– Да, – подтвердил Лесенцов. – Поэтому нам велели их прибрать. Сегодня. Предлагаю не ждать. Завтра или, скорей, ночью, они будут выходить уже вооружёнными. И тогда такое может начаться… Другой вариант: за ними могут заехать менты, забрать их.
– Наши менты? – спросил Лютик.
– Ну а чьи же. Наши, – сказал Лесенцов. – Ваши. И тоже вооружённые. И это совсем херовый расклад. Вместо восьми или десяти человек с оружием – будет, например, четырнадцать, а то и больше. Поэтому – сейчас. Пока они в квартире. Я хотел заехать к Лютику в гараж – чтоб было чем высадить дверь. Но если вышибать – это всё равно займёт минимум полминуты. За полминуты они напротив дверей могут пулемёт выставить. Если он там не стоит уже. Так что лучше не ломать. Будем надеяться, что нам откроют. А нам откроют, если мы успеем приехать, пока не пришёл их второй ушедший. Он не пришёл?
– Нет, – сказал Лютик.
За минуту, пока Лесенцов говорил, Лютик стал совершенно ошалевшим, и горели у него теперь обе щеки и лоб – будто утюг приложили.
Лютик хотя бы служил в армии, в морпехах. А Скрип-то – нет, не служил. Скрип только бил людей; правда, очень многих людей, и пару раз едва не сел в тюрьму за нанесение тяжких телесных.
Лесенцов посмотрел в зеркало заднего вида, чтоб оценить, как выглядит Скрип, но никого не увидел.
– Дак? – позвал Лесенцов.
– Я! – чётко, но негромко, ответил Дак.
– Что скажешь?
– Нужен план квартиры, – сказал Дак. – И понять, в какой очерёдности заходим. И кто в какую комнату.
– Пять минут, – сказал Лесенцов.
Они, чуть сбавив скорость, подъехали к дому одноклассника. Лесенцов с излишней даже старательностью – чтоб в первую очередь себе доказать, что спокоен, – припарковался.
Метрах в двадцати, грохоча музыкой, стояла всё та же “девятка” с открытыми дверями. Около “девятки”, пытаясь перекричать собственную музыку, перетаптывались те же трое подростков. Четвёртый всё так же валялся на водительском сидении, выставив наружу тонкие ноги.
– Пойду скажу им, чтоб заткнулись, – сказал Лютик, и уже открыл дверь.
– Стой, – велел Лесенцов. – Не надо.
Лютик тут же прикрыл дверь, по инерции сохраняя зверское выражение лица.
Лесенцов достал листок с планом квартиры.
Из-за музыки ему приходилось почти кричать. Он говорил три минуты. Для ясности пририсовал кружки с буквами: “К”, “Л”, “Д”, “С”, и стрелки, указывающие движение каждого по квартире.
Переспросил: “Вопросы есть?”
Лютик крутнул головой.
Скрип крутнул головой.
– Гранату бы, – сказал Дак. – Хотя б одну.
– Гранат нет, – ответил Лесенцов. – Есть, но за ними надо возвращаться к Командиру. Потеряем время. Нам надо сделать всё сейчас же.
Дак, перегнувшись через задние сидения, поочерёдно достал из багажника автоматы.
По каким-то одному ему понятным признакам оставил себе один из “Калашей”, и сложил возле ноги три магазина, быстро оглядывая каждый – до конца ли снаряжён. Один пристегнул, дослал патрон в патронник и снова поставил автомат на предохранитель. Другой магазин засунул сзади, под выпущенную рубашку, в джинсы. Третий – уложил во внутренний карман куртки, но сразу же проверил, насколько легко извлекается. Извлекался идеально. Куртку застёгивать не стал.
Лесенцов вдруг додумал прежнюю свою догадку: предложив Даку переодеться – чтобы постирать форму, в которой тот приехал, – Командир вынул наугад что-то из шкафа верхней одежды, на выбор, и тогда Дак, трогательно улыбнувшись, спросил: “…вот эту возьму, можно? Карманы хорошие…”
Уже вечерело.
Лесенцов приоткрыл свою дверь.
– Комбат, нам с тобой? – спросил Скрип.
– Нет, сидите, – сказал Лесенцов и выпрыгнул на мягкую землю.
Он подошёл к подросткам. Показал знаками, чтоб сделали музыку чуть потише.
Один из подростков, помедлив, влез в машину с правой стороны и чуть прикрутил негритянский речитатив.
– Парни, – сказал Лесенцов. – У меня есть пять тысяч гривен и пять тысяч русских рублей. Хочу девушку порадовать, за которой ухаживаю. Плачу вам за пять минут простейшей работы.
– Одна минута – тысяча гривен и тысяча руб- лей? – уточнил один из подростков.
– Ты паси: у него номера российские, и тачка дорогая… – процедил второй. – Чего ему пять штук.
– Вот деньги, – достал Лесенцов. – Могу сразу заплатить.
– Давай сразу, – сказал второй спокойно.
Лесенцов передал деньги.
– Шо хотим? – спросил взявший деньги.
– Напротив дом, двенадцать “Б”, верно?
Лесенцову в ответ кивнули, не расходуясь на слова.
– Надо подъехать вот с того, правого торца, под окна. Дождаться, когда я зайду в подъезд, досчитать до тридцати и включить вот эту песню, которая у вас играет. На полную громкость.
– Эту? – переспросил первый подросток. – Другие есть. Точно на полную?
– К Арихе приехал! – догадался второй. – Слышь, у неё парень, – с лёгкой брезгливостью сказал он Лесенцову.
– Разберусь, – ответил Лесенцов. – Только одну песню, ладно? Сколько она, минуты четыре идёт? Три? И как только песня закончится, сразу уезжаете. Вот сюда же. Или куда хотите. Подальше. А то она ругаться будет.
– Будет, – согласились с ним.
– И вот ещё, – Лесенцов достал петарды. – По- ка песня играет, взрывайте петарды. Всю пачку надо извести. Хоть по три сразу взрывайте.
У него забрали пачку и начали вертеть в руках, поочерёдно разглядывая с нарочитым пацанским скепсисом.
– Хорошие петарды, – сказал Лесенцов.