Новые расследования в школе

Впрочем, мы быстро забыли про неприятную встречу на лестнице, потому что были уж слишком взволнованы недавней находкой. Мы отыскали Реми, купили себе по большому стакану колы и уселись втроём под деревьями – размышлять над второй подсказкой.

И почти сразу вынуждены были признать, что она оказалась ненамного понятнее первой.

Мы имели дело с небольшим рифмованным текстом под названием «Стих святого Мартина».

Идти на восток теперь ни к чему,
Только вперёд, где ждёт небосклон.
Сплетенье дорог сквозь тайну и тьму

В Амбацию ведёт, в Ла Флеш и Шинон.

У меня чуть мозг не закипел – так я старалась понять, что же хотел сказать автор. Хорошо, что там было что-то про тайны, тьму и сплетенье дорог: это подтверждало, что мы на верном пути. Но разобраться в общем смысле без месье Корусанта мы не могли. Распутать такую белиберду под силу только ему.

– Ясно одно, – сказал Реми, который наконец немного пришёл в себя после скоростной велогонки. – В послании указано направление. Но какое именно? Можно сразу вычесть восток, как говорится в первой строчке. Тогда останутся Шинон и Ла Флеш. Судя по карте, это два города области Турен. Вот только находятся они в совершенно разных сторонах. Куда двинемся?

– Тут ещё какая-то Амбация, – ткнула я пальцем.

– Это вообще непонятно что. На карте такого названия нет. Похоже, нам конец.

– Я бы не смотрел на это так мрачно, – возразил Пэ-Пэ и с мудрым прищуром покачал головой.

– Ну скажи, о чём тут речь, раз такой умный, – отозвался Реми. – Это ведь ты у нас мозг.

– Секунду. Мой мозговой процессор передаёт сигнал о том, что у него, возможно, есть решение.

Глаза Пэ-Пэ быстро-быстро замигали за толстыми стёклами очков.

– Внимательность и наблюдательность, – начал он. – Вот заветы нашего дорогого учителя. Чем мы располагаем? Некоторыми смутными и к тому же противоречивыми указаниями. Названием неизвестного города, вроде бы римского. По-моему, всё это было придумано нарочно, чтобы нас запутать.

– Гениальные рассуждения, Пэ-Пэ, – усмехнулся Реми. – Мозговой процессор работал не зря.

– Следовательно, – продолжал Пэ-Пэ, не обращая внимания на насмешки завистников, – ключ к разгадке находится в какой-то небольшой детали – детали настолько броской, что мы её даже не заметили.

– Что это ещё за деталь?

– Да название же, старик Фарамон! Название! Помните, что нам говорил месье Корусант: святой Мартин прославился тем, что отдал бродяге половину своего плаща.

– И при чём тут это? – растерянно спросил Реми.

– А при том! Стихотворение называется «Стих святого Мартина», и это значит, что его нужно разрубить пополам, как поступил святой Мартин со знаменитым плащом!

В подтверждение своей догадки Пэ-Пэ сложил листок вдвое, и мы не успели даже ахнуть, как он разорвал бумагу по линии сгиба на две половинки.

– Пэ-Пэ, ты чего! – заорал Реми. – Уничтожил нашу единственную подсказку!

– Да нет же, смотрите, – сказал он. – Теперь всё встало на свои места.

В это совершенно невозможно поверить, но Пьер-Поль оказался прав. Разорванное напополам послание вдруг стало ясным как день.

– Вторая половина каждой строчки нужна только для того, чтобы напустить пыли в глаза, – объяснил Пэ-Пэ. – На эту мысль меня натолкнуло не только название стиха, но ещё и то, что в середине строк слова тоже рифмуются между собой: «восток» – «дорог», «вперёд» – «ведёт». А ведь обычно рифма встречается только в конце строки.

– Гениально, Пэ-Пэ, просто гениально, – признала я. – Но что такое Амбация?

– Я и на это тебе отвечу, – гордо сказал Пэ-Пэ. – В путеводителе, который дал нам месье Корусант, говорится, что так в древние времена назывался город Амбуаз, который тоже стоит на берегу Луары и расположен к востоку от Тура… А теперь, если Фарамон настаивает на том, чтобы принести мне глубочайшие извинения за насмешки, я согласен их выслушать.

