Каста

За этот яркий, необычный оттенок, гвардейцы прозвали короля Красавцем.

Тонкие, но сильные пальцы, сжимали серебреный кубок, с налитым до краев выдержанным вином, из южных стран. Король смотрел на игру огня в камине, временами отхлебывал, хлюпая не по этикету.

Регорг в сотый раз обдумывал, безвыходную ситуацию, в которой оказался.

Не находя решения, печально вздыхал, прикладывался к кубку, и часами сидел в одиночестве. Лишь по неровным стенам мельтешили, в причудливом танце, безмолвные тени, отбрасываемые языками пламени. Казалось, бестелесные слуги полируют грубый серый камень, порой дотягиваясь до потолка.

И даже преданные гвардейцы, сторожат покой сюзерена, с той стороны двери, сделанной из толстенных дубовых досок, скреплённые полосками стали.

Тревожные мысли одолевали короля, а нехорошее предчувствие терзало душу. Он проигрывал в войне, развязанной им самим, из-за глупого упрямства и худого городишке, на северо-востоке его владений.

И теперь ненавистный сосед, король Деон Рогатый, с большим войском, разогнал приграничные отряды и пришёл на исконные земли короля Регорга.

Армия с синими знаменами стала лагерем далеко от общей границы, на его владениях, с явным намереньем отхватить кусок побольше. Но Регорг, был уверен, сосед не успокоиться, пока не дойдёт до столицы и не свергнет его.

Регорг и сам планировал так поступить. Казнить короля Деона и посадить на трон наместника, кого-то из родни или верного полководца Драго, подвластного его воли. Несколько лет, чужие земли будут наполнять казну Регорга золотом, пока не найдётся, какой ни будь, законный наследник Деона. Все так поступали, и он думал так же.

"Но не в этот раз", Регорг глубоко вздохнул. Сегодня трон зашатался под ним.

Преданные гвардейцы, еще могут сдержать стремительный натиск, если ему удастся собрать разбежавшихся воинов в крепкую армию. Но день когда синие знамена с рогатой головой быка, затрепещут под стенами его столицы не за горами.

Король знал, сегодня ему не пополнить свою армию резервами воинов. И союзники, будут ждать развязки, прежде чем кого-то открыто, поддержать. Так поступали всегда, что бы ни оказаться на стороне проигравшего, и в свою очередь не выплачивать контрибуции, а то и того хуже, еще и данью обложат.

В полночь, когда дрова уже прогорели, а чёрно-красные угли, подмигивая, не обжигая, мягко грели, тяжелая дверь, едва слышно скрипнув, пропустила в зал скрюченную старуху ворожею.

"Видимо приходила к кому-то из свиты королевы, погадать или полечить от женского недуга, а когда уходила, еще и дверью ошиблась", без злости подумал король.

Регорг погруженный в тяжелые размышления даже не сразу понял, кто именно посмел ее пропустить. Стража на такое не пойдёт, иначе можно лишиться головы.

Значит кто-то из слуг. Впрочем, король слишком долго сидел в одиночестве, и просительница может его позабавить, отвлечь от невеселых дум. "Даже интересно", мелькнула озорная мысль.

Регорг быстро допил вино, косясь, следил за приближающейся старухой.

Пряча лицо в глубине серого платка, и низко кланяясь, ворожея приблизилась к королю, и замерла, согнув горбатую спину, едва не касаясь платком пола.

– Чего тебе? – Король перевел хмурый взгляд с углей в камине на старуху, в потертой накидке с чужого плеча, и местами заштопанной темной юбки в пол.

– Дозволь сказать ваше величество? – Проскрипела старуха противным голосом, Регорг устало махнул пустым кубком, разрешая. – Я знаю, что ты не любишь чародеев, мой добрый король, но ты был терпелив к нам, и не гнал из своих земель. В ответ мы хотим помочь в твоей беде.

Быстро выпалила старуха, кивая головой после каждой фразы, и без конца поправляя узел платка.

– Я не гнал вас, потому что не верю в вашу силу. Но это пустое. – Мгновение, подумав Регорг договорил. – Мне просто любопытно, чем ярморочные фокусники, помогут мне? – Безразличие в голосе, говорило скорее об обратном, король не верил в чародеев, и ему неинтересно. А доверять свои проблемы полоумной старухе Регорг и подавно не собирался.

– Ваше величество Они могут все. – Не унималась ворожея, не замечая сарказма в голосе.

– Кто, Они? – передразнил Регорг и потянулся к кувшину.

– Всемогущие маги Касты. – Огорошила старая, непонятным названием.

Старуха говорила о магах тихо, и даже подобострастно, а последнее слово и вовсе произнесла громким шёпотом.

