Радужная топь. Избранники Смерти

– Говорили, прибрал тебя ветер, Игор Голямский, а только вижу я, что жив царь Закрая. – Чужак прижался губами к запыленному сапогу. – Служит царь князьку Чернскому.

Игор пнул со всей силы холопа в лицо. Тот покорно отвалился, потрогал разбитую губу.

– Я служил царству, да не выслужил ничего, кроме братнего ножа. А чужак меня полумертвым подобрал. Своей силой перенес в удел Чернский. Он с той поры – царство мое и весь Закрай.

– Вернись, господин мой царь Игор, топь треплет земли, бегут все… – Умоляющие слезливые ноты не вязались с грозным видом закрайца. Великан ползал на коленях у ног Игора, и тот не чувствовал ничего, кроме досады. Нашло прошлое, нагнало. Напомнило о долге, которого не мог Игор отдать, не мог и не хотел.

– Придет время – ворочусь. И царской волей положу Закрай князю Чернскому под пяту. Только не хочет он нашего дикого удела. Владислав лекарство от топи нашел, и я бы дважды ему служил, да дальше уж некуда. Хочешь стать ему слугой?

– Твой я слуга по рождения, – оскалился закраец. – Делай, что должно со слугой, который на царя руку поднял.

Игор склонился и одним быстрым движением перерезал Ивайло горло. Едва успел отступить, чтоб хлынувшая из шеи мертвеца кровь не запачкала ему сапог.

Над ним в вершинах деревьев что-то вновь прошелестело и стихло вдали. Может, ветер забрал неприкаянную душу разбойника из Закрая, а может, просто птица спорхнула, испуганная криком.

– Видел ее?!

Игор обернулся и тотчас, забыв о мертвом соплеменнике, бросился к хозяину. Владислав выглядел обессиленным, но двигался уже увереннее, чем раньше. Он всегда быстро восстанавливался после отповеди, чем только подтверждал слухи о том, что ответ за боевую магию его, проклятого, не берет.

– Видел? – повторил он, приблизившись. На одежде князя то там, то здесь заметны были паутина, мелкие сухие листочки, хвоинки. От глубокой царапины на виске – смазанный след крови.

Игор покачал головой. Никакой «ее» он не видел – нападавшие были сплошь мужчинами.

– Была она здесь, – мрачно бросил князь. – Была. Иначе отчего сила как бешеная сорвалась и всех перемяла? Ты ведь палочник, Игор. Где видано, чтоб синий плащ ударил как боевой словник, да еще и не разжимая губ? Как она до тебя дотянулась?

Закраец только покачал головой.

– Кто?

– Да Бяла, – махнул князь. – Бяла где-то у этих разбойников прячется. Много лет не бывало, а тут на тебе. У меня под носом. В чернских лесах.

Князь снова обвел взглядом поляну, усеянную мертвецами, притихший без ветра лес. Словно ждал, что Бяла сама выйдет к нему. Но все было тихо. Только завозился под колесами воза связанный бородач Славко. Его развязали. Тот, не говоря ни слова, бросился к псу. Собака, хоть и крепко битая, оказалась жива. Ее положили на воз, укрыв плащом.

– До дому? – наконец хрипло проговорил возчик.

– Не дождутся, – мрачно выговорил князь. – Знатную жатву собрал учитель Мечислав. Только кто бы чего ни хотел, а планы его мы поломали. Ни меня, ни кого-то из тех, кто мне дорог, нанявший этих ребят не получил. Значит, попробует с другой стороны зайти. С удела князя Казимежа. А значит, там мне надо быть. А что, Игор, может, махнем, как тогда, в Закрае твоем, по воздуху? Корзины нет, повозка потяжелей будет, да ничем не хуже.

Увидев, как расширились от ужаса глаза возницы, князь расхохотался.

– Видел бы ты, Славко, как эти дикари – уж прости, Игор, слова не выкинешь, как есть дикари – как они на нас смотрели…

Глава 5

Смотрели все по-разному. Иные так, словно в любой момент вцепиться в горло готовы. Другие – как на черную вошь, чужака, которому не место в степном Закрайском царстве. Всадники с лисьими хвостами и орлиными перьями на шлемах окружили их плотным кольцом.

– Сейчас ты царь Закрая. Ты свят. Но стоит горло тебе раскрыть – и станешь ты мертв, а я свят стану. Я стану царь!

