Спаси меня, вальс

Все мои друзья были уверены, что рано или поздно я прочту эту книгу. Да я и сама не сомневалась. Сомневаться не приходится, если перед тобой такое сочетание названия и имени автора. "Спаси меня, вальс" - три слова, обладающие гипнотическим воздействием. Я могу повторять их до беспамятства, с разными интонациями и выражением. Вальс... вальс... вальс... Спаси... меня... Они играют на нотках моего бурного танцевального прошлого (и настоящего), в котором было все: и истерики, и невесомость. Зельда Фицджеральд, жена человека, завоевавшего мое сердце частично автобиографичным романом "Ночь нежна". Представляю, какой ажиотаж бурлил вокруг ее книги в момент выпуска. Еще бы, эксцентричная мадам решила утереть нос своему знаменитому мужу. Удалось ли ей? А вдруг в работе ее наставлял сам Фрэнсис Скотт! Принимая во внимание мою пагубную склонность к женской солидарности, я была почти готова заочно признать за Зельдой и талант, и оригинальность. Очень сильно хотелось, чтобы ее авантюрный эксперимен…Далее

Figures dancing gracefully Across my memory Liz Callaway – Once Upon a DecemberЗельда Фицджеральд, как и её муж Скотт, описывает жизнь "потерянного поколения". Это поколение, так рано столкнувшееся с войной, решило, что раз мораль и установки их родителей не спасли мир от кровавой трагедии, то нужно брать от жизни всё здесь и сейчас, потому что неизвестно, какие ещё катастрофы готовит будущее.Роман сумбурен и полуавтобиографичен. Молодая красавица Алабама из одноимённого южного штата, в образе которой так много от самой Зельды, выходит замуж за перспективного художника Дэвида. Он пишет картины, приобретает известность, постоянно пребывает в поиске вдохновения. Она – пытается понять своё место в вихре жизни, разобраться в себе и людях в бесконечной карусели праздности, не приносящей удовлетворения. Вечеринки, многочисленные друзья, рождение ребёнка, вилла на Лазурном берегу, богемный Париж – кадры сменяются, отношения портятся, улыбки надоедают. Русская княгиня, преподающая балет, каже…Далее

Я отождествляю прозу Зельды с хрупкой белой глицинией - ломкой, невыносимо изящной, рождённой жить в саду, но вынужденной постепенно чахнуть в комнатной духоте. Ее главное достояние - узорный, выпуклый, действительно оригинальный язык. Меня лично приводят в восторг выражения вроде "тёплый ванильный крем солнца" или "белая сирень, как глазированное пирожное".Роман очень красивый, пронизанный какой-то неуловимой печалью, проникнутый ожиданием грядущего несчастья, ведь в то время у Зельды уже случались первые приступы болезни. Но на связности текста это никак не сказывается - он вполне логичный и гладкий, разве что герои немного безликие, с наполовину стертыми лицами, потому что писала Зельда о себе и своём муже и возможно, не хотела слишком чернить чету Фицджеральдов.Это роман взросления - от истоков детства, когда каждый день пахнет новым цветком до середины жизни, кризиса среднего возраста. Больше всего понравилась часть про балет и русских, неистовое увлечение героини геометрией движе…Далее