"Или мне показалось, и она просто тяжело дышит?", подумал Регорг но вслух сказал другое:

– Ты старая остатки разума потеряла? Какая каста, какие маги, это все сказки. Магии не существует. И никогда не существовало в мире Фенонар. – Король устал искать выход из безвыходной ситуации, а тут еще эта, со своими фокусниками. – Это все сказки. – Тихо повторил Регорг.

– Существуют, ваше величество. Существуют. – Горячо убеждала гостья. – А сказки, которые про них рассказывают и есть неоспоримые доказательства их силы. Просто деяния магов настолько удивительны, что в них никто не верит. – Доказывала ворожея, кланяясь до пола. – Я могу призвать Их. И Ваше величество лично убедится. – И видя кислое лицо короля, высказала последний аргумент. – Тем более, Деон Рогатый, когда-то обидел Касту, и маги хотят лично отомстить ему.

От выпитого вина, король с трудом соображал, о чем говорит ворожея, разум туманило, и Регоргу больше всего хотелось спать. В голове билась лишь одна мысль "сказки, сказки…".

– Ладно, старая, зови своих фокусников. Враги моего соседа, мои друзья. Маги, так маги. Сегодня выбирать не приходится, других союзников нет. Зови, хоть развлечемся перед смертью. – Регорг устало грохнул кубком об деревянную столешницу. "Проще согласится, чем отвязаться от старой пиявки". – Если помогут, озолочу.

Старуха замахала рукой, отбивая поклоны.

– О цене будешь договариваться с Кастой, ваше величество. – Название магов, старуха выделила голосом.

И только, когда ворожея, ковыляя на одну ногу, ушла, скрипнув дверью, Регорг вдруг сообразил. "Никто не мог прийти в его замок", даже по приглашению, кого-то из знати. Опасаясь убийц подосланных Дионом, Регорг объявил осадное положение. У каждого входа, и окна на первом этаже, преданные гвардейцы. Несколько часов назад, король лично проверял посты.

– Стража! – громко крикнул Регорг, стремительно выхватив стилет, от злости свело зубы, и когда сотник прибежал, на его зов, грозно спросил, брызжа слюнной. – Кто посмел пустить старую ведьму?

Сотник, выпучив глазные яблоки, завертел головой, не понимая о ком речь.

– Так не было никого, ваше величество. – Опытный воин, растерялся, нервничая дул на ус, и шарил глазами по залу. – Стража никуда не отлучалась, да и я на посту. Стоим, бдим. Жжём факелы. Считай после распорядителя с поварами, никто в малый зал и не входил.

Удивленный Регорг, ничего не понимая, сам оглядел зал. Сотник, повторяя за ним, еще раз обежал взглядом каждый угол, пристально вглядываясь в тени. Никого.

Регорг сердцем чувствовал, преданный воин не обманет своего сюзерена и махнул стражнику.

– Иди. Видимо я уснул и мне привиделось. – Пробурчал король и посмотрел на пустой кубок. Сотник кивнул, и быстро вышел, тихо притворив, скрипнувшую дверь.

– Пора идти в опочивальню. – Вслух подумал Регорг.

Откинулся на резную спинку трона и почти сразу уснул. В последнее время, король все чаще засыпает сидя у камина, сжимая рукоять стилета.

***

Несколько столетий назад.

Трое существ, одетые в длинные, до пят, посеревшие от пыли, белые мантии с накидками, спасающими от знойного солнца, идут по укатанной дороге, в сторону южного города, чьи цветные башни показались на горизонте.

Полуденное солнце нещадно прожигало легкую ткань, и только густые ветви разросшихся вдоль тракта деревьев, спасали путников от безжалостного зноя, в это время года.

Вышитые серебреными нитями подолы мантий, испачканы в засохшей грязи, налипшей за время пути. Когда-то крепкие сандалии из кожи яка, истерлись от многодневного перехода.

Серебреные пластины, скрывающие лица, запылились, но по-прежнему отблескивали в солнечных лучах, пуская по дороге "зайчиков". Слепя встречающихся путников или мутно отражая его собственное лицо.

Именно отражение, чаще всего пугало сильнее, чем неизвестность, скрытая пластиной, за которой непонятно кто находится.

Однако скрытое лицо и вовсе могло вогнать в ужас, стоило путникам убрать серебреную пластину. Сморщенная, серая кожа, напоминала сильно мятую ткань, с черными прожилками вен. Срезанный нос, от которого остались два узких отверстия. Ушные раковины, два обгорелых отростка, с торчащими на заостренных кончиках, волосками. И белесые, словно облака, бездушные глаза.