Йордан ткнул в стоящего на коленях Игора костяным острием копья. Младший брат всегда был сильнее. Лихой был, дикий, истинный закраец. А Игор, хоть и наследник, чаще думал, прежде чем дело вершить. А это в Закрае удалью не считалось. Пока думаешь – головы и сам лишишься, и дружину положишь в степи. Твой удел – скачи, кричи, бейся.

За Йорданом многие пошли. Тех, кого мамка в детстве мало лупила – не втолковала, что царь закрайский свят по рождению. Решили: святой святого убьет, Землица разберется.

Чужак силой мысли отворотил острие копья, не позволив мальчишке-бунтарю ранить мальчишку-царя.

– Ты ведь не умирать к нам пришел? – спросил Йордан звонко. – Вот и иди своей дорогой. В селеньях много баб, кто расскажет тебе твои сказки. А тут быль делается, о которой потом не сказки, а песни сложат.

– Упаси меня Землица от вашего закрайского нытья! – крикнул с вызовом чужак. – Сам знаю, зачем пришел. Я в своей земле господин. Он здесь. Опустите копья и подите прочь. Он вас прощает. Прощаешь?

Чужак обратил перекошенное гневом лицо к Игору.

– Йордан… Лучше… – выдавил тот, не в силах дышать. Переломанные ребра болели, разбитые губы опухли, не давали говорить.

– Чем же лучше, бунтарь?

– Сильней…

– А давай-ка поглядим…

Чужак не поднял рук, слова не вымолвил. Такой магии в Закрае не бывало отроду. В царстве все больше на камнях, на луках и бубнах силу крутили. Редко когда попадался тот, кто пальцами заклятья плетет. А тут взглядом одним ледяным опалил чужак. В его грозовых глазах промелькнули едва приметные белые искорки. И рухнуло небо на Йордана, сшибло с коня, придавило к Земле-матери невидимой ладонью. Давило, давило, пока не полопалась кожа, не потекла из трещин алая кровь. Конники Йордана смотрели, словно завороженные, не единый не мог шелохнуться, чтобы помочь своему господину.

– Стой. Наше это дело! – крикнул Игор. – Не лезь!

– Ты не лезь, чучело патлатое! Отповедь накроет – не улетим.

Чужак схватил за руку Игора и, болезненно выдохнув, рванулся в сторону, к лесу, где темнела груда тряпья.

– В корзинку прыгай! – закричал срединец. Со лба его катился пот – накрыло отповедью за Йордана.

Игор, пошатываясь, залез в опутанную ремнями и веревками корзинку – в такой бабы по двое носят на ручей мыть белье, а бывает ребятишек катают: по трое посадят и таскают, хохочут.

Но то ребятишки, а то двое взрослых мужчин.

Чужак прыгнул внутрь – едва уместившись рядом с Игором, свернувшимся в калач на дне корзины. Грозовые глаза все еще полыхали белым пламенем.

Темные тряпки, что лежали справа от корзинки большой кучей, задвигались, расправляясь. Владислав медленно поднял руки над головой – и, повинуясь его жесту, ткань расправилась, превратившись в большой купол.

– Огонь умеешь? – спросил чужак.

– Лук… нужен…

К удивлению Игора, странник снял со спины его родовой лук. Сунул в руки.

– Твори огонь. Здесь. – Чужак ткнул пальцем вверх. В паре локтей над его головой уже понемногу ткалось в воздухе слабенькое синее пламя. Чужаку явно не хватало сил одному разжечь его сильней – он тратил силы, удерживая купол.

Игор слабеющими пальцами пробежал по древку, заставляя белые змейки закружиться в хороводе, сплетаясь. Пламя над головой чужака вспыхнуло ярко. Купол поймал теплое дыхание магического огня и потянул корзинку вверх. Чужак присел на корточки – то ли вывалиться боялся, то ли опасался, что достанут с земли опомнившиеся конники. Стрелы летели им вслед, но ранили только воздух.

– Землица, спаси, твердь благословенная, обереги от тварей небесных, ветровых посланников, – забормотал Игор, чувствуя, как земля уходит все дальше, остается внизу, оставив их с чужаком один на один с небом. Налети сейчас равнинные птицы или небовы демоны – конец им. Не у кого будет силы в долг попросить. Небо кругом, безжизненная пустошь небесная. И уж не знаешь, где ты, на каком свете.

Глава 6