– Ладно, Пэ-Пэ, извини, – буркнул Реми. – Я просто разволновался, когда ты бумажку порвал. Но ты, конечно, круто всё разгадал, я бы ни за что не додумался. Только вот теперь, если мы хотим добраться до Амбуаза до темноты, нам бы надо поторопиться.

– Согласен, – сказал Пэ-Пэ. – Но для начала вы просто обязаны накормить меня большой тарелкой колбасы и паштета. Из-за напряжённой мозговой работы я немного проголодался. В конце концов, на одном только интеллекте и пресной воде долго не продержится даже гений.

9. Пэ-Пэ ставит палатку

Было почти восемь, когда мы, как следует подкрепившись, отправились в Амбуаз.

Вечерело. Дул предгрозовой ветер, в небе собирались тяжёлые мрачные тучи. Настроение у меня было чудесное. Это так здорово – в сумерках катить с друзьями по дороге! Вокруг – бескрайние просторы, и чувствуешь такую свободу, что кажется, сердце вот-вот вырвется из груди!

Пьер-Поль ехал первым, восседая на своей «Веспе», как король на троне. Моя старушка мобилетка весело тарахтела за ним, а Реми на крутых подъёмах хватался рукой за мой багажник, чтобы не крутить педали. К счастью, дорога была достаточно ровной, и к тому же мы с Пэ-Пэ забрали у Реми рюкзак, чтобы немного облегчить ему жизнь.

– Надеюсь, ты не станешь надевать на себя это чудовище? – с угрозой в голосе спросил Пэ-Пэ, увидев, как Реми достаёт нечто вроде шлема, собранного из резиновых колбасок.

– Пэ-Пэ, отстань! Это профессиональная защита: шлем, в котором мой дядя Фирмен участвовал в велогонках.

– Не смеши меня! Впечатление такое, как будто тебя проспонсировал колбасный комбинат!

Это было не слишком мило со стороны Пьер-Поля. Сам он взял с собой в дорогу знаменитый шлем мотоциклиста-космонавта, у меня была элегантная каска в форме шапки для конного спорта. А Реми живёт один с матерью, и, если бы не дядя Фирмен, он бы вообще не смог экипироваться, чтобы поехать с нами.

Не успели мы преодолеть и десяти километров, как с неба упали первые капли. Сначала полил небольшой дождик, приятно освежающий после длинного жаркого дня, но потом грянула такая жуткая гроза с ливнем, что видимость сократилась до двух метров.

Мы остановились, чтобы достать из рюкзаков дождевики, но к этому моменту успели так промокнуть, как будто поплавали в супе.

– Надо скорее найти место, укрытое от ветра, и остановиться на ночлег, – сказал Реми – точнее, проорал во всё горло, потому что дождь хлестал так яростно, что иначе мы бы ни слова не разобрали.

Направо уходила узкая тропинка. Мы сошли с дороги и двинулись через лесную чащу. Идеальное место для ночлега: листва укроет от дождя, и можно успеть поставить палатку до того, как окончательно стемнеет.

Едва мы спешились, как дождь усилился – чуть ли не в два раза! Ветер завывал в кронах деревьев, кусты пригнулись к земле и заслонили последние проблески света. Мы зажгли фонарик и в его свете поставили моё маленькое одноместное убежище, а уж потом принялись за палатку Пэ-Пэ. Он вынул из рюкзака чудовищных размеров материю, гору металлических палочек и здоровенный рулон верёвки.

– Что это ты собрался делать? – набросился на него Реми. – Разбивать цирковой шатёр?

Тент развевался на ветру и вырывал из земли колышки, которыми Пэ-Пэ пытался его прикрепить. Стоило нам натянуть один край, как второй тут же отрывался и взлетал в воздух. В конце концов вся конструкция рухнула на землю, и Реми накрыло насквозь промокшим полотном.

– Я специально выбрал семейную палатку, – жалобно пробормотал Пэ-Пэ. – Самую большую модель, с гостиной и обеденной зоной. Руководитель экспедиции должен располагаться со всеми удобствами, поэтому…

– Руководитель-вредитель! Эту твою семейную модель поставить невозможно! Из-за тебя нам придётся спать прямо под дождём!

– Ну нет, – возразила я. – У меня палатка, конечно, совсем маленькая, но как-нибудь уж втиснемся втроём.

Долго уговаривать мальчиков не пришлось. Мы кое-как на ощупь (было уже совсем темно) забрались внутрь и, извиваясь ужами, распределились по спальным мешкам.

– А-ай! Пэ-Пэ, подвинься, не дома!