твои глаза! – говорит Хамит.

Он похлопывает меня по плечу.

– Ой-ой! – говорю я и взрываюсь смехом.

И при этом соглашаюсь с его словами. У меня действительно несимметричное расположение глаз: один несколько выше другого, при этом немного наклонен под углом. Это не совсем заметно. Однако если смотреть в упор, то может показаться, как будто два разных глаза небрежно посадили на суперклей, отвлекаясь и смещая пальцы, которые держали глаза, пока он высыхает. Это никак не влияет на зрение, если только не моргать поочередно то одним, то другим глазом – тогда картина мира резко сменяет ракурс.

– Глаза – это зеркало души, – говорит Жулдыз.

На перекрестке улиц Жандосова и Розыбакиева я решаю свернуть направо, чтобы затем проехать по навесному мосту мимо высотных башен–близнецов, красота которых проявляется ночью с футуристическим сиянием светодиодных линий. Во время тумана такое свечение изысканно как никогда.

Еду в направлении Новой площади, чтобы подышать свободной грудью от широты улиц и пропитаться духом этого легендарного места. Замечаю, что очень часто меня тянет сюда. Стараюсь строить свой маршрут, чтобы проехать именно по этому месту, а также люблю здесь гулять, сидеть на лавочках, смакуя красоту гор и грандиозность построек. Эстетика незабываемых локаций пленительной ночной Алматы.

Мы уже знаем общую информацию о девушках: где учатся, где живут, чем занимаются в свободное время, основные интересы и хобби. Находим совместные темы для разговора и ведем непринужденную беседу так, как будто знаем друг друга много лет и расстались только вчера. Всегда интересно раскрывать нового человека с нуля, вникая в его слова и интонацию, узнавать подробности о жизни и делать выводы. Бывает, что при знакомстве с людьми мы наделяем их порой несуществующими качествами, чтобы их лица стали нам родными, своими. Всегда видим в другом человеке только хорошее, и только время в итоге ответит на все вопросы и покажет истинную суть.

– Расскажите о себе, чем увлекаетесь? – спрашивает Жулдыз.

– Да, а то все время только мы говорим. Так нечестно, – говорит Эльмира.

Она переглядывается с подругой, затем смотрит на меня через зеркало. Наше с ней зеркало.

Хамит подхватывает тему.

– У вас просто милые голоса, как мелодия.

– А молчание словно в уши мед, – говорю я, подкалывая девушек.

Однако мы с Хамитом здорово их разговорили, в определенный момент мне даже показалось, что они никогда не замолчат. Дайте девушке ощущение спокойствия и свободные уши, затем лишь готовьтесь вовремя кивать и имитировать интерес к непонятным разговорам обо всем на свете.

– Ну… мы простые ребята, учились в одном университете. Я в банке работаю, а Ера – маркетолог… эм, брат, где ты работаешь? – говорит Хамит.

Девушки улыбаются.

– Я спасаю планету для вас, – отвечаю я. –«В экологической компании».

– А, вот, да, вспомнил.

– Это круто, – говорит Эльмира.

Она заинтересовалась, хотя я не делаю ничего глобального. Сижу в офисе с утра до вечера, не отрываясь от монитора.

Я всегда желал работать над чем-то важным. Амбиции – это полная ерунда. Как погоня за дымом. Сначала думал, что большего не надо: хорошая работа, почетная грамота с высокопарными словами, стильный рабочий стол и хороший офис… А когда все это получил, почувствовал лишь недоумение, потому что был не настолько счастлив, насколько ожидал.

Мы приближаемся к Новой площади. Стоим перед светофором на улице Желтоксан. Хамит берет мой телефон и приближает его к моему лицу, чтобы разблокировать при помощи идентификации, а затем переключает музыку. С левой стороны я едва вижу памятник, посвященным жертвам тех декабрьских дней. Во время тумана этот памятник выглядит страшно. Он стоит в темноте и не освещается, как и сама правда о тех событиях. Прямо по улице горит огнями площадь. Высокие придорожные фонари, на зданиях развешана новогодняя иллюминация.

Как только мы проезжаем светофор и оказываемся на самой площади, Хамит и обе девушки достают телефоны и начинают снимать окружающее на камеру. Это выглядело немного странно. Почему бы не впитывать красоту своими глазами, почему все норовят заснять нечто на камеру, чтобы потом выложить в социальные сети для тех, кому и дела до этого нет, или же есть только затем, чтобы молча завидовать, сидя на кухне в одиночестве? Однако я и сам грешил этим – снимал все подряд, особенно когда купил свой первый американский телефон с улучшенной камерой. Несмотря на то, что взял эту вещь в кредит, она придавала мне мнимое ощущение успешности.